8.3. Что следует из основных прав?

8.3.1. Ограничение государственной власти

Когда революционный процесс разработки конституций обратился к основам естественного права, то задал читателям и пользователям конституций неизбежный вопрос: что значит наличие у человека конституционных прав и что из этих прав следует? Что касается классических негативных прав, то конституционная защита заключается вовсе не в обеспечении возможности людей что-то сделать. В конце концов, если свобода представляет собой исходное состояние, первозданность, то государство не имеет оснований совершать определенные действия, которые уничтожили бы эту возможность.

Исходной точкой является свобода граждан. Гражданин сохраняет свою свободу в государстве. Как впоследствии иногда констатируют конституции стран, освободившихся от патерналистского гнета, разрешено все, что не запрещено. Что-либо регулировать в государственном порядке, ограничивать, запрещать, что само по себе не наносит вреда никому другому, можно, лишь имея на то особые полномочия. Стало быть, исходным пунктом является свобода. Исключение представляет собой возможность законного наложения обязательств, проистекающая из конституционно зафиксированных обязательств по уплате налогов.

В Декларацию 1789 г., по предложению аббата Сьейеса, было внесено положение, согласно которому политическое общество, конституционное государство не означает договорное ограничение свободы; в нем сохраняются естественные свободы, более того, своей полноты они достигают именно в условиях права.

Конституционные права предназначались для ограничения власти. Первая поправка к американской Конституции не указывала на то, что человек волен пользоваться свободой слова и вероисповедания - это для большинства американцев само собой разумелось. Надлежало выяснить, (271) что означает эта свобода с точки зрения государства. (Согласно поправке I, Конгресс не должен издавать законов, ограничивающих свободу слова, печати или вероисповедания; государство не может устанавливать религию.)

Перечень прав меняется, меняется и то, что влечет за собой включение в перечень. Но если согласиться с тем, что конституция представляет собой правовую норму, из которой следуют обязательства, т.е. она имеет нормативную силу, то включение в конституцию прав в системе правового государства придает им нормативный характер.

Провозглашение основных прав накладывает определенные обязательства на государство, но что значит обязанность государства? Все это приводит нас к поиску твердого ядра непосредственной защиты зафиксированного в конституции права и непосредственного юридического эффекта этого права. Включение основных прав или свобод в конституцию означает принятие обязательств государством. Во-первых, обязательства самому не нарушать эти права. Остается спорным вопрос, обязывает ли конституция государство обеспечивать осуществление этих прав по отношению к другим. В известной степени, конечно, государство должно гарантировать осуществление прав, связанных со свободой. В этом смысле основные права означают больше, чем просто конституционно признанная свобода как возможность действия (см. ниже).

Но что значит гарантия со стороны государства? Полагается ли возмещение убытков при нарушении зафиксированных в конституции прав, но последующие законы не уточняли эти права? А если права нарушаются органом, действующим от имени государства или частного лица? Даже в Соединенных Штатах, где любой судья с готовностью листает Конституцию, она лишь в результате длительного развития стала непосредственной юридической основой для вынесения решений о возмещении убытков. Для европейского толкования конституционализма, особенно бытующего в Венгрии, характерна легитимация непосредственного возмещения убытков или иного обжалования по частному праву на основе конституции, если основные права других лиц нарушаются вследствие деятельности, которая не запрещена³⁵.

(272) 8.3.2. Влияние основных прав на негосударственные отношения

Государство должно воздерживаться от действий, запрещенных конституцией в связи с осуществлением какого-либо права. В процессе ограничения прав, если в конституции возможность ограничения соединяется с основным правом, государство может поступать только определенным образом.

Осуществление некоторых прав трудно представить без активной государственной деятельности. Хотя конституции обычно умалчивают об этом, но государство имеет власть по охране общественного порядка, восходящую к доконституционным временам, которую демократическая легитимация может даже принять, ссылаясь на законодательство как на принцип суверенной народной воли. Но обязано ли государство создавать такие общественные условия и обстоятельства, которые служат подлинному осуществлению прав и свобод? Является ли нарушением конституции безнаказанность того, кто держит под арестом другого? Или государство прибегает в таких случаях к наказанию лишь потому, что полагает, будто таким образом оно может сохранить свою привилегию ограничения свободы? Должно ли государство обеспечивать то, ожидание чего формирует основное право? И является ли его конституционной обязанностью обеспечение защиты в случае нарушения основных прав гражданами или предотвращение этого нарушения? На этом основании можно конфисковать тираж газеты, поместившей материал, оскорбляющий чье-либо достоинство, прежде чем начнется ее распространение.

Ответ на эти вопросы следует искать в конституционном восприятии роли государства, а также в том, насколько функционирование общества и экономики нуждается в государственных услугах. Для со­здания рыночной экономики в начале XIX в. необходимо было потеснить государство, раздающее привилегии и сохраняющее их монополию; сложившиеся в тот период конституции достаточно отчетливо противостояли тому, чтобы государство, особенно только что побежденная исполнительная власть, чрезмерно вмешивались в экономику и в частную жизнь граждан.

Позиция американского Верховного суда состоит в том, что государство не имеет активных обязанностей по защите прав человека:

«В формулировке клаузулы о необходимости соблюдения «надлежащей процедуры» нет ничего, что обязывало бы штаты защищать жизнь, свободу и собственность граждан от частного вторжения»³⁶.

(273) В других условиях развития общество оказывается полностью парализованным без услуг государства, что определяет и конституционную роль государства. Государство играет роль в активной государственной защите и развитии прав, оно обязано защищать права независимо от того, кто их нарушает. Эта концепция не довольствуется предотвращением вмешательства государственных органов, в результате которого нарушаются права³⁷. Германский суд в вопросе защиты жизни плода во чреве матери дошел до того, что провозгласил: государство должно защищать его средствами уголовного права. Даже оставшиеся при особом мнении судьи сомневались, соответствует ли форма защиты посредством уголовного права самой защите основного права, которое надлежит защищать с помощью законодательства и государственных услуг, не подвергая их сомнению.

Восточноевропейские страны после 1989 г. не стремились уничтожать решающую роль государства, да и в обозримом будущем не предвиделось ничего, что могло бы заменить услуги государства. Правоза­щитные «услуги» государства в большинстве случаев сохранялись как конституционная потребность. Венгерская Конституция (абз. 1 § 8) провозглашает защиту основных прав первоочередной обязанностью государства, как и Основной закон Германии (абз. 3 ст. 1), отличающийся государственно-центристскими традициями, гласит, что законодательство, исполнительная власть и суд должны подходить к основным правам человека как к непосредственно действующему праву.

Все это ведет к проблемам сферы осуществления основных прав, к вопросу о том, должно ли государство гарантировать реализацию основных прав и в частных отношениях? Охватывает ли конституция и сферу отношений частного права?

Классические либеральные конституции, как мы уже видели выше, считали конституцию действительной исключительно по отношению к государству, т.е. руководством для государства, но не непосредственно для частной сферы. Эту китайскую стену укрепляло еще и традиционное (274) европейское разделение отраслей права, согласно которому мир частной независимости характеризуется именно тем, что на него распространяются только определенные кодексы частного права, в остальном же в нем царит свобода личного выбора. В наши дни, в первую очередь под растущим влиянием германского Конституционного суда, считающего конституцию выражением объективных ценностей, во многих странах под предлогом усовершенствования юридического верховенства конституции признано, что положения конституции нужно осуществлять и в сфере частных отношений.

Если признать, что законодатель и государство имеют конституционные обязанности в области активной защиты основных прав человека, то основные права и конституционные ценности нужно применять и в частных отношениях как непосредственно, путем соответствующего законодательства в области частного права (например, посредством объявления недействительными договоров, содержащих антиконституционную дискриминацию), так и путем соответствующего судебного применения конституции в частном праве.

Все это является источником новых и новых трудностей, способных, как показывает следующий пример, рано или поздно создать угрозу для самой свободы, которую считалось необходимым обеспечить в конституции. Нарушает ли свободу политических взглядов как основное право человека и тем самым конституцию работодатель, отказывающий кому-либо в приеме на работу из-за политических убеждений? И обоснованно ли со стороны государства не принимать на службу человека из-за его политических воззрений: например, отказывать в должности преподавателю, который критикует государственное устройство, законодательство или даже является членом политической группировки, критикующей принципы конституции? Можно ли увольнять граждан с государственной службы, как это следует из законов о перлюстрации, за принадлежность в свое время к законным организациям?³⁸

(275) Вернемся к частному работодателю, который отказывает, например, продавцу в найме из-за мнения и убеждения, высказанных им в ходе собеседования. В одном случае отказ обосновывается тем, что экстремистские взгляды несостоявшегося продавца могли бы отпугнуть покупателей. В другом случае владельцу просто не нравятся эти взгляды. Владелец может полагать, что никому нет дела до того, как он распоряжается своим правом собственности. С какой стати он должен терпеть, чтобы у него перед глазами изо дня в день мелькала физиономия человека, чьи взгляды вызывают у него отвращение?

Согласно понятиям о конституционализме, в наши дни характерной чертой для многих правовых государств является запрещение дискриминации, основанной на естественных свойствах дискриминируемого лица (раса, пол, сексуальные наклонности, возраст, физические недостатки). Не считаются дискриминацией различия, устанавливаемые на основе качеств, которые представляют собой препятствие для выполнения данной задачи. Конституционная защищенность уже не столь однозначна и подвержена изменениям в историческом плане, если ос­новой негативной дискриминации являются убеждения или личное членство. Что же касается сугубо приватных отношений, здесь может проявляться «свобода» дискриминации. У себя дома каждый может быть расистом и приглашать к себе в гости, кого он хочет. Основывая семью, человек не поступает незаконно, отвергая притязания не нравящегося ему претендента, хотя адепты революционного равенства, пожалуй, и здесь стремились бы к справедливости³⁹.

Венгерская Конституция⁴⁰ занимает весьма своеобразную антидискриминативную позицию. Она возводит равенство в важнейший принцип, (276) охватывающий все право, делает из равенства суперправо. Осуществление этого, по всей вероятности, она считает активной обязанностью государства:

«§ 70/А. (1). Венгерская Республика гарантирует каждому находящемуся на ее территории человеку права человека и гражданина без какой бы то ни было дискриминации в отношении расы, цвета кожи, языка, пола, религии, политических или других убеждений, национальности и происхождения, социального, имущественного или иного положения.

(2). Любая негативная дискриминация в соответствии с абзацем (1) строго карается законом».

Как оценить на основе венгерской Конституции упомянутую дискриминацию применения? Из-за изобилия прав человека и гражданина сразу и не найдешь такой аспект частной жизни, который не был бы связан с основным правом. Текст Конституции слишком обширен. Если неподтвержденность дискриминации - «гражданское право», тогда государству, бесспорно, придется принять закон, согласно которому работодателя не могли бы подвергнуть дискриминации в отношении работополучателя. Но если бы это даже не было гражданским правом, дискриминация все равно была бы запрещена, так как наказуема всякая дискриминация, таким образом, и дискриминация личного характера. За отсутствием особых норм уголовного права дискриминирующий частный работодатель не может быть наказан, но в рамках непосредственной применимости конституции можно будет взыскать с него возмещение убытков к вящей славе права собственности.