Глава VII. - норма прибавочной стоимости 217

лучшем мире. Addio!.. [До свидания!] ³³⁾ Сигнал “последнего ча­са”, открытого Сениором в 1836 г., был снова подан 15 апреля 1848 г. в лондонском “Economist” Джемсом Уилсоном, одним из главных экономических мандаринов, в его полемике против закона о десятичасовом рабочем дне.

4. Прибавочный продукт

Ту часть продукта (¹/₁₀ часть 20 ф. пряжи, или два фунта пряжи в примере из раздела 2), в которой выражается прибавочная стои­мость, мы называем прибавочным продуктом (surplus produce, produit net). Как норма прибавочной стоимости определяется отно­шением последней не ко всей сумме капитала, а только к его пе­ременной составной части, так и уровень прибавочного продукта определяется отношением последнего не ко всему остальному про­дукту, а только к той части продукта, в которой выражается необхо­димый труд. Как производство прибавочной стоимости есть определяющая цель капиталистического производства, так и степень богатства измеряется не абсолютной величиной продукта, а относительной величиной прибавочного продукта ³⁴⁾.

Сумма необходимого труда и прибавочного труда, отрезков вре­мени, в которые рабочий производит стоимость, возмещающую его рабочую силу, и прибавочную стоимость, образует абсолютную ве­личину его рабочего времени — рабочий день (working day).

³³⁾ Однако господин профессор все же извлек некоторую пользу из своей манчестер­ской прогулки. В “Letters on the Factory Act” весь чистый доход — “прибыль” и “процент” и даже “something more” [“нечто большее”] — зависит от одного неоплаченного рабочего часа рабочего! Годом раньше, в своем “Outline of Political Economy”, сочиненном для окс­фордских студентов и образованных филистеров, Сениор, полемизируя против рикардовского определения стоимости рабочим временем, “открыл”, что прибыль возникает из труда капиталиста, а процент — из его аскетизма, из его “Abstinenz” [“воздержания”]. Выдумка была старая, но слово “Abstinenz” было новое. Г-н Рошер верно перевел его на немецкий язык словом “Enlhaltung” [“воздержание”]. Но его соотечественники, менее знакомые с латынью, — Вирты, Шульцы и другие Михели, — превратили “воздержание” в монашеское “Enisagung” [ “самоотречение” ].

³⁴⁾ “Для человека, имеющего капитал в 20 000 ф. ст., приносящий ему ежегодно 2000 ф. ст. прибыли, совершенно безразлично, доставляет ли его капитал занятие 100 или 1 000 человек, продается ли произведенный товар за 10 000 или за 20 000 ф. ст.. если только получаемая им прибыль в каждом случае не падает ниже 2 000 фунтов стерлингов. Но таков ли также и реальный интерес всей нации? Если только ее чистый реальный доход, её рента и прибыль, не изменяется, то не имеет никакого значения, насчитывает ли эта нация 10 или 12 миллионов человек” (Ricardo. “The Principles of Political Economy”, 3 rd ed. London, 1821, p. 416). Задолго до Рикардо Артур Юнг, фанатик прибавочного продукта, вообще болтливый, не обладающий критическим умом автор, репутация которого стоит в обратном отношении к его заслугам, писал, между прочим: “Какую пользу имело бы современное государство от целой провинции, земля которой, как бы хорошо она ни обрабатывалась, разделена по древнеримскому образцу, между мелкими независимыми крестьянами? Какой Цели служила бы эта земля, кроне той единственной, что на ней производились бы люди (“the mere purpose of breeding men”), что само по себе составляет самую бесполезную Цель?” (“is a most useless purpose”) (Arthur Young. “Political Arithmetic etc.”. London, 1774, p. 47).

Добавление к примечанию 34. Странной представляется “сильная склонность... изобра­жать чистое богатство как нечто благотворное для рабочего класса... Между тем совершенно очевидно, что оно благотворно не потому, что оно чистое” (Th. Hopkins. “On Rent of Land etc.”. London, 1828, p. 126).