3. Проблематика и поэтика «Петербургских повестей» н. Гоголя. Образ Петербурга и его идейно-эстетический смысл.

Пребывание в Петербурге раздвинуло горизонты опыта Гоголя, расширило его знания «подлой современности», «безмозглого класса», правящего родиной. Глубоко отрицательные впечатления и горестные размышления, вызванные жизнью Гоголя на берегах Невы, в значительной мере сказались в так называемых «Петербургских повестях», созданных в 1831—1841 годах (в печати стали появляться с 1835 года).

Все «Петербургские повести» связаны общностью проблематики (власть чинов и денег), единством основного героя (разночинца, «маленького» человека), целостностью ведущего идейного пафоса (развращающая сила денег, разоблачение вопиющей несправедливости общественной системы). Они правдиво воссоздают обобщенную картину Петербурга 30-х годов, отражавшую концентрированно социальные противоречия, свойственные всей тогдашней нашей стране.

При главенстве сатирического принципа изображения Гоголь особенно часто обращается в этих повестях к фантастике и излюбленному им приему крайнего контраста. Он был убежден, что «истинный эффект заключен в резкой противоположности». Но фантастика в той или иной мере подчинена здесь реализму.

В «Невском проспекте», опубликованном во второй части сборника «Арабески» (1835), Гоголь отразил шумную, суетливую толпу людей самых различных сословий, разлад между возвышенной мечтой (Пискарев) и пошлой действительностью, противоречия между безумной роскошью меньшинства и ужасающей бедностью подавляющего большинства, торжество эгоистичности, продажности, «кипящей меркантильности» (Пирогов) столичного города. В повести «Нос», впервые напечатанной в «Современнике» (1836, т. 3), рисуется чудовищная власть чиномании и чинопочитания. Углубляя показ нелепости человеческих взаимоотношений в условиях деспотическо-бюрократической субординации, когда личность, как таковая, теряет всякое значение, Гоголь искусно использует фантастику. Абсурдность действительности определяет и абсурдность формы ее художественного воплощения.

В повести «Портрет» Гоголь, откликаясь на широкий круг проблем, связанных с искусством, более глубоко изложил свои суждения о его сущности и назначении. Начальная редакция этого программного произведения вошла в первую часть «Арабесок» (1835). Осуждая натурализм и ложную идеализацию, писатель считал предметом искусства лишь прекрасное, высшим выраженаем которого является божественное, христианское. В этом ограничении тематики искусства сказалось влияние на писателя реакционно-романтических теорий. В критической литературе указывалось на переклички этого произведения с повестями о художниках не только Гофмана, но и Бальзака ( «Неведомый шедевр»), Ваккенродера и Тика ( «Об искусстве и художниках. Размышления отшельника, любителя изящного»).

Во второй редакции «Портрета», напечатанной в «Современнике» (1842) и являющейся апологией реализма, объектом искусства прокламируется уже вся действительность, ее прекрасное и безобразное, высокое и низкое. Справедливо утверждая высокий идеал искусства, Гоголь в то же время пытается сблизить его с религией. Поддаваясь воздействию реакционно-идеалистической эстетики, впадая в заблуждение, писатель выдвигает перед искусством задачу успокоения и примирения. Так в противоречивом мировоззрении автора «Портрета» прорывались зачатки религиозно-мистических суждений. Но в обеих редакциях «Портрета» раскрывается губительная, развращающая власть денег.

В повести «Записки сумасшедшего», вошедшей во вторую часть «Арабесок» (1835), писатель отобразил пошлость стремлений чиновно-бюрократического сословия, ограниченных чинами, орденами, карьерой, и трагическую судьбу «маленького» человека, ощущающего явную несправедливость окружающих его обстоятельств, страдающего от социальной ущемленности и неполноценности.

«Петербургские повести» обнаруживают явную эволюцию от социально-бытовой сатиры ( «Невский проспект») к гротесковой социально-политической памфлетности ( «Записки сумасшедшего», «Нос»), от органического взаимодействия романтизма и реализма при преобладающей роли второго ( «Невский проспект») к все более последовательному реализму ( «Шинель»). Здесь фантастика искусно подчинена изображению жизненной правды. Повесть «Шинель», начатая в 1839 году и законченная весной 1841 года, впервые появилась в 1842 году в 3-м томе сочинений писателя. Ее тема—положение «маленького» человека, а идея — духовное подавление, измельчание, обезличение, ограбление человеческой личности в условиях антагонистического общества. Повесть «Шинель» продолжает тему «маленького» человека, намеченную в «Медном всаднике» и «Станционном смотрителе» Пушкиным. Но в сравнении с Пушкиным Гоголь усиливает и расширяет социальное звучание этой темы. Башмачкин, герой повести, переписчик, ревностный труженик, умевший быть довольным своим жалким жребием, терпит обиды и унижения от холодно-деспотических «значительных лиц», олицетворяющих бюрократическую государственность, от глумящихся над ним молодых чиновников, от уличных грабителей, снявших с него новую шинель. И Гоголь смело ринулся в защиту его попранных прав, оскорбленного человеческого достоинства. Воссоздавая трагедию «маленького» человека, писатель возбуждает к нему чувства жалости и сострадания, призывает к социальному гуманизму, к человечности, напоминает сослуживцам Башмачкина, что он их брат. Но сказанным не ограничивается идейный смысл повести. В ней автор убеждает, что дикая несправедливость, царствующая в жизни, способна вызвать недовольство, протест даже самого тишайшего, смиреннейшего горемыки.

Запуганный, забитый, Башмачкин только и мог проявить свое недовольство значительными лицами, грубо его принижавшими и оскорблявшими, лишь в состоянии беспамятства, в бреду. Но Гоголь, будучи на стороне Башмачкина, защищая его, осуществляет этот протест в фантастическом продолжении повести. Справедливость, растоптанная в действительности, торжествует в мечтах писателя.

Гоголь наметил в фантастическом завершении главы реальную мотивировку. Значительное лицо, смертельно напугавшее Акакия Акакиевича, ехало по неосвещенной улице после выпитого на вечере у приятеля шампанского, и ему, в страхе, вор мог показаться кем угодно, даже и мертвецом.

В повести «Шинель» Гоголь с подлинно артистическим искусством воссоздает контраст между бесчеловечной средой, вызывающей негодование, и ее жертвой, возбуждающей сострадание. Для изображения среды, в особенности ее более или менее важных персон, олицетворяющих бездушие правительственного механизма, используются средства сатиры: в виде уничтожающего каламбура, едкой шутки и т.д.

В критической литературе справедливо указывалось, что элементы комической обрисовки Башмачкина не следует прямо адресовать Гоголю, они связаны с образом рассказчика, не тождественного автору. Гоголь при изображении Акакия Акакиевича, наряду с сочувственно-добродушным юмором применял и драматические, а иногда даже и трагические краски. Вспомним обращение героя к молодым чиновникам не смеяться над ним ( «и в этих проникающих словах звенели другие слова: „я брат твой“), его переживания после отказа Петровича починить шинель („Вышед на улицу, Акакий Акакиевич был как во сне“) и после похищения шубы („Отчаянный, не уставая кричать, пустился он бежать через площадь прямо к будке“), после окрика значительного лица („Акакий Акакиевич так и обмер, пошатнулся“).

Подчеркивая социальную типичность Башмачкина, писатель придает ему свойства всеобщности: „Итак, в одном департаменте служил один чиновник“.

Герцен вспоминает в „Былом и думах“, как граф С. Г. Строганов, попечитель Московского учебного округа, обращаясь к журналисту Е. Ф. Коршу, сказал: „Какая страшная повесть Гоголева „Шинель“, ведь это привидение на мосту тащит поосто с каждого из нас шинель с плеч“.

Тема „маленького“, бесправного человека, идеи социального гуманизма и протеста, так громко прозвучавшие в повести „Шинель“, сделали ее этапным произведением русской литературы. Она стала знаменем, программой, манифестом натуральной школы, открыла собой вереницу произведений об униженных и оскорбленных, несчастных жертвах самодержавно-бюрократического режима, взывающих о помощи, и прокладывала путь последовательно-демократической литературе. Эту великую заслугу Гоголя отметили и Белинский, и Чернышевский.

 

Некоторая проблема состоит в том, что сам Гоголь не выпускал сборника «Петербургские повести» - просто так в народе обозначаются 5 повестей (Невский проспект, Нос, Портрет, Шинель, Записки сумасшедшего), частично выпущенных сперва Гоголем в сборнике «Арабески», а позже опубликованных доработанными в журналах. Объединяет все эти произведения единое место действия - Санкт-Петербург, а также некоторая схожесть приёмов, используемых автором в повестях, а также героев. Так, общим вопросом для «Невского Проспекта» и «Портрета» является художник и искусство, а в «Шинели» и «Записках Сумасшедшего» поднимается на рассмотрение образ маленького человека, созданный ещё Пушкиным в «Станционном смотрителе».

.

Гоголь проявляет себя как борец за попранное человеческое достоинство, как писатель-гуманист, поднявший свой голос в защиту тех угнетаемых и эксплуатируемых тружеников, которых безжалостно калечил сложившийся бесчеловечный, лицемерный и честолюбивый порядок. Гуманист Гоголь говорит о вопиющей несправедливости общества, в котором человек превращен в духовного раба, лишенного всяких радостей жизни. Эта тема выражает стремление писателя показать подлинно человеческое, возвышенное начало в самом, казалось бы, ничтожном и забитом, духовно изуродованном человеке.

Тема художника поднимается Гоголем в «Невском проспекте» и «Портрете», входящих в неофициальный цикл петербургских повестей Гоголя.

Гоголь в «Портрете».

Здесь главный герой Чартков, молодой художник, обладающий талантом, который необходимо было развивать, чтобы добиться результатов феноменальных, однако в характере его есть и желание использовать «быстроту кисти», стать художником-портретистом, работающим ради денег – ведь Чартков молод, и ему хочется наслаждений юности, положения в свете.

Колеблется Чартков между этими двумя путями, и первое время в бедности прозябал его талант, однако, получив в свои руки большую сумму, Чартков сперва решает, что денег, полученных из тайника портрета, ему хватит на то, чтобы совершенствовать своё умение без отвлечения на поиски пропитания; но единый импульс толкает художника, и он решает стать светским художником. Он бросает совершенствование, в штампах теряет он искру свою таланта, холсты его больше не носят на себе отпечатка реальности, которым отличалась прежде кисть Чарткова; в конце концов он и вовсе перестаёт почти рисовать, отдавая работу подмастерьям. Холодный эгоизм, тщеславие, безразличие ко всему, кроме золота, вытеснили все человеческие чувства в Чарткове. Гоголь показывает, как нерасторжимо слиты нравственная чистота художника и идейная и художественная высота его творчества. Власть золота не только превращает художника в ремесленника, но и губит его как человека. Моральное падение лишает его творческой силы, так как бесчестный и ничтожный человек не способен создать ничего подлинно великого. Золото окончательно порабощает Чарткова.

И потом поражает в самое сердце его – как и других знатоков – картина его бывшего однокурсника, отправившегося по первому пути – пути самозабвенного совершенствования.

Чартков же утратил те черты подлинного таланта, который был у него вначале. Это и привело его к трагическому концу, когда уже не золото, прежний властелин, владеет им, а дьявольская одержимость уничтожением прекрасного.

Вторая часть «Портрета» в первом издании (в «Арабесках») была переполнена фантастики, за что Гоголь получил некоторые нарекания, в том числе и от Белинского. После переработки вся вторая часть стала посвящена проблеме собственно изображения в искусстве. Здесь Гоголь показывает высшую правду искусства «художника-создателя» перед подражанием природе «копииста»: «Видно было, как всё, извлеченное из внешнего мира, художник заключил сперва себе в душу и уже оттуда, из душевного родника устремил его одной согласной, торжественной песнью»

И отец рассказчика, художник-самородок, чересчур увлекается точностью перенесения реальности на холст, в результате чего даже портрет становится носителем того же дьявольского начала, что и оригинал – ростовщик-азиат. Однако схимничество и посвящение себя богу позволяет художнику искупить свой грех и нарисовать картину, поддавшись истинному вдохновению, пропускаю материал через себя, от которой прямо веет святостью. Впрочем, такая концовка неудивительна для Гоголя, позднее ставшего прямо-таки религиозным фанатиком.

Так Гоголь в двух повестях петербургского цикла рассматривает: проблему художника и противостоящего ему мещанского мира, мира денег и чинов, проблему художника и его долга, а также путь творчества.

Тема «маленького человека» в литературе существовала и до ее обозначения в творчестве Н. В. Гоголя. Впервые она прозвучала в «Медном всад­нике» и «Станционном смотрителе» А. С. Пушкина. Вообще же образ «маленького человека» таков: это не знатный, а бедный, оскорбляемый высшими по чину людьми, доведенный до отчаянья человек. При этом это человек не просто не чинованный, а это социально-психологический тип, то есть чело­век, ощущающий свое бессилие перед жизнью. Порой он способен на про­тест К бунту «маленького человека» всегда ведет жизненная катастрофа, но исход протеста — безумие, смерть.

Пушкин открыл в бедном чиновнике новый драматический характер, а Гоголь продолжил развитие этой темы в петербургских повестях («Нос», «Невский проспект», «Записки сумасшедшего», «Портрет», «Шинель»). Но продолжил своеобразно, опираясь на собственный жизненный опыт. Петербург поразил Гоголя картинами глубоких общественных противоречий, трагических социальных катастроф. По Гоголю, Петербург — город, где человеческие отношения искажены, торжествует пошлость, а таланты гибнут. Это город, где, «...кроме фонаря, все дышит обманом». Именно в этом страшном, безумном городе происходят удивительные происшествия с чиновником Поприщиным. Именно здесь нет житья бедному Акакию Акакиевичу. Герои Гоголя сходят с ума или погибают в неравной борьбе с жестокими условиями действительности.

Человек и нечеловеческие условия его общественного бытия - главный конфликт, лежащий в основе петербургских повестей. Одна из наиболее трагических повестей, несомненно, — «Записки сумасшедшего». Герой произведения —Аксентий Иванович Поприщын, маленький, обижаемый всеми чиновник. Он дворянин, очень беден и ни на что не претендует. С чувством достоинства он сидит в кабинете директора и очинивает перья «его высоко­превосходительству», преисполненный величайшего уважения к директору. «Все ученость, такая ученость, что нашему брату и приступа нет... Какая важность в глазах... Не нашему брату чета!» — отзывается о директоре Поприщин. По его мнению, репутацию человеку создает чин. Именно тот человек порядочен, кто имеет высокий чин, должность, деньги, - так считает Аксентий Иванович. Герой нищ духом, его внутренний мир мелок и убог; но не посмеяться над ним хотел Гоголь, Сознание Поприщина расстроено, и в его голову неожиданно западает вопрос: «Отчего я титулярный советник?» и «почему именно титулярный советник?». Поприщин окончательно теряет рассудок и поднимает бунт: в нем просыпается оскорбленное человеческое достоинство. Он думает, почему он так бесправен, почему «что есть лучшего на свете, все достается или камер-юнкерам, или генералам». По мере усиления безумия в Поприщине растет чувство человеческого достоинства. В финале повести он, нравственно прозревший, не выдерживает: «Нет, я больше не имею сил терпеть. Боже! что они делают со мною!.. Что я сделал им? За что они мучают меня?». Блок заметил, что в вопле Поприщина слышен «крик самого Гоголя».

«Записки сумасшедшего» - вопль протеста против несправедливых устоев обезумевшего мира, где все смещено и спутано, где попраны разум и справедливость. Поприщин - порождение и жертва этого мира. Крик героя в финале повести вобрал в себя все обиды и страдания «маленького человека».