
- •30 Июня 1832 г. [XVII]
- •3. Крайняя степень применения насилия
- •4. Цель — лишить противника возможности сопротивляться
- •5. Крайнее напряжение сил
- •6. Мера действительности
- •8. Война не состоит из одного удара, не имеющего протяжения во времени
- •11. Политическая цель войны вновь выдвигается на первый план
- •12. Этим еще не объясняются паузы в развитии войны
- •13. Основание для задержки действий может быть только одно, и оно всегда казалось бы, может быть только у одной стороны
- •14. Тогда возникла бы непрерывность военных операций, которая снова толкала бы к крайним усилиям
- •15. Здесь следовательно выдвигается принцип полярности(диаметральной противоположности)
- •16. Нападение и оборона — явления различного рода и неравной силы, поэтому полярность к ним не приложила
- •17. Действие полярности уничтожается превосходством обороны над наступлением; этим и объясняются паузы в развитии войны
- •18. Вторая причина заключается в недостаточном проникновении в обстановку
- •22. В общем, это часто находит отклик в духовной природе человека
- •23. Война, тем не менее, всегда остается нешуточным средством для достижения серьезной цели. Ближайшее ее определение
- •24. Война есть продолжение политики, только иными средствами{12}
- •25. Виды войны
- •26. Все виды войны могут рассматриваться как политические действия
- •27. Последствия такого взгляда для понимания военной истории и для основ теории
- •28. Вывод для теории
- •1. Первоначально под военным искусством разумели лишь подготовку боевых сил
- •13. Гения ставили вне правил
- •14. Затруднения, встреченные теорией при рассмотрении величин духовного порядка
- •15. Моральные величины не могут быть исключены из теории войны
- •18. Впечатления, производимые опасностью
- •19. Объем влияния опасности
- •20. Другие моральные силы
- •27. Теория должна являться рассмотрением, а не учением
- •37. Стратегия черпает подлежащие исследованию средства и цели только из опыта
- •38. До каких пределов должен доходить анализ средств
- •39. Значительное упрощение знаний
- •40. Этим объясняется, почему так быстро формируются великие полководцы, почему быть полководцем не означает быть ученым
- •45. Каковы должны быть эти знания?
- •46. Знание должно стать умением
- •1. Словоупотребление еще не установилось. Умение и знание. Цель науки — одно лишь знание; цель искусства — умение
- •2. Трудность отделить опознание от суждения(военное искусство)
- •3. Война есть акт человеческого общения
- •4. Различие
- •1. Возможные бои ввиду их последствий должны рассматриваться как действительные
- •2. Двоякая цель боя
- •3. Примеры
- •4. Кто держится иной точки зрения, тот ложно оценивает другие вопросы
- •1. Театр войны
- •2. Армия
- •3. Поход
- •1. Подразделение
- •3. Построение
- •1. Довольствие от квартирохозяина или общины, что одно и то же
- •2. Довольствие путем войсковых реквизиций
- •3. Довольствие при помощи правильной реквизиции
- •4. Довольствие из магазинов
- •1. Понятие обороны
- •2. Выгоды обороны
- •3. Как замки в собственном смысле этого слова. Они являются заставами на дорогах, а большей частью и на реках, где они расположены. [328]
- •100 Лет до полного освоения гор военным искусством, что последовало в половине XVIII столетия.
- •2. Влияние, оказываемое горами на другие районы. Как мы говорили, в горной местности легко обеспечить за собою значительные пространства слабыми отрядами,
- •3. Горы, рассматриваемые как стратегический барьер. Здесь мы должны различить два соотношения.
- •1. Следующие поводы могут побудить нас пойти навстречу неприятелю, чтобы дать наступательное сражение:
- •5. Если вблизи границы расположены одна или несколько крепостей, то возникает основной вопрос: должен ли обороняющийся искать решения впереди этих крепостей или позади них? Это последнее мотивируется:
- •1 Первоначальное расположение сил, следовательно и положение участвующих в наступлении государств.
- •2 Наступление отделенными одна от другой группами может дать большие успехи.
- •3. Расширение театра военных действий может служить основанием для продвижения раздельными группами.
- •4. Наконец, облегчение условий существования армии является четвертым основанием в пользу разъединенного наступления.
- •4. О применении на войне изложенных принципов
1 Первоначальное расположение сил, следовательно и положение участвующих в наступлении государств.
Если сосредоточение вооруженных сил связано с обходными движениями и значительной потерей времени, а риск разъединенного продвижения не слишком велик, то такое разъединение является оправданным, ибо осуществление с большой потерей времени не являющегося необходимым сосредоточения войск и лишение тем самым первого удара свежести и размаха будет противоречить второму из выдвинутых нами основных принципов. Во всех случаях, когда мы можем рассчитывать в известной степени поразить противника внезапностью, этому следует уделять особое внимание.
Но еще важнее тот случай, когда наступление предпринимается союзными государствами, которые по отношению к неприятельскому государству расположены не в одном направлении, не одно позади другого, а рядом. В случае войны Пруссии и Австрии против Франции было бы весьма ошибочным мероприятием, сопряженным с напрасной тратой времени и сил, если бы армии обеих держав захотели выступить из одного пункта; естественное направление к сердцу Франции [565] идет для пруссаков через нижнее течение Рейна, а для австрийцев — через верхнее. Соединение этих армий в дальнейшем не могло бы осуществиться без известных жертв; следовательно, в каждом таком случае приходится разрешать вопрос, будет ли сосредоточение сил настолько необходимым, чтобы стоило покупать его ценою этих жертв.
2 Наступление отделенными одна от другой группами может дать большие успехи.
Так как здесь идет речь о наступлении отделенными одна от другой группами против одного центра тяжести, то это предполагает концентрическое продвижение. Разъединенное наступление по параллельным или эксцентрическим линиям относится к второстепенным операциям, о которых мы уже говорили.
Всякое концентрическое наступление как в стратегии, так и в тактике сулит более значительный успех, ибо в случае удачи мы не только опрокидываем неприятельскую армию, но в большей или меньшей мере и отрезаем ее. Следовательно, концентрическое наступление всегда богаче результатами, но вследствие разъединения частей и расширения театра войны оно связывается с более крупным риском. В данном вопросе дело обстоит так же, как и с наступлением и обороной: более слабая форма открывает перспективу на более крупные успехи.
В конце концов все сводится к тому, чувствует ли себя наступающий достаточно сильным для того, чтобы стремиться к крупной цели.
Когда Фридрих Великий в 1757 г. решил вторгнуться в Богемию, он это выполнил раздельными группами, наступавшими из Саксонии и Силезии. Две главные причины побудили его к этому: во-первых, распределение его сил на зимних квартирах было таково, что сосредоточение их в одном пункте лишило бы его удар внезапности; вторая причина сводилась к тому, что это концентрическое продвижение угрожало каждому из двух австрийских театров войны с фланга и тыла. Опасность, которой при этом подвергался сам Фридрих Великий, заключалась в том, что одна из его двух армий могла быть разбита превосходными силами. Раз австрийцы этого не поняли, они могли принять сражение только в центре или же подвергались опасности быть совершенно отброшенными в ту или другую сторону от своего пути отступления и претерпеть катастрофу; это и был тот чрезвычайный успех, который сулило королю это концентрическое наступление. Австрийцы предпочли принять сражение в центре, но Прага, у которой они построились, все еще была расположена в сфере охватывающего наступления, и последнее вследствие полной пассивности австрийцев достигло своей предельной действенности. Следствием этого после проигрыша австрийцами сражения явилась катастрофа, ибо нельзя не назвать катастрофой, если две трети армии вместе с главнокомандующим позволили запереть себя в Праге.
Этот блестящий успех в начале кампании был достигнут отважным концентрическим наступлением. Кто мог порицать Фридриха [566] за то, что он считал достаточной гарантией успеха точность своих движений, энергию своих генералов, моральное превосходство своих войск и неповоротливость австрийцев? Эти моральные величины не должны выпадать из расчета; нельзя приписывать успех только геометрической форме наступления. Вспомним хотя бы о не менее блестящей кампании Бонапарта в 1796 г., когда австрийцы были так жестоко наказаны за концентрическое вторжение в Италию. Средства, находившиеся в распоряжении) французского генерала, имелись бы в наличии (за исключением моральных) и у австрийского полководца в 1757 г. и даже в большей мере, так как он не был, подобно Бонапарту, слабее своего противника. Таким образом, когда следует опасаться, что раздельное концентрическое продвижение даст противнику возможность посредством действий по внутренним линиям парализовать неравенство сил, такое движение рекомендовать нельзя, а если группировка! войск заставит прибегнуть к нему, то на него следует смотреть как на неизбежное зло.
Если мы с этой точки зрения взглянем на план, составленный для вторжения во Францию в 1814 г., то он не заслужит нашего одобрения. Русская, австрийская и прусская армии находились вместе в районе Франкфурта-на-Майне, на самом естественном и прямом направлении к центру тяжести французской монархии{363}. Их разделили и направили одну армию во Францию через Майнц, а другую — через Швейцарию. Так как у неприятеля было так мало сил, что ему нечего было и думать об обороне границ, то вся выгода, какую можно было бы ожидать от такого концентрического продвижения, если бы оно удалось, сводилась лишь к тому, что в то время как одной армией завоевывали Лотарингию и Эльзас, другая занимала Франш-Контэ. Стоила ли эта маленькая выгода того, чтобы проделывать проход через Швейцарию? Мы знаем, впрочем, что решающее значение для выбора этого плана имели и другие столь же недостаточные основания, но здесь мы остановились лишь на тех элементах, о которых идет речь сейчас.
С другой стороны, Бонапарт был как раз человеком, превосходно умевшим обороняться против концентрического наступления, доказательством чему является его мастерская кампания 1796 г., и если союзники значительно превосходили его в количестве войск, то при всяком удобном случае проявлялось превосходство его как полководца. Он слишком поздно прибыл к своей армии в район Шалона, вообще слишком пренебрежительно смотрел на своих противников и все же едва не разбил поодиночке обе армии. В каком виде застал он их под Бриенном? У Блюхера из его 65000 человек было налицо всего только 27000, а из 200000 главной армии — только 100000 человек. Невозможно было предоставить противнику больше шансов на успех. И, конечно, с того момента, как начались действия, важнейшая потребность союзников заключалась в том, чтобы вновь соединиться.
По всем этим соображениям мы полагаем, что если концентрическое наступление и представляет средство для достижения [567] наибольшего успеха, то все же оно преимущественно должно вытекать из первоначального разделения сил; редко встречаются такие случаи, когда мы поступили бы правильно, отказываясь из-за него от кратчайшего и простейшего направления наших сил.