12. Уровни эквивалентности по Комиссарову.

Комиссаров предложил теорию уровней эквивалентности. Основой этой модели является выделение в содержании текста ряда последовательных уровней, отличающихся по характеру информации, передаваемой от источника к Реципиенту.

Суть теории: различия в системах ИЯ и ПЯ и особенности создания текстов на каждом из этих языков в разной степени могут ограничивать возможность полного сохранения в переводе содержания оригинала. Поэтому переводческая эквивалентность может основываться на сохранении (или утрате) разных элементов смысла, содержащихся в оригинале. В зависимости от того, какая часть содержания передается в переводе для обеспечения его эквивалентности, различаются разные уровни эквивалентности.

5 основных уровней плана содержания: 1) уровень цели коммуникации. 2) уровень описания ситуации 3) уровень сообщения; 4) уровень структуры высказывания; 5) уровень языковых знаков (слов).

Приведенная структура отражает не только структуру содержания текста, но и основные этапы анализа Реципиентом переданного ему текста.

Эквивалентность на более высоком уровне еще не означает эквивалентность на низшем уровне, тогда как эквивалентность на низшем уровне автоматически предполагает эквивалентность и на более высоких уровнях, т.к. переводчик должен последовательно уяснить все уровни содержания оригинала от языковых единиц до цели коммуникации.

1. Э. на уровне цели коммуникации: That’s a pretty thing to say! Постыдился бы! Цель коммуникации – выражение эмоций говорящего. В переводе использована одна из стереотипных фраз, служащая для передачи возмущения в русс. яз. Составляющие языковые ср-ва перевода не соответствуют единицам оригинала и даже сама ситуация описана по-другому. Однако коммуникативная функция сохранена.

2. Э. на уровне описания ситуации: He answered the phone. Он снял трубку. Тут общая часть содержания оригинала и перевода не только передает одинаковую цель коммуникации, но и отражает одну и ту же внеязыковую ситуацию. Здесь несопоставимые языковые ср-ва оригинала и перевода фактически описывают один и тот же поступок, указывая на одинаковую реальность (снять трубку = ответить на звонок).

3. Э. на уровне сообщения: Scrubbing makes me bad-tempered. От мытья полов у меня настроение портится. Здесь сохраняется цель коммуникации, описывается та же ситуация, + сохраняются понятия, с помощью которых эта ситуация обозначена в оригинале, но синтаксическая структура перевода не воспроизводит синтаксическую структуру оригинала.

4. Э. на уровне структуры высказывания: I told him what I thought of her. Я сказал ему свое мнение о ней. Этот тип Э. предполагает, наряду с тремя компонентами содержания, воспроизведение в переводе значительной части синтаксической структуры оригинала. Однако Э. на уровне слов нет.

5. Э. на уровне яз. знака: The house was sold for 10 thousand dollars.Дом продали за 10 тыс.долларов. Тут сохранена цель коммуникации, описание ситуации, смысл сообщения, значение синтаксических структур и значение слов, т.е. достигается максимальная степень близости содержания оригинала и перевода.

Вывод: эта модель позволяет переводчику определить, какой степени близости к оригиналу он может достичь в каждом конкретном случае.

13. Понятие прагматики в языке и переводе.

Прагматика языки и прагматика текста

Термин «прагматика» был предложен в конце 30-х годов XX века Ч.Моррисом для обозначения раздела семиотики, который занимается изучени¬ем отношений между знаками и пользователями этими знаками (интерпретаторами). Знак – материальный объект, который человек может воспринимать с помощью своих чувственных органов, за которым в памяти человека, владеющим языком закрепляется мыслительное содержание, а через него информация о неязыковых объектах. Лингвистическая прагматика не имеет четких контуров, в нее включается комплекс вопросов, связанных с говорящим субъектом, адре¬сатом, их взаимодействием в коммуникации. Прагматика, как раздел лингвистики, включает в себя все вопросы, связанные с различной степенью понимания участниками коммуникативного процесса тех или иных языковых единиц и речевых произведений и с различной их трактовкой в зависимости от языкового и неязыкового (экстралингвистического) опыта людей, участвующих в коммуникации. Так, многие, например, эмоционально окрашенные слова или определенные выражения могут неодинаково восприниматься разными людьми.

Прагматическое значение - отношение между знаком и человеком (точнее, человеческим коллективом), пользующимся данным знаком. Люди, использующие в процессе лингвистической коммуникации языковые знаки, не относятся к ним безразлично — они по-разному реагируют на те или иные языковые единицы, а через них — и на сами обозначаемые ими (значения)референты и денотаты. Это субъективное отношение людей (языковых коллективов) к единицам языка, а через них и при их посредстве и к самим обозначаемым ими предметам и понятиям, нередко закрепляется за данным знаком, входит в качестве постоянного компонента в его семантическую структуру и в этом случае становится тем, что мы называем прагматическим значением языкового знака.

Семиотика выделяет три основных аспекта изучения знака и знаковой системы:

1. Синтактика знака изучает внутренние свойства систем знаков безотносительно к интерпретации (связь слова с другими словами в языке);

2. Семантика рассматривает отношение знаков к обозначаемому;

3. прагматика исследует связь знаков с «адресатом», то есть проблемы интерпретации знаков теми, кто их использует, их полезности и ценности для интерпретатора.

Соссюровской концепции языкового знака как двусторонней единицы, характеризуемой означающим и означаемым, противостоит знаковая теория Ч. Морриса [1], которая первоначально сложилась в семиотике, а в недавнее время в существенно пересмотренном и дополненном виде была перенесена в лингвистику [2]. В рамках этой теории языковой знак характеризуется не только именем (означающим) и семантикой (означаемым), но и еще двумя параметрами - синтактикой и прагматикой.

Понятие имени мы будем считать достаточно очевидным и поэтому оставим его без пояснений. Под семантикой в большинстве случаев понимаются сведения о классе называемых знаком вещей с общими свойствами или классе внеязыковых ситуаций, инвариантных относительно некоторых свойств участников и связывающих их отношений. Под синтактикой знака понимается информация о правилах соединения данного знака с другими знаками в тексте. Под прагматикой знака понимается информация, фиксирующая отношение говорящего или адресата сообщения к ситуации, о которой идет речь.

Всякий текст коммуникативен, содержит некоторое со¬общение, передаваемое от Источника к Рецептору, какие-то сведения (информацию), которые должны быть извлечены из сообщения Рецептором, поняты им. Воспринимая полученную информацию, Рецептор тем самым вступает в определенные личностные отношения к тексту, называемые прагматическими отношениями. Такие отношения могут иметь различный ха¬рактер. Они могут иметь преимущественно интеллектуальный характер, когда текст служит для Рецептора лишь источником сведений о каких-то фактах и событиях, его лично не касаю¬щихся и не представляющих для него большого интереса. В то же время полученная информация может оказать на Рецеп¬тора и более глубокое воздействие. Она может затронуть его чувства, вызвать определенную эмоциональную реакцию, побу¬дить к каким-то действиям. Способность текста производить подобный коммуникативный эффект, вызывать у Рецептора прагматические отношения к сообщаемому, иначе говоря, осу¬ществлять прагматическое воздействие на получателя инфор¬мации, называется прагматическим аспектом или прагматиче¬ским потенциалом (прагматикой) текста.

Прагматический потенциал текста является результа¬том выбора Источником содержания сообщения и способа его языкового выражения. В соответствии со своим коммуникатив¬ным намерением Источник отбирает для передачи информа¬ции языковые единицы, обладающие необходимым значением, как предметно-логическим, так и коннотативным, и организует их в высказывании таким образом, чтобы установить между ними необходимые смысловые связи. В результате созданный„текст приобретает определенный прагматический потенциал, возможность произвести некоторый коммуникативный эффект на его Рецептора. Прагматический потенциал текста объекти¬вируется в том смысле, что он определяется содержанием и формой сообщения и существует уже как бы независимо от создателя текста. Может случиться, что прагматика текста не полностью совпадает с коммуникативным намерением Источ¬ника («сказал не то, что хотел, или не так, как хотел»), В той степени, в которой прагматика текста зависит от передаваемой информации и способа ее передачи, она представляет собой объективную сущность, доступную для восприятия и анализа.

Прагматическое отношение Рецептора к тексту зависит не только от прагматики текста, но и от того, что собой представ¬ляет данный Рецептор, от его личности, фоновых знаний, предыдущего опыта, психического состояния и других особен¬ностей. Анализ прагматики текста дает возможность лишь предположительно предусмотреть потенциальный коммуника¬тивный эффект текста по отношению к типовому, «усреднен-ному» Рецептору.

Текст должен оказывать воздействие. Характер воздействия определяется тремя факторами:

1. содержание высказывания (реакция на сообщение о к-л несчастье будет иной, чем весть о крупном выигрыше в лотерею).

2. характер составляющих высказывание знаков, иначе – языковое оформление. Одну и ту же мысль можно выразить по-разному. "Златокудрая дева, почему ты трепещешь" и "Рыжая девка, чего ты трясешься"

3.Самим рецептором. Сообщение о гибели какого-то человека неодинаково воспринимается его близкими, случайными знакомыми или совершенно посторонними людьми. Из этого факта следует важный вывод, что прагматическое воздействие, определяемое содержанием и формой высказывания, может реализоваться не полностью или вообще не реализоваться по отношению к какому-то типу рецептора.

14. Прагматика перевода. Прагматические аспекты перевода.

Понятие прагматики не сводится исключительно к понятию прагматического значения языковых единиц — оно гораздо шире и включает в себя все вопросы, связанные с различной степенью понимания участниками коммуникативного процесса тех или иных знаков или сообщений и с различной их трактовкой в зависимости от лингвистического и экстралингвистического опыта участников коммуникации.

вполне обычной является ситуация, при которой экстралингвистическая информация, имеющаяся в распоряжении носителей ИЯ и ПЯ, не совпадает — то есть «фоновые знания» людей, говорящих на ИЯ и на ПЯ, оказываются различными. В результате этого многое, понятное и очевидное для носителей ИЯ, оказывается малопонятным или вообще непонятным для носителей ПЯ (и наоборот). Переводчик, естественно, не может не учитывать этого в своей деятельности — даже самый «точный» перевод не достигает цели, если он остается непонятным для тех, кому он предназначен. Поэтому учет прагматического фактора является необходимым условием достижения полной переводческой адекватности.

В исследовании прагматических аспектов пере­вода большое значение имеет определение специ­фики, коммуникативной направленности исходно­го текста. Не­мецкий исследователь Альбрехт Нойберт приводит классификацию исходных текстов, включающую четыре типа:

1) научая литература, которая в одинаковой степени ориентирована на носителей как ИЯ, так и ПЯ, — степень понимания её одинакова, в целом, у людей, говорящих на разных языках, так как она рассчитана на специалистов, св’едущих в данной области знаний;

2) материалы местной прессы и некоторые другие тексты, рассчитанные на «внутреннего потребителя»; хотя их содержание не всегда легко доступно для понимания иноязычного читателя, практически они переводятся на другие языки крайне редко и проблемы учёта прагматического фактора при их переводе, как правило не возникает;

3) художественная литература, предназначенная, в первую очередь, людям, которым данный язык является родным, однако она часто переводится на иностранные языки и поэтому представляет собой для переводчика особые трудности в прагматическом плане;

4) материалы внешнеполитической пропаганды и реклама товаров, идущих на экспорт, — при их переводе учет прагматического фактора играет решающую роль.

Как мы видим, данная классификация строится на основе того, кому предназначен исходный текст.

Так, переводя на русский язык географические названия типа американских Massachusetts, Oklahoma, Virginia, английских Middlesex, Surrey и пр., следует, как правило, добавлять штат Массачусетс, Оклахома, Вирджиния (или Виргиния), графство Миддлсекс, Саррей и пр.,¹ поскольку русскому читателю в большинстве случаев неизвестно, что именно обозначают эти наименования. Таким образом, информация, содержащаяся в исходном тексте имплицитно(подразумеваемый, невыраженный) (то есть известная носителю ИЯ как часть его «фоновых знаний»), в тексте перевода будет выражена эксплицитно.(явно, открыто выраженный).

Любой текст способен вызывать разные реакции у разных получателей, и текст перевода будет обладать этим качеством независимо от сте­пени его близости к оригиналу.

Одна из основных прагматических проблем — это проблема тех действий, которые предпринимает переводчик, чтобы вызвать у получателей перевода желаемую реакцию. Как пишет В.Н.Комиссаров, «условие успешной коммуникации — ориентация на получателя — не выполняется простым воспро­изведением особенностей оригинала, а должно обес­печиваться особо (курсив мой. — B.C.) при создании текста перевода»²¹⁹.

Осуществление таких дей­ствий — суть прагматическая адаптация текста, то есть приведение текста в такую форму, которая максимально облегчает его восприятие и способ­ствует оказанию соответствующего коммуникатив­ного эффекта. Впрочем, слово «форма» не полнос­тью отражает суть проблемы. На самом деле речь идет об изменении содержания текста, о внесении дополнительной информации в виде пояснений, до­полнений, комментариев, либо об опущении непо­нятной для получателя текста перевода информации, либо о заме­не непонятной информации более понятной и т.п.

Необходимость по­добных изменений, определяется неодинаковым объемом фоновых знаний получателей оригинала и перево­да.

К способам прагматической адаптации текста относят, во-первых, эксплицирование подразумева­емой в оригинале информации путем соответству­ющих дополнений и пояснений в тексте перевода. Дополнения и пояснения используются при пере­воде на русский язык географических названий (Alberta в оригинале — «канадская провинция Аль-берта» в переводе), при передаче названий печат­ных органов, учреждений, фирм («Newsweek» в ори­гинале — «журнал «Ньюсуик» в переводе), при не­обходимости обеспечить понимание названий реалий, связанных с особенностями быта и жизни иноязычного коллектива. В.Н.Комиссаров приводит следующий пример:

...for desert you got Brown Betty, which nobody ate... (J.D.Salinger. The Catcher in the Rye).

...на сладкое — «рыжую Бетти», пудинг с пато­кой, только его никто не ел.

Использование примечаний к тексту перевода уместно и тогда, когда речь идет не просто о реали­ях, неизвестных рецептору перевода, но и когда в тексте упоминаются факты, события, явления, от­ражающие особенности исходной культуры, отсут­ствующие в культуре воспринимающей.

Другой способ прагматической адаптации тек­ста — опущение информации, неизвестной получа­телю перевода. В.Н.Комиссаров приводит следую­щий пример:

There were pills and medicine all over the place, and everything smelled like Vicks' Nose Drops.

Везде стояли какие-то пузырьки, пилюли, все пахло каплями от насморка.

Фирменное название Vicks' ничего не говорит русскому читателю, не несет важной информации, и поэтому в переводе его лучше опустить.

Следующий способ прагматической адаптации текста — использование приема генерализации, т.е. замены слова с конкретным значением словом с бо­лее общим, но и более понятным для получателя пе­ревода значением:

Не appeared to be a young man of 6 feet, 2 inches. Он оказался молодым человеком выше среднего роста.

В данном случае использование генерализации необходимо потому, что русским читателям англий­ская система мер малоизвестна, а следовательно, буквальный перевод, не обеспечил бы полную передачу той ин­формации, которую автор сообщения предназначил для передачи читателям.

Использование генерали­зации позволяет воспроизвести смысл высказыва­ния в полном объеме. Часто генерализация выража­ется в замене имени собственного (нередко фирмен­ного названия) именем нарицательным, дающим родовое название для данного предмета. Представ­ляется, что перевод фразы Не owns a Rolls-Royce как .«У него есть Роллс-Ройс» или «Он ездит на Роллс-Ройсе» был бы не совсем удачным, ибо не все рус­ские читатели знают, что «Роллс-Ройс» — это марка очень дорогого, престижного, шикарного автомоби­ля. Поэтому более приемлемым был бы перевод с использованием генерализации: «Он ездит на ши­карном, дорогущем автомобиле».

Наконец, еще одним способом прагматической адаптации текста является использование приема конкретизации. В работе В.Н.Комиссарова приво­дится интересный пример конкретизации:

The British people are still profoundly divided on the issue of joining Europe.

В английском народе до сих пор существуют глу­бокие разногласия о том, стоило ли Англии вступать в «Общий рынок».

Русский читатель может не знать, в каком значе­нии в данном высказывании использовано слово Europe (Европа), что может означать фраза «присо­единиться к Европе», поэтому в переводе необхо­димо раскрыть, что имеется в виду, используя более конкретное — по сравнению с оригинальным — выражение.

Все описанные выше способы прагматической адаптации не предполагают значительного измене­ния содержания высказывания в переводе; содер­жание остается прежним, меняются лишь отдель­ные элементы содержания, приобретая форму, наиболее доступную и понятную для получателей тек­ста перевода. В некоторых случаях подобного рода прагматической адаптации текста будет недостаточ­но для обеспечения полной понятности текста для получателей, принадлежащих к иной культуре.

Ус­ловия жизни рецепторов оригинала и рецепторов перевода могут быть настолько различными, что одно и то же — по своему содержанию — высказы­вание вызовет абсолютно разный, если не противо­положный, коммуникативный эффект.

Например, сообщение о «потеплении международной обста­новки» может быть понято в Индии как «обостре­ние обстановки», поскольку для жителя этой жар­кой страны приятно не потепление, а охлаждение.

Вышесказанное заставляет нас вернуться к воп­росу о роли переводчика в акте межъязыковой ком­муникации, точнее, к вопросу о собственной пози­ции переводчика как одного из участников акта межъязыковой коммуникации.

Традиционно считается, что переводчик как языковой посредник дол­жен быть прагматически нейтрален

Являясь одним из структурных элементов акта переводной коммуникации, перевод­чик может выпол­нять функции, никоим образом не связанные с особенностями данного акта коммуникации.

Обычно Предполагается, что цели переводчика в целом со­впадают с целями автора, или, по крайней мере, не расходятся с ними, но это не всегда бывает именно так.

Как пишет В.Н.Комиссаров, «переводчик мо­жет преследовать дополнительные цели, более или менее независимые от основной прагматической задачи перевода, стремиться использовать резуль­тат переводческого процесса в каких-либо це­лях»²². Другими словами, в этих случаях перевод­чик выполняет «прагматическую сверхзадачу».

Существование прагматической сверхзадачи во многом оп­ределяет и оценку результатов переводческого процесса. В этом случае перевод оценивается не только и не столько по степени верности оригиналу, сколько по тому, насколько текст перевода соответствует тем задачам, для решения которых был осуществлен процесс перевода. Степень этого соответствия на­зывается прагматической ценностью перевода. При наличии достаточной прагматической ценности перевод может быть признан правильным (адекватным) даже при существенных отклонениях от коммуникативной равнозначности оригиналу.

К иным результатам приводит стремление переводчи­ка в соответствии с прагматической задачей конкретного акта перевода дать упрощенный перевод, ограничившись передачей лишь «голого смысла», т.е. предметно-логического содержания текста, не заботясь о воспроизведении эмоционально-стилисти­ческих и ассоциативно-образных аспектов оригинала. Такая за­дача нередко возникает, когда переводчику необходимо в воз­можно более короткий срок ознакомить Рецептора перевода с основным содержанием сообщения. Подобный упрощенный перевод может рассматриваться как предварительный этап в процессе работы переводчика по подготовке полноценного тек­ста перевода. В связи с этим можно различать переводы трех разных категорий, каждый из которых соответствует опреде­ленным типам требований, а именно черновой (обзорный), ра­бочий и официальный (готовый к опубликованию). Переводы первой категории выполняются на уровне указания на ситуа­цию, т.е. передают лишь, о чем говорится в оригинале, и до­пускают порой пропуски и отклонения от норм ПЯ. Переводы второй категории полностью передают предметно-логическое содержание оригинала (на уровне способа описания ситуации), соблюдают нормы ПЯ, но могут быть неадекватны в воспроиз-

ведении коннотативных аспектов оригинала и прибегать к по­яснениям для восполнения потерь информации. И, наконец, переводы третьей группы создают коммуникативно равноцен­ную замену оригинала на ПЯ, воспроизводя все функциональ­но релевантные элементы содержания оригинала, включая его прагматический потенциал.

Цели, преследуемые переводчиком, могут быть самые разные, напри­мер, цель избежать конфликта или обострить его.

«Переводчик может ставить перед собой цели пропагандистского, просветительского и т.п. характера, он может стремиться в чем-то убедить Рецеп­тора перевода, навязать свое отношение к автору оригинала или к описываемым событиям, на него могут оказывать влияние какие-то соображения политического, экономического или личного поряд­ка...»²²⁷.

В.Н.Комиссаров приводит интересные при­меры решения переводчиком «прагматической сверхзадачи»: «Проспер Мериме, переводя «Ревизор» Го­голя, заменил в реплике городничего слова «чем больше сносят» словами «чем больше строят», опа­саясь, что сохранение варианта оригинала может быть истолковано как намек на деятельность импе­ратрицы, по воле которой в это время сносилось много домов для устройства Больших бульваров Парижа. В.Курочкин и другие переводчики песен Ж. Беранже, с одной стороны, переиначивали содержание французских оригиналов, чтобы вло­жить в перевод политическую сатиру на порядки в царской России, а, с другой стороны, из-за цензур­ных условий вынуждены были опускать некоторые существенные детали, когда речь шла о боге, о ко­роне, о конституции и т.п.»²²⁸.

Таким образом, сама переводческая практика доказывает, что тезис о прагматической нейтральности переводчика, его прагматическом нейтралитете — это миф, создан­ный в результате абстрагирования от реальной дей­ствительности .