3. Британская агрессия в Азии: Афганистан, Китай.

Афганистан, занимавший важное стратегическое положение на подступах к Индии, Ирану и Средней Азии, в течение ряда десятилетий привлекал внимание английских правящих кругов. Стремление Англии овладеть этой страной проявилось еще во время первой англо-афганской войны 1839-1842 гг. В середине 70-х годов, после прихода к власти в Англии консервативного кабинета Дизраэли, осуществлявшего широкую программу колониальных захватов, английские колонизаторы вновь сделали попытку подчинить себе Афганистан.

Вторая англо-афганская война

В 1875-1878 гг. англо-индийское правительство безуспешно пыталось навязать афганскому эмиру Шер-Али-хану договор, который должен был по существу превратить Афганистан в английский протекторат. Афганцы категорически отказывались принять кабальные условия, предлагаемые англичанами, в частности допустить английских резидентов в Кабул. Ввиду этого англичане, заняв Кветту и Гилгит, создали сильные опорные пункты на подступах к Афганистану, подтянули к восточной афганской границе свои войска и ждали только повода для начала войны с Афганистаном»

Такой повод возник во время Берлинского конгресса, когда русское правительство, стремясь оказать давление на английскую дипломатию, придвинуло к северной границе Афганистана 20 тыс. солдат и направило в Афганистан военно-дипломатическую миссию генерала Столетова. Английские власти в Индии, действовавшие по указаниям британского правительства, обвинили эмира во враждебных Англии действиях и начали войну с Афганистаном.

Англо-индийская армия численностью около 36 тыс. человек в ноябре 1878 г. вторглась в Афганистан. Преодолевая упорное сопротивление афганцев, она в течение двух месяцев заняла Джалалабад, Куррамскую долину, Кандагар и стала двигаться на Кабул. Тогда Шер-Али-хан, передав власть своему старшему сыну, отправился в северные районы страны, рассчитывая добиться помощи от России. Но царское правительство не дало Шер-Али-хану разрешения на поездку в Петербург. В начале 1879 г. он умер. Новый эмир Якуб-хан, являвшийся еще при жизни своего отца сторонником соглашения с англичанами, приказал прекратить сопротивление и 26 мая 1879 г. в местечке Гандамак подписал с представителем Англии кабальный договор, превращавший Афганистан в зависимое государство. По Гандамакскому договору внешняя политика Афганистана должна была осуществляться только через посредство английских властей в Индии. В Кабуле водворялся английский резидент, вместе; с которым в афганскую столицу вступал вооруженный английский конвой. Договор предусматривал установление контроля англичан над горными проходами, ведущими в важнейшие внутренние районы страны. К англичанам отходила область Кандагара.

Народное восстание против английских колонизаторов

Прибывший в Кабул английский резидент бесцеремонно вмешивался во внутренние дела страны; по его усмотрению колонизаторов смещались и назначались чиновники, он сажал под арест офицеров и солдат кабульского гарнизона. В начале сентября 1879 г. в Кабуле началось народное восстание. Афганские солдаты и восставшие горожане перебили хозяйничавших в столице англичан. По всей стране стали формироваться отряды ополченцев для борьбы с захватчиками. Против оккупантов поднялись все народы Афганистана - афганцы, таджики, узбеки. Народ требовал, чтобы эмир Якуб-хан объявил «священную войну».

Англичане вновь двинули в Афганистан крупные силы англо-индийской армии. Когда английские войска подходили к Кабулу, эмир Якуб-хан приказал гарнизону сложить оружие и явился в английский лагерь просить извинения за события, происшедшие в Кабуле. Англичане задержали его как пленника. Но армия и нарсш продолжали сражаться. Народное восстание расширялось. К концу 1879 г. англищ ские войска были заперты в нескольких укрепленных городах, их положение станов вилось критическим. На границах Индии поднялись независимые афганские племена.

Однако повстанцы и солдаты афганской армии не имели единого руководства. В Герате повстанцами руководил Аюб-хан, второй сын эмира Шер-Али-хана. В начале 1880 г. из русской Средней Азии в северный Афганистан перешел племянник Шер-Али-хана Абдуррахман. Русские власти тайно снабдили его оружием и деньгами. Собрав значительное войско, Абдуррахман начал продвигаться в сторону Кабула.

Англичане старались достичь соглашения с отдельными представителями феодальной верхушки, рассчитывая на междоусобную войну феодальных группировок и на расчленение страны. Начались переговоры между англичанами и Абдуррахманом. В результате соглашения англичане признали Абдуррахмана эмиром Кабула, снабдили его оружием, назначили денежную субсидию. Англия вынуждена была пойти на пересмотр условий Гандамакского договора, отказаться от назначения своего резидента в Кабул. В свою очередь эмир Абдуррахман согласился соблюдать пункт Гандамакского договора, обязывавший Афганистан не иметь дипломатических сношений ни с одним иностранным государством, кроме Англии. Он дал молчаливое согласие на выделение области Кандагара в отдельное вассальное княжество, в котором англичане оставят свои гарнизоны.

Афганистан оказался раздробленным на три части. Северными районами я Кабулом управлял эмир Абдуррахман. Герат находился под властью Аюб-хана. Кандагар оккупировали англичане.

Войска Аюб-хана продолжали военные действия, стремясь изгнать англичан из Кандагара. Летом 1880 г. в сражении под Майвандом афганцы нанесли серьезное поражение английским захватчикам. Одна английская дивизия была полностью уничтожена. Хотя позднее крупным силам английских войск удалось разбить Аюб-хана, англичане поняли, что им не удержать за собой Кандагар, и отступили в Индию. Войска Абдуррахмана заняли Герат и Кандагар, и к осени 1881 г. он подчинил своей власти всю страну.

Таким образом, английским колонизаторам в результате героического сопротивления народов Афганистана не удалось полностью осуществить свои планы, однако они добились отказа афганского правительства от дипломатических связей со всеми правительствами, кроме англо-индийского. Укрепившись у власти, новый эмир казнил вождей народного восстания против англичан и ликвидировал вооруженные партизанские отряды.

Определение границ Афганистана. Захват англичанами территории погратничных племен

Английская дипломатия рассчитывала использовать Афганистан против России. Англия снабжала Абдуррахмана оружием, выдавала ему щедрые субсидии. После присоединения к России южной Туркмении (район Мерва) английским представителям удалось вызвать военное столкновение между афганскими и русскими войсками (1885 г.). Однако, после того как афганские войска были разбиты в бою у Таш-Кепри, Абдуррахман отказался от дальнейших доенных действий против России, а в 1887 г. при участии английских представителей оъша установлена северо-западная граница Афганистана.

Сложнее складывалась обстановка на юго-востоке, где с 70-х годов англичане приступили к завоеванию территории пограничных афганских племен, расположенной между Пенджабом и владениями афганского эмира. Свободолюбивые племена оказывали упорное и мужественное сопротивление захватчикам. Афганистан они считали своим естественным защитником против англичан. В самом Афганистане существовало сильное стремление к присоединению территорий, населенных афганскими племенами. Это обстоятельство вновь привело к крайнему обострению англоафганских отношений.

В 1893 г. англичане заставили эмира Абдуррахмана признать границей между Афганистаном и британскими владениями в Индии "линию Дюранда", названную так по имени секретаря по иностранным делам при британском вице-короле Индии, который вел переговоры с Афганистаном. «Линия Дюранда» искусственно рассекла территорию, населенную афганцами. За пределами афганского государства оказалось более половины афганцев.

Деятельность колонизаторов в отошедших к Индии районах и их попытка выйти за «линию Дюранда» вызвала всеобщее восстание пограничных племен, продолжавшееся до 1897 г. Но и после подавления восстания сопротивление этих племен не прекратилось; в дальнейшем оно влилось в общий поток национально-освободительного движения народов Индии.

Афганистан в конце XIX в.

Афганское правительство сохранило самостоятельность во внутренних делах. Афганистан не знал ни режима капитуляций, ни концессий, ни иностранных займов. Но его внешняя политика подпала под английский контроль, он стал «запретной» страной, отрезанной от остального мира. Используя индийских купцов в качестве компрадоров-посредников, английский капитал завоевывал афганский рынок. Субсидии, выплачиваемые английскими властями эмиру Абдуррахману, ставили афганское правительство в финансовую зависимость от Англии.

К концу века Абдуррахману удалось сломить сопротивление крупнейших феодалов и лишить их политической самостоятельности. Была введена единая монетная система, единые меры веса и длины. Дороги стали безопасными для торговых караванов и путешественников.

В последние десятилетия XIX и в начале XX столетия наблюдался заметный рост товарно-денежных отношений, начал формироваться капиталистический уклад в экономике феодального Афганистана. Росла внутренняя и внешняя торговля, расширялась специализация сельского хозяйства, увеличивалось городское население. При помощи иностранных инженеров было построено несколько мелких государственных предприятий и мастерских по производству оружия. Эти новые процессы в экономищ Афганистана способствовали развитию обще афганского рынка и зарождению национальной (афганской) торговой буржуазии, вступившей в конкурентную борьб! с индийским и таджикским купечеством.

Однако экономическая отсталость Афганистана, слабость буржуазных элементов афганского общества, сохранение феодально-патриархальных отношений щ кочевых и полукочевых племен ограничивали возможность централизации стране и облегчали Англии укрепление ее экономического и политического влияния Афганистане.

Британская агрессия в Китае

В конце 1897 г. министр колоний Джозеф Чемберлен пред­ложил английскому премьеру Солсбери проект соглашения с Японией. Через месяц он выдвинул другой проект, который имел в виду переговоры одновременно с Соединёнными Шта­тами и Германией. Этот план Чамберлена предусматривал также провозглашение требования, чтобы всякий порт в Китае, оккупированный иностранной державой, стал открытым для всех на равных условиях, т. е. чтобы оккупировавшая дер­жава не обладала никакими привилегиями по сравнению с дру­гими иностранными державами.  Это и было рождение так называемой доктрины «открытых дверей и равных возможностей». 

Уже в марте 1898 г. Бальфур и Чемберлен в беседе с пер­вым секретарём американского посольства стали убеждать его в том, что для США было бы весьма выгодно поддержать английскую политику в Китае. Затем английский посол в Соединённых Штатах Паунсфот завёл беседу с государствен­ным секретарём Шерманом о целесообразности объединения англо-американских усилий для проведения в Китае политики свободы торговли и равных экономических возможностей. Это было ещё до нападения США на Испанию. Шерман отклонил английское предложение, мотивируя это тем, что оно идёт враз­рез с американской политикой, преследующей принцип не впу­тываться совместно с какой-либо державой в международные дела. Джозеф Чемберлен тогда пытался достигнуть понимания с Германией. В конце марта английская и германская диплома­тия уже начала обсуждение вопроса о возможности заключе­ния англо-германского союза. 

Английские и германские империалисты договорились лишь по частному вопросу о занятии Англией Вейхайвея — китайского порта на северном побережье провинции Шаньдун, которую Германия уже считала после захвата Циндао своей сферой влияния. Вильгельм заявил, что Германии выгодно иметь ««английский клин» между Россией и Германией» 

Идея позондировать почву в направлении англо-герман­ского союза, очевидно, зародилась в финансовых кругах Сити. 12 марта 1898 г. англо-германская финансовая группа предоста­вила уже второй заём Китаю в размере 16 млн.. ф. ст. Первый заём на такую же сумму был предоставлен в марте 1896 г. Захват Циндао немцами в ноябре 1897 г. был произведён во­преки русским интересам но личной договорённости между кайзером Вильгельмом и царём Николаем, которого Вильгельм легко обманывал в интересах германского империализма. Гер­манское правительство, зная, что Россия, несмотря на это, мо­жет выступить с протестом и противодействовать захвату Цин­дао, так как она была обязана к этому договором, заключённым ранее с Китаем, обеспечило для своей агрессии поддержку Англии. Захватив Вейхайвей, Англия принудила Китай подпи­сать в 1898 г. также конвенцию о расширении территории Гон­конга. Таким образом, как раз на почве общей агрессии про­тив Китая и против интересов России на Дальнем Востоке воз­никла идея заключения общего англо-германского союза. 

Ещё до этого в ходе поисков союзников английское прави­тельство пыталось найти общий язык с Россией с тем, чтобы достигнуть широкого общеполитического соглашения. Предло­жение английского премьера Солсбери о разделе Китая и Тур­ции, внесённое в январе 1898 г., было, однако, отклонено рус­ским правительством. 

В апреле 1899 г. в результате переговоров было подписано лишь русско-английское соглашение о сферах железнодорож­ного строительства. Бассейн Янцзы был признан английской сферой, область к северу от Великой стены — русской сферой. Убедившись, что нельзя достичь договорённости с Россией на почве раздела Китая и что Германия не хочет связывать свою агрессию, давая союзные обязательства по отношению к Ан­глии, британская дипломатия вновь обратилась к Соединённым Штатам. 

Осенью 1898 г. английская печать открыто стала пропаган­дировать политику «равных возможностей и открытых дверей», а в январе 1899 г. лондонские дипломаты вновь обратились с соответствующим предложением к США, но результат был прежний. Среди американцев слишком сильно было недоверие к «коварному Альбиону» и жива была традиционная вражда к англичанам. Американское правительство опасалось предпринимать какие-либо шаги совместно с Англией уже по той причине, что правительству той партии, которая допустила бы совместную с Англией и по английской инициативе внеш­нюю политику, угрожало поражение на очередных выборах. Обвинение какого-либо американского деятеля, правительства или партии в том, что они ведут «проанглийскую политику», в то время было бы достаточным для того, чтобы эта партия или правительство лишились большого количества голосов аме­риканских избирателей. 

Лондон не был, однако, обескуражен первыми неудачами. Полагая, что Англия должна получить компенсацию за соблю­дение нейтралитета во время испано-американской войны, английская дипломатия решила прибегнуть к другим методам, чтобы для проведения своей политики в Китае мобилизовать на помощь Америку. 

Когда стало ясно, что Россия отклоняет английский план раздела Китая, в США ранней весной 1899 г. прибыл предста­витель Объединённых торговых палат Великобритании лорд Бирсфорд. Он энергично занялся агитацией в печати, на собра­ниях, банкетах и т. п. в пользу политики «открытых дверей» в Китае. Стремясь поймать Вашингтон на удочку английской политики, Бирсфорд заявлял, что главную угрозу «равным воз­можностям» создаёт экспансия России. Но и Бирсфорд, так же как и другие английские дипломатические агитаторы, не смог возбудить серьёзного интереса к своим предложениям среди американских политиков. 

Тогда на сцену выступил негласный агент «Форейн оффис» Хипписли. Пользуясь своим близким знакомством с Рокхиллом, одним из советников государственного секретаря Хэя, Хипписли летом 1899 г. внёс предложение о том, чтобы США взяли на себя инициативу и выступили бы на международном поприще в пользу осуществления политики «открытых дверей и равных возможностей» в Китае. Хэй, симпатизировавший англо-амери­канскому сотрудничеству, согласился в принципе с предложе­нием Хипписли, но отметил в своём письменном ответе на имя Рокхилла (17 августа 1899 г.), что надо действовать весьма осторожно, чтобы не возбудить старых антианглийских на­строений в американском народе. 

Чтобы ускорить дело, Хипписли вновь подчеркнул, что весь политический капитал, который будет нажит в результате вы­ступления США, достанется американцам. США, дескать, при­обретут славу «защитника китайских интересов» и «независи­мости Китая», а также «поборника международного мира и цивилизации». Выступление в этой роли даст республиканской партии и правительству такие козыри в руки, при помощи ко­торых они смогут совершенно дискредитировать демократов — сторонников «Брайяна, Крукера и компании». К своему письму по этому вопросу Хипписли приложил меморандум, в котором были изложены в развёрнутой форме основные положения по­литики «открытых дверей». 

Новые «антидемократические» аргументы английского агента окончательно убедили государственного секретаря США в целесообразности его предложений. Хэй поручил Рокхиллу, через которого всё время велись переговоры с Хипписли, напи­сать проект дипломатической ноты для вручения державам. 28 августа проект, в который почти слово в слово вошёл мемо­рандум Хипписли, был готов. Он был одобрен Хэем и прези­дентом Мак-Кинли и 6 сентября разослан американским по­слам. Послы обратились к берлинскому, лондонскому и петер­бургскому правительствам, а затем и к другим трём державам с пресловутой «американской» нотой о политике «открытых две­рей и равных возможностей» в Китае. «Не мытьём, так ка­таньем» английская дипломатия заставила американцев играть свою игру. Это было возможно, однако, лишь потому, что по­литика «открытых дверей» совпадала в то время с интересами американского капитала, представители которого рассчиты­вали, как и английские капиталисты, благодаря своей эконо­мической мощи при «открытых дверях» побить своих конкурен­тов и овладеть всем Китаем. 

Взгляды самого Хэя на роль и значение Китая хорошо отра­жены в его заявлении, неоднократно цитированном американ­цами. «Центр мировых политических бурь, — утверждал Хэй, — переместился в Китай. Кто разбирается в жизни этой обширной страны, тот обладает ключом к мировой политике на ближайшие пять столетий».  Доктрина «открытых дверей и равных возможностей» и аме­риканские ноты, которые предлагали осуществление этой доктрины, имели своей задачей ещё раз «узаконить», а также усилить нарушение суверенитета Китая, нанести ущерб его неза­висимости. Ноты эти не возражали также против сфер влияния в Китае или захватов и «аренды» китайских территорий ино­странными державами. Они не затрагивали также закреплён­ные уже соглашениями привилегии иностранных держав в их «сферах». Речь шла лишь о равных «коммерческих правах» в деле ограбления Китая для всех империалистических держав на арендованных территориях или в сферах. Англия и США добивались гарантий в том, что они не будут отстранены от эксплуатации китайского народа и на тех территориях, которые будут отданы в аренду другим державам или станут сферой влияния других держав. 

Как известно, ответы держав были уклончивы и содержали различные оговорки. Правительство США пользовалось доктриной «открытых дверей» для расширения своей агрессии. В част­ности уже в ноябре 1900 г. Хэй поручил американскому послу в Китае потребовать предоставления США концессии и мор­ской базы у побережья провинции Фуцзянь. Японское прави­тельство тогда напомнило Хэю, что он совсем недавно, 3 июля 1900 г., выступил с дополнением к доктрине «открытых дверей», лживо объявив в очередной ноте державам, что США будут преследовать политику «сохранения территориальной неприкос­новенности Китая». Токио, воспользовавшись американскими документами, предлагало соблюдать этот предложенный аме­риканским правительством принцип и рекомендовало США отказаться от приобретения базы в Фуцзяне. Японский импе­риализм защищал собственные интересы, но американское пра­вительство, лицемерно объявлявшее себя «другом» Китая, очутилось в данном случае в весьма неловком положении. 

Во время выдвижения доктрины «открытых дверей» и зна­чительное время после этого англо-американское сотрудниче­ство в этом вопросе осталось скрытым от постороннего мира. За исключением немногих лиц в лондонском и вашингтонском правительствах, никто не знал в то время, что подлинным авто­ром ноты об «открытых дверях» является не американец Хэй, а англичанин Хипписли. 

Американское сотрудничество с Англией и другими импе­риалистическими державами против Китая во время «боксёр­ского» восстания проводилось уже совершенно открыто. Участие американских войск (2 500 американских солдат и офицеров) в сопровождавшемся страшными жестокостями подавле­нии антиимпериалистического движения с необычайным лице­мерием мотивировалось необходимостью защиты американских интересов в Китае, а также «гуманными целями борьбы с вар-варством». Когда 7 сентября 1901 г. подписывался «Боксёрский протокол», США получили долю контрибуции — 24,5 млн. долл. 

Народное движение против империалистического порабо­щения, получившее в европейской и американской печати на­звание «боксёрского» восстания, широко развернулось в Север­ном Китае в 1900 г., хотя борьба народных масс, в особенности крестьян, против засилья иностранных угнетателей приняла значительные масштабы уже в предшествовавшие годы. Роль организующей силы в этом восстании сыграли тайные обще­ства, или братства, охватывавшие главным образом крестьян и городскую бедноту. Как и во время тайпинского восстания, эти братства объединялись на религиозно-мистической основе, и в этом заключалась их слабая сторона. Наиболее широкое рас­пространение имело общество «Ихэтуань», что означает «Об­щество взаимной верностью связанных добровольцев» (или «Общество мира и справедливости»), существовало общество «Большой кулак» и др. 

Члены обществ, подготовляя себя для борьбы, занимались физическими упражнениями, поэтому европейцы прозвали вос­стание в целом «боксёрским», а участников его «боксёрами». 

Недовольство народных масс империалистическим гнётом — захватом концессий и арендованных территорий, произволом миссионеров и пр. — было так велико, что движение, вспыхнув в Шаньдуне в начале 1900 г., распространилось стихийно, как степной пожар, на целый ряд провинций.  Повстанцы выдвинули лозунг изгнания иностранцев из Ки­тая, требовали от правительства прекращения антинациональ­ной политики и заявляли, что, в случае если Цинская династия не выступит против восставших, они ниспровергнут династию. 

Маньчжурское правительство посылало войска против повстанцев, приказывало подавить их и уничтожить.  Императрица Цыси, захватившая власть в 1861 г. и держав­шаяся на троне благодаря иностранной поддержке, за которую она расплачивалась национальными интересами Китая, ещё 16 мая 1900 г. издала от имени богдыхана указ по поводу ихэ-туаней, в котором приказывалось «как можно скорее непремен­но задержать главарей шайки и рассеять их последователей». 

Но вооружённые силы повстанцев уже приближались к Пе­кину. Цыси и её ближайшее окружение решили сманевриро­вать — возглавить это народное движение, чтобы предать его. Поэтому уже 8 июня был издан.иной указ, в котором говори­лось: «Ихэтуани бескорыстно сражаются за империю и вдох­новляют даже маленьких мальчиков взяться за палки... После войны я награжу их чинами и другими благами». 

Повстанцы вступили в Пекин. В районе Тяньцзиня они вели бои с иностранными отрядами; в самом Пекине был осаждён иностранный квартал. Но в борьбе против иностранцев прини­мали участие лишь те части правительственных войск, которые сами перешли на сторону повстанцев. Часть армии придержи­валась нейтралитета, а некоторые отряды за пределами Пекина (Не Ши-чена, Юань Ши-кая) продолжали вести активную борьбу против повстанцев. 

Империалистические державы собирали силы для расправы с народным движением. Восемь держав собрали армию числен­ностью до 60 тыс. человек. В августе, после захвата Тяньцзиня, был взят Пекин. Войска интервентов неистовствовали, остав­ляя на своём пути горы трупов, руины городов и селений. Им не трудно было расправиться с повстанцами, вооружёнными главным образом ржавыми мечами и копьями. Восстание не имело должного политического и военного руководства, и по­этому оно, несмотря на отчаянную храбрость повстанцев, было обречено на поражение. Но восстание сыграло прогрессивную роль в истории Китая, подготовляя почву для будущих антиим­периалистических битв народных масс, развёртывавшихся на всё более высоком уровне. 

Именно взаимная грызня и столкновение противоположных империалистических интересов создали такое положение, при котором оказалось невозможным достичь согласованного ре­шения о разделе страны, и империалистические хищники опре­делили лишь размеры огромной контрибуции — 450 млн. таэ-лей (а с процентами — почти 1 млрд. таэлей), обязательство о выплате которой они заставили подписать китайское прави­тельство. 

Помимо уплаты этой колоссальной контрибуции по так на­зываемому «Боксёрскому протоколу», подписанному 7 сентября 1901 г., маньчжурская династия обязалась не ввозить в Китай оружие без разрешения иностранных империалистических дер­жав, передать под контроль этих держав для обеспечения уплаты контрибуции все важнейшие источники государствен­ных доходов, такие, как таможенные сборы, соляная монопо­лия и др. Эти державы получили право содержать в Китае в ряде пунктов свои войска, в том числе и в столице «для охраны посольств». Для размещения посольств державы полу­чили целый район в столице, который не подлежал китайской юрисдикции и стал известен под названием «дипломатического квартала». Он был обнесён стеной и представлял собой кре­пость международного империализма в самом сердце Китая. Китайское правительство обязывалось предать смертной казни каждого китайца, кто примет участие в выступлении против иностранцев. Китай, таким образом, даже формально был ли­шён прав суверенного государства. Полуколониальный харак­тер страны стал совершенно очевидным.