1.До переписки
Князь Андрей Михайлович Курбский (1528—1583) был выходцем из старинного рода. Однако своего положения при царском дворе он добился исключительно благодаря личным заслугам, оказанным царю воеводской службой и правительственной деятельностью. Он был пожалован землей в окрестностях Москвы, а впоследствии (1556г.) и боярским чином.
Родился в Ярославле, в семье, отличавшейся литературными интересами, видимо, не чуждой западному влиянию. Происходил из рода именитых ярославских князей, получивших фамилию от главного села своего удела - Курбы на реке Курбице. Больших успехов добился Курбский на военной службе. Наиболее известны его подвиги в походе на Казань. Высказав Курбскому, особое расположение Царь послал его с войском в г. Дерпт и назначил его командовать в Ливонской войне (1558-1583). С 1560г. последовали аресты и казни людей, входивших в Избранную Раду. Андрей Михайлович был отправлен на воеводство в Юрьев. Понимая, какая участь его ждёт, Курбский, поговорив с женой, бежит.
Курбский бежал 30 апреля 1564г. На страницах своих сочинений он пытался предоставить свое бегство как вынужденное. Мнения ученых на этот счет разделились. Идеи сторонников одной точки зрения можно наиболее кротко и полно выразить словами М.П.Пиотровского: Курбский «…уносил голову от плахи, а вовсе не продавал высокой ценою свою измену»9. Его мнения так же разделялись Н.М.Карамзиным10, С.М.Соловьевым11, В.О.Ключевским12.
Другие исследователи подчеркивали, что особых причин жаловаться на репрессии и гонения в свой адрес у Курбского не было вплоть до его побега. Зато есть факты, свидетельствующие о нелегальных связях князя с литовскими панами, установленные задолго до его бегства. Общую точку зрения можно выразить словами Н.Д.Иванишева: «Курбский явился к королю польскому не как беглец, преследуемый страхом… напротив, он действовал обдуманно, вел переговоры и только тогда решился изменить своему царю, когда плату за измену нашел для себя выгодною»13
Говоря о самом бегстве, необходимо выявить причину. Как известно, в апреле 1563г. он оказался назначен воеводой в Юрьев Ливонский. Этот факт биографии князя исследователями оценивался по-разному. Некоторые из них считали, что данное назначение было проявлением опалы.
Но представляется более справедливой точка зрения А.Н.Ясинского, который обращает внимание на высказывание царя: Иван IV утверждал, что если бы Курбский подвергся опале, то он «…в таком бы еси в далеком граде нашем не был, и утекания было тебе сотворити невозможно, коли бы мы тебе в том не верили. И мы, тебя веря, в то свою вотчину послали…»14 А.Н.Ясинский подчеркивал, что, являясь Юрьевским наместником, Курбский фактически оказывался правителем всей завоеванной территории Ливонии. Такое назначение не может расцениваться как проявление опалы. Но в роли Юрьевского наместника Курбский претерпевает неудачи, на которые указывает И.Ауэрбах. Зимой 1563г. Курбский был должен по поручению царя добиться принятия ливонским дворянством привилегии, разработанной в Москве. Однако Курбский не справился с полученной миссией. По И.Ауэрбаху, это и могло вызвать царский гнев, или тревожное ожидание вспышки этого гнева и опалы.
Б.Н.Флоря предлагает искать мотивы поступка в духовной сфере. Он считает, что причиной беспокойства князя, переросшего в бегство с целью спасения собственной жизни, было опасение в обвинениях со стороны иосифлян в связях с еретиком, старцем Артемием15.
Возникает еще один вопрос, связанный с бегством Курбского: было ли его решение спонтанным? Б.Н.Флоря и Р.Г.Скрынников обратили внимание на письмо короля Сигизмунда II Августа литовской раде от 13 января 1563г. В нем монарх благодарил витебского воеводу М.Ю.Радзивилла за старания в отношении Курбского и дозволял переслать королевское послание русским боярам, Курбскому или Мстиславскому. Н.Д.Иванишев указывал, что, незадолго до бегства, в начале 1564г., Курбский получил из Литвы два письма, гарантирующие беглецу поддержку и оплату перехода на сторону Литвы. Переговоры князя с представителями враждебной стороны были, они длились не один месяц. После достижения соглашений воевода бежал за границу.
Некоторые ученые квалифицируют действия князя с помощью категории отъезда. Но это неправомерно. Как отметил Б.Норрктранденс, сам Курбский никогда не акцентировал внимание на том, что он воспользовался правом отъезда16. Он говорил о вынужденном бегстве от казни, от царской опалы, но не писал, что в основе его побега лежит приверженность старинной боярской привилегии выбирать себе господина по своему усмотрению.
По мнению А.И.Филюшкина, царь не знал о намечающемся бегстве17. Хотя опала Курбскому могла грозить. Царь в первом послании отмечал, что князь изменил «единаго ради малаго слова гневна»18. Позже царь сочинит развернутую концепцию «измен» Курбского, отраженную как в дипломатических документах 1570-80-х гг., так и в переписке государя с боярином. В 1564г. если князю что-то и грозило, то лишь «малое слово гневно».
По оценке Р.Г.Скрынникова, впервые дни после побега сам князь расценивал свою эмиграцию как жизненную катастрофу. Он сожалел о покинутом отечестве. И тогда князь «встал в позу защитника всех обиженных и угнетенных на Руси, в позу критика и обличителя общественных пороков»19.