377 Логика смысла

различению интенсивности в мысли; имена "Октав" и "Роберта" уже не обозначают чего-то [предметного]; теперь они выражают чистые интенсивности - взлеты и падения¹⁶.

Таково отношение между застывшими сценами и повторением. "Падение", "различие", "подвешенность" отражаются в возобновлении, или в повторении. В этом смысле тело отражается в языке: характерное свойство языка состоит в том, что он вбирает в себя застывшую сцену, составляет из не+ "призрачное" событие, или, скорее, приводит "призраков-духов". В языке - в сердцевине языка - разум схватывает тело, его жесты в качестве объекта фундаментального повторения. Различие делает вещи видимыми и умножает тела; но именно повторение да+т вещам возможность быть высказанными, удостоверяет подлинность множественного и делает из него спиритуальное событие. Клоссовски говорит: "У Сада язык - нетерпимый к самому себе - не знает истощения, спущенный с цепи на одну и ту же жертву до конца ее, дней.... В телесном акте не может быть трансгрессии, если он не оживает как спиритуальное событие; но для того, чтобы приостановить объект, необходимо найти и воспроизвести событие в повторяемом описании телесного действия"¹⁷. В конце концов, что такое Порнограф? Порнограф - это тот, кто повторяет и возобновляет. То, что автор - это, по своей сути, некий повторитель, должно сообщать нам нечто о связи между языком и телом, о взаимном пределе и трансгрессии, которые каждый из них находит в другом. В романе Гомбро-вича Порнография центральными являются застывшие сцены: сцены, которые герой (или герои?) - соглядатай-рассказчик-литератор, человек театра - налагает (налагают) на двух молодых людей; сцены, извращ+нность которых проистекает из взаимного безразличия одних лишь молодых людей; но это также и сцены, -которые ____________ ¹⁶ См. послесловие к Lois de I'hospitalite: "Имя Роберта является достаточно специфичным обозначением первичной интенсивности"; точно так же такая пара, как кожа и перчатка, не обозначает какой-либо вещи - скорее, она выражают интенсивности (pp.334 - 336). ¹⁷ Un si funeste desir, pp.126 - 127.

378 Приложения

достигают своей кульминации с низвержением и различением уровня, резюмируемых в повторении языка и зрения; собственно говоря, сцены обладания - поскольку молодые люди захвачены собственными мыслями - предопределены и денонсированы соглядатаем-рассказчиком. "Нет, нет, все это может и не было бы скандальным, если бы так сильно не расходилось с их естественным ритмом - застывшие, странно неподвижные, как будто и не они это... Их ладони, высоко поднятые над головами, "непроизвольно" сплетаются. А сплетясь, неожиданно резко и быстро идут вниз. Оба склоняют головы и смотрят на руки. И тогда они внезапно падают, собственно говоря, непонятно было, кто кого повалил, но выглядело так, будто это руки их повалили"¹⁸. Хорошо, что эти два автора - столь новые, столь значимые и вместе с тем столь разные - встречаются друг с другом на теме тела-языка, порнографии-повторения, пор-нографа-повторяющего и писателя-воспроизводителя.

* * *

Так в ч+м же дилемма? Каким же образом созда+тся дизъюнктивный силлогизм, выражающий эту дилемму? Тело - это язык; но оно может маскировать речь о том, что это так и есть, - оно может прятать е+. Тело может желать - и обычно так и бывает - безмолвия в отношении своих отправлений. В этом случае речь - репрессированная телом, но при том проецируемая, делегируемая и отчуждаемая - становится дискурсом прекрасной души, которая говорит о законах и добродетелях, сохраняя в то же время молчание по поводу тела. В данном случае ясно, что сама речь, так сказать, чиста, но безмолвие, на котором она покоится, - нечисто. Сохраняя это безмолвие - которое одновременно и скрывает, и делегирует его речь - тело обращает нас к безмолвным воображаемым. В сцене изнасилования Роберты Колоссе и Боссу (то есть, призраками-духами, которые помечают собой различие уровней как предельную ре- ___________ ¹⁸ В.Гомбрович, Девственность. Порнография. Из дневников. - М., Лабиринт, 1992. - С. 193-194, 202-203.