Человек как зверь
В современной антропологии существует и прямо противоположная точка зрения, где акцент ставится на биологической составляющей человека. Особый, усовершенствованный, прилизанный, цивилизованный, очень субтильный, но все равно зверь. Это дарвинизм, эволюционизм, этология (К.Лоренц) и т.д. Достаточно стройная теория: из жуков появляются птицы, из птиц - киты, из китов - обезьяны, из обезьян - люди... Такое многомерное - "галлюцинативное" в чем-то - захватывающее повествование. Эта тенденция в антропологии утверждает, что человек - зверь, а его аппаратные (рациональные) качества - лишь особые субтильные, истонченные звериные интуиции. Но, по большому счету, как был он волком (козой, пчелой, тараканом и пр.), так и остался.
Это направление получило название "философии витализма" или "философии жизни". К этому направлению принадлежит Бергсон, наиболее последовательно эту концепцию излагает Конрад Лоренц. Элементы витализма можно найти у Ницше и у других авторов философии жизни. "Белокурая бестия" - это, преимущественно, высокоразвитое животное.
Не трудно догадаться, что в отличие от мертвого, механического мира, свойственного первой концепции, здесь речь идет скорее о некой пантеистической реальности, где наоборот все оживлено, полно энергиями, интуициями, остатками предшествующих форм и фаз...
На своей лекции Юрий Витальевич Мамлеев упомянул любопытную гипотезу, согласно которой "сейчас человек повернут спиной к природе, но, возможно, настанет момент, когда он повернется к ней лицом". Животная сторона бытия откроет тогда какие-то невиданные бездны, форма существования человека изменится. Произойдет некое встраивание человека в экологические сети6.
Современная (особенно "глубокая") экология - это версия именно такого антропологического подхода.
Гипотеза о редукции человека к зверству в практических наблюдениях за поведением вида в целом получает не меньше наглядных подтверждений, нежели редукция к аппарату.
Таким образом, современная антропология в целом видит человека двояко, что не удивительно, так как "живой ботинок" - это парадокс, который можно преодолеть либо ботинок "убив" (признав его механизмом), либо "мистифицировав", допустив в нем свободную звериную волю.
Современная антропология тяготеет к тому, чтобы оставить этот дуализм без окончательного ответа, допуская как относительно легитимные обе точки зрения. При этом неявно предпочтение отдается "метафоре часов"7.
Дилемма между механицизмом и витализмом в секулярном контексте современной антропологии отражает более глубокую дилемму, с которой мы встречаемся и в истории религий.