6. Катерина - русская и трагическая героиня. Кульминация и развязка трагедии.

Катерина - русская и трагическая героиня

Определяя сущность трагического характера, Белинский сказал: «Что такое коллизия? — безусловное требование судьбою жертвы себе. Победи герой трагедии естественное влечение сердца...— прости счастье, простите радости и обаяния жизни!.. Последуй герой трагедии естественному влечению своего сердца — он преступник в собственных глазах, он жертва собственной совести...»     В душе Катерины сталкиваются друг с другом два этих равновеликих и равнозаконных побуждения. В кабановском царстве, где вянет и иссыхает все живое, Катерину одолевает тоска по утраченной гармонии. Ее любовь сродни желанию поднять руки и полететь. От нее героине нужно слишком много. Любовь к Борису, конечно, ее тоску не утолит. Не потому ли Островский усиливает контраст между высоким любовным полетом Катерины и бескрылым увлечением Бориса? Судьба сводит друг с другом людей, несоизмеримых по глубине и нравственной чуткости. Борис живет одним днем и едва ли способен всерьез задумываться о нравственных последствиях своих поступков. Ему сейчас весело — и этого достаточно: «Надолго ль муж-то уехал?.. О, так мы погуляем! Время-то довольно... Никто и не узнает про нашу любовь...» — «Пусть все знают, пусть все видят, что я делаю!.. Коли я для тебя греха не побоялась, побоюсь ли я людского суда?» Какой контраст! Какая полнота свободной любви в противоположность робкому Борису!     Душевная дряблость героя и нравственная щедрость героини наиболее очевидны в сцене их последнего свидания. Тщетны надежды Катерины: «Еще кабы с ним жить, может быть, радость бы какую-нибудь я и видела». «Кабы», «может быть», «какую-нибудь»... Слабое утешение! Но и тут она находит силы думать не о себе. Это Катерина просит у любимого прощения за причиненные ему тревоги. Борису же и в голову такое прийти не может. Где уж там спасти, даже пожалеть Катерину он толком не сумеет: «Кто ж это знал, что нам за любовь нашу так мучиться с тобой! Лучше б бежать мне тогда!» Но разве не напоминала Борису о расплате за любовь к замужней женщине народная песня, исполняемая Кудряшом, разве не предупреждал его об этом же Кудряш: «Эх, Борис Григорьич, бросить надоть!.. Ведь это, значит, вы ее совсем загубить хотите...» А сама Катерина во время поэтических ночей на Волге разве не об этом Борису говорила? Увы, герой ничего этого просто не услышал.     Добролюбов проникновенно увидел в конфликте «Грозы» эпохальный смысл, а в характере Катерины — «новую фазу нашей народной жизни». Но, идеализируя в духе популярных тогда идей женской эмансипации свободную любовь, он обеднил нравственную глубину характера Катерины. Колебания героини, полюбившей Бориса, горение ее совести Добролюбов счел «невежеством бедной женщины, не получившей теоретического образования». Долг, верность, совестливость со свойственным революционной демократии максимализмом были объявлены «предрассудками», «искусственными комбинациями», «условными наставлениями старой морали», «старой ветошью». Получалось, что Добролюбов смотрел на любовь Катерины так же не по-русски легко, как и Борис.     Объясняя причины всенародного покаяния героини, не будем повторять вслед за Добролюбовым слова о «суеверии», «невежестве», «религиозных предрассудках». Не увидим в «страхе» Катерины трусость и боязнь внешнего наказания. Ведь такой взгляд превращает героиню в жертву темного царства Кабаних. Подлинный источник покаяния героини в другом: в ее чуткой совестливости. «Не то страшно, что убьет тебя, а то, что смерть тебя вдруг застанет, как ты есть, со всеми твоими грехами, со всеми помыслами лукавыми. Мне умереть не страшно, а как я подумаю, что вдруг явлюсь перед Богом такая, какая я здесь с тобой, после этого разговору-то, вот что страшно». «У меня уж очень сердце болит»,— говорит Катерина в минуту признания. «В ком есть страх, в том есть и Бог»,— вторит ей народная мудрость. «Страх» искони понимался русским народом как обостренное нравственное самосознание. В «Толковом словаре* В. И. Даля «страх» толкуется как «сознание нравственной ответственности». Такое определение соответствует душевному состоянию героини. В отличие от Кабанихи, Феклуши и других героев «Грозы», «страх» Катерины — внутренний голос ее совести. Грозу Катерина воспринимает как избранница: совершающееся в ее душе сродни тому, что творится в грозовых небесах. Тут не рабство, тут равенство. Катерина равно героична как в страстном и безоглядном любовном увлечении, так и в глубоко совестливом всенародном покаянии. «Какая совесть!.. Какая могучая славянская совесть!.. Какая нравственная сила... Какие огромные, возвышенные стремления, полные могущества и красоты»,— писал о Катерине — Стрепетовой в сцене покаяния В. М. Дорошевич. А С. В. Максимов рассказывал, как ему довелось сидеть рядом с Островским во время первого представления «Грозы» с Никулиной-Косицкой в роли Катерины. Островский смотрел драму молча, углубленный в себя. Но в той «патетической сцене, когда Катерина, терзаемая угрызениями совести, бросается в ноги мужу и свекрови, каясь в своем грехе, Островский весь бледный шептал: «Это не я, не я: это — Бог!» Островский, очевидно, сам не верил, что он смог написать такую потрясающую сцену». Пора и нам по достоинству оценить не только любовный, но и покаянный порыв Катерины. Пройдя через грозовые испытания, героиня нравственно очищается и покидает этот греховный мир с сознанием своей правоты: «Кто любит, тот будет молиться».     «Смерть по грехам страшна»,— говорят в народе. И если Катерина смерти не боится, то грехи искуплены. Ее уход возвращает нас к началу трагедии. Смерть освящается той же полнокровной и жизнелюбивой религиозностью, которая с детских лет вошла в душу героини. «Под деревцом могилушка... Солнышко ее греет... птицы прилетят на дерево, будут петь, детей выведут...»     Катерина умирает удивительно. Ее смерть — это последняя вспышка одухотворенной любви к Божьему миру: к деревьям, птицам, цветам и травам. Монолог о могилушке — проснувшиеся метафоры, народная мифология с ее верой в бессмертие. Человек, умирая, превращается в дерево, растущее на могиле, или в птицу, вьющую гнездо в его ветвях, или в цветок, дарящий улыбку прохожим,— таковы постоянные мотивы народных песен о смерти. Уходя, Катерина сохраняет все признаки, которые, согласно народному поверью, отличали святого: она и мертвая, как живая. «А точно, ребята, как живая! Только на виске маленькая ранка, и одна только, как есть одна, капелька крови».

Кульминация и развязка трагедии.

    В пьесе Островского “Гроза” поднимается проблема перелома общественной жизни, произошедшего в 50-х годах XIX века, смены общественных устоев. Драматург не может быть абсолютно беспристрастным, но выразить свою позицию ему очень трудно — авторская позиция раскрывается в ремарках, которых не очень много и они недостаточно выразительны. Остается один вариант — авторская позиция представляется через определенного героя, через композицию, символику и т. д.     Очень символичны в пьесе имена.     Имя Кабановой живо рисует нам грузную, тяжелого характера женщину, а прозвище “Кабаниха” дополняет эту неприятную картину.     Дикого автор характеризует как дикого, безудержного человека.     Имя Кулигина многозначно. С одной стороны, оно созвучно с Кулибиным — механиком-самоучкой, с другой стороны, “кулига” — это болото. Существует поговорка: “Всяк кулик свое болото хвалит”. Этой поговоркой можно объяснить возвышенное восхваление Кулигиным Волги. Его имя “относит” его к болоту города Калинова, он естественный обитатель города, город его породил.     Важны женские греческие имена. Катерина обозначает “чистая”, и действительно, всю пьесу ее мучает проблема очищения. Противопоставляемая ей Варвара — “варварка” — не углубляется в свою душу, живет естественно и не задумывается над своей греховностью.     Именно по этому принципу разделяются все персонажи “Грозы”. С одной стороны, это те, кто верит в христианское искупление грехов, возможность после совершения греха через страдания и (или) дары “откупиться” от него. Среди них Дикой (он рассказывает про то, как просил на коленях прощения у простолюдина), Варвара, Тихон (он кутит и развлекается, когда ему удается уехать из Калинова, а потом ничуть не раскаивается). Их философия позволяет им избавиться от душевных страданий, их не тяготит окружающий мир — они умеют закрыть на него глаза, разрешить себе “свободу”.     На другой стороне — закоснелая блюстительница законов Домостроя Кабаниха. Кулигин и Катерина находятся на распутье, как и вся Россия. Катерина живет по Домострою и считает эту жизнь единственно верной. В ее глазах ее муж, Тихон, так же важен, как Бог, и, когда она изменила мужу, она изменила Богу. Но, с другой стороны, она молода, ее сердце вступает в раздор с душой. Это является одним из основных конфликтов пьесы.     Второй конфликт — социальный: взаимоотношения невестки и свекрови, неволя женщины в купеческой семье.     Добролюбов назвал Катерину “лучом света в темном царстве”, но позднее, через несколько лет, сам Островский дал таким людям название — “горячее сердце”. Действительно, это конфликт “горячего сердца” с окружающей ледяной средой. И гроза, как физическое явление, пытается растопить этот лед.     Другое значение, вложенное автором в грозу, символизирует гнев Божий, и все, кто боится грозы, не готовы принять смерть и предстать перед судом Божьим или думают так. Но автор вкладывает свои слова в уста Кулигина. “Судия милосерднее вас”, — говорит он. Таким образом он характеризует свое отношение к этому обществу.     Авторская позиция выражается частично в монологах Кулигина, частично ее можно понять из противодействия Катерины и Кабанихи.     Когда Катерина рассказывает о своем доме, она описывает идеал христианской староустойной семьи, но в нем уже намечаются изменения: не могло быть столько свободы у девушки. И именно это изначальное несоответствие канонам приведет к духовному и социальному конфликту.     Особенностью композиции являются два возможных варианта кульминации и развязки. Если считать, что кульминация наступает, когда Катерина идет гулять на Волгу, то развязкой станет раскаяние, то есть на первый план выходит драма свободной в своих проявлениях женщины. Но раскаяние происходит не в самом конце. Тогда что же такое гибель Катерины? Существует другой вариант — духовный. Духовная борьба Катерины разрешается кульминацией во время ее покаяния и развязкой — гибелью.     В связи с этим вопросом возникает проблема определения жанра пьесы. Сам Островский назвал ее драмой, потому что после величайших трагедий Антигоны или Федры назвать трагедией историю простой купчихи было бы немыслимо. По определению, трагедия — это внутренний конфликт героя, при котором герой сам толкает себя к гибели. Это определение подходит ко второму варианту композиции. Если здесь отражен только социальный конфликт, то это драма.     Столь же неоднозначен вопрос о смысле названия. Гроза разражается на двух уровнях— внешнем и внутреннем.     Внутренняя, никому не видимая гроза происходит в душе Катерины.     В то время как гроза внешняя приносит облегчение и очищение, гроза внутри Катерины вводит ее в страшный грех — самоубийство.     Авторская позиция в пьесе “Гроза” выражена явно, в ней остается много спорных моментов, но она создает определенный фон, благодаря которому мы понимаем, что Кабаниха, хотя она кажется блюдущей все обряды и традиции, не права, так же как не права и Катерина. Однако у Катерины есть выбор, и она еще может измениться и пойти по истинному пути, и великий народ, олицетворенный в ней, еще сможет возродиться.

7. Очерк жизни и творчества И.С. Тургенева. Обзор цикла рассказов «Записки охотника».

Очерк жизни и творчества И.С. Тургенева.

1818, 28 октября В Орле в семье С.Н.Тургенева и В. П. Тургеневой (урожд. Лутовиновой) родился сын Иван. 1818—1827 Жизнь в родительском имении Спасское-Лутовиново. 1827 Переезд в Москву. Начало учебы в частных пансионах.

1833 Начало учебы в Московском университете.

1834 Перевод в Петербургский университет. Первые литературные опыты в стихах. Драматическая поэма «Сте-но ».

1837 Окончание учебы на словесном отделении философского факультета.

1838 Отъезд в Берлин для продолжения учебы. Сближение с Н. В. Станкевичем и М. А. Бакуниным.

1841 Возвращение на родину.. Жизнь в Москве, встреча с Гоголем, знакомство с С. Т. Аксаковым, А. С. Хомяковым. Знакомство с А. И. Герценом во время одной из поездок в Петербург.

1843 Публикация поэмы «Параша», одобрительно встреченной В. Г. Белинским. Сближение с петербургским кружком Белинского.

1844 Публикация повести «Андрей Колосов» в «Отечественных записках».

1846 Поэма «Помещик» и повесть «Три портрета».

1847 Повесть «Бретер». Появление в «Современнике» очерка «Хорь и Калиныч». Встреча с приехавшим на лечение за границу В. Г. Белинским. Сближение с семьей Полины Виардо.

1848 Работа над очерками «Наши послали!» и «Человек в серых очках», в которых отразились впечатления писателя от французской революции 1848 г. (опубликованы в 70-х годах). Работа над драмой «Нахлебник».

1849 Работа над одноактной пьесой «Завтрак у предводителя», комедией «Холостяк».

1850 Работа над драмой «Месяц в деревне» и повестью «Дневник лишнего человека». Возвращение в Россию, сближение с Некрасовым и кругом «Современника».

1852 Публикация некролога Н. В. Гоголю. Арест и затем высылка на жительство в имение под присмотр полиции. Выход в свет отдельного издания «Записок охотника». Замысел романа «Два поколения», оставшегося незавершенным.

1853 Возвращение в Петербург и участие в работе «Современника».

1854 Повесть «Муму» опубликована в «Современнике».

1855 Знакомство с Л. Н. Толстым.

1856 Публикация в «Современнике» повести «Фауст», в «Отечественных записках» — повести «Переписка». Без концовки эпилога опубликован в «Современнике» «Рудин».

1857 Публикация повести «Поездка в Полесье».

1858 Публикация в «Современнике» повести «Ася».

1859 Выход в свет романа «Дворянское гнездо».

1860 Выход в свет нового издания романа «Рудин» с добавлением сцены гибели главного героя на баррикадах 1848 г. в Париже. Роман «Накануне».

1861 Разрыв с «Современником».

1862 Публикация романа «Отцы и дети» в «Русском вестнике», затем отдельным изданием.

1864 Публикация повести «Призраки».

1867 Публикация романа «Дым» в «Русском вестнике».

1870 Публикация повестей «Степной король Лир» и «Вешние воды».

1877 Роман «Новь».

1881 Начало публикации «Стихотворений в прозе».

1883, 22 августа Смерть Тургенева в Буживале, близ Парижа (похоронен на Волковом кладбище в Петербурге).

Обзор цикла рассказов «Записки охотника».

В этом сборнике рассказов объединяющей фигурой является «охотник», рассказчик-литератор, дворянин по общественному положению. «Охотник» не столько раскры­вает тему книги, сколько маскирует ее: он просто расска­зывает о том, что с ним случилось, что он видел и запо­мнил — и все; он как будто бы совсем не задумывается над тем, что то, о чем идет речь сейчас, в этом очерке, как-то связано с тем, что он рассказывал раньше. А Тургенев этого не забывает: сравнивая, сопоставляя, систематизируя, он разрабатывает тему такого размаха, о каком до него осме­лился говорить вслух только Гоголь. Именно в этом основ­ное различие охотника-рассказчика от автора.

 В «Записках» Тургенев часто прибегает к приему сопо­ставления времен — старого и нового. Авторская оценка старого ясна — это был век дворянского разгула, мотовства, разврата и наглого самоуправства. А о дворянстве нового века автор размышляет на страницах этой книги.

Созданная Тургеневым картина дворянских нравов неизбежно ставит перед читателями вопрос: как все-таки могут люди, получившие какое-то образование, пользо­ваться своими бесчеловечными правами, жить в этой от­равленной атмосфере тирании и рабства? Убежденный реалист, Тургенев хорошо знал, какова сила приверженнос­ти к удобствам и комфорту, какую власть имеют над человеком самые обыкновенные привычки и как тесно связан каждый человек со своей средой. Но он знал, что разные люди относятся к жизни по-разному и что жизнен­ная позиция человека зависит и от свойств его натуры.

Если присмотреться ко всем этим благоденствующим представителям дворянства — Полутыкиным, Пеночкиным, Королевым, Стегуновым, Хвалынским, Штоппелям, Зверьковым, сановникам, князьям и графам, то нельзя не заметить одной общей их черты: все это посредственности, люди с жалким умом и хилыми чувствами. Ничтожные люди, они способны ценить в других только грубую силу, в чем бы она ни проявлялась — в чиновничьем произволе или в причудах богатства, в капризах, наглости или в хитросплетениях подлости. Все, что выходило за границу их ползучего разумения, они преследуют.

Аркадий Павлович Пеночкин пользуется в дворянском обществе уважением: «Дамы от него без ума и в особеннос­ти хвалят его манеры». И Петр Петрович Каратаев, пока он «куражился» и проматывал свое имение, если уж и не числился в уважаемых членах местного дворянства, то и не привлекал его осуждающего внимания. Но стоило ему влюбиться в крепостную девушку Матрену, как все немед­ленно изменилось. «Заспанная и злобная скука праздного барства» показала себя! Госпожа Марья Ильинична, узнав, что Каратаев хочет купить у нее Матрену, потому что любит ее, не упустила случая потешить свою тиранскую душонку: «Мне не угодно; не угодно, да и все тут». Искреннее чувство, да еще к холопке — этого она простить не могла. Общество ее одобрило, а Каратаева осудило и в конце концов выбросило из своих рядов.

Но картины внутридворянских отношений при всей их выразительности играли в «Записках охотника» все-таки подчиненную роль: они нужны были постольку, поскольку помогали исследовать главную вину дворянства - вину перед народом.

Белинский объяснял успех «Хоря и Калиныча» (пер­вого из опубликованных рассказов) тем, что в этом очерке Тургенев «зашел к народу с той стороны, с какой до него к нему никто не заходил. Хорь, с его практическим смыс­лом и практической натурою, с его грубым, но крепким и ясным умом... - тип русского мужика, умевшего создать себе значащее положение при обстоятельствах весьма не­благоприятных».

Стоило более или менее внимательно присмотреться к Хорю, чтобы сразу же стало ясно, насколько этот неграмотный крестьянин превосходит своего господина Полутыкина именно в интеллектуальном отношении и настоль­ко стало быть, бессмысленны и лживы разговоры о дворянской опеке над мужиком. Хорь относится к Полутыкину с едва скрытым презрением, потому что «насквозь видел» его, то есть понимал, какой никчемен, а не потому, что тот носил европейское платье и держал «французскую» кухню. Страха перед иноземным Хорь не испытывал ника­кого.

Выразителен итог наблюдений Тургенева над личнос­тью Хоря: «Из наших разговоров я вынес одно убежденье, которого, вероятно, никак не ожидают читатели, — убеж­денье, что Петр Великий был по преимуществу русский человек, русский именно в своих преобразованиях. Рус­ский человек так уверен в своей силе и крепости, что не прочь и поломать себя: он мало занимается своим прошед­шим и смело глядит вперед. Что хорошо, то ему и нравится, что разумно, того ему и подавай, а откуда оно идет, - ему все равно».

Вывод напрашивается сам собою: единственно, в какой помощи действительно нуждались умные и практич­ные Хори, — это в освобождении от Полутыкиных, то есть в освобождении от крепостной зависимости. Потому-то Белинский и обращал на этот очерк особое внимание.

Тургенев исследовал растлевающее влияние помещи­чьей власти на все стороны жизни. Особое внимание он уделял тому, что крепостничество буквально уродовало отношение мужика к труду.

Жизнь рядом с помещиком порождала в крепостных не только чувство тупой покорности. Из поколения в поколение в барине привыкли видеть человека особой судьбы и даже породы, его жизнь считали чем-то вроде воплощенного идеала. Это неизменно возбуждало чувство преклонения перед господами. Сильнее оно давало себя знать в среде дворовых людей; именно в ней чаще всего встречались лакеи — не только по должности. Такие, например, как камердинер Виктор из рассказа «Свидание». В нем воплотилась сама душа лакейства.

То, как накалена атмосфера в деревне, наглядно пока­зано в рассказе «Бирюк». Доведенный до крайности мужик-порубщик перешел от жалобных просьб к открыто­му неистовому возмущению как-то внезапно; ни охотник, ни Бирюк ничего подобного не ожидали. И все-таки самое неожиданное было в том, что Бирюк отпустил порубщика и, главное, как он его отпустил. Сделал он это вовсе не потому, что испугался угроз мужика. Многое передумал Фома Бирюк, слушая жалобы и укоризны пойманного им мужика; не показалась ли ему постыдной его верность своему барину, который мужиков ест поедом; не подумал ли он теперь, что и жена-то его сбежала с мещанином, бросив своих детей, потому что тошен ей был выдаваемый ему за бирючью верность «господский хлеб»? Вероятнее всего, Бирюк опять примется усердно выслеживать поруб­щиков; но может случиться и так, что эти его догадки не забудутся, и тогда уже нельзя будет поручиться не только за сохранность лесных угодий помещика, но и за его жизнь.

«Записки охотника» убеждали читателя в необходи­мости уничтожения крепостничества как основы всего общественного строя России. Тургенев всю свою жизнь твердо держался того убеждения, что вопросы обществен­ного бытия, даже самые сложные, могут быть решены только по законам разума, являющегося венцом современ­ной цивилизации.

Неисчерпаемые сокровища народного духа обнаружи­вались в поэтической одаренности русских людей. И чтобы составить себе представление об этом достоинстве народ­ного характера, не нужно было искать особо выдающихся людей: в той или иной степени оно было присуще подав­ляющему большинству крестьян — от мала до велика.

Сознание закрепощенного крестьянства, его мораль были полны противоречий и контрастов. Мечты о воле и преклонение перед господской властью, протест и покор­ность, бунтарство и лакейство, житейская сметливость и полная безынициативность, душевная одаренность и рав­нодушие к собственной судьбе — все эти свойства сущест­вовали бок о бок, часто переходя одно в другое. По словам самого Тургенева, это была «великая общественная драма», и без понимания того, что эта драма есть, нельзя было понять и самой России. Он не просто начал разработку этой темы. На многие десятилетия вперед он дал меру ее сложности, определил составляющие ее противоречия.