«Король забавляется»

В предисловии к пьесе “Король забавляется” Гюго писал: “Два года тому назад можно было опасаться за порядок, а теперь приходится дрожать за свободу. Вопросы свободомыслия, разума и искусства самодержавно разрешаются визирями короля баррикад. Весьма прискорбно видеть, как заканчивается Июльская революция”. Оппозиционная настроенность поэта проявилась с особенной силой в 1832 году, именно в тот момент, когда сложившаяся в стране революционная обстановка угрожала существованию орлеанской династии.

Уже Лионское восстание 1831 года показало, что трудящиеся не примирились с гнетом буржуазной монархии; вслед за тем 5 июня 1832 года в Париже вспыхнуло новое республиканское восстание.

Драма “Король забавляется” написана с подлинным гражданским пафосом и с замечательным мастерством. Социально-политическая идея пьесы проведена очень отчетливо и рельефно. Действующие лица охарактеризованы остро и убедительно.

В этой исторической драме, как, впрочем, и в других произведениях Гюго, подлинно историческими являются только личности главных героев, выступающих на более или менее достоверном, конкретно-историческом фоне. Фабула пьесы основана не на реальных происшествиях, а на событиях вымышленных, которые могли бы произойти. Гюго посочиняет биографии своих героев, исходя из исторических данных, почерпнутых из документов, хроник, мемуаров изображаемой эпохи. Он как бы фантазирует на заданную тему. Драматург не претендует на многогранность и полноту изображения исторических личностей. Он избирает одну какую-нибудь грань, сквозь которую должен преломиться весь характер в его совокупности. Франциск I взят главным образом со стороны его интимной жезни, но так, что в этом “личном” отражено общественное положение монарха, “первого дворянина королевства”.

Этот герой Гюго начисто лишен черт мелодраматического злодея. Некоторые детали из его реальной биографии развиты и художественно разработаны. Социально-психологический портрет Франциска богат красками и оттенками. Это молодой, пылкий волокита, обладающий храбростью, умом, изысканными манерами. Он разбирается в окружающих его людях. Он умеет обольстить и увлечь неопытные души, над которыми потом глумится. Так именно и случилось с дочерью придворного шута Трибуле—юной Бланш. В своих бесчисленных любовных похождениях король-волокита проявляет ловкость и отвагу. Но при ближайшем рассмотрении Франциск I оказывается циничным, холодным и бездушным развратником, легко разбивающим человеческие жизни. У него совершенно отсутствует внутренняя, духовная жизнь; все подчинено жажде грубых, чувственных удовольствий. Ничем не прикрытое насилие стало тем универсальным средством, при помощи которого он осуществляет все свои грязные прихоти. Маска рыцаря сбрасывается, если мужья, отцы или братья соблазненных королем женщин пытаются протестовать, их сажают в тюрьмы и казнят по обвинению... в государственной измене. Любой произвол и беззаконие освящаются неограниченной волей абсолютного монарха.

В первом действии драмы (ночной бал в Лувре) Гюго мастерски показывает два обличия Франциска: донжуанское и разбойничье. Он выступает здесь не только как волокита, но и как безжалостный тиран и насильник. Устами оскорбленного отца Сен-Валье Гюго изобличает волчий нрав “короля-рыцаря”:

“Н вот вы, Валуа, в тот день иль в ту же ночь Склонили без стыда мою родную дочь, Себя ни жалостью, ни грустью не тревожа, В объятья подлые, на гибельное ложе”,

На эту гневную тираду король отвечает приказом об аресте старика. Гюго ярко рисует ближайшее окружение Франциска—титулованную аристократию, морально опустошенную, продажную, раболепствующую, лишенную совести и истинной чести.

Франциску I и французской аристократии в драме противопоставлен выходец из народа плебей Трибуле, маленький горбатый уродец, не нашедший себе места в обществе и ставший королевским шутом. Это— сильная и сложная личность, наделенная большими чувствами. Умный и наблюдательный, Трибуле хорошо сознает безмерную подлость и убожество своих господ, перед которыми он вынужден пресмыкаться. Он исполнен жгучей ненависти к дворцовой камарилье, погрязшей в разврате и преступлениях. Под надежной защитой своего шутовского колпака Трибуле-наносит удары самым знатным вельможам. Он издевается и глумится над ними. Он страстно жаждет их гибели, ибо все они без исключения являются носителями зла и неискоренимого порока.

В сердце Трибуле рядом , с ненавистью к знати живет огромная нежность к дочери Бланш. Она для него—смысл и цель жизни. Наедине с ней он сбрасывает с себя шутовскую маску, и перед нами предстает глубоко несчастный, измученный человек, умеющий любить, страдать и мыслить. В страстном монологе Трибуле изливает свою душу, преисполненную любви к дочери и ненависти к “весельчакам-вельможам”:

“Так знайте, господа весельчаки-вельможи,— Я ненавижу вас. Меня вы, знаю, тоже. Вы. сделали шута собакой. Жребий волчий— В бокалы, пьяные своей прибавить желчи, И доброту изгнать, и сердце сжать в комок , И этот острый ум, который мыслить мог, Глушить в бубенчиках...”.

В этих словах слышится страстная жалоба на свою исковерканную жизнь, тоска по осмысленному человеческому существованию.

После похищения Бланш ненависть Трибуле, накопленная в течение многих лет, прорывается наружу и принимает действенную форму мести. Несчастный отец вступает в единоборство с могущественным королем и его придворной кликой. В третьем, самом насыщенном и ярком действии драмы Гюго рисует ту страшную душевную бурю, которую переживает Трибуле, потерявший дочь. Самые родовитые аристократы Франции с усердием жестоких сводников уже доставили в логово развратного короля “живой товар”. На этот раз в объятиях короля оказалась молоденькая плебейка, дочь шута, Бланш. Сцена появления Трибуле в третьем действии—подлинный шедевр. Вся эта лаконичная и очень напряженная сцена построена на игре острых психологических контрастов.

Свора придворных, похитившая минувшей ночью Бланш, с диким злорадством и смехом ожидает прихода Трибуле. Молодой дворянчик де Пьенн нарочно затягивает забубенную солдатскую песенку. Трибуле для того, чтобы ничем себя не выдать, поет куплеты, шутит, балагурит, но в его кратких и быстрых репликах таятся глубокое отчаяние и смертельная тревога. Наконец нервы не выдерживают, и из груди его вырывается вопль ярости и боли. Он плачет, просит, молит, требует, чтобы ему вернули дочь, но ему отвечают улюлюканьем и смехом. Тогда Трибуле обрушивается на короля и придворных с огненной речью, полной социального гнева, презрения, испепеляющей ненависти. Трибуле бичует клику дворян—эту “орду лакеев”, “братство бандитов”, продающих “грязному королю” своих жен, сестер, матерей.

Он пригвождает к позорному столбу бесчеловечного, подлого монарха и его вельмож, которые всего лишь—

“Убийцы, рыцари больших дорог, сеньоры,

Мучители детей и женской чести воры”.

Этот монолог приобретал особую остроту благодаря тому, что Трибуле называл самые известные дворянские фамилии Франции—де Монморанси, де Косее и другие. Трибуле с гордостью и силой говорит о том, что он бедняк, который сумеет собственными руками отомстить за свою поруганную дочь.

Трибуле становится беспощадным мстителем, выдвигающим идею цареубийства. Гюго всем ходом своей драмы доказывает не только возможность, правомерность, но и необходимость физического уничтожения монарха, чья власть зиждется на насилии, произволе и беззаконии. Эта идея не могла не найти самый живой отклик среди французских республиканцев тридцатых годов, готовивших покушение на Луи Филиппа.-Объективный смысл драмы “Король забавляется” сводится к тому, что ; монархический режим как таковой органически враждебен добру и справедливости.

Гюго с большим темпераментом передает безудержный восторг Трибуле, который убежден, что месть наконец совершилась и что подле него лежит завернутый в рогожу труп короля:

“Теперь смотри на нас, земля! Вот это—шут, а здесь—останки короля! Какого! Первого среди владык вселенной! Вот я топчу его...”.

Устами Трибуле Гюго говорит о священной мести, удесятеряющей силы слабых. Он призывает к борьбе, бесстрашной и смелой, с самыми могущественными противниками. Он полон социального оптимизма и веры в конечное торжество справедливости:

“Кто хил—тот вырастет! Кто низок—тот воспрянет! И ненависти, раб, не бойся и не прячь!”

Сюжет пьесы “Король забавляется”, при всей его кажущейся условности, пронизан внутренней логикой и художественной правдой, трактованной в свободном романтическом плане. Наемный убийца Сальтабадиль мог действительно отправить на тот свет короля-гуляку, забредшего, в поисках любовной интрижки, в лачугу молодой цыганки Магелоны. Простая случайность помешала осуществлению большого плана, создателем которого был маленький и слабый Трибуле, воодушевленный благородной жаждой мщения за поруганную честь дочери. Романтический вымысел опирается здесь на типические обстоятельства из жизни Франциска I, который, по свидетельству современников, не брезгал самыми рискованными любовными авантюрами. Однако историческая правда осталась в неприкосновенности; Трибуле, конечно, не удалось нарушить и изменить ход истории. На пустынном берегу Сены вместо Франциска лежала заколотая Бланш. Все осталось по-прежнему. Франциск I продолжал царствовать, а Трибуле сошел с ума.

Гибель романтического героя, взлелеявшего в своем суровом и гордом одиночестве идею цареубийства, исторически вполне закономерна. Но трагическая история, рассказанная Гюго, свидетельствует о том, что монархическому гнету общество всегда противопоставляет бесчисленное множество бунтарей и мстителей, одним из которых был шут Трибуле.