31.2. Христиания

Христиания в Копенгагене — не просто сквот, это целый район в датской столице, дома и склады в котором не имеют номеров и опознаются почтальонами по граффити. Эти биофильские фрески порой с загадочными для неместного обывателя, а иногда и политическими знаками на большинстве заборов и стен. Сорок лет назад датские анархисты и битники в своих газетах призвали начать «конфискацию имущества и территории у военных» с дальнейшей целью «полного упразднения армии и других атрибутов классового империалистического государства». В реальности за этим воинственным манифестом скрывался всего лишь план захвата нескольких пустующих в столице армейских казарм и складов, которые давным-давно никто не охранял. Власти города не стали этому препятствовать, мудро рассудив, что, учитывая тогдашний рост «неформалов» и стихийных бунтарей, удобнее будет наблюдать все их чудачества в каком-нибудь одном месте, а не по всему городу. Перманентной проблемой сразу же стала «легализация всех видов удовольствия», которую объявили новые жители бывших казарм, то есть свободное распространение там наркотиков. Несколько полицейских операций «наркоконтроля» привели к тому, что людей в форме с надписью «POLITI» немедленно встречали в Христиании местные в точно такой же форме с надписью «IDIOTI» и всячески мешали их работе. Кроме того, пушеры, продающие «запрещенный товар» на центральной улице Христиании («Пушер-стрит»), в знак протеста против репрессий, пару раз объявляли забастовки, то есть раздавали всем желающим гашиш и экстази бесплатно, чтобы не было никакой «торговли дурью». Эта «дестабилизация города» понравилась властям еще меньше, чем торговля, и увеличила туристическую популярность Христиании как экзотического места во много раз. В настоящий момент в Христиании запрещены три вещи: оружие, тяжелые наркотики и автомобили — все ездят на велосипедах. Кто так решил? Христиания не считает себя частью Дании и управляется общим собранием, которое занято в основном улаживанием разногласий с городом. На собрании присутствуют и голосуют представители всех микрокоммун района, число которых постоянно колеблется от полусотни до ста. Такая микрокоммуна и является ячейкой местного общества: она принимает новых граждан, и ей по решению собрания выделяется жилье. Часть строений в Христиании до сих пор так и пустует, но население «автономного района» часто предпочитает строить новые маленькие домики по своему вкусу, вместо того чтобы жить в огромных неуютных складах и казармах. На общее собрание может прийти и выступить любой, никем не уполномоченный, «гражданин Христиании», если считает свою проблему «не решаемой на низовом уровне», то есть внутри своей коммуны. Впрочем, эти собрания — самая неинтересная часть местной жизни, людно на них не бывает, и заканчиваются они быстро. Приблизительное население Христиании — около тысячи человек. Самый частый размер «базовой коммуны» — 30–40 человек. Все коммуны платят в общий бюджет «десятину», из которой рассчитываются с Копенгагеном за электричество и оплачивают общие для всех нужды. Например, когда требуется поработать не на свою «большую семью», а на благо всего «свободного города Христиании», гражданин получает из общего бюджета деньги, причем оплата труда почасовая, а не по результату сделанного. Источник дохода коммун, помимо продажи гашиша, экстази и «неформальских» сувениров на главной улице, — работа нескольких музыкальных студий, клубов, галерей, театров, вход в которые для граждан Христиании бесплатный, но для туриста будет стоить некоторых денег. Впрочем, тут все зависит от разговорчивости туриста и его внешнего вида.

Кроме «неоднозначности» с наркотиками, Христиания, к которой за сорок лет все вроде бы привыкли, остается для государства политической проблемой. Именно отсюда стартуют многие экстремистские демонстрации антикапиталистов, именно здесь часто скрываются разыскиваемые полицией радикалы и именно границы Христиании чаще других попадают в новостную хронику ночных баррикадных боев с полицией. Конечно, прежние надежды левых радикалов на то, что с подобных Христиании «автономий» начнется планетарная и (почти) ненасильственная коммунистическая революция по всему свету, сейчас мало кто разделяет, но центр внепарламентской оппозиции, антибуржуазного беспокойства и активности все равно находится здесь. В последнее время власть избрала «нерепрессивный» путь «нормализации» этого района. Городские юристы не признают того факта, что вся недвижимость и земля в Христиании общая (микрокоммуны являются лишь временными арендаторами пространства), а частная собственность на такие вещи при «анархосоциализме» невозможна: «можно иметь собственную зажигалку, но нельзя иметь собственный дом». Представители властей Копенгагена пробуют договариваться и подписывать договоры на землю и здания с отдельными харизматиками — лидерами коммун, объявляя их законными собственниками конкретных строений, чтобы впоследствии у них можно было эту собственность выкупить и «вернуть городу Копенгагену». Капитализм пытается, сначала хотя бы формально, вернуть свои права и отношения на анархистскую территорию сквоттеров.

В Христиании верят, что их защитит Русалочка из сказки Андерсена, точнее ее статуя, сидящая на камне. А еще точнее, несколько ее отпиленных голов, хранящихся в тайниках здешних «коммун». Отпиливать Русалочке голову раз в несколько лет во время массовых беспорядков стало ритуалом и делом чести для особо пассионарных местных жителей. Русалочка (и Андерсен вообще) воплощает для сквоттеров все, что не нравится им в буржуазной культуре и обывательской психологии. Фарисейская сентиментальность и мечтательность, примиряющие нас с абсурдной моделью общества и властью меньшинства, противоестественность нежизнеспособного гибрида, химерические упования, мазохистская жертвенность и согласие с высшей властью, неэквивалентный обмен, пассивная роль женщины и много чего еще… Большинство жителей Христиании далеко не христиане, так что отпиленные бронзовые головы этой милой героини, которые тайно хранятся у них, — нонконформистские обереги, защищающие Христианию от оккупации. Их показывают только самым надежным и проверенным жителям. Здесь вообще особое отношение к скульптуре: на центральной площади райончика вас встречает антиамериканская «статуя свободы» в нимбе из ракет-лучей, сжимающая в руке наручники и кандалы.