Министерством образования и науки Российской Федерации.

Федеральное агенство по образованию,

ГОУ ВПО Санкт-Петербурский государственный университет сервиса

и экономики. Сосновоборский филиал.

Кафедра социально-гуманитарных и естественнонаучных дисциплин.

Р Е Ф Е Р А Т

По истории

Тема: “Правление Павла I”.

Выполнил: студент группы 1/200М

Федякин А.С.

Проверил: зав.кафедрой СгиЕД,

к.ф.н. Тимощук И.В.

Г.Сосновый Бор

2011 г.

Содержание.

1. Личность Павла I и его восшествие на престол.

2. Внутренняя политика.

2.1 Крестьянский вопрос и меры по его решению при Павле I

2.2.Финансовая политика

3. Внешняя политика.

Русское военное искусство при Павле.

Заключение.

Список литературы.

1. Личность Павла I и его восшествие на престол.

Павел I родился 20 сентября 1754 года. Узнав о рождении внука, Елизавета Пет­ровна приказала тотчас же принести его к ней, и с этого дня колыбель мальчика находилась в спальне императрицы. Екатерина Алексеевна  увидела сына лишь на восьмой день. Императрица никому не доверяла внука, даже матери, которую ребенок видел редко, да и то в присут­ствии Елизаветы Петровны или ее приближенных. Мальчик часто хворал — в комнатах было жарко натоп­лено, а его колыбель, обшитую изнутри мехом черно-бурой лисицы, накрывали еще и одеялами, боясь про­студы.

Детство Павла прошло в заботах одинокой и любве­обильной бабки, без материнской ласки и тепла. Мать оставалась для него малознакомой женщиной и со вре­менем все более и более отдалялась. Когда наследнику исполнилось шесть лет, ему отвели крыло Летнего двор­ца, где он жил со своим двором вместе с воспитателями. Обер-гофмейстером при нем был назначен Никита Ива­нович Панин — один из знаменитейших государствен­ных деятелей своего времени. Павла Iучили  математике, истории, географии, языкам,  танцам, фехтованию, морскому делу, а когда подрос — богословию, физике, астрономии и политическим на­укам. Его рано знакомят с просветительскими идеями и историей: в десять—двенадцать лет Павел уже читает произведения Монтескье, Вольтера, Дидро, Гельвеция, Даламбера. Порошин беседовал со своим учеником о сочинениях Монтескье и Гельвеция, заставлял читать их для просвещения разума. Он писал для великого князя книгу “Государственный механизм”, в которой хотел показать разные  части, которыми движется государство. Учился Павел легко, проявляя и остроту ума, и неплохие способности; отличался чрезвы­чайно развитым воображением, отсутствием усидчивости и терпеливости, непостоянством.

Когда Павлу I было семь лет, умерла императрица Елизавета. Впоследствии Павел узнал, как Ека­терина совершила свой победный поход во главе гвар­дии в Петергоф и как ее растерявшийся супруг, от­рекшийся от престола, был отвезен в Ропшу. А Никита Иванович Панин, к которому Павел скоро привык, внушал ему искусно некоторые странные и беспокойные мысли об императрице. Нашлись и другие, которые растолковали мальчику, что после смерти Петра IIIнадлежало императором быть ему, Павлу, а супруга удавленного государя могла быть лишь регентшей и правительницей до его, Павла, совершеннолетия. Павел это очень запомнил. Тридцать четыре года думал он об этом дни и ночи, тая в сердце мучительный страх перед той принцессой, которая завладела российским престолом, вовсе не сомневаясь в своем праве самодержавно управлять многомиллионным народом. 20 сентября 1772 года был день его совершеннолетия. Многие были уверены, что Ека­терина привлечет к управлению страною законного наследника. Но этого, разумеется, не случилось. Екатерина понимала, что с ее смертью, если Павел взойдет на престол, вся ее государствен­ная программа будет уничтожена в первые же дни его правления. И она задумала отстранить Павла от пре­стола. И он об этом догадывался.

Проявляться характер Павла начал с того времени, когда он повзрослел и стал осознавать свое положение при дворе: обойденного вниманием матери наследника престола, с кото­рым пренебрежительно обходятся фавориты, которому не до­веряют никаких государственных дел. Павел, побывав в Берлине и очаровавшись прусской регламентацией и беспре­кословной дисциплиной, стал резко критиковать политику ма­тери. Последовало отстранение от двора: в1783 г. Павел пол­учил в подарок  Гатчина и переехал туда со своим “двором”. В тесном гатчинском мирке, совершенно отстранен­ный от правительственных интересов, он замкнулся на люби­мом военном деле: организовал три батальона по прусскому образцу, одел их в мундиры прусского войска, сам занимался  вахтпарадами, смотрами, маневрами по субботам, подражая при этом Фридриху II в одежде, походке, даже манере ездить на лошади. Сходство с действиями отца, Петра III, было рази­тельным, и сама Екатерина отмечала это, иронически отзыва­ясь о гатчинских батальонах: “батюшкино войско”. Гатчинское затворничество и слухи о намерениях матери вторично лишить его престола, сделав наследником сына Алек­сандра, окончательно испортили характер Павла. Он стал по­дозрительным, вспыльчивость и раздражительность все чаще прорывались наружу в виде припадков безудержного гнева, усмирять который могли лишь его супруга Мария Федоровна и фрейлина Е. И. Нелидова. Вместе с тем он был отходчив: признавал свои ошибки и просил прощения, был щедр, старал­ся заботиться о подчиненных, имел доброе, чувствительное сердце. Вне Гатчины был строг, угрюм, неразговорчив, язвите­лен, с достоинством сносил насмешки фаворитов (не случайно за границей ему дали  прозвище — “русский Гамлет”). В кругу семьи не прочь был повеселиться, потанцевать. Когда родился сын Александр, его немедленно отняли у Павла и передали на воспитание Екатерине. Именно ему она планировала передать престол. Павел не должен был получить власть, Екатерина оставила распоряжения своим доверенным людям в окружении Павла в случае каких-либо беспорядков немедленно его арестовать и доставить к ней. Есть предположения, что были инструкции и о физическом устранении Павла, если беспорядки начнутся в ее отсутствие (Екатерина вообще неохотно покидала Петербург). По крайней мере, одна попытка убить Павла еще до его восшествия на престол была зафиксирована точно. Павла отравили Орловы. Вспышки гнева, имевшие место, хотя и бесконечно преувеличенные потом, были следствием этого отравления, от которого нервная система Павла не оправилась до самого конца. Об этом отравлении написал в мемуарах князь Лобанов-Ростовский, ссылаясь на князя Павла Лопухина. Упоминает об отравлении и княгиня Гагарина, причем со слов самого Императора. Об этом также сообщает историк Шильдер и даже называет имя лейб-медика (Фрейганг), который, хотя и с опозданием, распознал симптомы отравления и начал энергичное лечение. В другой раз о подготовке убийства Павлу сообщил граф Панин, сын полководца Петра Панина, и даже представил список участников. Сам Павел ему не поверил и назвал «клеветником и ябедником». Несколько раз Павлу предлагали возглавить заговор против матери, под гарантию сохранения ей жизни. Наследник престола и будущий император с негодованием отказывался.

Когда Павлу пришло время возглавить Империю, все тут же убедились, что свое видение мира и проекты радикальных преобразований были у него готовы заранее - он вступил на престол с четким планом действий. Например, прусский посланник, еще в бытность Павла Великим князем, вскользь упоминает о самостоятельных взглядах Павла: «...В разговоре своем он ни разу и ни в чем не касался своего положения и Императрицы, но не скрыл от меня, что не одобряет всех обширных проектов и нововведений в России, которые в действительности впоследствии оказываются имеющими более пышности и названия, чем истинной прочности. Только упоминая о планах Императрицы относительно увеличения русских владений на счет Турции и основания империи в Константинополе, он не скрыл своего неодобрения этому проекту и вообще всякому плану увеличения монархии, уже и без того очень обширной и требующей заботы о внутренних делах. По его мнению, следует оставить в стороне все эти бесполезные мечты о завоеваниях, которые служат лишь к приобретению славы, не доставляя действительных выгод, а напротив, ослабляя еще более Государство... » Что касается нравственных устоев Павла, то они были неколебимы. Он боготворил дисциплину и порядок, сам был образцом в этом, стремился быть справедливым и блюсти за­конность, был честен и привержен строгим нормам семейной морали. Не случайно некоторые историки одной из определя­ющих черт личности и даже его идейных воззрений считали “рыцарственность”, поставленное во главу всей жизни рыцар­ское понятие о чести. Политичес­кая цель, осознанная еще до воцарения, — максималь­ная централизация власти как единственный путь к “блаженству всех и каждого”. Мечта о “твердой благо­родной” власти сочетается с осуждением придворной роскоши, безнравственности, лени, пустословия. “Го­сударь приучал к порядку и вельмож, доводит и самых знатнейших господ до тщательного исполнения своих должностей”.

Российский император Павел I вступил на российский престол 6 ноября 1796 года. Есть версия, что существовало завещание Екатерины, с которым Павел обошелся достаточно решительно. «По общему мнению, ­- сообщает К.Валишевский - существовало завещание, отрекавшее наследника от престола; при нем же был, говорят, объяснительный манифест, подписанный двумя популярными героями - Румянцевым и Суворовым. И Правда Воли Монаршей Петра Великого остается в силе, объявляя самодержавную власть монарха единственным регулятором престолонаследия. Если верить легенде, то Павел открыл этот документ. Он берет в руки конверт, завернутый в черную ленту с надписью: «Вскрыть после моей смерти в совете». Не говоря ни слова, он посмотрел на Безбородко. Тот в свою очередь молча переводит свои глаза на камин, где горит огонь, может быть разведенный самой Екатериной накануне утром... »

Первые же распоряжения нового императора показали стране и её населению контуры будущей политики и масштаб личности нового Помазанника Божьего. Павел отменил указ Петра I о престолонаследии (согласно которому монарх сам назначал преемника, кого пожелает). В первый же день новый Император разогнал Генеральный штаб, и собрал его заново из совершенно новых людей. Распорядился, чтобы крепостные крестьяне присягали ему наравне со всеми. Кроме того, для разболтанного за «век осьмнадцатый» количеством гвардейских переворотов высшего дворянства и офицерства Павел устроил две характерные и очень много значащие для понимания его личности демонстрации. Речь идет о перезахоронении останков Петра III и аудиенции, которой Павел удостоил некоего премьер-майора Абрамова. Во время перезахоронения останков убитого Императора, его убийца Алексей Орлов по указанию Павла шел перед гробом и нес корону Петра. Очевидец вспоминал: «И вот на глазах всего петербургского общества, матерый цареубийца, мужчина исполинского роста со страшным, иссеченным саблей, по пьяному делу, лицом, который мог ударом кулака раздавить череп, как фисташковый орех, которого все боялись, — этот Орлов несет в дрожащих руках корону и испуганно озирается на нового императора... » Непосредственно сразу после похорон Орлов бежит за границу. А Павел тут же проводит еще одну демонстрацию - встречу с премьер-майором Абрамовым, который в свое время отказался присягать Екатерине, сохранив присягу Петру III и за это все царствование Екатерины безвылазно просидел в своей деревеньке. Приведем рассказ потомка майора Абрамова С.Шубинского: «Старомодный, поношенный костюм Степана Михайловича, его неловкая, сгорбленная фигура и усталое, озабоченное лицо, обратили на себя внимание придворных, теснившихся в обширной дворцовой приемной, и вызвали у многих насмешливые улыбки, но дедушка, подавленный мрачными думами, ничего не заметил и, пробравшись в угол, с замиранием сердца ожидал решения своей участи, хотя и не сознавал за собой никакой вины. Через полчаса из двери, соединявшей приемную с внутренними покоями, вышел царский адъютант.

— Кто здесь премьер-майор Абрамов? — спросил он звучным голосом. Дедушка отозвался.

— Государь Император всемилостивейше жалует вас подполковником, — сказал адъютант, отчеканивая каждое слово.

Не успел еще дедушка опомниться, как прибежал другой адъютант и прокричал:

— Господин подполковник Абрамов. Государь Император всемилостивейше жалует вас полковником. Вслед за тем явился третий и возвестил:

 — Господин майор Абрамов! Государь Император всемилостивейше жалует вас генерал-майором. Наконец, четвертый объявил:

 — Генерал-майор Абрамов, Государь Император всемилостивейше жалует вам Аннинскую ленту...

Восторгам и радостям по возвращению Степана Михайловича в родные Липки, не было конца. Не только весь уезд, но и вся губерния перебывала у него, и дедушке приходилось по несколько раз в день повторять один и тот же рассказ в его мельчайших подробностях...» Павел добился цели. О награждении Абрамова за верность присяге тут же заговорила вся Россия.

Почему же сразу, буквально с первых часов царствования Павла проявился его поистине исполинский масштаб, признаваемый всеми? Ответ прост - все сразу осознали, что надвигается, без преувеличения, Новая Эпоха. Что грядет что-то такое, чего раньше не было, а точно предсказать, что же это будет, никто не мог - Павел начал, по сути, революцию.