В начало Возможности для маневра

 

 

Известно – нельзя собеседника достаточно долго держать в напряженном состоянии, под градом резких вопросов он растеряется или озлобится, или демонстра-тивно замкнется, не желая быть наглядным пособием в «блестящей журналистской игре». Маски «следователя», высокомерного, снисходительно внимающего «усталого журналиста» («много, много я вас перевидал...») нежелательны ни при каких условиях.

Резко отрицательный результат, подчас, дает и наигранное участие, сострадание (тот же «следователь», но не с кнутом, а с пряником); как однажды воскликнул какой-то «подследственный»: «Перестаньте обливать меня помоями вашей гуманности!»

Те или иные «психологические позиций» во время профессиональной работы, как правило, журналист занимает вполне осознанно (хотя, в принципе, «перевоплощение» может происходить и бессознательно).

«Имиджи» используются для устранения, либо смягчения некоторых психологических барьеров между интервьюером и интервьюируемым. И выбирать маски надо точно.

В случае социального неравенства его только усугубит надменность журналиста; человека, и так чувствующего себя неловко в нестандартной для себя ситуации, не стоит ошеломлять напором или демонстрировать свою крайне изысканную и глубокомысленную манеру «эстета».

Есть и еще одна опасность, которую надо учитывать в данной ситуации. Интервьюера с его вполне безобидными намерениями слишком часто принимают за настоящего «ревизора». Особенно, если «у страха глаза велики» не без основания. Тогда-то, как известно еще по Гоголю, могут возникнуть комические ситуации. Так было, к примеру, в практике журналистки Т. Ивановой:

«Вспоминаю одно из своих первых интервью. С пасечником. Я молодая была, волновалась, почитала какую-то специальную литературу перед встречей. Разговаривала я с этим дедом просто. Хорошо беседовали.

А потом задала вопрос, и в нем было какое-то специальное слово, сейчас уже не помню, какое. Так вот, проскользнуло.

Этот дед метнул на меня быстрый взгляд и спросил: «Инспектор?»

Так и не смогла я ему доказать, что я всего лишь журналистка...»

Из всех вариантов масок чаще всего употребляются маски с «эффектом снижения», «опрощения» журналиста; спектр тут широк: от нагруженного начальством «трудяги», до просто восхищенного собеседника.

«Труднее тогда, когда вы идете к людям, которые принимают вас за начальника, – справедливо считает А. Рубинов, – тогда стоит задавать... очень много глупых, наивных вопросов...Так было, например, когда я собирал материал о том, что происходит в камерах хранения – там происходят очень интересные вещи. Так вот, работницы камер хранения никак не могли разговориться. Тогда я стал задавать наивные вопросы, вроде, скажем, такого: «А правда ли, что у вас прячут человеческие трупы?» Шутил много. Постепенно они разговорились... Я подыгрывал им, раскрывал рот от удивления... Получился хороший материал. Если бы я не задавал глупых вопросов, не ставил себя ниже них, материала не получилось бы».

Для журналиста естественно менять, в зависимости от ситуации, и манеры, и речь. Как говорил яркий московский репортер Э. Церковер: «Порой журналист не просто меняет речь, порой нужна роль. Если разговор, например, с военным, то лучше всего предстать перед ним совсем уж штатским, по его понятиям, может быть, недисци-плинированным.

Я брал интервью у адмирала, командующего флотом. Человек он был суровый, с тяжелым характером, не любил лишних слов. Казалось, заставить его ответить на вопрос, на который он отвечать не хочет, практически невозможно. Но все-таки можно, при условии, если он видит перед собой штатского... И хотя я сам капитан-лейтенант флота, я специально для него выгляжу «чисто штатским». Я спрашиваю: «Сергей Георгиевич, а дети ваши пошли по стопам отца?» – «Да, сын служит во флоте». – «Сергей Георгиевич, а нельзя сказать, где он служит?» – «Не надо, ему и так легко служится!» – «Ну, Сергей Георгиевич, ну а все-таки...» Военному он ответит «Нет!», а тут видит перед собой человека, спрашивающего по наивности... Ему трудно со мной бороться, я не из его компании!...

С актером разговор нужен такой – стилистически, и по манере беседы, – чтобы он понял, что вы знаете театральный мир, не новичок. Обязательно нужно польстить вначале: «Мы вас так любим...», на них это действует. С рабочим разговариваю так, как корреспондент разговаривает с рабочим. Хитрить не надо: «Я в вашем деле ничего не понимаю, говорите со мной, как с невеждой, объясните все, пожалуйста, подробно». Ему это приятно: он начинает чувствовать себя авторитетно».

Использование маски – использование возможностей для маневра. В случае, если беседа грозит сорваться по причине несоответствия уровня компетенции журналиста тому, каким этот уровень хотел бы видеть собеседник, также можно использовать маски. Можно польстить человеку, знающему больше вас. Можно сослаться на странную прихоть начальства («Ну с чего бы редактору именно меня к вам посылать...»). Выдавать себя за «всезнайку» (даже если усердно готовился) не стоит, можно попасть впросак, дискредитировать себя в глазах собеседника, после чего на хороший материал уже надеяться нечего («единожды совравши – кто тебе поверит...»).