3. Феодальная рента в россии

Формы ренты (отработочная, натуральная и денежная) соответствуют различным ступеням развития феодально-крепостнического способа производства, но в России сосуществовали, а не сменяли друг друга. Просто господствующая в тот или иной период форма ренты дополнялась другими формами.

Например, в «Русской Правде» – первом своде законов Киевской Руси – речь шла о феодальном хозяйстве с преобладанием отработочной ренты. Но там она сочеталась уже с элементами натуральной ренты, выступавшей в виде дани, которую собирали с подвластных племен киевские князья. Тем не менее, значение натуральной ренты в этот период было невелико.

Таким образом, в начальный период феодализма (Киевская Русь) господствует отработочная рента, по причине неразвитости производительных сил и примитивности способа производства. На отработочной ренте, или на барщине, находились «закупы», в прошлом смерды, а также «изгои».

С развитием феодальных отношений в период феодальной раздробленности (XII-XV века) усилились значение продуктовой (натуральной) ренты. Продуктовая рента в большей степени, чем отработочная, стимулировала рост производительности труда. Но, в свою очередь, и примитивная барщина (отработочная рента) никуда не исчезла, а существовала наряду с продуктовой.

Но постепенно значение барщины в России опять увеличивается, и к концу XVI века отработочная рента занимает уже важное место в экономике феодального хозяйства. Размер барской пашни достигал во второй половине XVI века 35-50 % всей пахотной земли России. Усиление барщины происходило в условиях роста поместной формы землевладения, интенсивно развивавшейся, как отмечалось, еще в конце XV века, а особенно в XVI и начале XVII века.

Таким образом, после длительного господства натуральной формы ренты ее вновь стала теснить отработочная рента (барщина), которая преобладала в России примерно с XVI века и до последней четверти XVIII века.

Рост отработочной ренты в это время отражал и развивавшиеся в стране товарные отношения. То есть, прибавочный продукт, производимый крепостными в вотчине или поместье, в значительной степени шел уже не на потребление внутри вотчин, а на продажу, для рынка. Господствовавший класс добивался увеличения нормы эксплуатации и прибавочного продукта путем расширения барщины и закрепощения крестьянства.

Отработочная рента, барщина, была наиболее тяжелой формой эксплуатации крестьянства. Так, если в 60-х годах XVIII века оброчные крестьяне платили помещику около 2 рублей с души, то барщинным крестьянам повинности фактически обходились в 7-8 рублей, а в 1790-х годах – соответственно 7 рублей и 14-16 рублей. Следовательно, степень эксплуатации барщинных крестьян, по этим данным, примерно вдвое превосходила повинности оброчных крепостных.

В некоторых местах крестьяне работали на барщине по пять дней в неделю, в других – ежедневно, не исключая и воскресенья. Произволом помещика определялась также длительность рабочего дня и т. д. Нередко помещики выбирали для отработки барщины дни с хорошей погодой, а в некоторых случаях обязывали крепостных обрабатывать сначала господские поля, а затем уже свои, что вело к потерям урожая у крестьян.

Эксплуатация крестьян доходила до такой степени, что, например, правительство императора Павла I вынуждено было в 1797 году издать специальный манифест «О непринуждении крестьян работать в воскресные дни» (иногда этот манифест называют в литературе манифестом о трехдневной барщине).

В некоторых случаях отработочная рента определялась не числом дней, подлежащих отработке, а «уроком», то есть – размером пашни, которую помещик требовал обработать. Дополнительной формой отработочной ренты (кроме полевых работ) были работы крепостных на помещичьих фабриках и заводах – горных, винокуренных и др.

Отработочная рента дожила вплоть до отмены крепостного права. Более того, остатки крепостничества в форме отработок наблюдались в России и после уничтожения феодального способа производства.

Степень распространения отработочной ренты в отдельных частях страны была различна. Например, в XVIII – первой половине XIX века барщинные крестьяне преобладали в Курской, Тульской, Рязанской, Псковской, Тамбовской, Смоленской и других губерниях Великороссии. Высокий удельный вес барщинных крестьян был также в Московской губернии, несмотря на то, что в ней была развита в это время промышленность. Распространение же там барщины объясняется близостью дворянских усадеб к Москве как к большому рынку сбыта.

Перед крестьянской реформой 1861 года около 70% крепостных крестьян в России находились на барщине и около 30% – преимущественно на денежном оброке. Но было бы ошибкой на таком основании делать заключение о том, что и в этот период отработочная форма ренты безраздельно господствовала в экономике феодализма. Ведь крепостные помещичьи крестьяне составляли примерно половину населения России. Кроме того, они уплачивали государственный налог в денежной форме.

Иногда помещичьи крестьяне летом отбывали барщину, а зимой находились на оброке. Бывало и так, что одновременно часть крестьян в одном хозяйстве находилась на барщине, а часть крестьян того же хозяйства – на денежном оброке. Причем источником денежного оброка не всегда был прибавочный труд занятых в сельском хозяйстве, а труд крестьян-отходников, которые работали в городах на фабриках и на кустарных промыслах.

Продуктовая (натуральная) рента, в отличие от отработочной, больше стимулирует повышение производительности труда. Возникновение натуральной ренты было явлением прогрессивным, поскольку обусловливало рост самостоятельности и хозяйственной инициативы крестьянина. Переход к натуральной ренте способствовал подъему не только сельского хозяйства, но и ремесла, товарного производства в стране, так как феодальный крестьянин уплачивал натуральную ренту не только продуктами сельского хозяйства, но и в ряде случаев изделиями феодальной промышленности.

Продуктовая рента играла особенно большую роль на Руси примерно в течение XII—XVI веков. Исторические документы свидетельствуют о значении продуктовой ренты в Северо-Восточной Руси, в Псковско-Новгородской земле и в других феодальных княжествах, что, однако, не говорило об исчезновении барщины.

Спорадическое возникновение денежной ренты в виде денежного оброка на Руси наблюдалось еще во второй половине XV века, и было связано с ростом товарно-денежных отношений, торговли и т. д. Введение денежной ренты – новый этап в развитии товарного производства. При денежной ренте крестьянин должен был часть своего продукта превратить в товар, то есть реализовать на рынке. Развитие денежной ренты вело к усилению имущественного неравенства в феодальной деревне.

В XVI веке, наряду с ростом отработочной ренты, наблюдается процесс замены натуральной ренты деньгами. Но платеж денежной ренты крестьянством в условиях слабого развития денежных отношений представлял большие затруднения. Недаром Ермолай Еразм, писатель середины XVI века, возражал против сбора с крестьян денег и ратовал за натуральный оброк, вносимый хлебом.

На протяжении XVI и XVII веков значение денежной ренты стало подниматься. Диалектика экономического развития России этого периода состояла в том, что по мере роста торговли, денежного обращения и товарного производства наряду с барщиной увеличивалась роль и денежной ренты.

В связи с ростом дифференциации внутри крепостной деревни в XVIII веке, а также с ростом неземледельческих занятий размер денежного оброка с крестьян в отдельных вотчинах был различен. Среди оброчных крестьян имелись и богатые, и такие бедняки, которым платить оброк было не под силу. Историк (и помещик) Татищев в инструкции своему приказчику советовал таких крестьян отдавать в батраки другому крестьянину, который будет платить за них подать и владеть их землею.

Но как ни тяжел был оброк, он создавал бóльшие возможности для хозяйственной самостоятельности крестьян и улучшал их положение по сравнению с самой тяжелой формой эксплуатации – барщиной. Чем больше была развита отработочная рента, тем сильнее действовало внеэкономическое принуждение.

В поисках путей повышения производительности труда в сельском хозяйстве и увеличения доходности имений, крепостники-помещики все больше заменяли барщину оброком (особенно в промышленных губерниях России). Однако введение оброка не могло полностью разрешить общую задачу повышения производительности труда в аграрном секторе.

Оброк тормозил рост производительности уже тем, что помещики, увеличивая его размер, создавали атмосферу неуверенности среди крестьян; это снижало заинтересованность последних в труде. К тому же помещики давали оброчным крестьянам наихудшие земли. Справедлива меткая характеристика оброка, данная Н.Г. Чернышевским: «Размер оброка не зависит ни от обычая, ни от закона, он весь в произволе».

В первой половине XIX века размер частновладельческого оброка продолжал расти. В период разложения и кризиса крепостного хозяйства наряду с оброком появились и приобрели большое значение новые формы доходов помещиков.

Такими формами стали:

1) сдача в аренду не находившейся в пользовании у крестьян земли,

2) сдача в аренду мануфактур, мельниц, лесов и т.д.

Видную статью доходов стали составлять деньги, которые платили богатые крестьяне, выкупавшиеся на волю, откупы крестьян от рекрутской повинности и т. д.

Еще раз подчеркнем, что феодализму в России были свойственны все формы докапиталистической ренты. Возникновение новой формы ренты не вытесняло полностью старой; поэтому правильнее говорить лишь о преобладающей форме ренты на том или ином историческом этапе.

В последней четверти XVIII и первой половине XIX века преобладающая доля прибавочного продукта, созданного феодальным крестьянством России, присваивалась земельными собственниками (государством, помещиками, церковью) в форме денежной ренты при сохранившейся существенной роли отработочной ренты и слабом значении натуральной.