Часть II

КРИЗИС «ЛИБЕРАЛЬНОГО КОММУНИЗМА». «АНТИХРУЩЕВСКИЕ» ГОРОДСКИЕ ВОССТАНИЯ И БЕСПОРЯДКИ 1961-1964 гг.

Глава 9

НАЧАЛО 1960-х гг.: СИМПТОМЫ СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКОГО

КРИЗИСА

19 июля 1962 г. Президиум ЦК КПСС обсудил проект поста­новления Совета Министров СССР о дополнении статьи 40 По­ложения о паспортах. Список местностей, где запрещалась про­писка лиц, отбывших лишение свободы или ссылку за соверше­ние ряда особо опасных преступлений, был дополнен некоторыми городами юга России. Часть городов из «запретно­го» списка были курортами Северного Кавказа, где любила от­дыхать партийно-советская элита, другая часть представляла зоны повышенной социальной конфликтности. Там уже проис­ходили или могли произойти в будущем массовые волнения и беспорядки — Краснодар, Грозный, Новочеркасск, Шахты⁵⁰⁰ и другие.

Среди документов, собранных аппаратом ЦК КПСС к заседа­нию Президиума, оказались справки КГБ при Совете Министров СССР. Они прямо говорили о симптомах социально-политиче­ского кризиса на территории СССР. Приказ председателя КГБ «Об усилении борьбы органов государственной безопасности с враждебными проявлениями антисоветских элементов» (1962 г.) констатировал: «В последние годы в некоторых городах страны произошли массовые беспорядки, сопровождавшиеся погромами административных зданий, уничтожением общественного имуще­ства, нападением на представителей власти и другими бесчинства­ми. Зачинщиками этих беспорядков, как правило, были уголов­но-хулиганствующие элементы, однако в ходе беспорядков всплы­вали на поверхность и проявляли повышенную активность враждебно настроенные лица, бывшие немецкие каратели и по­собники, церковники и сектанты, которые в ряде случаев свои-

144

ми действиями стремились придать стихийно возникшим собы­тиям контрреволюционную направленность»⁵⁰¹.

Власти явно опасались «соединения» стихийных массовых волнений с деятельностью антисоветских групп и организаций, способных придать этим волнениям политическую направлен­ность, превратить асоциальные волнения городских жителей в антисоветские восстания. В свое время удар по инакомыслию, вдохновленному «венгерским синдромом» и растущей «внеструк-турной» политической активностью отдельных групп населения после разоблачений XX съезда КПСС, сопровождался суще­ственными уступками рабочим для снижения их потенциальной конфликтности. Недаром в конце 1956 г. пленум ЦК КПСС принял решение о снижении норм выработки — фактически об увеличении зарплаты⁵⁰². Политическая опасность «соединения» рабочего недовольства с интеллигентским инакомыслием была в значительной степени ликвидирована. А жестокий удар по «бы­товым антисоветчикам», среди которых оказалось много зауряд­ных пьяниц и болтунов из рабочей и мещанской среды, позво­лил властям благополучно выйти из первого после смерти Ста­лина кризиса взаимоотношений с народом.

В начале 1960-х гг. то, что раньше было лишь миражем и фантомом, начало приобретать более отчетливые очертания ре­альной угрозы. Руководство СССР своими собственными разма­шистыми действиями спровоцировало конфликт и создало опас­ность «соединения» народного недовольства с идеологией поли­тического протеста. В короткое время, практически одновременно, были проведены денежная реформа 1961 г., по­вышение цен на основные продукты питания и пересмотр норм выработки в сторону их увеличения. Все это вызвало массовое недовольство, которое сочеталось с обострением проблем социальной справедливости, массовой эгалитаристской критикой новых «советских бар» и «дачного капитализма». В итоге, как отмечалось в информации КГБ в ЦК КПСС от 25 июля 1962 г., «после длительного перерыва вновь начали рассылаться аноним­ные документы с восхвалением участников антипартийной груп­пы. Значительно больше стало поступать писем, содержащих террористические намерения в отношении руководителей ком­мунистической партии и правительства»⁵⁰³.

145

Общее количество так называемых враждебных проявлений в первом полугодии 1962 г. в 2—3 раза превысило уровень 1961 г.⁵⁰⁴ Среди авторов антисоветских документов (писем и листовок) около трети составляли рабочие, почти половина была моложе 30 лет, 40 процентов имели среднее и высшее образование. В 1960—1962 гг. на территории Советского Союза было распро­странено более 34 600 антисоветских анонимных документов, в том числе 23 213 листовок⁵⁰⁵. В начале 1960-х гг. заметно акти­визировалось создание подпольных антисоветских групп. В пер­вом полугодии 1962 г. органы госбезопасности «вскрыли» 60 та­ких групп, а за весь 1961 г. — только 47⁵⁰⁶.

В известном смысле на рубеже 1950—1960-х гг. власть попала в заколдованный круг. Экономические проблемы невозможно было разрешить, не вызывая возмущения граждан, не создавая предпосылок для роста оппозиционных настроений, не 'провоци­руя невыгодных для власти сравнений между декларируемыми целями (строительство коммунизма и т. п.) и унылой действитель­ностью. Дисбаланс зарплаты и цен на потребительские товары (и особенно — продукты питания), отчасти вызванный уступка­ми рабочим во второй половине 1950-х гг., обострял традицион­ную советскую проблему дефицита. При низких ценах на сель­скохозяйственные продукты и при относительном росте заработ­ной платы дефицит становился катастрофическим и вызывал ропот недовольства.

За полгода до повышения цен, в ночь с 30 на 31 декабря 1962 г. в Чите были обнаружены листовки, иллюстрирующие ра­стущее возмущение: «Внутренняя политика Хрущева — гнилье!»; «Долой диктатуру Хрущева!»; «Болтун Хрущев, где твое изоби­лие?»⁵⁰⁷. Ожидания народа явно дисгармонировали с требовани­ями экономики. В надписях на избирательных бюллетенях, опу­щенных в урны для голосования в день выборов в Верховный Совет СССР 10 марта 1962 г., часто звучали мотивы выравнива­ния или повышения зарплаты и снижения цен на продукты, обувь, одежду: «Почему многие продукты, а главное сахар, кон­феты и ширпотреб — не довоенные на них цены?»; «Хороший ты мужик. Да хорошо бы денежек нам прибавил». При этом народное сознание апеллировало к «положительному опыту»

⁵⁰⁴ Там же. Л. 1.