Развитие чувства собственного «я» Начало формирования «я»

Вопрос о способах, которыми детское чувство собственного «я» и его ментальное представление становится отличным от восприятия им окружающего мира, уже давно занимали психоаналитиков. Координация рука – рот (Hoffer, 1945, 1950а, 1950b), визуальное восприятие (Spitz, 1957; Greenacre, 1960), изменение состояний внутреннего напряжения (Freud, 1970) и социальное взаимодействие (Mahler, 1975; Emde, 1985) уже считаются объясненными со всех сторон. Совершенно очевидно, что ребенок в заметной степени владеет предадаптивным потенциалом, используемым при прямом взаимодействии с матерью. Это взаимодействие включает перцептуальный, двигательно-эмоциональный диалог. С самого рождения ребенок отличает свою мать, он демонстрирует внимание и поиски раздражителей, а также способность к избеганию раздражителей.

Однако, следовало бы иметь в виду, что в первые несколько недель большая часть взаимодействий матери и ребенка связана с регулированием физиологических потребностей (Sandier, 1962, 1964) или гомеостазом (Greenslan, 1981). В течение этого периода происходит постепенный сдвиг с эндогенного к экзогенному функционированию ребенка (Emde & Robinson, 1979). Как часть этого сдвига становится очевидным более психологическое функционирование и появление социальной улыбки. Вскоре ясно определяется еще большая индивидуальная дифференциация. Эти различия связаны со своеобразными откликами, обусловленными чисто индивидуальными отличиями матерей, придающими значительную эмоциональную окраску взаимодействиям с ребенком. На основе аффективного взаимодействия с матерью, после нескольких недель появляется, как назвал его Вейль «основное ядро в фундаментальном направлении диалога мать – дитя» (1976). Это основное ядро помещает каждого ребенка в широкую область развития, от гармонии до дисбалланса. Именно в пределах этого основного ядра инстинктивные раздражители становятся управляемыми и появляются объектные отношения.

Начала диалога и формирование ядра чувства собственного «я»

В начале жизни детское развитие ощущений тела, опыты восприятий себя и других и аффективные переживания, существуют, большей частью, в контексте диалога мать – дитя. Через два-три месяца взаимодействие с матерью уже не ограничивается только сферой питания. Аффективные взаимодействия между матерью и ребенком, включая визуальные, тактильные и кинестетические переживания обеспечивают фон, на котором ребенок начинает строить чувство собственного «я» и восприятие другого, отличающегося от него самого, целостного и отдельного. Таким образом, можно заключить, что из основного ядра взаимодействия мать – дитя, ребенок выстраивает то, на что Штерн (1985) ссылается как на «ядро „я“» и «ядро другого» или то, что Эмди (1983) называет «аффективное ядро», подчеркивая эмоциональный аспект этого взаимодействия.

Все больше и больше ребенок включается во взаимодействие с матерью как полноценный партнер и играет важную роль в регулировании уровня возбуждения. Штерн (1974b, 1985) описывает, как ребенок, используя неприязнь во взгляде, прекращает возбуждение, которое превысило оптимальную дозу, и с помощью взгляда и мимики ищет поощрения, когда возбуждение минимально. Колл (1930) подчеркивал, что общение между матерью и ребенком обычно включает широкое разнообразие взаимодействий, визуальных, сенсомоторных, слуховых и кинестетических.

Поразительный пример возможностей ребенка при взаимодействии – или, если быть более точным, пример его потребностей – демонстрируется в эксперименте (Tronick, 1978) «зрительного нарушения», который предлагает необычное взаимодействие с источниками нормальности и психопатологии. Две видеокамеры с раздельными дисплеями следят за движениями матери и ребенка, которые повернуты лицом к друг другу. Мать просят избегать глаз ребенка, а смотреть поверх его головы и сохранять лицо и тело неподвижными, насколько это возможно (для того, чтобы нарушить нормальные ожидания от взаимодействия). Результат драматичный. Вначале ребенок пытается привлечь обратно взгляд матери, заглядывая в ближайшие углы, двигая глазами из стороны в сторону, мотая головой вперед и назад, в очевидных попытках восстановить визуальное взаимодействие. Вскоре, ребенок начинает грустить и уже пытается достичь контакта с матерью, наклоняя вперед головку, двигая ручками, ножками, всем телом. В конце концов, ребенок прекращает попытки, съеживается и обмякает. Затем следуют новые попытки контакта с ничего не выражающим лицом отдалившейся матери. Следуя эксперименту, мать вновь устанавливает связь с ребенком, и очень скоро они хорошо контактируют друг с другом.

Винникотт описывал «зеркальную» роль, которую играет мать на ранних стадиях эмоционального развития. Он спрашивает: «Что видит ребенок, когда смотрит в лицо матери?» «Обычно,– предполагает он, – то, что видит ребенок – это он сам» (1967, стр. 112). Таким образом, Винникотт хочет сказать, что гордость и счастье за своего ребенка будут отражаться на лице матери. Ребенок, чувствуя то, что видит в матери, формирует базисное ощущение хорошего состояния и безопасности. Этот решающий вклад матери подчеркивался Кохутом (1971, 1977), который отмечал, что детское выживание требует специфической психологической среды – наличия отзывчивых, выразительных Я-объектов, которые гордятся ребенком, и путем отражения этой гордости, подтверждают его природную энергию и жизнеспособность.

Эксперименты Тропика ярко демонстрируют, насколько ребенок нуждается во взаимности, и как зависит от нее. Ответное поведение ребенка на кратковременную неспособность матери зеркалить позволяет сделать выводы о воздействии на развитие ребенка материнской депрессии или ее неспособности взаимодействовать со своим ребенком (Tropick, 1977, 1978). Однако было бы ошибочным полагать, что вся более поздняя патология – отражение реальной несостоятельности матери в течение этого периода, как это полагают Винникотт и Кохут. Эксперименты Тропика показывают также и способности ребенка быстро восстанавливать физические и душевные силы в пределах постановки эксперимента. Определенно, нельзя игнорировать зависимость от ранних обстоятельств, но работа Тропика помогает избежать тенденции обвинять матерей, не учитывая всех факторов, вовлеченных в процесс развития.