Императрица Феодора со свитою. Стенная мозаика церкви Сан-Витале в Равенне. Ок. 547 г.

Ради сохранения своей власти и осуществления идеи восстановления былого величия империи он мог уничтожить множество народа, не испытав ни малейшего угрызения совести¹². Всегда внутренне трепетавший за свою власть, Юстиниан отличался крайней подозрительностью, всюду видел заговоры и боялся покушения на свою жизнь. Поэтому он был склонен верить доносам, окружал себя льстецами и шпионами и по наговору готов был наказать без суда и следствия любого своего ближайшего помощника и даже любимца¹³. Никто в государстве не был гарантирован, что завтра на него не обрушится, по навету врагов, гнев государя, а затем последуют казнь или ссылка и конфискация имущества. Человек завистливый, Юстиниан был к тому же падок на лесть. По рассказу Прокопия, когда хитрый царедворец Трибониан публично заявил, что опасается, как бы император за свое благочестие не был взят живым на небо, Юстиниан милостиво внимал этой грубой лести и осыпал своего любимца всяческими щедротами¹⁴. Для достижения поставленных целей Юстиниан не брезговал никакими средствами. Постоянно нуждаясь в деньгах для претворения в жизнь своих грандиозных планов, он беспощадно грабил подданных¹⁵. Алчность сочеталась у него с любовью к показной роскоши, расточительностью (большие средства тратились на пышные постройки), щедростью к варварам, которых нужно было привлечь на сторону Византии. Состарившись, Юстиниан потерял былую энергию и предался бесконечным богословским спорам¹⁶.

В некоторых отношениях деятельность Юстиниана была как бы обращена в прошлое: таковы его реставраторская политика и религиозный консерватизм. Но кое в чем он обгонял свой век: это проявилось в реформе законодательства, в административном переустройстве империи, грандиозном строительстве, активной дипломатии, покровительстве развитию культуры и искусства.

Сильное влияние на Юстиниана в течение большей части царствования оказывала его жена Феодора. Это — одна из самых ярких л своеобразных фигур, когда-либо занимавших византийский престол. Дочь смотрителя за дикими зверями в цирке Константинополя, рано познавшая развратную жизнь цирковых актеров, сама танцовщица и куртизанка, Феодора благодаря своей редкой красоте, уму и твердой воле покорила Юстиниана и стала его законной женой, а затем и императрицей. Небольшого роста, изящная, с изумительно красивым матовым лицом, Феодора была остроумна, весела, изобретательна и обладала необычайным даром злоречия¹⁷.

Став императрицей, Феодора обнаружила недюжинный государственный ум, вникала во многие дела управления, принимала иностранных послов, вела дипломатическую переписку, участвовала в богословских спорах: Феодора открыто сочувствовала монофиситам, которые часто находили убежище в ее покоях. Она была великой мастерицей тайной интриги, беспощадно расправлялась со своими врагами и покровительствовала клевретам. В решительные и трудные минуты Феодора проявляла огромное мужество и неукротимую энергию. Она страстно любила власть и требовала рабского поклонения¹⁸.

В противовес своему царственному супругу, щеголявшему простотой, Феодора была чрезмерно склонна к роскоши, недоступна и высокомерна с самыми знатными людьми государства¹⁹. По словам Прокопия, общими чертами характера Юстиниана и Феодоры были «корыстолюбие, жажда убийств и отсутствие правдивости»²⁰. Низкое происхождение во многом определило ненависть Феодоры к придворной знати, которая противилась ее браку с Юстинианом.

Императрица страстно любила цирковые игры, активно вмешивалась в борьбу цирковых партий. Ее отец был смотрителем зверинца, принадлежащего партии прасинов; когда после его смерти мать Феодоры, приведя в цирк троих своих осиротевших маленьких дочек, просила оставить эту должность за ней, прасины не вняли мольбам вдовы. Венеты же взяли ее к себе. Феодора никогда не могла забыть этого оскорбления и всю жизнь с необузданной ненавистью относилась к партии прасинов²¹. Вообще она отличалась мстительностью и никогда не прощала нанесенных ей обид. Феодора очень дорожила своим влиянием на Юстиниана и неумолимо расправлялась не только с возможными соперницами, но и с теми, кто мог ей повредить в глазах императора. Став законной супругой Юстиниана и повелительницей огромной империи, Феодора превратилась в строго добродетельную женщину. Заметив однажды, что придворные заподозрили ее в склонности к рабу-варвару Ареовинду, юноше необычайной красоты, она тотчас приказала наказать его плетьми, а затем сослать. О дальнейшей судьбе этого юноши никто ничего больше не знал²².

Несмотря на различные пороки, так причудливо соединившиеся в этой императрице, ее государственный ум, незаурядная воля, личная храбрость, широта политического кругозора сделали ее одной из знаменитейших женщин византийской истории²³.

Поднявшись на трон византийских василевсов из низов, а не благодаря своему знатному происхождению, Юстиниан прекрасно сознавал, что в глазах высшей сенаторской аристократии он всегда остается выскочкой, homo novus.

На первых порах он пытался заигрывать с сенаторами, но вскоре понял, что это бесполезно. Восстание 532 г. в Константинополе («Ника»)²⁴ показало ему, что многие сенаторы враждебны сильной власти государя: они мечтали о покорном василевсе, выполняющем волю высшей знати. А Юстиниан сам хотел подчинить их своей воле и сломить сенаторскую оппозицию.

Подавление восстания 532 г. убедило императора, что сенат можно поставить на колени. И хотя в дальнейшем Юстиниан не раз шел на сближение с аристократией, все же он всегда понимал необходимость подрыва ее экономической мощи — крупного землевладения. «Тайная история» Прокопия буквально пестрит известиями о конфискации Юстинианом земель сенаторов²⁵.

Наступление на крупное сенаторское землевладение стало одной из важных задач социально-экономической политики Юстиниана, а борьба против сепаратизма и децентрализаторских устремлений высшей аристократии — чуть ли не главным направлением его административной политики. Хотя и с большим трудом, Юстиниану удалось добиться покорности от сената. Если верить Прокопию, сенат при Юстиниане не обладал уже никакой реальной властью, и «часто бывало, что постановление сената, поступавшее затем на утверждение императора, в конце концов получало у него совершенно противоположное решение»²⁶.

Не имея поддержки высшей аристократии, правительство Юстиниана искало опору у других социальных слоев. На определенное время Юстиниану удалось ее найти у землевладельцев-куриалов и рабовладельцев среднего достатка. Весьма многочисленные в Византии, они были насущно заинтересованы в сильной центральной власти, в которой прежде всего видели защиту от притеснений крупных землевладельцев из сенаторской аристократии.

Аграрная политика Юстиниана во многом определялась желанием привлечь на сторону правительства эти широкие слои землевладельцев и рабовладельцев средней руки. Показательны меры византийского правительства, принятые для обеспечения рабочей силой имений посессоров указанной категории. Эти землевладельцы менее, чем крупные земельные собственники, цеплялись за старые, латифундиальные методы ведения рабовладельческого хозяйства. Переходу к новым формам использования труда зависимых людей и способствовали рескрипты Юстиниана, благоприятствовавшие освобождению рабов и переводу их на пекулий²⁷. Конечно, новые методы использования труда рабов были выгодны и другим землевладельцам, особенно церкви, а также находили применение в доменах императора.

Переход к более прогрессивным методам ведения хозяйства был назревшей потребностью социально-экономической жизни того времени, и Юстиниан сумел направить и использовать эту тенденцию в интересах своего правления. Политика благоприятствования развитию хозяйства широких слоев землевладельцев, проводившаяся Юстинианом, нашла свое выражение и в дальнейшем закреплении колонов за имениями посессоров²⁸.

В VI в. византийское правительство вновь должно было начать серьезную борьбу против запустения земель в провинциях. Необходимо было принять радикальные меры для привлечения землевладельцев к обработке заброшенных земель и к возделыванию пустошей. С этой целью в законодательстве Юстиниана устанавливалась прочная юридическая защита института долгосрочной аренды — эмфитевсиса. Характерно, что основное требование, которое предъявлялось правительством Юстиниана к эмфитевту, это, наряду с уплатой канона, — постоянная забота об улучшении обработки участка, полученного в долгосрочную аренду. Широкие права распоряжения участком давали вместе с тем большой простор для хозяйственной инициативы эмфитевтов. Кстати, Юстиниан разрешил эмфитевтам по их желанию отпускать рабов из арендованных имений на волю и переходить к новым методам ведения хозяйства. Поэтому правом эмфитевсиса в VI в. пользовались лица, располагавшие средствами, достаточными для распашки заброшенного участка и налаживавши на нем хозяйства, доходы с которого позволяли бы платить подати и канон и улучшать культуру земледелия. Скорее всего эмфитевты выходили из среды новых, разбогатевших собственников, вкладывавших свои деньги в обработку земли. Это, конечно, не исключает того, что эмфитевтами могли быть и крупные землевладельцы²⁹, и представители состоятельных слоев городского населения, и зажиточное крестьянство. Размер имений, отдаваемых в долгосрочную аренду, был различен — от больших земельных массивов до сравнительно незначительных участков. Однако подавляющее большинство эмфитевтов в это время, видимо, принадлежало именно к средним слоям достаточно обеспеченных землевладельцев³⁰.

Развитие института эмфитевсиса, получившее юридическую санкцию в законодательстве Юстиниана, — яркий показатель того, как господствующий класс Византии ищет путей выхода из аграрного кризиса V в. Стремясь не подрывать рабовладельческой основы общества, Юстиниан и его помощники видят один из таких путей в предоставлении наиболее обеспеченной и хозяйственно инициативной части новых — средних, а отчасти и крупных — собственников законных прав на пустующие земли с целью подъема агрикультуры в стране и создания широкой социальной базы правительству.

Та же цель преследовалась при проведении политики ограничения роста патроциниев и частной власти крупных землевладельцев в провинциях. Действительно, широкие слои землевладельцев, ища у центрального правительства защиты от всесилия магнатов, были особенно заинтересованы в установлении правопорядка в стране, упрощении судопроизводства, в пресечении захватов их земель влиятельными патронами. Это вполне совпадало со стремлением императора подчинить своей власти земельных магнатов, фрондирующих против правительства.

Совпадением этих двух тенденций, видимо, и можно объяснить хорошо известные меры законодательства Юстиниана, направленные против роста патроната, неоднократные запрещения крупным землевладельцам иметь частные тюрьмы, творить суд над зависимым населением, заводить в поместьях отряды дружинников — буккелариев. Юстиниан энергично боролся против захвата магнатами земель средних и мелких собственников, запрещая ставить на незаконно приобретенных землях межевые знаки с именами вельмож (так называемые титулы). Вводились и некоторые законодательные меры, суживавшие сферу воздействия могущественных лиц на судопроизводство. Им запрещалось брать на себя ведение процессов мелких просессоров, оказывать давление на судей в пользу одной из тяжущихся сторон.

Политика ограничения власти крупных землевладельцев проводилась правительством Юстиниана не всегда достаточно последовательно. Порою император шел на серьезные уступки крупным магнатам, особенно во вновь завоеванных провинциях. Однако общее стремление правительства Юстиниана опереться на широкие слои земельных собственников в противовес фрондирующей знати все же очевидно.

В своей аграрной политике Юстиниан не забывал об интересах фиска и всемерно старался восстановить домениальное хозяйство императора. Заброшенные домены сдавались в аренду состоятельным, но не слишком знатным и богатым земельным собственникам, которые способны были исправно платить канон и налоги, возродить агрикультуру доменов и вместе с тем не претендовали бы на захват этих земель в свою собственность. Именно поэтому эмфитевсис так широко практиковался Юстинианом на пустующих землях фиска и императора.

Оказывая покровительство средним слоям землевладельцев и рабовладельцев, Юстиниан требовал от них прежде всего безоговорочной поддержки своих завоевательных планов на Западе. Он надеялся, что эти круги можно будет легко увлечь заманчивой идеен победоносного отвоевания у варваров исконных римских владений. И Юстиниан не ошибся в своих расчетах. Среди указанных слоев населения Византийской империи был жив «римский патриотизм». Они надеялись также получить свою толику доходов из отвоеванных провинций. Их завораживала не только идея превосходства ромеев над другими народами, но и надежда на возможное обогащение.

Всем этим, быть может, и объясняется, что завоевательные планы Юстиниана нашли сперва столь широкий отклик в стране. Когда же войны потребовали непомерных материальных тягот и слишком больших жертв, наступило отрезвление. Но это произошло уже в конце царствования Юстиниана.

Сколь ни важна была для правительства Юстиниана поддержка широких слоев земельных собственников, оно искало и других союзников. Чрезвычайно влиятельным союзником оказалась православная церковь. В течение всего правления Юстиниана высшее ортодоксальное духовенство было одной из важнейших социальных опор правительства как в его внутренней, так и во внешней политике³¹. И если не следует слишком преувеличивать масштабов роста доменов церкви в тот период, как это делают некоторые исследователи³², то все же очевидно, что крупное церковное землевладение пользовалось особым покровительством правительства Юстиниана.

В его экономической политике видное место занимали меры в защиту земельных владений церкви. Юстиниан дарует церквам и монастырям ряд важных привилегий. Церковные и монастырские земли освобождаются от многих налогов и непрерывно растут за счет конфискованных владений языческих храмов, императорских пожалований, дарений крупных земельных магнатов и куриалов. К VI в. церковно-монастырское землевладение составляло приблизительно 1/10 часть всех земельных владений в Византии.

Через все аграрное законодательство Юстиниана красной нитью проходит стремление увеличить земельные владения церкви и помешать их отчуждению³³. Правительство Юстиниана поощряло эмфитевсис на землях церкви, ограждая в то же время ее интересы от возможных притязаний эмфитевтов на приобретение арендуемых участков в собственность³⁴. Оно содействовало освобождению рабов из церковных имений и превращению их в зависимых людей, более заинтересованных в своем труде³⁵.

За все дарения и привилегии, которые церковь получала при Юстиниане, он требовал от нее идеологической поддержки посредством воздействия на народные массы, а также политической и церковной санкции широкой завоевательной политики на Западе. И действительно, высшее ортодоксальное духовенство не только дало эту санкцию, но и во многом помогло превращению завоевательных войн на Западе в благочестивую миссию борьбы против варваров-ариан.

Более сложной и изменчивой была политика правительства Юстиниана в отношении городов и торгово-ремесленного населения византийского государства.

Юстиниана иногда обвиняли в забвении интересов экономически развитого Востока, центра ремесла и торговли, в угоду политике завоевания Запада. В этом видели не только основное противоречие царствования Юстиниана, но и причину недолговечности его успехов³⁶. Вряд ли эти обвинения справедливы. Более того, ни в один другой период истории Византии не поощрялось столь активно развитие ремесленного производства и торговых связей с самыми отдаленными странами, как в правление Юстиниана. Никогда, быть может, дипломатическая деятельность византийского правительства не была так тесно связана с торговыми интересами страны. В VI в. византийские дипломаты, являвшиеся одновременно купцами и христианскими миссионерами, в поисках новых торговых путей проникали в глубь Африканского континента, в страны Азии, на Кавказ и в Крым.

Константинополь в то время был средоточием мировой торговли и контролировал обмен товаров между Европой и Азией. Крупными экономическими центрами империи были также Александрия — в Египте, Антиохия — в приморской Сирии, Эдесса, Эфес, Смирна, Никея, Никомидия — в Малой Азии, в Финикии — Тир, Бейрут, а в европейской части Византии — Фессалоника, Коринф, Патры, Фивы. В стране, прежде всего в ее богатых городах, продолжало развиваться ремесленное производство. Совершенствовалась строительная техника, что дало возможность Юстиниану воздвигнуть великолепные дворцы и храмы, а также возвести оборонительные сооружения во многих пограничных районах. Прогресс строительной техники был важным стимулом и для расцвета архитектуры. В VI в. заметно улучшилась обработка металлов, широкие военные предприятия Юстиниана стимулировали производство оружия и расцвет военного искусства. Развитие техники заметно также и в ткацком производстве (Сирия, Финикия, Палестина, Малая Азия, Египет).

Византийская империя при Юстиниане вела оживленную торговлю со многими странами и народами. Первостепенную роль в экономической жизни Византии VI в. играла торговля с Востоком. Из Византии, как и раньше, вывозились изделия ремесленного производства, тончайшие льняные и шерстяные ткани Малой Азии, Сирии и Египта, изумительные произведения ювелирного искусства, превосходная для того времени стеклянная посуда, изделия из кожи, а также железо, зерно, вино, наркотики, папирус. В обмен на эти товары византийские купцы (главным образом египетские и сирийские) везли с Востока шелк-сырец для изготовления шелковых тканей, слоновую кость, драгоценные камни, жемчуг, перец и пряности, благовония, черное дерево, красители, а также рабов. Византийский двор и высшая аристократия с их пристрастием к пышности и роскоши были особенно заинтересованы в развитии торговли шелком. Однако именно здесь империю ожидали немалые затруднения³⁷.

Торговля с Китаем, основным поставщиком шелка, была подчинена посредничеству персидских купцов и в мирных условиях страдала от высоких пошлин, взимавшихся Ираном, а во время войн с Сасанидами всегда находилась под угрозой. Византийское правительство было постоянно обеспокоено и большим отливом золота из империи — ведь пошлины персам приходилось платить в золотой монете. Торговые пути в Китай по суше пролегали через Иран; морской путь в Индийский океан также находился в руках персидских купцов, которые контролировали торговые связи между Персидским заливом и островом Тапробаной (Цейлоном).

Византийским купцам и дипломатам не удалось вытеснить персов с Тапробаны. Тогда правительство Юстиниана попыталось установить непосредственные торговые связи с Китаем, обеспечив своим купцам морской путь в Индию (через Красное море) при помощи государства химьяритов и правителей Аксума. Ни византийские, ни эфиопские купцы в конечном счете все же не смогли сломить торговой гегемонии персов на Индийском океане³⁸.

Одновременно византийское правительство не менее энергично искало установления сухопутных торговых связей с Китаем через свои форпосты в Крыму — Боспор и Херсон, а также через Кавказ (Лазику). Отсюда же византийские купцы завязывали торговые сношения со степными народами, жившими к северу от Евксинского Понта. В это время возросла торговля Византии со странами Причерноморья и Кавказа, откуда по-прежнему вывозились меха, воск, мед, кожи, скот, рабы и куда ввозились предметы роскоши, ткани, железо, зерно, масло, соль, соленая рыба.

Византийская дипломатия пытается использовать в своих интересах вражду между Ираном и тюрками, которые распространили свое владычество вплоть до Северного Кавказа. И здесь основным для Византии был вопрос о посредничестве тюрок в торговле шелком с Китаем в ущерб персидским купцам.

Немало было попыток со стороны отдельных смельчаков использовать для торговых целей и сухопутную дорогу в Китай, проходившую по берегу Черного моря к Центральной Азии, но очень редко кто достигал желанной страны, ибо здесь купцов подстерегали многочисленные опасности.

Поиски торговых путей и защита интересов византийского купечества сделались при Юстиниане неотъемлемым элементом государственной политики.

Большим успехом Византии явилось раскрытие секрета производства шелка, тайна которого веками строго оберегалась в Китае. По преданию, два несторианских монаха в своих полых посохах вывезли отсюда грены шелковичного червя: в империи возникло собственное производство шелковых тканей. Его центрами в VI в. стали Сирия и Финикия. Шелкоткацкие мастерские Антиохии, Тира, Бейрута вскоре приобрели огромную известность. Крупные государственные мастерские по производству шелковых тканей были основаны при Юстиниане и в самом Константинополе. Понимая важность производства шелка, византийское правительство ввело на него государственную монополию, и скоро императорские шелкоткацкие мастерские стали одним из главных источников доходов фиска³⁹.

Несколько меньшее значение в экономической жизни Византии VI в. имела торговля с Западом. Сильный удар ей нанесло падение Западной Римской империи. И хотя византийские купцы по-прежнему возили в варварские королевства Италии, Галлии, Испании, Северной Африки восточные ткани, сирийские вина, изделия из серебра, папирус, драгоценные камни, пряности, одежду, вышивки, стеклянные изделия, а торговые фактории византийских купцов имелись в Неаполе, Равенне, Масилии, Карфагене, все же торговые связи по Средиземному морю в этот период были очень затруднены. Торговым судам византийцев на Средиземном море угрожали военные корабли вандалов; греческие купцы в варварских королевствах иногда подвергались преследованиям.