[Править]Вопрос о материальной помощи, предоставленной Белым армиям

Как уже сказано выше, материальная помощь, оказанная «союзниками» Белому движению, была гораздо скромнее масштабов, о которых писали советские историки[6]. Что касается поддержки, то, к примеру, «Франция делила своё внимание между Вооружёнными силами Юга, Украиной, Финляндией и Польшей, оказывая более серьёзную поддержку одной лишь Польше и, только для спасения её вступила впоследствии в более тесные сношения с командованием Юга в финальный, крымский период борьбы… В итоге мы не получили от неё реальной помощи: ни твёрдой дипломатической поддержкой, особенно важной в отношении Польши, ни кредитом, ни снабжением.[31]»— напишет позже Главнокомандующий В. С. Ю. Р. генерал А. И. Деникин.

Но главное, о чем скромно умалчивала советская историография, это тот факт, что эта помощь отнюдь не была бескорыстной и предоставлялась главным образом в виде товарных кредитов, выделявшихся Антантой Белому движению для оплаты поставок вооружения и снаряжения от самих же стран Антант! При этом следует учитывать, что зарубежные поставки явно не соответствовали размерам, минимально необходимым для снабжения и вооружения войск, в связи с чем внешнеторговые учреждения как правительства генерала А. И. Деникина, так и адмирала А. В. Колчака вынуждены были закупать у иностранных фирм необходимые военные материалы, вывозя в обмен за рубеж сырье, главным образом зерно[32]. Антанта ставила перед Белыми правительствами вопрос о необходимости компенсации за эту помощь. Генерал Деникин свидетельствует:

Французская миссия с августа вела переговоры о „компенсациях экономического характера“ взамен на снабжение военным имуществом и после присылки одного-двух транспортов с ничтожным количеством запасов… Маклаков телеграфировал из Парижа, что французское правительство „вынуждено остановить отправку боевых припасов“, если мы „не примем обязательство поставить на соответствующую сумму пшеницы“[33]

и совершенно обоснованно заключает ниже по тексту, что «это была уже не помощь, а просто товарообмен и торговля»[33].

Верховный Правитель России адмирал А. В. Колчак для закупок оружия, боеприпасов и обмундирования был вынужден использовать Золотой запас, депонировав его в иностранных банках. Главнокомандующий Вооруженными Силами на Юге России генерал А. И. Деникин был вынужден рассчитываться сырьевыми запасами в ущерб собственной промышленности и населению. И все же совокупный размер поставок и закупок обеспечивал белые армии всем необходимым лишь наполовину[34].

Великобритания и интервенция

Не просто складывались отношения Белого Юга с Великобританией. Причиной этому являлись расхождения во взглядах на «британскую политику в русском вопросе» между военным министром У. Черчиллем и премьером Ллойд Джорджем. Это двоякое отношение Англии к Белому движению, не имевший информации, которой сегодня обладает историография о тех событиях, генерал Деникин с сожалением описывал как «две руки: одна из которых дает, а вторая — забирает». Военный министр У. Черчилль стоял за оказание Белым государственным образованиям в борьбе с большевиками. В частности, при обсуждении военного бюджета в палате общин он дал понять, что «не мы сражались в интересах Колчака и Деникина, но что Колчак и Деникин сражались в наших интересах[35]». Информацию о том, что антибольшевистские армии были более важны для союзников, нежели сами союзники для Белого движения, белая разведка получила из открытой печати в конце 1919 года[36].

Однако, относительно помощи Белой Сибири генерал Н. С. Батюшин приводит, со ссылкой на английскую печать, приводит слова того самого британского военного министра Уинстона Черчилля:

Эти посылаемые [адмиралу А. В. Колчаку] снаряды являются избытком запаса английской армии; продать этот избыток на рынке нельзя; если же хранить снаряды в Англии, то парламенту придется ассигновать деньги на постройку сараев и нанимать присмотрщиков за хранением, а потому такая посылка снарядов не может считаться убыточной для английской нации[37]

Д. В. Лехович — биограф А. И. Деникина — пишет[38]:

Ллойд Джордж лавировал между помощью Белому движению, желанием торговать с советским правительством и стремлением поддреживать самостоятельность мелких государств, возникших на окраинах бывшей Российской империи. Он открыто высказывался за раздробление России. Двойственность британской политики, расхождения во взглядах между Черчиллем и Ллойд Джорджем, с одной стороны — русофильство, с другой — русофобство, отсутствие ясно продуманной программы действий — все это приводило Деникина в полное уныние. И однажды с присущей ему откровенностью он спросил англичан, „в каком качестве они пришли на Кавказ — в качестве или друзей, или врагов?“

Для лидеров Белого движения и без донесений разведки не являлась секретом союзническая политика «двойных стандартов». Спецслужбы лишь подтверждали то, что поступало по другим каналам. «Для уяснения истинных причин помощи противобольшевистским армиям со стороны наших союзников не надо было даже иметь дорогостоящей тайно агентуры, а лишь только систематически читать иностранные газеты», — резюмировал генерал-майор Н. С. Батюшин[39].

Антанта в отношении русских Белых армий вела отнюдь не бескорыстную политику, но политику своекорыстную, причём принцип морального обязательства союзнической помощи самими «союзниками» постепенно выводился за скобки отношений с белогвардейцами. Так британский премьер-министр Ллойд Джордж вскоре после неудавшейся попытки (в интересах Англии) усадить белых и красных за стол переговоров на Принцевых островах, высказывался в следующем ключе:

Целесообразность содействия адм. Колчаку и ген. Деникину является тем более вопросом спорным, что они «борются за Единую Россию»… Не мне указывать, соответствует ли этот лозунг политике Великобритании… Один из наших великих людей, лорд Биконсфильд, видел в огромной, могучей и великой России, катящейся подобно глетчеру по направлению к Персии, Афганистану и Индии, самую грозную опасность для Великобританской империи…[40]

Британия, после провала белыми идеи «союзников» о создании «двух маленьких Россий», исходя из её целей должна была сделать окончательный выбор в пользу одной из сторон конфликта. Некоторые историки считают, что Англия была более заинтересована в победе готовых идти на всевозможные уступки и компромиссы ради удержания собственной власти большевиков, нежели упрямо повторявших «Мы Россией не торгуем» белых вождей[41] и именно поэтому по словам генерала Деникина произошёл «окончательный отказ от борьбы и от помощи противобольшевицким силам в самый трудный для нас момент[42]».