игипр судебник 1589 года

Во второй половине XIX века русские ученые-историки обратили внимание, что на Европейском Севере идёт сбор и описание старинных рукописей, хранящихся в архивам церквей, монастырей и волостные правлений. Из рукописей, поступивших из Вельского уезда, ученых особенно заинтересовал Судебник 1589 года. Его изучением занимались М. М. Богословский, М. Ф. Владимирский-Буданов, С. К. Богоявленский, А. И .Андреев, Л. И. Андреевский и другие. Этот документ получил название "Судебника царя Федора Ивановича 1589 года". При этом обнаружились любопытные вещи, о которых мы и попытаемся рассказать.

Во-первых, найдено было три списка этого судебника. Сначала был опубликован в 1900 году список известного собирателя древностей Мазуринко, и получил он название "Мазуринского". Одновременно стало известно, что в собрании другого собирателя рукописей Барсова имеется второй список Судебника, и он был опубликован в "Хрестоматии" Владимирского-Буданова, получив название "Барсовского списка". Наконец, в 1928 году на базаре в г. Вологде Л. И. Андреевский случайно приобрел у торговца железным хламом третий список.

Во-вторых, авторы, сочинившие Судебник 1589 года, приписали его царю Фёдору Ивановичу - сыну Ивана Грозного. Ученые устано­вили, что в это время правительство никакого Судебника не изда­вало. И Судебник 1589 года есть не что иное, как подделка, продукт местного творчества.

В третьих, было установлено, что территория, где совершалось местное правовое творчество, - это Устьянские волости.

Далее оказалось, что каждый из трех списков не есть копия одного и того же документа, они составлялись в разных местах и при последующей переписи переделывались. Наиболее древним оказался "Мазуринский список". Местом его нахождения оказался Ростовский погост - один из самих древних в Важской земле, его появление относят к концу XIV века. На рукописи имеется подпись о её принадлежности "Ростовской Вознесенской церкви". В 20-х годах XIX века священником этой церкви был Павел Соболев. Сын его, тоже священник этой церкви, в 1852 году представил в Вельский уездный комитет историко-статистическое описание и реестр хранящихся при церкви документов. Видимо, в этот период и было обращено внимание на историческую ценность рукописи. А. Андреев считает "Мазуринский список" самым древним - первона­чальным. Автор этого списка не известен, но истерики убеждены, что это был местный человек, хорошо знавший особенности и нужды местной жизни.

"Барсовский список", как доказали ученые, есть переделка для Введенского стана Устьянских волостей "Мазуринского списка". Автор хорошо знаком с судебными органами именно этого стана, и им оказался "Кирилл, Юрьев сын Рачков", вероятно, местный крестьянин - законоискусник.

Третий список представляет семь тетрадей (часть первой тетради утрачена). На полях имеется запись 1738 года, а также указание: "сия тетрадь церкви Воскресения на Березнике попа Дмитрея Захарова". Эта запись позволяет утверждать, что рукопись принадлежала Ракуло-Кокшеньгскому приходу. Удивительно, что Устюжская четверть, в состав которой входили Устьянские волости в XVII веке хорошо знала о существовании Судебника 1589 года и не препятствовала судопроизводству по нему. Как установил М. М. Богословский, в 40-х годах XVII века Устюжская четверть из Москвы в документах неоднократно ссылалась на этот Судебник".

Судебник - это свод законов для суда. Чтобы современному читателю было понятно, о чем шла речь, приведём две-три статьи:

*А потрава с лета в году до Семена дни Стольника, а после Семена потравы нет". Значит, если скот зайдёт в поле в период с начала лета до Семенова дня, то это считается потравой. Или ещё статья: "И которая незгода учинитца над скотом и сыскивати того о гибель, а на нем взяти гибель вся, а его бити кнутом, что лихо творит, и колько животин за осек утеряетца над скотом и наинем доправити по цене". Здесь уже определена мера наказания за причиненный ущерб от гибели скота. "А огород ставят окол поля 7 жердей добрая да два кола, а окол гумна девять жердей добрая, а осек семь хлудин добрых же ставити..." Всё четко расписано, меры предосторожности нелишни, так как их нарушение может привести к потраве. Допустивший небрежность при горожении изгороди и нес ответственность.

Сравнение с действующим Судебником 1550 года позволяет проследить процесс составления Судебника 1589 г. За основу взят Судебник 1550 года, часть статей, не касающихся местных осо­бенностей, оставлена без изменений, другие приспособлен для местных условий. Там, где кончается Судебник 1500 года и начи­нается Судебник 1589 года, сделано такое предисловие: "Государева Судебника новый приговорч в лета 7097 (1589) июня в 14 день и великий князь Федор Иванович всея Руси приговорил и уложил сей судебник со отцом своим духовным святейшим Московским Иовом патриархом да с митрополитом Ноугородцким Александром и со всеми князи из бояры и со всем селенским собором по прежнему же уставу, по уложению отца своего благоверного царя и великого князя Ивана Васильевича... новые сии главы к прежнему ж уложению". Суть этого длинного предисловия - показать преемственность и законность нового Судебника.

Только в определённых исторических условиях мог появиться подобный документ, и мы их примерно знаем. Именно в этот период Устьянские волости были отданы в "кормление* Дмитрию Годунову - дяде всесильного Бориса Годунова, Боярин и конюшний Дмитрий Иванович Годунов добивается подтверждения старых прав. Так, для Устьянских волостей грамота 1555 года отменяется, и сделан переход на управление по грамоте 1589 года - снова вводится "кормление". Одновременно Дмитрий Годунов добивается для своих земель новых послаблений. Одно из них - появление своего местного судебника. Причину его появления М. Богословский определил так: "В этой-то по преимуществу, волостной атмосфере и возникла попытка приспособить царский судебник к потребностям волостного строя и быта черных крестьян". Дата - 1589 год выбрана вряд ли случайно. Именно в этом году Дмитрий Годунов получил в кормление Тотемский уезд, Устьянские волости и Чаронду.

Составные части нового Судебника указаны во введении: старые уложения царя Иоанна Васильевича и прежних князей и бояр. Действительно, старый царский Судебник широко использован как в своем содержании, так и в расположении материала. Можно сказать даже более: новый Судебник есть переделка и дополнение старого. Составитель нового Судебника даже не решился изменить порядок статей старого Судебника, и таким образом новоуказные статьи не внесены на соответствующие места, а оставлены после заключительных статей старого Судебника, но уже с общей нумерацией. Новые статьи составитель иногда вписывал среди старых статей, иногда приписывал в конце Судебника, хотя, например, статью 227 о наследовании поровну дочерей и сыновей можно бы вставить между ст. 190—194, также касающимися наследственного права… Но заимствуя статьи старого Судебника, редактор почти ни одной не оставил без изменений, иногда очень незначительных, чисто редакторских: некоторые длинные статьи разбиты на две, на три короткие, выпущены плеоназмы и пр.

Новых статей (сравнительно с царским Судебником по списку К. Калайдовича вместе с новоуказными статьями) насчитываем 67. Многие другие статьи также имеют существенные изменения. Опущены значительные части следующих статей [VIII]старого царского Судебника: 41, 44, 47, 49, 60, 62, 65, 67, 69, 70, 75, 88, 91, статьи о суде с удельными князьями, о сроках правежа и о недержании слуг без крепостей.

Откуда же заимствованы новые статьи и на каком основании изменены старые? Введение указывает только один для этого источник — прежние постановления. Некоторые статьи, по-видимому, удерживают выражения указов от лица государя. Попадаются такие выражения, как «по всей моей государеве русской земле» (введение, ст. 122 и 228).

14-я статья Псковской судной грамоты напоминает статью 191 Судебника об ограничении завещания долга, не подтвержденного кабалой. Стоглав, вероятно, оказал влияние на составление некоторых статей, касающихся духовного суда (ст. 184—188).

Царь еще не вводит Судебника во всеобщее употребление; для этого он издаст особый указ (введение и ст. 200). Вместе с тем находим неожиданное запрещение приписывать к Судебнику постановления по тем вопросам, которые не имеют решения в самом Судебнике (ст. 201).

Судебник дает мало сведений о центральном управлении, однако некоторые замечания, попадающиеся в новом Судебнике, указывают на развитие в Москве приказной системы и на усиливающееся значение дьяков.

Дьяк, как ближайший помощник государя, назначает наказание, не определенное законом (ст. 105, 129); по его обыску выдается царская грамота (ст. 181). Дьяк не только подписывает, но и скрепляет наравне с боярином и казначеем докладной список (ст. 82).

Все судьи — и бояре, и наместники, и выборные земские — подчиняются двум правилам, введенным Судебником царя Феодора Иоанновича. Во-первых, при вступлении в должность они присягают, что не будут брать посулов (ст. 1). Во-вторых, судьи должны выслушивать всякого жалобщика, хотя бы ему и не подведомственного (ст. 7)^[2]. Вместе с тем укажем и на статью 228, в которой царь требует, чтобы обиженный всегда и везде находил себе управу, а также на статью 230, по которой все подчиняются суду, «чей кто ни буди».

Таковы черты, отличающие старый царский и новый Судебники по вопросам, касающимся центральной и местной администрации. Относительно государственного хозяйства рукопись дает очень мало: ст. 231 указывает, что дань уплачивается там, где кого застанет сбор; в ст. 196 царь отказывается от сбора пошлин, взимаемых при продаже лошадей в волости, оставляя по-прежнему пошлины за продажу лошади в городе. Судебник также устанавливает натуральную повинность по устройству и содержанию в исправности проезжих дорог и мостов; нормальная ширина дороги и моста определена в 1½ сажени (ст. 223 и 224). При этом Судебник обращает особенное внимание на содержание в исправности одного из важнейших торговых путей — из Москвы к Белому морю; к сожалению, статья, касающаяся этого пути имеется только в отрывке.

Несколько новых указаний дает наш Судебник на положение классов русского общества. Относительно крестьян имеем одно очень ценное замечание. По ст. 23 кабала на крестьян должна писаться на сумму, вдвое бо́льшую занятой фиктивно или действительно; эта двойная сумма и должна взыскиваться при расчете с процентами. Сохраняя переход в Юрьев день, статья определяет размер пожилого, уплачиваемого при отходе, в 25 коп. Если крестьянин уступает свою землю другому, то оставляет своему преемнику «пожилую копну» сена определенного размера. В новом Судебнике опущена та часть ст. 88 старого Судебника, где говорится о переходе пашенных крестьян в холопы.

Таково содержание памятника сравнительно со старым царским Судебником. В нем мы видим немало новых статей, которые довольно резко и смело решают различные вопросы русского права. Но новый Судебник не делает большого шага к Уложению: в нем опущен целый ряд преступных деяний, нет о вменяемости, умысле и пр.; отличие уголовного и гражданского так же смутно и неопределенно.

Что же представляет из себя наш Судебник? Издан он был, или нет? Надо принять последнее, так как такой важный законодательный памятник упоминался бы во многих актах; с другой стороны, в жалованных грамотах, изданных после 1589 года, не встречаем тех изменений, которые внес бы Судебник царя Феодора Иоанновича.

Эта мысль подтверждается также тем, что составители Уложения царя Алексея Михаиловича, по-видимому, не были знакомы с Судебником царя Феодора. Те перемены, которые введены этим Судебником, не вошли в Уложение, кроме статей о суде по кабалам в 15 лет, об иске священника перед судьей ответчика и об охране владения домашними животными, но эти статьи имеют другие нам известные источники (закон 1588 года, Стоглав, Литовский Статут, дополнительные статьи царского Судебника у Калачова). Если бы Судебник царя Феодора был введен, то составители Уложения пользовались бы им, а не старым царским Судебником, который легко узнать во многих статьях Уложения.

Хотя Судебник и не был введен в действие, однако нет оснований думать, что он был проектом частного лица. На его правительственное происхождение указывает введение с определенной датой, которую мы не можем представить себе вымышленной. Заподозрить действительность того, что изложено во введении, мы не имеем никаких оснований. В таком случае Судебник царя Федора Иоанновича является проектом, заслушанным царем и его советниками, но не введенным в действие.