Белинский и Лермонтов
Нужно сказать, что в университете учились известные, выдающиеся студенты. Современники XIX века вспоминают некоторых из них – это Белинского и Лермонтова. Их обоих объединяет то, что они не закончили университет. Почему – мы сейчас разберемся.
Виссарион Григорьевич Белинский, воспитанник Пензенской гимназии, в 1829 г. поступил на филологический факультет Московского университета казеннокоштным студентом. Однако Белинскому не удалось воспользоваться возможностями университета. Во-первых, в конце 1830 г. в Москве началась холера, студенты в период 1830-1831 гг. почти не учились, и этот год им не был засчитан. А во-вторых, случилась ситуация, из-за которой Белинского отчислили из университета. Дело было в том, что в университете проводились любительские спектакли, вечерние собрания. На них Белинский читал большей частью из своей, тогда задуманной им трагедии «Владимир и Ольга» (потом – «Дмитрий Калинин»). Основа этой трагедии в том, что при существовании тогда крепостном праве, один из дворовых людей какого-то богатого помещика, случайно как-то получивший университетское образование и притом страстно влюбленный в какую-то Ольгу, делается жертвою грубого произвола своего неразвитого барина. Аргилландер вспоминает, что «Белинский читал эти сцены с большим увлечением, и всем…монологам мы страшно аплодировали»41. Тогда Белинский представил ее в комитет из профессоров университета. После этого прошло несколько дней, как «вернулся Белинский бледный, как полотно, и бросился на кровать лицом вниз; я стал его расспрашивать, что такое случилось, но ничего положительного не мог добиться; он произносил только одно: “Пропал, пропал, каторжная работа”»42 Белинский был исключен из университета за «безуспешность» - это было сказано в выданном ему аттестате. Этим администрация не дала дальнейшего хода его делу.
Белинский оказался без всяких средств к существованию. После неудачных попыток устроиться на работу уездного учителя, Виссарион Григорьевич поселился на квартире Н. И. Надеждина и стал помещать в журналах «Телескоп» и «Молва» свои переводные статьи, иногда и свои учено-литературные критические статьи. Прозоров считает, что в первые годы своей деятельности Белинский был только сознательным органом выражения идей Надеждина, что «Николай Иванович, найдя в Белинском человека, одаренного эстетическим пониманием, вполне способного развивать его мысли и излагать их в изящной форме, сообщил молодому таланту философско-художественное направление для последующей независимой деятельности»43. После публикации статьи Чаадаева, Надеждин был сослан в Вологодскую губернию, а Белинский был приглашен в Петербург, где стал помещать свои статьи в «Отечественных записках».
Прозоров удивлялся: «Кто мог предвидеть, что этот бедный студент, исключенный из университета за безуспешность и неспособность, которому было отказано в скромном месте уездного учителя, через несколько лет сделается первым нашим критиком, двигателем юных поколений по пути прогресса и пламенным проповедником гуманических идей в нашей литературе?»44
О Лермонтове вспоминает его однокурсник Вистенгоф, с которым он поступил в 1830 г. на словесный факультет. По первым представлениям, можно сказать, что Лермонтов был очень высокомерным, и никто из студентов не мог найти с ним общий язык. Например, Вистенгоф вспоминает один случай. Он решил подойти к Лермонтову, когда тот читал книгу. Вистенгоф поинтересовался, что за книгу Лермонтов читает. «Он мгновенно оторвался от чтения. Как удар молнии, сверкнули глаза его. Трудно было выдержать это неприветливый, насквозь пронизывающий взгляд»45. Ответ Лермонтова действительно был очень резким: «… Содержание этой книги вас нисколько не может интересовать; вы тут ничего не поймете, если бы я даже и решился сообщать вам содержание ее».46 Однако из дальнейших признаний Вистенгофа можно заключить, что тогдашнее его развитие и знание стояли неизмеримо ниже лермонтовского, и ничего общего между ними быть не могло.
Вистенгоф вспоминает, что все студенты его курса не сдали экзамены и были оставлены на второй год. Лермонтова тоже не перевели на следующий курс, правда, непонятно почему – либо он тоже не сдал экзамены, либо на них не явился. Однако, по словам Вистенгофа, «самолюбие Лермонтова было уязвлено. С негодованием покинул он московский университет навсегда, отзываясь о профессорах, как о людях отсталых, глупых, бездарных, устарелых…»47. Но с этим нельзя согласиться. Наоборот, Лермонтов вспоминает об университете с большой теплотой: «Святое место!../Помню я, как сон, / Твои кафедры, залы, коридоры, / Твоих сынов заносчивые споры / О боге, о вселенной…
Таким образом, студенты были из разных сословий и многих национальностей и составляли группу, которая в начале XIX века представляла собой разрозненную, а позже, в результате деятельности собраний и кружков, целостную организацию.