Нием о том, что Бухарин в отличие от Зиновьева и тем более Троцкого не стремился к захвату поста ген­сека.

Для правильного понимания развернувшихся собы­тий следует иметь в виду расстановку сил к этому времени в Политбюро. Сталина твердо поддерживали только В. Молотов, В. Куйбышев, К. Ворошилову ним примыкал (в разное время и с отдельными оговорка­ми) М. Калинин. Зачастую колеблющуюся позицию за­нимали еще два члена Политбюро - Г. Орджоникидзе и Я. Рудзутак.

Кроме Бухарина, Рыкова и Томского кандидатами в члены Политбюро были руководитель московских ком­мунистов Н. А. Угланов, а также ряд секретарей мест­ных партийных организаций.

Одним из первых документов в сложившейся но­вой ситуации стало письмо Бухарина Сталину от 1 - 2 июня 1928 г. В нем отмечалось, что в руководстве пар­тии отсутствует целостный план выполнения решений XV съезда ВКП(б) ("ни разу, - писал он,-даже в узкой среде, не обсуждали общих вопросов политики"). Одно­временно в нем указывалось на нарастание со стороны Сталина курса на принятие чрезвычайных мер в де­ревне, проведение в жизнь линии, отличной от линии XV съезда партии¹³. Дальнейшее развитие события по­лучили на пленумах ЦК в июле 1928 г., на собрании Московской парторганизации в сентябре того же года, в докладе Бухарина о пятой годовщине со дня смерти В. И. Ленина ("Политическое завещание Ленина"), а также в его публицистических выступлениях. В этих документах была предпринята серьезная попытка рас­крыть перед партией ошибочность отхода от курса XV съезда. И не только это. Бухарин в противовес Стали­ну считал, что нэп еще не исчерпал свои возможности и есть реальная основа продолжить политику коопери­рования, как это прсдла1-ал в свое время В. И. Ленин.

Особенностью выступлений Бухарина и его сорат­ников было то, что они не носили фракционного ха­рактера, не являлись "правым" или каким-либо другим уклоном в партии. Можно говорить о происходившем противоборстве или плюрализме мнений в рамках По­литбюро ЦК партии.

Острый накал 6opi>6a принимает в 1929 г. В заявле­нии Бухарина от 30 января, а затем в совместной де­кларации Бухарина, Рыкова и Томского от 9 февраля (платформа "троих"), рассматриваемых на заседаниях Политбюро ЦК и Президиума ЦКК, были поставлены 84 вопросы о гибельности проводимой Сталиным внут­ренней политики ("военно-феодальной эксплуатации деревни") и политики в отношении Коминтерна; было выдвинуто предложение о необходимости коренного изменения состава Политбюро. Эта была линия на от­странение Сталина от руководства, но открыто и пря­мо об этом не говорилось и не писалось¹⁴, и в этом был серьезный тактический просчет приверженцев взглядов Н. И. Бухарина, ибо не использовалась одна из реальных возможностей изменить ошибочный курс, предлагаемый Сталиным, и отстранить его от руковод­ства Политбюро ЦК ВКП(б).

Создавшейся ситуацией не замедлил воспользовать­ся Сталин, перешедший в решительное наступление с целью укрепления своих позиций. Он проводил много­плановую работу: консолидировал и сплачивал свое ок­ружение, перетягивал на свою сторону колеблющихся членов Политбюро ЦК и ЦКК и руководителей мест­ных партийных организаций, которым импонировал курс Сталина на усиление "чрезвычайщины".

Событиями на пути победы Сталина были Объеди­ненный пленум ЦК и ЦКК в апреле 1929 г. и вскоре собравшийся (в июне 1929 г.) пленум Исполкома Ко­минтерна. В выступлениях Бухарина была предприня­та новая попытка обосновать свои позиции в вопросах дальнейшего строительства социализма и противосто­ять стремлениям Сталина, представить его как органи­затора новой оппозиции курсу ЦК. "Вы новой оппози­ции не получите!"¹⁵ - воскликнул он. Но речь Сталина "О правом уклоне в ВКП(б)" получила поддержку боль­шинства участников этого форума. Сталин перешел в яростное наступление. Ему благоприятствовало и то, что с ним в одной упряжке действовали некоторые члены Политбюро ЦК и ЦКК. На идеологическом фронте в роли запевалы в этой борьбе был Ем. Ярос­лавский. Характерно, что Сталин вел свою борьбу с Бухариным целеустремленно, применяя, как и ранее, методы демагогии И фарисейства. Если, например, на ноябрьском (1928 г.) Пленуме ЦК ВКП(б) он сказал, что у правых нет фракции и маловероятно, что они ее создадут, то на апрельском (1929 г.) Пленуме он уже заявил, что они образовали самую неприятную и самую мелочную из всех имевшихся фракций¹⁶. Ста­лин делал это для того, чтобы не только унизить и деморализовать своих оппонентов, но и не допустить их сплочения в борьбе против него. Он стал добивать­ся публичного признания их ошибок.

В ноябре 1929 г. Н. И. Бухарин был выведен из со­става Политбюро ЦК. Он был освобожден и от поста члена президиума Исполкома Коминтерна. Рыков и Томский были предупреждены. После этого позиции Сталина были настолько усилены, что ему можно бы­ло готовиться к массированному наступлению против большевистской части ВКП(б). Для этого, однако, по­требовалось еще несколько лет, включая 1934 год, ког­да убийство Кирова открыло для этого все возможные шлюзы. До этого момента в партии продолжалась, мо­жет быть не в столь явственной форме, борьба двух тенденций - "чрезвычайщины" (Сталин) и реалистиче­ской (Бухарин), - что свидетельствовало о том, что по­беда Сталина не была еще закреплена до конца.

Борьба против Сталина была затруднена тем, что каждое выступление Бухарина в печати квалифициро­валось как антипартийное, что, естественно, не способ­ствовало мобилизации сил против Сталина. Но несмот­ря на это, на Пленуме ЦК в январе 1933 г. взгляды Бухарина были поддержаны некоторыми его участни­ками. Ими же была с одобрением встречена его статья "Экономика Советской власти" (май 1934 г.), в которой выдвигалась идея развития социалистического рынка и применения материальных стимулов труда. Хотя эти идеи шли вразрез со взглядами Сталина, он, однако, не решился на открытую конфронтацию, а лишь обра­тился с письмом к членам Политбюро со своими за­мечаниями¹⁷. Эго было сделано потому, что Сталин не был уверен, что открытая полемика приведет его к полной победе.

Анализ выступлений Бухарина, его соратников и единомышленников против политики Сталина и его окружения позволяет считать, что не были использова­ны до конца возможности, которые предоставила исто­рия: положение дел в ВКП(б) в конце 20-х - начале 30-х годов, позволявшее отвергнуть антиленииское ру­ководство ВКП(б) и вернуться на путь осуществления научной концепции строительства социализма. Это главный вывод. Из него же вытекают и такие момен­ты: Бухарин и его сторонники не осознали в полную меру то обстоятельство, что их альтернативные пред­ложения имели довольно широкую поддержку во мно­гих партийных организациях, а также в значительной толще трудящихся масс. С точки зрения рассматривае­мой проблемы тактика Бухарина может быть оценена в основном как оборонительная; не были использова­ны все возможности организационного плана для ре-

86

шительного наступления против действий Сталина и его окружения. Такая тактика приводила к тому, что в среде сторонников Бухарина наблюдались и колебания в ходе борьбы против Сталина. В то же время Сталин взял на вооружение методы, свойственные диктаторам: твердо выступал под флагом защиты генеральной ли­нии партии и ленинизма от ее якобы извратителей, плюрализм мнений заменялся им беспринципной групповщиной.

Все это в конечном итоге и определило поражение Бухарина, Рыкова, Томского и Угланова и привело к тому, что Сталин остался на посту Генерального секре­таря ЦК партии.

Недовольство режимом, установленным Сталиным в партии и стране в конце 20-х - начале 30-х годов, проявлялось не только в "верхах" партийного руковод­ства, но и в среде рядовых коммунистов. Это было со­ставной частью тех процессов, которые развертывались в ЦК и Политбюро.

Вот конкретные факты. Делегаты 1-й Московской областной партконференции (1929) писали В. Молото-ву: "...не думайте, что за Вами идут и голосуют, идей­но многие против Вас, но боятся потерять кусок хлеба и свои привилегии. Поверьте, все крестьянство против Вас. Да здравствует ленинизм, долой сталинскую дик­татуру!" В другой записке говорилось о том, что "дик­татура Сталина и его группа" насаждает антиленинские методы¹⁸.

В начале 30-х годов реальную попытку разоблачить действия Сталина как антиленинские предприняла группа старых большевиков во главе с М. Н. Рюти-ным¹⁹. В историографии обсуждаются два документа, известные под общим названием "Рютинекая платфор­ма"²⁰. Ее программа могла бы стать базой для объеди­нения тех сил партии, которые осознали пагубность пути развития партии и страны, проводимого Стали­ным.

После непродолжительного ареста и выхода на сво­боду Рютин пишет книгу "Сталин и кризис пролетар­ской диктатуры". К нему обращаются организаторы "Союза марксистов-ленинцев", основанного в августе 1932 г., с просьбой написать программный документ Союза, который должен был бы объединить коммуни­стов, выступающих против бесчеловечной политики Сталина. Среди членов Союза были старые большеви­ки - Василий Николаевич Каюров (член партии с 1900 г.), Михаил Семенович Иванов (член партии с

87

1904 г.), Павел Платонович Федоров (профессор Мос­ковского торфяного института) и другие. Всего несколь­ко десятков человек.

Платформой Союза стало обращение "Ко всем чле­нам ВКП(б)", написанное Рютиным и отредактирован­ное Каюровым и Ивановым. Лейтмотивом этого доку­мента была идея, сформулированная в первом абзаце: "Сталин за последние пять лет отсек и устранил от руководства все самые лучшие, подлинно большевист­ские кадры партии, установил в ВКП(б) и во всей стране свою личную диктатуру, порвал с ленинизмом, встал на путь самого необузданного авантюризма и ди­кого личного произвола и поставил Советский Союз на край пропасти". В обращении отмечалось, что учение Маркса и Ленина фальсифицируется, а ЦК стал сове­щательным органом при "непогрешимой диктатуре"²¹.

Объявлялось, что Союз ставит своей задачей защи­ту ленинизма и является частью ВКП(б) и поэтому не противопоставляет себя партии. В обращении на конк­ретных фактах было показано извращение Сталиным теории и практики ленинизма.

Это был первый в ВКП(б) объективный и честный документ, направленный на отстранение Сталина от руководства партии. Не будь предателя в рядах "Союза марксистов-ленинцев", он при широком распростране­нии несомненно сыграл бы большую роль в борьбе с извращением марксизма-ленинизма Сталиным и его окружением. С документами Союза были ознакомлены Г. Зиновьев, Л. Каменев, Н. Угланов, Я. Стэн.

М. Н. Рютин был осужден на 10 лет тюрьмы. Он заявил, что принял решение начать борьбу со Стали­ным, с режимом личной власти еще в 1928 г. Но он никогда не призывал к свержению Советской власти. После нескольких тяжелых лет пребывания в изолято­ре Рютин все же не был сломлен. По указанию Ста­лина его расстреляли.

В историографии пока слабо изучена история²² от­пора Сталину со стороны ряда деятелей пар­тии - С. И. Сырцова, А. П. Смирнова, Н. Б. Эйсмонта²³, В. Н. Толмачева и их единомышленников.

С. И. Сырцов открыто выступал против Сталина начиная с 1929 г. Он критиковал предложенные им высокие темпы индустриализации, авторитарные мето­ды партийного руководства. Опыт прошедших лет убе­дил его в необходимости постановки вопроса о переме­щении Сталина с поста генсека. Получив поддержку со стороны отдельных членов ЦК и ЦКК, Сырцов наме-88 ревался эти вопросы поставить на очередном заседа­нии ЦК и ЦКК. Им был создан координационный центр, в который вошли И.О. Нусинов, В.А. Кавар-ский, Ю. А. Гальперин, В. А. Курц и др. Центр вошел в контакт с группой члена ЦК В. В. Ломинадзе, состо­явшей из Л. А. Шацкина - одного из бывших секрета­рей ЦК комсомола, В. Д. Резника и др.

Обсуждение вопроса о Сталине началось до Плену­ма - на Политбюро ЦК, где Сырцов высказал мнение, что этот высший орган партии превратился в совеща­тельный при генсеке.

Дальнейшие события развивались в такой последо­вательности. Политбюро приняло решение передать в ЦКК "дело" о фракционной работе Сырцова, Ломинад­зе и др. В начале декабря 1930 г. появилось совмест­ное постановление ЦК и ЦКК с уже "накатанной" ква­лификацией - о возникновении в партии "лево"-правого блока, совпадающего по взглядам с платформой пра­вых оппортунистов²⁴. С. И. Сырцов и В. В. Ломинадзе были выведены из состава ЦК. Сырцов был репресси­рован, а Ломинадзе покончил с собой после надуман­ного обвинения в создании террористической группы Ломинадзе - Шацкина - Стэна.

История создания и деятельности группы Смирно­ва, Эйсмонта и Толмачева содержит пока ряд неясных моментов и нуждается в дополнительном изучении.

Верна мысль о том, что борцов против сталинщи­ны можно в какой-то мере сравнить с декабристами: они действовали в интересах всей партии и всего на­рода, однако без поддержки самой партии и широких трудящихся масс. Но честь партии они спасли²⁵.

Утверждение всевластия Сталина завершается на февральско-мартовском Пленуме ЦК ВКП(б) 1937 г. Несмотря на сопротивление, Сталин окончательно за­крепил свое господство в партии и государстве. Про­явилось это и в том, что после Пленума началось массовое уничтожение кадров партии, верных идеям большевизма и ленинизма. Эта победа Сталина была результатом всеобщего отхода от ленинской концепции строительства социализма, укоренения командно-адми­нистративного стиля управления делами общества и государства, усиления слепого подчинения вождю, по­давления самостоятельности партийных и государствен­ных кадров.

Нуждается в выяснении вопрос о том, проглядели ли видные деятели партии - истинные ленинцы - в ее рядах то время, когда формировалась сталинщина.

89

Уже отмечалось, что отдельные из них (Л. Каме­нев, например) прозорливо увидели тенденции этого процесса уже в 1925 г.; в 1928 г. это стало ясно Буха­рину и его соратникам. Однако большинство руководи­телей партии в 20 - 30-с годы не видели или не хоте­ли видеть этот трагический для партии и для них са­мих момент. Почему?

Причины в основном те же, в результате которых Сталину удалось укрепить свое первенство в руководст­ве партии. Но особо следует подчеркнуть такие обстоя­тельства: Сталин использовал существующие противо­речия между отдельными группами руководителей и их различные теоретические и практические подходы к решению задач, стоявших перед партией и государ­ством; он ловко лавировал в ходе борьбы за власть, развернувшейся после ухода из руководства В. И. Лени­на, и проявлял при этом мастерство в блоковом инт­риганстве. Ситуация осложнялась и тем, что по ини­циативе Сталина уже с конца 20-х - начала 30-х годов стало широко применяться его же положение "о вреди­тельстве" по отношению к тем, кто говорил о трудно­стях социалистического строительства. Это стало оруди­ем борьбы с теми, кто мыслил самостоятельно, имел собственную точку зрения и позволял себе ее высказы­вать. Все это осложняло консолидацию сил для борь­бы со Сталиным. Мобилизации здоровых сил в пар­тии мешала обстановка уже упомянутой "чрезвычайщи­ны", когда затруднялось нормальное функционирование норм социалистической демократии. Не последнюю роль в этом играло ослабление местных партийных организаций в результате создания двоевластия в сель­ской местности - райкомов и политотделов МТС (заме­стителем начальника политотдела был представитель ОГПУ), а в городе наряду с райкомами партии - инс­титута парторгов от ЦК ВКП(б) на крупных предприя­тиях.

Сталин крепко запоминал все попытки отторгнуть его от руководства в партии. Об этом точно сказано: "...его холодная компьютерная память цепко держала в своих ячеях тысячи имен, фактов, событий"²". Но этим нельзя завершить данный сюжет. Стоит вспом­нить, что говорил Сталин в заключительном слове на XIV съезде партии: "...политика отсечения чревата большими опасностями для партии... метод отсечения, метод пускания крови, - а они (Зиновьев и Каме­нев. - А. 3.) требовали крови - опасен, заразителен: се­годня одного отсекли, завтра другого, послезавтра

90

третьего, - что же у нас останется в партии?"²⁷ Может быть тогда, в 1925 г., он так искренне думал? Нет! Это было фарисейство, расхождение между словом и де­лом. И в этом также одна из причин, благодаря кото­рой он оставался генсеком.

Эта же тенденция проявилась и на XVII съезде партии (1934). Славословие в адрес Сталина раздава­лось не только со стороны ближайшего окружения (на­пример, Молотова, Ворошилова, Жданова), но также Хрущева, Кирова. Устами Бухарина Сталин назывался "славным фельдмаршалом пролетарских сил, лучшим из лучших", человеком, который "...был целиком прав, когда разгромил, блестяще применяя марксистско-ле­нинскую диалектику, целый ряд теоретических предпо­сылок правого уклона, формулированных прежде всего мною", т. е. Бухариным. Когда этого показалось ему мало, он добавил: "Обязанностью каждого члена пар­тии является... сплочение вокруг... товарища Сталина как персонального воплощения ума и воли партии, ее руководителя, ее теоретического (выделено на­ми. - А. 3.) и практического вождя"²⁸. Каменев говорил о наступившей эпохе как эпохе Сталина, нашего "вож­дя и командира". Осинский считал Сталина "вождем мирового коммунизма". Томский отметил, что Ста­лин - "великий инженер социалистического строительст­ва", самый последовательный, самый яркий из учени­ков Ленина. Зиновьев назвал работы Сталина "квинтэс­сенцией ленинизма в данную эпоху"²⁹. В то же время многие делегаты³⁰ вычеркнули его имя из бюллетеней нового состава ЦК. Это был интересный феномен³¹.

Но одними лишь голосованиями против Сталина нельзя, на наш взгляд, объяснить позицию выступив­ших на съезде Бухарина, Зиновьева, Каменева и дру­гих. Их можно понять по-человечески. Трудно, однако, представить, что, несомненно осознав уже к этому вре­мени гибельность избранного Сталиным пути для су­деб социализма, они, многие из которых имели в свое время смелость и мужество вступать в полемику с Ле­ниным, в 1934 г. фактически укрепили позиции Стали­на, вносили свой вклад в формирование его власти. Что заставило их так поступать? Как одна из гипотез, объясняющих это, является мнение о том, что откры­тое заявление или прямое противоборство со Стали­ным могло бы ослабить партию, нарушить единство партийных рядов, повлечь их раскол. Другое предполо­жение состоит в том, что старые большевики прини­мали условия навязанной им бесчестной игры ради

91