Вергилий

(70-19 до н э )

Вергилий. Мозаика

"Бойтесь данайцев, дары приносящих" - эта фраза, ставшая крылатой во всех языках мира, принадлежит великому римскому поэту Вергилию.

Бывает, что от поэта в веках остается одна строка или одно стихотворение, но такие, что делают его имя бессмертным, а от Вергилия остались три его больших главных сочинений: "Буколики", "Георгики", "Энеида".

В лирических "Буколиках" Вергилий воспевает пастушескую жизнь, пейзажи. "Георгики" - поэтические наставления земледельцу. "Энеида" - эпическое повествование о похождениях троянца Энея Вергилий как бы следует по стопам великих греков. "Буколики" имеют прообразом идиллии Феокрита, "Георгики" - поэму Гесиода "Труды и дни", а "Энеида" - поэмы Гомера "Илиада" и "Одиссея"

Светоний так описывал Вергилия "Большого роста, крупного телосложения, лицом смуглый, походил на крестьянина... когда он приезжал изредка в Рим, показывался там на улице и люди начинали ходить за ним по пятам и показывать на него, он укрывался от них в ближайшем доме".

Вергилий жил в окрестностях Неаполя, иногда наведывался в Рим, слыл человеком широкообразованным. Римляне почитали его как великого поэта, мастера слова. Правитель Октавиан Август считал его лучшим пропагандистом государственной политики. И сам Вергилий понимал свое творчество как общественное служение, очень ответственно к этому относился, был большим тружеником, славы не искал, жил затворником. Но его заметили. Меценат и Октавиан Август ввели его в круг государственных мужей, помогали взрасти славе поэта.

Вергилий не любил путешествия - один раз в жизни он отправился в Грецию, но морская качка и жара подорвали его здоровье Вергилий вынужден был вернуться - он заболел, не доехав до дома, и скончался в Калабрии. Похоронили его в Партинопее.

Говорят, умирая, он оставил два распоряжения - сжечь "Энеиду" и на его могильной плите выбить эпитафию:

Мантуей был я рожден, Калабрией отнят. Покоюсь В Партинопее. Воспел пастбища, села, вождей.

А "Энеиду" он завещал сжечь потому, что не успел ее закончить, боялся, что незаконченное произведение может получить ложное толкование.

Конечно, читать сегодня Вергилия непросто, его поэзия учена и философична, но, главное, полна намеков на конкретных людей. Многие и многие строфы ученые продолжают изучать и заново комментировать до сих пор.

Особое внимание во все века привлекала четвертая эклога "Буко-ликов". Она считается пророческой. В эклоге упоминается дева и новорожденный от нее, который принесет с собой золотой век. Христианские исследователи творчества Вергилия увидели в этом пророчество языческого поэта о Христе - эти стихи он написал за 40 лет до Рождества Христова.

Само по себе слово "буколики" обозначает "пастушеские стихи". Это то, что потом в европейской поэзии назовут "пастораль".

К буколическому жанру Вергилий обратился потому, что он позволял ему говорить сразу как бы и от себя и от некоего пастуха и таким образом выразить самые сокровенные свои мысли. Тем более что в центре буколического мира всегда пребывает любовь.

Все покоряет Любовь, и мы покоримся Любови! Приведем небольшой отрывок из "Буколик":

Маленькой в нашем саду тебя я впервые увидел, С матушкой рвать ты зашла росистые яблоки, - я же Вас провожал, мне двадцатый год пошел в это лето, И уж до ломких ветвей я мог с земли дотянуться. Лишь увидал - и погиб/ Каким был охвачен безумьем/ Ряд меналийских стихов начинай, моя флейта, со мною!

Знаю теперь, что такое Амур На суровых утесах, Верно, Родопа, иль Тмар, или край гарамантов далекий Мальчика произвели не нашего рода и крови. Ряд меналийских стихов начинай, моя флейта, со мною!

Мать научил свирепый Амур детей своих кровью Руки себе запятнать! И ты не добрее Амура. Мать, жестокая мать, - или матери мальчик жесточе? Ряд меналийских стихов начинай, моя флейта, со мною!

Ныне пусть волк бежит от овцы, золотые приносит Яблоки кряжистый дуб и ольха расцветает нарциссом! Пусть тамарисков кора источает янтарные смолы, С лебедем спорит сова, - и Титир да станет Орфеем, Титир - Орфеем в лесах, меж дельфинов - самим Арионом! Ряд меналийских стихов начинай, моя флейта, со мною!