4. «Дольний мир» - бытие без Бога

«Человек нуждается в Боге» — сей старый тезис обрел в последние годы новую популярность в нашей стране, и это, наверное, не удивительно, ибо после долгого периода гоне- ний церковь возрождается и все более берет в свои руки духовные браздц.

Если исследовать сознание не только как исторический, но и как онтологический феномен, то окажется, что в нем всегда, во все времена и эпохи существует некий мирской, профаниый пласт.

Долгие столетия постулат наивно-материалистическогс сознания был совершенно не очевиден для большинства лю- дей, поступающих в соответствии с ним, хотя философы осознали его уже в древности.

Установка <на жизнь» для многих людей становится сознательной, продуманной, к тому же она активно подкрепляется авторитетом естествознания.

5. Нравственный смысл ориентации «на жизнь»

Тезис «жизнь самоценна* (естественное развертывание мысли «этот мир — единственный») имеет, если можно так выразиться, «жесткое» и «мягкое» толкование. «Жесткое» дает нам «воля к власти» Ф. Ницше, настоящая хвалебная песнь всему сильному, агрессивному, живучему, как здоро- вый колючий сорняк.

«Мягкое» толкование положения «жизнь самоценна» не стремится ничего вымарать из нее. Напротив, это принятие эмпирического человеческого существования в его полноте: с темными страстями и духовными взлетами, добром и злом, рутиной и праздниками, удачами и неудачами.

В противоположность этому обыденная человеческая жизнь — подвижное, пульсирующее, переливчатое начало.

Положение ^смерть абсолютна» также имеет две трак- товки.

Таким образом, нравственное содержание ориентации «па жизнь» не может быть оценено негативно, если подхо- дить к нему без предвзятости. Стремление полнокровно жить эмпирической человеческой жизнью - не заблуждение грешного или невежественного ума, а, возможно, только лишь часть истины.

6. Мир иной, или Путь от человека

Как мы уже выяснили выше, обычный средний человек (средний не в смысле серости, а в смысле типичности своего образа жизни) погружен в эмпирический мир и его события.

Именно монотеизм и эзотерпзм древности рождают представление о совсем иной реальности, ничем не схожей с обыденным человеческим существованием, с его конечно- стью, смертностью, веществешюсть.ю, с его заботами и стра- стями.

Конечно, сама идея об укорененности человека в чем-то бесконечно большем, нежели он сам, не вызывает никаких возражений.

блаженство, вечная абсолютная радость, оказывается достижимой только в случае отказа от земных потребностей и страстей. И на Востоке, и на Западе (преж- де всего в монашестве), и в теософской традиции, объеди- няющей Запад и Восток, мы обнаруживаем разработанную до деталей систему средств, уводящих от земного человече- ского мира к трансцендентному, перед лицом которого гас- нет и истаивает человеческое «я», исчезают желания и импульсы действовать по своему почину.

7„ Метафизический компромисс: бытие как единство

Для обоснования правомерности любви к этому — проти- воречивому и грешному — миру можно выдвинуть несколь- ко эмоционально-личностных аргументов:

1. Невозможно не любить тот мир, в котором живешь, ибо он — твоя родина. Тело — единственный достоверно из- вестный нам способ существования нашего «я».

2. Если предположить, что умение любить — универ- сальная характеристика души, свойственная ей во всех про- явлениях (прижизненных и посмертных), то следует сде- лать вывод: тот, кто не любит этот запр, не полюбит и тот.

3. Не станем приводить длинные и сложные аргументы, которые применяют в теологических спорах сторонники, двух выделенных позиций, необходимо лишь указать на точки зрения, присутствующие н на Западе, и на Востоке.

Таким образом, установка на единство бытия, на мир как на тотальность снимает жесткость противоречия между миром здешним и Миром Иным. Здешний мир «милый и кровавый» (Н. Заболоцкий) -имеет полное право быть признанным и желанным: светиться своими красками, улыбаться своей улыбкой.