Архитектура Петербурга

Своим расцветом архитектура этого периода обязана двум поколениям мастеров.

Первое поколение, «птенцы гнезда Петрова» – это пенсионеры, вернувшиеся в Россию в последние годы жизни Петра или после его смерти: П. Еропкин, И. Коробов. К ним следует отнести М. Земцова, обучавшегося профессии в Петербурге.

Второе поколение – их ученики: А. Квасов, С. Чевакинский, Ф. Аргунов, Ф.–Б. Растрелли.

В Петербурге уделялось большое внимание архитектурному образованию. Еще в 1724 году был издан указ об организации «архитектурных команд» при ведущих мастерах. Это были первые русские архитектурные школы. «Командами» в Петербурге руководили И.К. Коробов, М.Г. Земцов, С.И.Чевакинский. В команды принимали подростков, срок обучения в них – более 10 лет.

По окончанию обучения комиссия, составленная из ведущих зодчих, давала рекомендацию о переводе ученика в подмастерье – в «архитектурии гезели».

Согласно «Должности архитектурной экспедиции» архитектор должен был знать грамоту, арифметику, геометрию, историю, гражданское право, владеть основами рисунка, знать живопись и скульптуру.

Обучение в «команде» не отличалось от старинного цехового метода: ученик делал под руководством мастера проектные чертежи, принимал участие в строительстве, приобретая нужные навыки. Посылать  за границу на учение архитектуре перестали. Это очень важно для формирования мышления молодых архитекторов, которое оказывалось под влиянием петербургской среды. Но связь с европейской зодческой культурой была налажена, контакты развивались.

Архитектор этого времени мыслил категориями целого и подчинял объемную и композиционную структуру отдельных объектов городу или ансамблю.

Проектный метод получил название «проектирование снаружи внутрь»: сначала задаются очертания здания и его композиция, а затем уже решаются вопросы внутренней организации. Особенно важна«внешняя» функция объекта, имеющая градообразующее значение.

Характерный пример – Адмиралтейство, при перестройке которого в 1735 году И. Коробов не только сохраняет, но и увеличивает в размерах «ненужную» верфи башню.

Архитекторы и заказчики были не слишком озабочены «удобством», а следовательно, компоновкой внутренних пространств. Культура быта еще не развита, требования к комфорту не очень высоки даже во дворцах, где отсутствуют жилые комнаты в нашем понимании. Да и строились дворцы не столько для проживания, сколько для «прославлений» и «торжествований».

В планировке господствует анфилада: все помещения делаются проходными. Когда великая княгиня Екатерина Алексеевна, будущая императрица, приехала в один из загородных дворцов, она страдала не только от сырости и холода; пришлось пробить еще одну дверь – в наружной стене, чтобы через ее спальню не сновали фрейлины и слуги.

В XVIII веке «красоту» ценили больше, чем «пользу», можно сказать, что город был украшен зданиями. По сравнению с образной стороной архитектуры ее конструктивно-техническая сфера запаздывала в своем развитии.

В архитектуре времени Анны Иоанновны мало что осталось в первозданном виде: в лучшем случае было перестроено и изменено, в худшем – просто снесено.

Одно из ведущих мест в архитектуре Петербурга конца 20–30-х годов занимает М.Г. Земцов, получивший образование в России и сумевший встать вровень с ведущими иностранными мастерами.

Первой самостоятельной работой Земцова в Петербурге стал «Салон для славных торжествований» в Летнем саду (1725), затем он строит итальянский дворец (на этом участке позже Кваренги возведет здание Екатерининского института) и начинает Аничков дворец, который завершил Растрелли.

Последними работами Земцова были церковь Рождества Богородицы (1733 – 1737), на месте которой в XIX веке Воронихиным будет построен Казанский собор, и церковь Симеона Богоприимца и Анны Пророчицы на Моховой улице (1729 – 1734). Из всего перечисленного среди работ архитектора лишь церковь Симеона и Анны дошла до наших дней.

Старый тип храма (традиционный «восьмерик на четверике», одноапсидный, с трапезной с запада и колокольней над входом) Земцов преобразовал в духе новой регулярной архитектуры: нашел необычную форму многогранного купола, применил над входами мотив балконов на парных колоннах, а главное – завершил колокольню высоким шпилем, который уже стал типичным элементом именно петербургской новой архитектуры.

В этой церкви произошло соединение принципов новой школы (на европейской основе) с национальными традициями. Именно традиции позволили Земцову в церкви Симеона и Анны, построенной по типу Петропавловского собора Трезини, преодолеть раздробленность трезиниевской композиции и создать органически слитный ансамбль.

В истории петербургской архитектуры второй трети XVIII столетия есть архитектор, после которого не осталось ни одной постройки. Тем не менее он сыграл важную роль в строительстве города. Имя этого зодчего – П.М. Еропкин. Именно ему принадлежит блестящая идея трехлучевой системы улиц из единого центра – Адмиралтейской башни, скрепленная полукольцами магистралей вдоль рек и каналов.

По его плану была проложена Литейная улица (ныне Владимирский проспект), Царскосельская перспектива (ныне Московский проспект), Главная просека Васильевского острова (ныне Большой проспект),  ряд новых районов (Коломна). Еропкин проектировал частные дома: Артемия Волынского на Английской набережной и на Мойке, князя Черкасского и князя Трубецкого – на Дворцовой набережной, знаменитый «Ледяной дом» и другие. В 1740 году П.Еропкин был казнен в связи с делом Артемия Волынского.

Третий выдающийся петербургский архитектор второй трети XVIII века –И.К.Коробов. Главным делом жизни Коробова стала реконструкция Адмиралтейства. Ему принадлежит идея возвести вместо ветхой мазанковой башни семидесятиметровую каменную, с высоким золоченым шпилем и флюгером в виде трехмачтового корабля, сохраненным и в Захаровской перестройке XIXвека.

Истинный расцвет архитектуры Петербурга середины столетия связан со стилем барокко и именем Ф.-Б.Растрелли. 

Зрелое русское барокко (1740-1761гг.)

К началу 1740-х годов стиль зрелого русского барокко постепенно сменяет «петровское барокко». Нередко его называют «елизаветинское барокко», так как этот стиль по времени совпадает с периодом правления дочери Петра Великого Елизаветы Петровны.

Красота градостроительного замысла Петра, простор его прямых улиц и цельность регулярного плана, рациональность архитектуры – красота полезного.

Красотуархитектурных произведений середины столетия соотносят с другими определениями. «Великолепный», «огромный», «пышный», «прекраснейший» – эти слова присутствуют в документах самого разного плана от конкретно-деловой переписки, до восторженных восхвалений.

Помимо этих эпитетов при анализе архитектурных образов используют понятия «движение» (динамика) и «иллюзорность»(дематериализация). 

Архитектура барокко полна движения, динамики, она не приемлет гладкой, ровной поверхности. Плоскость стены то резко выступает вперед в виде собранных в пучки колонн, поднимающих антаблемент, то сильно западает вглубь. Такой прием в архитектуре называется раскреповкой. Например, фасад Зимнего дворца имеет 29 наружных и 29 внутренних углов. Это создает причудливую игру светотени, а при движении вдоль фасадов зданий – постоянную смену вида.

Последовательно развивающиеся пространства ансамблей и интерьеров, характер линий – изгибающихся, плавных или с резкими поворотами, внезапно обрывающихся – создают образ движения.

Идеал барокко – капризно изогнутая кривая. Вот почему архитекторы той эпохи часто использовали в своих работахволюты – формы в виде спирали, завитка.

Другая любимая деталь барокко – разорванные арка или фронтон. Даже крыши зданий делали высокими с переломом, устанавливали статуи и вазы –  все ради того, чтобы нарушить прямизну.

«Иллюзорны» фасады и интерьеры постольку, поскольку пластика и декор или отделка «скрывают» простор очертаний конструкции.    

Отличительные черты «зрелого русского барокко»

1) Обилие декоративных элементов. Основное средство пластической обработки поверхности – ордер. По сравнению с Петровской эпохой ордерная одежда несравненно богаче. На фасадах Строгановского или Зимнего дворцов в сложном порядке чередуются одиночные или сдвоенные пилястры, колонны, портики, «пучки колонн».

Лепной декор, включающий гирлянды, раковины, волюты, фигурки купидонов, бюсты, гербы и другое; заполняет пространство фронтонов, вьется по колоннам и пилястрам. Барочные здания кажутся «скорее вылепленными, чем построенными». 

2) Стены прорезаются широкими и высокими окнами. Разнообразны формы оконных проемов: прямоугольные, арочные, овальные, круглые. Наличники сложных барочных очертаний.

3). Архитекторы избегают прямой линии обреза стены, усложняя ее креповками, обогащая фигурными аттиками, декоративными вазами, скульптурой и прочими «стоячими великолепиями», как гласил один из документов.

4). Активно используется цвет. Бирюзовые, оранжевые, зеленые насыщенные тона стен служат хорошим фоном для белых ордерных деталей. В отделке фасадов и интерьеров широко используетсяпозолота, т.е. вводится дополнительный активный цвет.

5). Увеличиваются размеры парадных интерьеров,  они выстраиваются в анфилады. Декоративная обработка дворцовых интерьеров преследует цель зрительно обогатить поверхность, иллюзорно расширить внутреннее пространство. Вот некоторые приемы, используемые для этого.

Орнаменты, в которых сильны растительные мотивы, оплетают стены, порталы, оконные проемы тянущимися вверх или ниспадающими гирляндами.

Устройством падуг маскировали резкий переход между стеной и потолком, поверхность потолка при этом как бы уменьшается и помещение кажется выше. Живописные полотна на потолке и стенах создавали иллюзию связи интерьера с внешним миром. Интерьеры, изобилующие драгоценными штофами драпировок и обивок, мерцающие отражениями в зеркалах бесчисленные свечи в причудливых канделябрах, люстрах и бра создают внутренне стилевой единство с окружением Елизаветы: церемонным этикетом, манерой одеваться —  робронами на жестком каркасе, усыпанными драгоценностями, атласными камзолами, париками.

Барокко с его капризными завитками, причудливыми изгибами, легкомысленной и чувственной роскошью как нельзя лучше подходило Елизавете и служило ей драгоценной оправой как редкостному бриллианту. Елизавета не жалела денег на эту оправу, не глядя подписывая счета, которые подавал ей великий мастер – Франческо Бартоломео Растрелли.

Все внутреннее убранство Царскосельского дворца говорило о том, что Елизавета живет как бы в земном раю, а всякое ее появлениеперед гостям представлялось чудом: в сверкающей под лучами солнца анфиладе комнат и залов, уходивших в какую-то теплую зеркально-золотую бесконечность, появлялась блистающая точка. Она все увеличивалась и увеличивалась, нарастая, неся с собой волны света иароматов, шорохи тканей,  – к гостям приближалась императрица.

Одно из первых архитектурных произведений, в котором ярко проявились черты русского барокко, – Аничков дворец. Он был заложен в 1741 году по проекту М.Г. Земцова. После смерти Земцова в 1743 году работы по возведению дворца продолжил его ученик Г.Д. Дмитриев, а завершил строительство Ф.-Б. Растрелли. Если фасады дворца с плоскими пилястрами еще сохраняли связь с петровским барокко, то завершающие части выступов-ризалитов с богатым скульптурным декором позволяют отнести Аничков дворец к произведениям зрелого русского барокко. Впоследствии дворец неоднократно перестраивался, утратив все свои барочные элементы. 

Самым ярким представителем стиля зрелого русского барокко явился Ф.-Б. Растрелли. К его наиболее выдающимся произведениям относитсяСмольный монастырь (1748 – 1764), спроектированный в традициях древнерусских ансамблей – с пятиглавым собором в центре и многоярусной колокольней. Однако, принцип регулярности и симметрии, а также пышный барочный декор отличают Смольный от древнерусских монастырей.

Схема монастыря геометрична: в ее основе форма креста, образованного двухэтажными каменными корпусами. В центре – собор Воскресения Христова высотой 93,7 м, крестообразный в плане; вместе с малыми церквями, поставленными на входящих углах «креста», и башенками ограды он образует пространственную пирамиду.

Над входом в монастырь должна была встать 140-метровая (на одну треть выше колокольни Петропавловского собора в крепости) ярусная колокольня с тремя пролетами звонов в нижних ярусах и мощным венчающим столпом, прообразом которого послужила колокольня Ивана Великого.

Растрелли спроектировал колокольню по древнерусски как надвратную. К сожалению, архитектор не сумел ее построить. Его проектом воспользовался С. Чевакинский, создав уменьшенный вариант растреллиевской колокольни – колокольня Никольского собора.

Именно с Растрелли в облике Петербурга помимо высоких шпилей стало играть большую роль отечественное пятиглавие, принцип ярусности, башнеообразности, придававшие строениям Северной столицы живописность. 

Самым грандиозным петербургским дворцом считается Зимний, сооруженный Растрелли в 1754 – 1762 годах на месте предыдущего, построенного им же в 1732 – 1735 годах для Анны Иоанновны.

Если предыдущий дворец еще сохранял черты петровского барокко (плоскостное решение фасадов, обработанных пилястрами, кровля с изломом, сдержанное скульптурное убранство), то новый дворец – типичное произведение зрелого русского барокко со всеми его характерными чертами.

Растрелли принимал участие в грандиозных преобразованиях дворцово-парковых ансамблей в пригородах Петербурга. Он перестроилБольшой дворец в Петергофе и, по существу, создал новыйЕкатерининский дворец в Царском селе, увеличил императорские дворцы пристройками, разработал новые проекты интерьеров, обогатил фасады и парадные залы архитектурно-скульптурным декором, создал изящные парковые павильоны.

Младшим современником Растрелли былС.И.Чевакинский. Самое значительное произведение Чевакинского – Никольский Морской собор с отдельно стоящей колокольней.

Как и Растрелли, Чевакинский обратился к традициям древнерусской архитектуры, однако предложил иное объемно-пространственное решение.

Так, он отказывается от малого поэтажного ордера и объединяет оба этажа большим ордером с колоннами композитного ордера, вместо монолитной завершающей части с единственным большим центральным куполом у Растрелли, делает купола приблизительно равновеликими.

Имеются существенные расхождения в деталях, определяющих индивидуальный подчерк мастера. Группируя колонны на углах, Растрелли располагает их с двух сторон, а Чевакинский ставит еще одну по ребру угла.

Он смело перерезает антаблемент овальными окнами, что никогда не позволял себе Растрелли.

Зрелое русское барокко не имело периода упадка в отношении от западноевропейского. Можно сказать, что оно прекращает свое существование, достигнув вершины, к началу 1760-х годов под натиском менявшихся отношений и эстетических взглядов.

Основные архитектурные памятники времени правления Анны Иоанновны, сохранившиеся до наших дней

М.Г.Земцов

Церковь Праведных Симеона  Богоприимца и Анны Пророчецы (Моховая ул., 48)(1729 – 1734).

Основные архитектурные памятники зрелого барокко, сохранившиеся до наших дней

Ф.-Б. Растрелли  Аничков дворец  (Невский пр., 39)(1741–1750). М.Г.Земцов, Г.Д.Дмитриев; в результате перестройки утратил барочные элементы  Большой дворец (Петергоф) (1745–1755) Собор Воскресенского (Смольного) монастыря (пл. Растрелли, 3/1)(1748–1764) Дворец графа М.И. Воронцова (Садовая ул., 26)(1749–1758) Большой дворец  (Царское село) (1752–1757) Дворец барона С.Г.Строганова (Невский пр.,17) (1753-1754) Зимний дворец (Дворцовая наб., 36) (1754–1762)

С.И. Чевакинский   Дворец графа П.Б.Шереметева  - Фонтанный дом (наб. р.Фонтанки, 34) (1746?–1751?)  Дворец графа И.И. Шувалова (Итальянская ул., 25) (1749–1754) Собор Святителя Николая Чудотворца - Никольский Морской собор(Никольская пл., 1) (1753–1762)