Покорение Германией Балкан

Когда в апреле 1941 г. немцы вторглись в Грецию, вслед за высадкой небольшого английского десанта в Салониках, греческая армия располагалась главным образом для прикрытия горных проходов из Болгарии, где были сосредоточены немецкие войска. Но ожидавшееся наступление немцев вдоль долины р. Струмы (50 км северо-восточнее Салоник, см. рис. 12) явилось ширмой для другого, менее прямого хода. Немецкие механизированные колонны [281] от р. Струмы повернули на запад и двинулись вдоль долины р. Струмицы (приток р. Струмы), параллельно границе, а затем через горные проходы прошли в югославскую часть долины р. Вардар (25 км западнее Салоник). Здесь они нанесли удар по стыку греческой и югославской армий и развили успех стремительным наступлением вдоль долины р. Вардар в Направлении к Салоникам. Этим маневром немцы отрезали большую часть греческой армии, застрявшей во Фракии.

После этого удара немцы совершили новый обходный маневр В западном направлении через проход Монастир, отказавшись от прямого наступления в южном направлении из Салоник мимо горы Олимп, где английская армия заняла оборонительные позиции. Развитие наступления в сторону западного побережья Греции дало немцам возможность отрезать греческие дивизии, находившиеся в Албании, обойти фланг англичан и угрозой с тыла путям отхода оставшихся войск союзников быстро подавить всякое сопротивление в Греции.

Вторжение немцев в Россию

На начальном этапе вторжения в Россию немцы с поразительным успехом использовали непрямые действия, чему способствовали географические условия. Почти 3000-километровая протяженность фронта и незначительное количество естественных препятствий давали наступающему большие возможности для просачивания через линию фронта и проведения маневра. Несмотря на большую численность Красной Армии, плотность войск на фронте была так незначительна, что немецкие механизированные войска могли легко найти неприкрытые участки для обходного маневра в тыл противника. В то же самое время малое количество городов, где сходились шоссейные и железные дороги, обеспечивало наступающему свободный выбор объекта для нанесения удара. Немцы вводили русских в заблуждение относительно действительного направления своего наступления, ставя их в затруднительное положение при попытках отразить удары немецких войск.

Однако после крупных первоначальных успехов, достигнутыx таким путем, немцы постепенно утратили это преимущество, гик как затруднялись определить, в каком направлении лучше мсего развивать свой успех. Гитлер и командование немецкой армии с самого начала планирования военных действий против России имели различные взгляды на войну и никогда не могли соответствующим образом их согласовать. [282]

Гитлер стремился в первую очередь захватить Ленинград, как важнейший объект, чтобы обеспечить свой балтийский фланг и соединиться с финнами. Москве он не придавал особенно большого значения. Но, хорошо понимая важность экономических факторов, он стремился также захватить сельскохозяйственные богатства Украины и промышленный район в нижнем течении Днепра. Так как Ленинград находится на значительном удалении от Украины, действия немецких войск против этих объектов развивались по самостоятельным стратегическим направлениям. Тем самым немцы лишили себя той гибкости стратегического маневра, которая характеризует действия вдоль одного центрального oпeрационного направления, дающего возможность создать одновре менную угрозу нескольким объектам.

Браухич и Гальдер стремились сосредоточить основные усилия на московском направлении не ради захвата столицы, а надеясь, что на этом направлении больше шансов уничтожить основную группировку русских войск, которые будут оборонять подступы к Москве. С точки зрения Гитлера, такие действие были рискованными, так как они могли привести к общему отступлению русских войск в восточном направлении, в результате чего им удалось бы избежать разгрома. Браухич и Гальдер согласились с Гитлером, что подвергать себя такому риску не следует, а Гитлер в свою очередь согласился с ними в необходимости уничтожить главные силы противника посредством маневра на окружение. Поэтому вопрос о дальнейших целях был отложен до окончания первого этапа вторжения.

Браухич, не желая вступать в пререкания с Гитлером, подвергал себя большому риску. И действительно, отложив решение вопроса о наступлении на Москву, он в середине кампании оказался в весьма затруднительном положении.

Было принято решение, что на первом этапе основные усилия следует сосредоточить севернее Пинских болот, на участке группы армий Бока, наступавшей вдоль шоссе Минск-Москва (рис. 10). На этом направлении была сосредоточена большая часть бронетанковых войск немцев. Наступление находившейся на левом крыле группы армий Лееба из Восточной Пруссии через прибалтийские государства помогло на начальном этапе замаскировать более опасное наступление ее соседа – группы армий Бока. Кроме того, наступление группы армий Рундштедта на другом фланге, южнее Пинских болот, держало pyccкое командование в неопределенности относительно направление главного удара.

В полосе Бока предусматривалось окружить основную группировку русских войск посредством двойного охватывающего [Рис. 10. Русский театр военных действий. 1 — настутение немцев в 1941 г , 2 — наступление немцев в 1942 i , 3 тання наибольшего продвижения немецких войск в 1942 г , 4 — граница между русскими и немецкими войсками в 1940 г. 284] маневра, причем внешнее кольцо окружения создавалось танковыми группами Гудериана и Гота, наступавшими с обоих флангов по сходящимся в районе Минска направлениям, в то время как армейские корпуса 4-й и 9-й армий создавали внутреннее кольцо окружения вокруг Белостока.

Вторжение началось 22 июня, на одни сутки раньше, чем выступил в свое время Наполеон. Танки Гудериана и Гота, прорвав фронт русских, стремительно бросились вперед и на шестой день сомкнулись в районе Минска, в 320 км от границы. Армейские корпуса соединились у Слонима, но не смогли помешать отходу основных сил русских, когда те вырвались из белостокского мешка. Вторая попытка – окружить их вблизи Минска оказалась успешней – было захвачено в плен 300 тыс. русских войск, хотя значительной части удалось ускользнуть до того, как окружение было завершено. Размеры котла вызвали волну оптимизма даже среди генералов, которых вначале беспокоило решение Гитлера о вторжении в Россию. 3 июля Гальдер заявил: «Пожалуй, не будет преувеличением сказать, чти кампания против России будет закончена в 14 дней».

Однако в наступлении немцев уже произошла роковая остановка. Бронетанковым войскам было приказано задержаться пока не будут разгромлены окруженные русские войска. По первоначальному же плану они должны были двигаться без задержки за Минск, оставив позади лишь минимальное количество танков для оказания помощи полевым армиям по завершению окружения

Тем не менее время было снова выиграно смелыми действиями Гудериана, пытавшегося, пока русские не успели перебросить подкрепления, переправиться через широкий Днепр не ожидая подхода 4-й полевой армии. Результаты оправдали его расчеты. Скрытно сосредоточив свои силы ночью, Гудериан организовал переправу в трех местах и под прикрытием дымовой завесы переправился 10 июля на противоположный берег Днепра, не встретив сопротивления со стороны русских. Затем он двинулся к Смоленску и вышел к нему 16 июля. К этому времени немецкие войска продвинулись вглубь русской территории более чем на 640 км и находились от Москвы всего лишь в 320 км. Чтобы осуществить такой глубокий прорыв, немцы должны были сохранять весьма высокие темпы наступления.

С прибытием Гота в район севернее Смоленска был предпринят новый маневр на окружение с целью отрезать крупные силы русских между Днепром и Десной, которые были обойдены при [285] наступлении бронетанковых частей. Кольцо окружения почти замкнулось, но труднопроходимая местность и грязь затрудняли движение, и русским удалось вывести из окружения значительную часть войск. Все же в районе Смоленска немцами было захвачено в плен 180 тыс. русских

Гудериан настаивал на необходимости оказывать на русских неослабевающее давление и не давать им возможности закрепиться на каком-либо рубеже Он был убежден, что сможет дойти со своими танками до Москвы, если не будет потеряно время. Он считал, что непосредственный удар по жизненно важному центру страны парализовал бы сопротивление России. Гот разделял его взгляды, Бок также одобрил их

Однако Гитлер решил, что пришло время выполнить ею первоначальный замысел — захватить Ленинград и Украину, которые он считал первыми объектами. Ставя эти объекты по сравнению с Москвой на первое место, он имел в виду не только их экономическое и политическое значение, как думало большинство его критиков из среды генералов. Казалось, он хотел повторить Канны, но в большем масштабе. Он считал, что опасность, нависшая над Москвой, привлечет к этому участку фронта русские резервы, облегчая тем самым задачу северному и южному крыльям немецкой армии захватить стратегические объекты на флангах России – Ленинград и Украину. Гитлер рассчитывал, что с этих фланговых позиций его войска начнут наступление по сходящимся направлениям на Москву, которая, подобно спелой груше, упадет им прямо в руки Это был коварный и грандиозный замысел. Однако осуществить этот замысел помешал фактор времени, так как сопротивление русских оказалось упорнее и погода была хуже, чем предполагалось. К тому же между гитлеровскими генералами начались разногласия. Совершенно естественно, что каждый из них стремился сосредоточить основные силы на своем участке и добивался для него приоритета. Эта тенденция указывала на опасность очень крупных разногласий по стратегическим вопросам, которые появились на втором этапе реализации замыслов Гитлера.

19 июля Гитлер дал директиву приступить ко второму этапу наступления, которое следовало начать сразу же, как только будут закончены операции по ликвидации противника в районе между Днепром и Десной. Согласно этой директиве, часть подвижных войск Бока должна была следовать на юг, чтобы помочь Рундштедту уничтожить противостоящие ему русские армии, в то время как другая часть должна была повернуть на север с целью нарушить коммуникации между Ленинградом [286] и Москвой и тем самым оказать помощь Леебу в наступлении на Ленинград. В распоряжении Бока оставались бы только полевые армии, с которыми он должен был попытаться продолжать фронтальное наступление на Москву.

Браухич снова проявил нерешительность, вместо того чтобы настаивать на изменении плана Гитлера. Он доказывал, что до начала новых операций бронетанковым войскам нужно предоставить время для ремонта машин и получения пополнений. Гитлер согласился с необходимостью такой передышки. Тем временем в высших кругах немецкого командования шли споры о том, какой следует избрать курс, и споры продолжались даже после того, как бронетанковые войска возобновили наступление. 21 августа 1941 г., отклонив доводы Браухича и Гальдера, которые требовали наступать на московском направлении, Гитлер издал новую директиву. В основном она мало чем отличалась от директивы, которую Гитлер отдал месяц назад, хотя в ней делался уже меньший упор на Ленинград и больший на окружение и уничтожение русских войск в районе Киева, перед фронтом Рундштедта. После проведения этой операции Боку разрешалось возобновить наступление на Москву, а Рундштедт должен был наступать в южном направлении с целью отрезать промышленные районы России от источников снабжения кавказской нефтью.

Во время этого длительного периода споров развитие событий как будто подтверждало правильность решения Гитлера: 6-я армия Рейхенау, составлявшая левое крыло группировки Рундштедта, была остановлена перед Киевом, а крупные силы русских под прикрытием восточной части Припятских болот продолжали угрожать его левому флангу, а также правому флангу Бока. С другой стороны, танковая группа Клейста добилась блестящего успеха, применив внезапный маневр. После прорыва в конце июля русского фронта у Белой Церкви, южнее Киева, Клейст повернул на юг, двигаясь по коридору между южным Бугом и Днепром. Этим неожиданным маневром Клейст не только открыл путь немецким войскам на Украину, но и создал угрозу тылу русских армий, фронт которых был обращен против румын у Черного моря. К середине августа немцы достигли портов Николаева и Херсона, которые расположены в устьях двух больших рек. Хотя части находившихся в опасности русских армий удалось отойти до того, как сомкнулось кольцо окружения, осуществленный Клейстом глубокий прорыв привел к общему ослаблению сопротивления русских на юге.

Такое стечение обстоятельств давало возможность — если бы Клейст повернул на север, а крупные силы с фронта Бока были [287] направлены на юг – осуществить удар обеими группировками по сходящимся направлениям, который не только ослабил бы упорное сопротивление русских армий вокруг и выше Киева, но и привел бы к их окружению и уничтожению. Тем самым была бы устранена опасность срыва наступления немцев на Москву контрнаступлением, которое русские могли бы предпринять из южных районов. Учитывая все эти соображения, Гитлер решил сначала провести киевскую операцию, а уже затем двинуться на Москву.

Не только Гитлер придерживался такой точки зрения. Вполне естественно, что Рундштедт приветствовал прибытие подкреплений с севера, которые помогли бы решить трудную задачу, поставленную перед ним. Естественно также, что он приветствовал возможность окружения крупной группировки противника, о чем мечтает каждый полководец.

Со стратегической точки зрения также было много соображений в пользу необходимости освободить южное крыло и устранить угрозу контрудара во фланг с этого направления, прежде чем начать наступление на Москву. Кроме того, относительная неподвижность русских войск давала немцам возможность перебрасывать без особенного риска крупные подвижные войск с одного участка фронта на другой в целях поочередного разгрома русских войск. Но время для проведения такого маневра становилось все более ограниченным в связи с тем, что немецкая армия не была подготовлена к зимней кампании.

Операция немцев по уничтожению окруженной группировки русских войск под Киевом оказалась весьма успешной. В то время как полевые армии Рейхенау и Вейхса сковывали русские армии с фронта, Гудериан обошел их с тыла, двигаясь в южном Направлении, а Клейст в северном, от большой излучины Днепра. Обе танковые группы сомкнулись в 240 км к востоку от Киева, завершив окружение. На этот раз мало кому удалось выйти из окружения, и немцы захватили в плен более 600 тыс. русских. Но когда кончилось сражение под Киевом, был уже конец сентября; плохие дороги и неблагоприятная погода снизили темп маневра на окружение, хотя и не помешали его завершить.

Таким образом, решение Гитлера сосредоточить силы для обеспечения победы на Украине привело к тому, что захват одного из основных объектов Гитлера – Ленинграда – стал и юростепенной целью, хотя наступление на Ленинград осуществлялось одновременно с операциями на Украине. На ленинградском направлении были сосредоточены достаточные силы для окружения Ленинграда, однако их оказалось мало, [288] чтобы нанести русским решительное поражение на этом yчастке фронта. В дальнейшем количество немецких войск на этом фронте было уменьшено, так как Гитлер, отклонив предложение Браухича и Бока быстрее возобновить наступление на Москву, все же пошел им навстречу, согласившись считать московское направление основным после разгрома киевской группировки русских.

Успешный исход киевской битвы вскружил голову Гитлеру и его высшим генералам, усилив их оптимизм, но в то же время побудив к дальнейшему рассредоточению сил. Вслед за решением Гитлера начать осеннее наступление на Москву последовало другое решение, которое привело к дальнейшим осложнениям и распылению сил. Ибо Гитлер оказался бессильным перед искушением развить успех на юге, не отказываясь в то же врем от своего намерения захватить Москву. Гитлер возложил на Рундштедта новую, весьма большую задачу – очистить от противника побережье Черного моря, захватить Донецкий промышленный бассейн и выйти на Кавказ.

Запоздавшее наступление на Москву проводилось тремя полевыми армиями и тремя танковыми группами, одна из которы (танковая группа Гудериана) была реорганизована в танковую армию. Наступление возобновилось 2 октября 1941 г. в форме охватывающего маневра. В районе Вязьмы немцы окружили и захватили 600 тыс. русских. К тому времени, когда операция под Вязьмой закончилась, наступила зима, и немцы не смогли развить успех, так как дороги, ведущие к Москве, покрылись непролазной грязью.

Большинство немецких командиров хотело задержать своп войска на достигнутом рубеже и закрепиться на удобных для обороны позициях на зиму. Они помнили, что случилось с армией Наполеона. Многие начали перечитывать невеселые страницы Коленкура, написанные о войне 1812 г. Но в вьсших сферах, более удаленных от фронта и грязных окопов, преобладало другое мнение. Москва магически притягивала немцев, все еще считавших, что ее можно было захватить. Вопреки широко распространенному мнению сам Гитлер не был ярым сторонником продолжения наступления на Mocкву. С самого начала войны он считал Москву менее важным объектом, чем другие. Санкционируя запоздалое октябрьское наступление на Москву, Гитлер не переставал сомневаться в правильности этого шага. Но глаза Бока были прикованы к Москве, и его охватывало страстное желание захватить этот прославленный город. Он настаивал на продолжении наступления, доказывая, что, когда обе стороны находятся на грани [289] истощения, сторона, обладающая более сильной волей, решит исход сражения в свою пользу. Браухич и Гальдер также поддерживали Бока, поскольку всегда были ярыми сторонниками наступления на Москву во что бы то ни стало. Заставив Гитлера предпринять наступление, они знали, что шансов на успех мало, но не хотели в этом признаться. Рундштедт и Лееб были против наступления на Москву. Рундштедт даже предлагал отойти к исходным позициям в Польше. Однако с их взглядами меньше всего считались, так как они, действуя на других фронтах, не были непосредственно заинтересованы в наступлении на Москву.

Таким образом, в ноябре 1941 г. было предпринято новое большое наступление. Но так как намерения и удары немцев по сходящимся направлениям не представляли секрета, это упростило задачи русских по сосредоточению резервов для парирования каждого опасного прорыва. В начале декабря немецкое наступление выдохлось и сменилось вынужденным отступлением. Русские перешли в контрнаступление. Гитлер сместил Браухича, приняв на себя пост главнокомандующего немецкой армией. Этим он нашел козла отпущения за прошлое и обеспечил себе большую власть на будущее.

На юге немецкое вторжение достигло наивысшего предела 23 ноября, когда был захвачен Ростов-на-Дону, являющийся воротами на Кавказ. Но в ходе наступления было израсходовано все горючее при передвижении войск по плохим дорогам, и через неделю передовые части вынуждены были отойти из Ростова в связи с глубоким фланговым контрударом русских по коммуникациям немецких войск.

Если бы провести судебное следствие по поводу неудачи немецкой кампании 1941 г., то единственным решением было бы: «Поражение в результате естественных причин». Силы немцев оказались распыленными по многим направлениям как из-за отсутствия единства взглядов среди высшего немецкого командования, так и, что звучит несколько странно, благодаря ослепляющему первоначальному успеху немцев на всех направлениях. Вместо того чтобы придерживаться одного операционного направления, которое создавало бы угрозу одновременно нескольким объектам, немцы стремились наступать по нескольким направлениям. Каждое из этих направлений было слишком явно нацелено только на один объект, который обороняющемуся поэтому было легче прикрыть. К тому же, когда направление движения наступающего становилось очевидным для обороняющегося, линии снабжения наступающего оказывались, как правило, чрезмерно растянутыми. [290]