3. Русская немарксистская идеология

Одной из основных особенностей общественной жизни России тех лет было сохранение в стране многочисленных пережитков крепостничества. Переплетение нового и старого придавало особую историческую специфику и остроту многим противоречиям страны. Замедленное, деформированное развитие капитализма в России, отягощенное наследием крепостного прошлого, вело к хроническому структурному кризису, поражавшему всю систему общественных отношений — экономику, политику, культуру.

Если говорить о проблемах общественной науки в России конца XIX — начала XX в., то может быть отмечена троякая особенность кризиса буржуазной социологии.

1. Теоретико-методологическая особенность, связанная с потерей доверия к позитивистскому эволюционизму, усилением «социологического идеализма» всех оттенков, ростом односторонних и противоречивых концепций, которые оказалось невозможно синтезировать в дамках .идеализма. В целом в России этот процесс протекал приблизительно так же, как и в других европейских странах, но были и свои специфические черты. Выяснение последних и интерпретация их — важнейшая тема данного исследования.

2. Следующая особенность глубокого кризиса немарксистского обществоведения в России и ее обсуждение выводят нас на проблемы соотношения социологии и других областей культуры — различных гуманитарных наук, литературы, религии — и институализации социологии. На первых порах своего существования позитивистская социология выступила с оптимистическими прогнозами и манифестами, обещая обеспечить в итоге научно-рациональную организацию общества, якобы идеально соответствующую основным свойствам человеческой природы и общежития. Наука вообще (социальная в особенности) открыто провозглашалась верховной силой современной культуры и противопоставлялась религии. Когда же выяснилась наивная иллюзорность многих из этих раннебуржуазных прогнозов, сложилось то, что русский философ-идеалист Ф.А. Степун метко назвал «кризисом религии науки». «Под Верденом она, быть может, отстояла себя, как сильнейший метод современной жизни, но и решительно скомпрометировала себя, как ее сознательный шофер», — писал он. Науке снова противопоставляется дух откровения, пророчества, религиозной мистики. «Отставка разуму» ‑ так кратко характеризовал эти настроения буржуазных идеологов П.Б. Струве, сам приложивший немало усилий для того, чтобы расчистить им дорогу.

Утрате веры в науку русские идеалисты быстро нашли замену — старую православную веру, правда, слегка модернизированную. В принципе эта же тенденция («тоска по примитивам») сохраняется и в современной перезревшей буржуазной культуре. Не случаен пристальный интерес на Западе к русским неохристианским мыслителям (Н.А. Бердяеву и др.).

3. И, наконец, последняя особенность кризиса ‑ идеологическая ‑ была следствием перерастания мелкобуржуазного демократизма в либерализм, поворота, совершаемого русской буржуазией от демократии к защите реакции. Здесь понятие «кризис русской буржуазной социологии» означает осознание конца капиталистического общественного бытия, точнее ‑ отсутствия объективной исторической перспективы у того общества, идеологами которого русские социологи были.

Рассмотрение указанных выше особенностей кризиса буржуазной социологии в России, их возникновения, взаимного действия и, наконец, поэтапного увеличения, вплоть до исторического окончания всего процесса, — центральная тема нашего исследования. Содержательной предпосылкой для ее правильного решения является адекватное воспроизведение теоретико-методологических основ самой русской социологии. К более детальному рассмотрению ее мы и приступаем.