1 Клавдий Элиан — писатель II в. Н. Э., италиец по происхождению, писавший по-гречески.

Менелай — также обычный человек, то откровенно эгоистичный, то раскаивающийся в своем эгоизме. Он владеет незаурядным красноречием и произносит искусную обвинительную речь против Агамемнона, не говоря, однако, ни слова о том, что сам он является заинтересованной стороной и что главные его стремления направлены на то, чтобы вернуть себе Елену. Основная драматическая функция образа Менелая — резче подчеркнуть беспомощность и бесхарактерность Агамемнона. После первого эписодия Менелай исчезает и больше не появляется на сцене.

Клитемнестра ничем не напоминает в этой пьесе сверхчеловеческий образ трагедий Эсхила. В нормальных жизненных условиях она сохраняет еще царское достоинство. Но когда на нее обрушивается несчастье, вся ее гордость исчезает, и перед зрителями просто страдающая женщина, которая бросается к ногам Ахилла с мольбой спасти ее дочь. Все же в трагедии проскальзывают намеки на ее будущую месть Агамемнону.

Можно согласиться с И. Ф. Анненским, что «Ахилл — наиболее бледное из лиц пьесы» 1. Он мало напоминает нам того героя, которого мы знаем по «Илиаде». В речи его, в которой он утешает Клитемнестру, много риторики, резонерства и какого-то дюжинного житейского опыта. В самом благородстве его есть что-то холодное. Он сам говорит о себе (ст. 919 и следующие), что печали и радости умеренно волнуют ему душу и что его наставник — разум. Но его учитель кентавр Хирон воспитал в нем прямоту души. Он считает, что Клитемнестре и ее дочери причинено невыразимое страданье, и готов бороться для отвращения его, насколько хватит сил. В этом месте (ст. 933 и следующие) речь его звучит искренне, а гнев против Агамемнона и клятва воспрепятствовать жертвоприношению Ифигении напоминают по своей страстности эпического Ахилла. В диалоге с Ифигенией в четвертом эписодии, когда она заявляет о своей готовности умереть и отказывается от помощи Ахилла, опять на первый план выступает холодное благородство героя. Он хвалит Ифигению за то, что она здраво рассудила, последовав своему долгу, что он не может возражать против ее решения, и удаляется, обещав еще раз в случае нужды свою помощь у алтаря. Во всей этой сцене Ахилл подан довольно бледно. В характеристике Ахилла ощущается в этой трагедии влияние софистической философии, его благородство в основе своей рационалистично и хорошо гармонирует со стремлением Ахилла выработать в себе спокойствие духа. Печать духа времени лежит и на этом персонаже, из которого эпос сделал в свое время воплощение героической цельности.

В «Ифигении в Авлиде» заметно иное отношение драматурга к Троянской войне, чем это было в предыдущих пьесах Еврипида —«Андромахе», «Гекубе». «Троянках». Она становится теперь первым звеном в длинной цепи столкновений между греками и варварами, превращаясь в большое панэллинское предприятие для освобождения Греции и низвержения троянского высокомерия. В пьесе высказывается мысль о справедливости господства греков над варварами, так как греки — свободные люди, а варвары — народ рабов.

1 «Театр Еврипида», т. III, стр. 18.

В такой переоценке Троянской войны следует видеть, вероятно, влияние современных поэту политических событий. Быть может, Еврипид к концу Пелопоннесской войны стал испытывать опасения, что взаимное истощение Афин и Спарты приведет к усилению Персии. В подчеркивании превосходства греков над варварами скрывается, возможно, косвенное порицание обеих воюющих сторон, каждая из которых стремилась привлечь на свою сторону персов, то есть сделать судьями в своих делах как раз тех самых варваров, с которыми греки когда-то победоносно боролись.

В древности существовало много произведений изобразительного искусства, посвященных жертвоприношению Ифигении. Так как эксод трагедии дошел до нас в сильно испорченном виде, трудно сказать, в какой степени эти произведения имеют своим источником пьесу Еврипида. Рисунок одной из помпейских фресок восходит, по всей вероятности, к знаменитой в древности картине Тиманфа (начало IV в. до н. э.). На этой не дошедшей до нас картине, по свидетельству древних, прекрасно показана печаль Калханта, а Агамемнон изображен с головой, покрытой плащом, скрывающим от чужих глаз свою скорбь.

Трагедии Еврипида «Ифигения в Авлиде» подражал впоследствии римский драматург Энний (см. ниже). Ему пришла в голову оригинальная мысль заменить хор женщин хором воинов, жалующимся на бесцельное пребывание в Авлиде.

В 1674 г. написал «Ифигению» Расин. В предисловии к пьесе он говорит, что не мог закончить ее ни убийством добродетельной девушки, ни появлением богини на машине и превращением, в которое могли верить еще в древности, но в которое никто не поверил бы в наши дни. Поэтому Расин ввел новый персонаж: Эрифилу, дочь Тесея, соперницу Ифигении, добивающуюся любви Ахилла, и интриганку. На нее падает оракул Калханта, и она сама кончает с собой на жертвенном алтаре.