1933—1945: Немецкий кинематограф и национал-социализм

С приходом в Германии к власти национал-социалистов свыше полутора тысяч видных кинодеятелей эмигрировали из страны (среди прочих Фриц Ланг, Марлен Дитрих, Петер Лорре, Эрих Поммер, Элизабет Бергнер и другие). Ввиду возрастающей антисемитской политики многие кинематографисты еврейского происхождения были вынуждены прекратить работу.

В 1934 году государство ввело предварительную цензуру фильмов, а в 1936 году была официально отменена кинокритика. К производству допускались только идеологически выдержанные фильмы. Всю кинопродукцию, выпущенную в период национал-социализма, можно условно разделить на две категории: это прежде всего фильмы развлекательного характера (Die Feuerzangenbowle Гельмута Вайсса, 1944) и пропагандистские фильмы (Еврей Зюс, 1940, многочисленные постановки о Фридрихе Великом). В целом фильмы этого периода пропагандировали принципы «избранности немецкого народа» и «главенства фюрера».

В середине 1936 года в стране был введён в действие закон об отнесении к компетенции министерства пропаганды Германии полномочий по выдаче разрешений на прокат иностранных фильмов. Фактически на выпуск кинофильмов не-германского производства был наложен запрет, и с 1937 года киноиндустрия окончательно перешла под государственный контроль. Производство развлекательного кино было провозглашено в качестве одной из целей государства. Мощная поддержка кинематографа правительством национал-социалистов имела и свои плюсы: государство вкладывало значительные средства в развитие кинопромышленности, позволяя ей, в свою очередь, совершенствоваться в техническом плане. Было налажено производство первых цветных картин, однако до этого было снято ещё несколько чёрно-белых, ставших впоследствии классикой кинематографа и во многом предопределивших его развитие на годы в мировом масштабе: Лени Рифеншталь в своих документальных кинолентах о съездах национал-социалистической партии Германии и проходивших в Берлине Олимпийских играх показала высочайший уровень владения техникой киносъёмки, создав такие наполненные соблазнительной эстетикой тоталитаризма картины, как «Триумф воли» и«Олимпия».

Триумф воли.

Премьера состоялась 28 марта 1935 года в кинотеатре «УФА-Паласт» в исторической части Берлина. Съёмки и действие фильма ограничены временными сроками проведения ежегодного съездаНационал-социалистической рабочей партии Германии в Нюрнберге. Погодные условия сентября 1934 года позволили Рифеншталь реализовать новаторские киноэффекты. Кроме 25 профессиональных операторов на съёмках работали десятки и сотни помощников и администраторов. Если присмотреться, то на одном из огромных флагштоков можно увидеть движущуюся кабину с кинооператором. Один из наиболее пафосных эпизодов связан с церемонией освящения новых знамён штурмовых отрядов партийным «знаменем крови», которое держал в своих руках ветеран движения. «Знамя крови», хранящее капли крови мучеников Пивного путча, символизировало преемственность поколения отцов, проигравших Первую мировую войну, и напоминало о двадцатилетнем пути Гитлера к вершине политической и государственной власти.

«Триумф воли» имеет ярко выраженную пропагандистскую (нацистскую) направленность, поэтому его никогда не показывают по каналам общественного телевидения. В Германии показ этого фильма ограничен. В то же время, с художественной точки зрения, «Триумф воли» считается одним из самых лучших фильмов за всю историю документального кино.

Явные реминисценции из фильма «Триумф воли» можно наблюдать в современном мировом документальном кинематографе. Один из примеров — фильм «Повелитель золотого треугольника», в котором показано производство наркотиков на контролируемой мятежниками территории народа Шанв Юго-Восточной Азии. В частности, показывая юношескую бригаду, утренний войсковой смотр, торжественный подъём флага, поющих солдат, армейскими колоннами передвигающихся по горам, авторы фильма, избегая открытого конфликта с командующим незаконной армией, обозначают анализируемое общественное явление как «серьёзную угрозу западному миру» исключительно благодаря реминисценции как приёму, доступному только зрительской аудитории, воспитанной в духе западноевропейской культуры.

По выражению историка Филипа Гэвина, «Наследие „Триумфа воли“ живёт в наши дни в многочисленных документальных фильмах про эру национал-социалистов, где используются кадры из него… Самая долгоживущая и опасная иллюзия, созданная [им], заключается в том, что национал-социалистическая Германия была сверхорганизованным государством, хотя и злым по своей природе, но впечатляющим».

«Триумф воли» также изучается многими современными кинорежиссёрами (Мик Джаггер сказал Лени Рифеншталь, что видел заимствования по меньшей мере в 15 фильмах), в том числеПитера Джексона, Джорджа Лукаса и Ридли Скотта. Первым фильмом, использовавшим наработки «Триумфа», был «Великий диктатор» Чарли Чаплина, пародировавший Гитлера и фашизм. Сцены из фильма часто повторялись в более поздних фильмах, наиболее известным из которых является «Звёздные войны. Эпизод IV. Новая надежда» (а также другие части этой космической саги). Также идеи из «Триумфа воли» использовались в «Гражданине Кейне», «Заводном апельсине», «Гладиаторе», «Герое», «Властелине колец», «Короле-льве», «Ричарде III», «Красном рассвете», «Спартаке», «Стене», «Семнадцати мгновениях весны» и «Звёздном десанте».

Олимпия

Пролог первой части «Олимпии»: на экране видны руины Акрополя, затем камера показывает отдельные головы античных атлетов и богинь, плавно переходя на скульптуру дискобола работы Мирона, а с неё осуществляется переход к «живому изображению» обнажённых атлетов, которые на море в замедленной съёмке представляют такие античные соревнования как метание диска, копья и ядра. Далее зритель видит обнажённых гимнасток, движениями которых, через зажжение олимпийского огня и эстафету факелоносцев, несущих огонь через Грецию, переносится в современность — на Олимпийский стадион Берлина 1936 года. Но и во второй части «Олимпии» имеется пролог: утренний лес, в котором бегуны по пересечённой местности, словно тени, возникают перед зрителем и обнажёнными прыгают в воду, сауна, блестящие тела атлетов, берёзовые веники, смеющиеся лица под душем. Но ещё более известным является конец фильма: прыжки в воду у мужчин, которые переходят в невесомый полёт в небо. Затем на экране возникает олимпийский стадион весь в огнях, слышен колокольный звон, видны олимпийский огонь и украшенные лавровыми ветвями флагштоки, которые склоняются друг к другу. Олимпийские знамёна и «Храм света», созданные молодым архитекторомАльбертом Шпеером, являются финалом фильма.

В обеих частях «Олимпии» друг друга сменяют такие операторские приёмы, как репортажные панорамы, замедленное воспроизведение, панорамирование, пассажи с видом снизу, с субъективной камеры, параллельная съемка с нескольких камер. Основная смысловая нагрузка при монтаже была возложена на символическое возвышение, что было сделано с помощью оптических переходов, а также на эмоциональную музыку и на напряжение, возникающее в момент спортивного состязания, как у спортсменов, так и у болельщиков. Монтаж создаёт прямые зрительные связи между волей к победе немецких олимпийцев и аплодисментами Гитлера (или Геббельса и Геринга). Другими приёмами монтажа являются: импрессионистский монтаж тела в полёте (прыжки с шестом и в воду); монтаж беспрецедентной по накалу борьбы сцены в марафонском беге между покидающими тело силами (движения ног в замедленном воспроизведении) и огромной волей (сцены улиц в ускоренном воспроизведении и с динамичной музыкой); силуэты на земле (фехтование); а также переходы между музыкально иллюстрированными пассажами и частями, в которых присутствуют комментарии диктора и зрительская реакция на то, что происходит на арене. Комментарий к немецкой версии фильма риторически подчёркивает аналогию между спортивной борьбой и военными действиями.

Возникает следующий феномен: с ужесточением ситуации на Восточном фронте росли кассовые сборы немецкого кино. В 1943—1944 годах они составляли уже миллиарды рейхсмарок.