120 Шизофреник и маленькая девочка

ствам. Во-первых, он ест как обжора, набивает живот до отказа, колотит банки и при этом без конца повторяет все те же иностранные слова. Но на более глубоком уровне он обеспечивает резонанс между этими двумя сериями, взаимообмен между ними, переводя английские слова в иностранные согласно их фонетическим элементам (согласные звуки здесь более важны). Например, tree [дерево - англ.] преобразуется сперва благодаря букве R, которая находится во французском слове [arbre (дерево - франц.)], а затем благодаря букве Т, находящейся в соответствующем еврейском слове. А поскольку русские говорят derevo [дерево], то с полным правом можно превратить "tree" в lere [тере], где Т становится D [дере]. Эта и без того сложная процедура заменяется на более общую, как только у больного возникает идея вызвать еще большее число ассоциаций: слово early (рано), чьи согласные R и L ставят очень деликатную проблему, превращается в разнообразные французские речевые обороты: "suR-Le-champ" [немедленно], "de bonne heuRe" [битый час], "matinaLement" [сию минуту], "а lа paRole" [держать речь], "devoRer L'espace" [пожирать пространство]; или даже в эзотерическое и фантастическое слово из немецких согласных "urlich". (Вспомним, что Раймон Руссель в изобретенных им техниках по устанавливанию и превращению серий во французском языке, различал первичную - строгую - процедуру и вторичную - обобщенную - процедуру, основанную на ассоциациях.) Часто бывает так, что какие-то непокорные слова противятся этим процедурам, порождая нетерпимые парадоксы. Так, слово ladies [дамы - англ.], относящееся только к половине рода человеческого, может быть переписано по-немецки leutte [люди - нем.] или же по-русски loudi [люди], что, наоборот, обозначает все человечество.

Здесь опять возникает впечатление, что есть некое сходство между всем только что сказанным и сериями Кэррола. И в произведениях Кэррола основная оральная дуальность есть-говорить иногда смещается и проходит между двумя типами или двумя измерениями предложения. В других случаях она застывает и становится "платить-говорить" или "экскременты-язык". (Алиса должна

121 Логика смысла

купить вещицу в лавке Овцы, а Шалтай-Болтай платит своими словами. Что касается фекальности то, по словам Арто, в работах Кэррола она присутствует повсеместно). Точно так же, когда Арто развивает свою собственную серию антиномий - "быть и подчиняться, жить и существовать, действовать и думать, материя и душа, тело и разум", - то у него самого возникает ощущение необычайного сходства с Кэрролом. Он объясняет это впечатление, говоря, что Кэррол протянул руку через время, чтобы обворовать, заняться плагиатом у него, Антонина Арто. Это касается как стихов Шалтая-Болтая о рыбках, так и Бармаглота. Но почему при этом Арто добавил, что все написанное им не имеет никакого отношения к писаниям Кэррола? Почему такое необычайное сходство соседствует с радикальной и явной неприязнью? Тут достаточно еще раз задаться вопросом, как и где организуются серии Кэррола. Эти две серии артикулируются на поверхности. На этой поверхности линия служит границей между двумя сериями - предложений и вещей - или между измерениями самого предложения. Вдоль этой линии вырабатывается смысл как то, что одновременно выражается предложением и принадлежит вещам в качестве атрибута - "выражаемое" в предложениях, и "приписываемое" в обозначениях [денотациях], Следовательно, эти две серии соединяются через их различие, а смысл пробегает всю поверхность, хотя и остается на своей собственной линии. Несомненно, этот нематериальный смысл является результатом телесных вещей, их смешений, действий и страданий. Но такой результат обладает совершенно иной природой, чем телесная причина. Именно поэтому смысл как эффект, всегда присутствуя на поверхности, отсылает к квази-причине, которая сама является бестелесной. Это всегда подвижный нонсенс, выражающийся в эзотерических словах и словах-бумажниках и распределяющий смысл по обеим сторонам одновременно. Все это формирует поверхностную организацию, на которой произведения Кэррола разыгрывают свои зеркало-подобные эффекты.

Арто говорил, что это - только поверхность. Такое откровение, оживляющее для нас дух Арто, известно любому шизофренику, который тоже проживает его по-