Глава 2. Культура, как «вторая природа».

Понимание культуры как второй природы восходит к античной Греции. Демокрит (V в. до н.э.) определял культуру как вторую натуру. Культура понималась как нечто надприродное, отличающееся от естественности, возникшее не «само по себе», а в результате человеческой деятельности. Вместе с тем культура включает в себя и саму деятельность, и ее продукт. В соответствии с данным подходом культура противопоставляется природе. Тогда непонятно, как человек, действуя в природе, может создавать нечто неприродное? По происхождению культура не может быть вне природы, культура относится к природе хотя бы потому, что ее творец — человек — биологическое создание. Кроме того, без природы не было бы культуры, потому что человек, живущий в природном окружении, созидает свой искусственный, рукотворный мир, используя ресурсы природы. В этом творении он раскрывает собственный природный потенциал. Однако, если бы человек не переступил пределов природы, он остался бы без культуры.

Природа — это необходимое условие возникновения и существования культуры. Культура — это посредник между человеком и природой, результат их взаимодействия.

Культура, следовательно, есть прежде всего акт преодоления природы, выхода за границы инстинкта, сотворение того, что может надстроиться над природой. Культура возникает потому, что человек преодолевает органическую предопределенность своего вида. Многие животные могут создавать нечто такое, что похоже на культуру. Пчелы, например, строят великолепное архитектурное сооружение — соты. Муравьи воздвигают муравейники. Выходит, существа создают нечто такое, чего в природе не было. Однако они могут сотворить только то, что заложено в их природной программе. К свободной творческой деятельности они не способны. Пчела не может выткать паутину, а паук не сумеет взять нектар с цветка. Бобер построит запруду, но никогда не объяснит, как он это сделал; он не сможет изготовить орудия труда. Следовательно, культура предполагает спонтанный, свободный вид активности, преодолевающий видовую закрепленность.

Следовательно, чтобы создать культуру, человек должен был обрести некий дар, способность создавать то, что не закреплено в его видовой программе. Такое неожиданное обретение выражено в древнем мифе о Прометее. Этот герой-титан вдохнул в людей надежду и дал им в руки могучее оружие — он принес им в дар огонь из священного очага на Олимпе. Знакомство с огнем помогло людям выжить: они поняли, что огонь — не только угроза, но и благо. Люди перестали зависеть от капризов погоды, стали лучше питаться, окрепли физически и душевно. Прометей научил их плавить в огне металлы и изготавливать инструменты, научил их трудиться, считать, читать и писать. Он укротил дикого быка и надел на него ярмо, чтобы земледельцы могли использовать его для возделывания полей. Прометей запряг в повозку коня и заставил его слушаться человека, он построил первый корабль. Наконец, он познакомил людей с лекарствами и приемами лечения больных, а также научил их жить в добрососедстве и мире⁶.

Прометей стал подлинным творцом человека: вывел его из природного дикого состояния и воспитал из него разумное существо. Этого Зевс стерпеть не мог. За многочисленные услуги, оказанные человеческому роду, он приговорил Прометея к суровому наказанию. Мораль мифы такова, что прежде всего в нем выражена издавна существовавшая мысль: культура — надприродна, она — дар свыше. Получив этот дар, люди — природные создания — обрели совсем другую жизнь. Она не могла родиться из чисто природных предпосылок. Произошел какой-то поворот в существовании людей. Более того, этот поворот был революцией, бунтом против естественного положения вещей. Недаром Прометей в европейской культуре стал символом бунтаря и борца, богоборца и героя, стоявшего у истоков культуры.

Таким образом, культура надприродна, культура — искусственна, культура — это радикальный поворот в органическом развитии мира. Культура — сокровищница созданных человеком объектов.

Необходимо также разобраться с тем, каким образом стал возможен необыкновенный переход от природного к надприродному. Так, немецкий философ Карл Ясперс (1883-1969), говоря о предыстории культуры, подчеркивал: «Мы ничего не знаем ни о созидающих моментах истории, ни о ходе духовного становления; нам известны только результаты. И на основании этих результатов нам приходится делать выводы. Мы задаем вопрос о том, что явилось существенным в превращении человека в человека в мире, который он создает; о том, какие открытия он сделал в опасных ситуациях, в своей борьбе, руководимый страхом и мужеством; как сложились взаимоотношения полов, отношение к жизни и смерти, к матери и отцу»⁷.

Существенным в этом грандиозном переходе к культуре является, по-видимому, следующее:

1) использование огня и орудий. Животное существо, не имеющее ни того, ни другого, мы никогда не примем за человека;

2) появление речи. Взаимопонимание животных достигается посредством спонтанного выражения ими каких-то ощущений, и только человек способен выражать в речи и передавать с ее помощью смысл предметного мира, который является объектом его мышления и речи;

3) способы формирующего человека насилия над самим собой, например, посредством табу (запретов). В самой природе человека заложено то, что он не может быть только частью природы; напротив, он формирует себя посредством искусства. Можно сказать, что природа человека — это его искусственность;

4) образование групп и сообществ. Человеческое сообщество коренным образом отличается от инстинктивно — автоматически — созданных государств у насекомых. Основное отличие человеческого сообщества от групп и отношений господства и подчинения, образуемых приматами, состоит в осознании людьми его смыслового значения связей внутри группы;

5.) жизнь, формируемая мифами с помощью образов, подчинение всего существования — семейного уклада, общественного устройства, характера труда и борьбы — этим образам, которые в нашем бесконечном толковании и углублении их являются просто носителями самосознания и осознания своего бытия и дают ощущение укрытости и уверенности, — все это в своих истоках неразличимо.

Культура не рождается вне природы. В тоже время, природа и культура действительно противостоят друг другу. Но, по выражению русского философа Павла Александровича Флоренского (1882-1937), они существуют не друг против друга, а лишь друг с другом. Ведь культура никогда не дается нам без стихийной своей подосновы, служащей ей средой и материей. Например, даже могучие технические сооружения, которые в известной мере противостоят природе, не были бы возможны без тех материалов, которые даны ею. Культура не рождается из воздуха, вне природы. В основе всякого явления культуры лежит некое природное явление, возделываемое культурой. Даже огонь — этот дар культуры —рождается из органики, из природного вещества. Человек как носитель культуры не творит ничего из пустоты. Он лишь образует и преобразует природное, стихийное.

Однако, по мнению русского философа, природа никогда не дается нам без культурной своей формы, которая ограничивает ее и делает доступной познанию. Мы глядим на зыбучие пески и воспринимаем их как пустыню, т.е. нечто, известное нам в сравнении, допустим, с оазисом. Природа не входит в наш разум, не становится достоянием человека, если она не преображена предварительно культурной формой. П.А. Флоренский приводил такой пример. Мы видим на небе не просто звезды, а некое созвездие, скажем Большую Медведицу. Но ведь название дано не природой. Это наблюдающий человек через призму культуры разглядел в небе нечто, напоминающее ему огромную медведицу. Созвездие — это уже форма, приданная природе культурой. Здесь обнаруживает себя ряд предварительных условий созерцания — понятий, образов, схем, теорий, методов, выработанных культурой⁸.

Противоположностью культурного человека является вовсе не природный человек, а варвар — человек, не знающий культуры. Именно так античные греки называли тех, кто еще не вошел в лоно культурного творчества. Это слово они употребили позже по отношению к тем племенам, которые разрушили античность как колыбель европейской культуры. Разумеется, у этих варваров была своя культура. Но греки, переживавшие тогда высочайший взлет духа, окрестили их именно как врагов, отвергателей культуры. Варварство можно понимать как докультурное состояние — таков основной смысл данного слова.

И все-таки если отнести к культуре только все внеприродное, то многие феномены культуры окажутся как бы несуществующими. Представим себе для примера йогическую культуру. В ней нет ничего надприродного. Йог развивает собственные психологические и спиритуальные, т.е. духовные ресурсы. Однако достижения йогов, несомненно, входят в сокровищницу культуры. Психологическая культура йогов — это крайний случай, так как человек имеет дело с нематериальной средой — психикой.

Однако разве только здесь мы сталкиваемся с культурой невещественной. Вся человеческая деятельность — это, в первую очередь, работа его сознания, а сознание, мысль — это и культурное явление и средство культурного творчества. Человеческие творения возникают первоначально в мысли, и лишь затем превращаются в знаки и предметы. В культуре всегда есть нечто конкретное: это определенный род и способ творчества. Каждый человек создает зону собственного культурного творчества. Поэтому в пространстве и времени существуют различные культуры, ее разные формы и очаги.

Культура вообще — понятие чисто абстрактное. Если бы однажды на земле была установлена единая форма культуры, то это была бы также некоторая особая форма культуры, а не культура вообще. Но из того, что существуют лишь различные формы культуры, а не абстрактная культура, не следует, будто эти формы замкнуты в себе и недоступны влиянию других культур. Культура предстает перед нами как нечто чрезвычайно подвижное. В определенном смысле можно сказать, что это не просто некая совокупность готовых результатов и достижений, но прежде всего сам процесс человеческой жизни, творчества, развития его деятельности как родового существа. Любую скульптуру мы воспринимаем не как какую-то каменную глыбу, а как воплощение духовного творчества ее создателя.

Человек претворяет и достраивает природу. Культура — это формирование и творчество. Преобразуя окружающую природу, человек одновременно перестраивает и самого себя, т.е. свою внутреннюю человеческую природу. Чем шире его деятельность, тем более преобразуется, совершенствуется он сам. В этом отношении противопоставление природы и человека не имеет исключительного смысла, так как человек в определенной мере есть природа, хотя и не только природа... Противопоставление природы и культуры не имеет исключительного смысла, так как человек в определенной мере есть природа, хотя и не только природа. Не было и нет чисто природного человека. От истоков и до заката своей истории был, есть и будет только человек культурный, т.е. человек творящий⁹.

Стало быть, овладение внешней природой еще не является культурой, хотя и представляет одно из условий культуры. Освоить природу означает овладеть не только внешней, но и внутренней, человеческой природой, т.е. приобрести дар, которым не обладает никакое другое живое существо. На это способен только человек.

Данную мысль неплохо выразил французский культуролог Жан Мари Бенуа (р. в 1942): Культура — это специфика человеческой деятельности, то, что характеризует человека как вид. Напрасны поиски человека до культуры, появление его на арене истории надлежит рассматривать как феномен культуры. Она глубочайшим образом сопряжена с сущностью человека, является частью определения человека как такового. Человек и культура, как отмечает Ж.М. Бенуа, неразрывны, подобно растению и почве, на которой оно произрастает. Человек сделал шаг к разрыву с природой только в том смысле, что стал возводить на ней свой, человеческий мир, мир культуры как дальнейшую ступень мировой эволюции. С тех пор развитие продолжается через культуру. Вместе с тем человек остается соединительным звеном между природой и культурой. Более того, его внутренняя принадлежность к обоим этим мирам свидетельствует о том, что между ними существует отношение не противоречия, а взаимодополняемости.

Таким образом, культура — это природа, которую пересоздает человек, утверждая посредством этого себя в качестве человека. Всякое их противопоставление наносит ущерб достоинству че­ловека. Многие ученые отмечают, что культура как феномен стала возможной только благодаря такой способности человека, как деятельность. В этом смысле культура определяется как результат всей человеческой деятельности в ее историческом развитии.