19.К.Дейч о нации и о национализме

Какая политическая общность имеет самое большое значение в жизни людей? Какая самая важная для наших ежедневных решений? Какая имеет наибольшую власть? Какая требует наибольшей лояльности? В пользу какой мы должны принять решение в случае конфликта?

Эти вопросы стары как систематическое мышление о политике и праве, о лояльности и этике, об обществе и истории. Но если вопросы все время оставались теми же, то ответы на них в зависимости от места и времени были разными. Семья, род, племя, орда воинов и их вожди, селение, город-государство, полис, королевство, империя, нация, христианская и исламская религиозная община, секулярные регионы социализма или коммунизма, религиозная община всех африканцев или всех азиатов и наконец всемирная общность всего человечества, - каждая

общность когда-нибудь и где-нибудь обладала лояльностью людей в общественных и политических конфликтах...

Нация - это народ, обладающий государством. Для того, чтобы завладеть государством, опеделенное количество членов этого народа должно составлять большинство руководящего состава этого государства, и значительное количество членов этого народа должно каким-то образом идентифицироваться с этим государством и поддерживать его. Народ, в свою очередь, представляет собой обширную многофункциональную коммуникативную сеть людей. Это общность людей, которые быстро и эффективно могут общаться друг с другом на расстояние на разные темы. Для этого дополнительно требуется наличие у них коммуникационных привычек, общего языка, общей культуры как и совместного скопления общих ценностей и воспоминаний. Из последнего следует вероятность разделения этими индивидами в настоящем и недалеком будущем предпочтений и восприятий. Члены одного народа похожи друг на друга относительно их привычек и черт характера; они дополняют друг друга относительно других привычек. Если значительная часть членов народа стремится к своей этнической или языковой группе, к достижению политической власти, то это можно называть национальностью. Когда эта власть достигнута, - обычно это означает овладение государственным аппаратом -, мы это называем нацией. Всемирно-историческое значение такие нации приобрели только в новейшее время.

Deutsch, Karl W. Nationenbildung - Nationalstaat -Integration. (1966) Dusseldorf, 1979. S. 202.

20.М.Вебер о нации Макс Вебер о понятии нации. 1922 г.

М. Weber. "Witschaft und Gesellschaft. Grundri? der Verstehenden Soziologie"(1976)

<Нация> - это понятие, которое - если вообще оно может быть определено однозначно - не может быть определено на основе общих, эмпирических качеств, считающихся свойственными ей. Оно в обычном употреблении людей означает несомненно сначала то обстоятельство, что определенным группам людей можно считать присущим некое специфическое чувство солидарности по отношению к другим людям, т.е. это из области ценностей. Однако нет общего мнения ни насчет того, как разделять эти группы, ни насчет того, какие же общие поступки должны развиваться в результате этой солидарности. <Нация> в обыденном языковом употреблении в первую очередь не идентична с <государственным народом>, т.е. с определенной принадлежностью к какой-то политической общности. Ведь многочисленные политические общности (как, например, Австрия до 1918 г.) содержат в себе группы людей, из круга которых эмфатически подчеркивается самостоятельность их <нации> по отношению к другим группам, или же, с другой стороны, содержат части группы людей, которые участниками выставляются как единая <нация> (тоже в Австрии). Далее, <нация> не идентична с языковой общностью, ибо таковой не всегда бывает достаточно (как, например, у сербов и хорватов, американцев, ирландцев и англичан) с другой стороны, кажется, что ее наличие не является обязательным (ведь мы находим выражение <швейцарская нация> наряду с <швейцарским народом> и в официальных документах); далее, некоторые языковые общности не ощущают себя как отдельная <нация> (как, например, по крайней мере до недавних пор, белорусы). Однако, особенно часто претензия на рассмотрение как отдельную <нацию> связывается с массовой культурной ценностью языковой общности (например, в подавляющей мере в классической стране языковых баталий - Австрии - и так же в России и в Восточной Пруссии), хотя это происходит с разной степенью интенсивности (например, с малой интенсивностью в Америке и в Канаде). Но языковым товарищам также просто может быть отказано в <национальной> общности, и вместо этого может быть сделан акцент на другой значимой <ценности массовой культуры> на конфессии (например, у сербов и хорватов) или же на различиях социальной структуры и обычаев (как у немецких швейцарцев и эльзасцев по отношению к немцам Рейха, или у ирландцев по отношению к англичанам); т.е. акцент делается на <этнических> элементах, но прежде всего на воспоминаниях о политической общности судьбы с другими нациями (у эльзасцев с французами со времен революционных войн). Само собой разумеется,что <национальная> принадлежность не должна строиться на реальной кровной общности: ведь везде особенно самые радикальные <националисты> часто чужаки по происхождению.

В промежутке между эмфатическим одобрением, эмфатическим отрицанием и полной индифферентностью к идее <нации> (имеющейся должно быть, например у люксембуржца и присущей <непробужденным> народам) выстраивается бесступенчатая палитра очень разного и чрезвычайно изменчивого отношения к ней у разных социальных слоев даже внутри отдельных групп, которым по употреблению языка приписывают качество <нации>. Феодальные слои, слои чиновников, промышленная <буржуазия> различных ее категорий, слои <интеллигенции> не относятся к ней ни одинаково, ни исторически константно... Является исторически более чем известным, что внутри одной и той же нации интенсивность чувства солидарности в своем внешнем проявлении выражается с разной силой и подлежит изменениям. В целом же это чувство возросло даже там, где внутренние противоположные интересы не стали меньше.