Простая философия (7)
Энгельс писал, что знание должно выводиться из фактов. Шталь вывел свою теорию из фактов-следствий, однако это привело к несоответствию теории действительности. Энгельс упустил из вида, что выведение теории из фактов-следствий не гарантирует соответствие теории действительности.
В 1545 году Иероним Кардано (его именем назван карданный вал) издал книгу «Великое искусство, или об алгебраических правилах», в 1572 году Рафаэль Бомбелли написал книгу «Алгебра». Эти два ученых включили квадратный корень из минус единицы в математическое описание природных процессов. Ученые не смогли обосновать правильность математической формулировки, посредством указания на конкретный эмпирический материал, из которого почерпнута математическая формулировка. В распоряжении Кардано и Бомбелли не было эмпирического материала, обобщение которого можно было бы рассматривать как эмпирическое основание определения «квадратный корень из минус единицы». Это понятие не было выведено из эмпирических фактов-следствий, но в настоящее время это понятие считается соответствующим действительности.
Авенариус совершенно правильно сказал, что в процессе познания происходит привнесение знания, извлеченного индивидом из собственного мышления и взятого не из данных опыта, т.е. не из свойств, принадлежащих к объясняемому материальному объекту.
Лейбниц, Ферма, Мопертюи разработали формулы, указывающие на траектории движения световых лучей в оптических линзах. При объяснении (посредством формул) траектории не учитывалась действительная траектория, из-за неизвестности действительной траектории. Формулы взяты не из действительной траектории. Авенариус обобщил общеизвестную методику научной работы.
В начале 1930-х годов фирмой “Дау Кемикал” (США) был разработан способ получения полихлорфенолов из полихлорбензолов (отходов химпрома) щелочным гидролизом при высокой температуре под давлением, и показано, что эти препараты являются эффективными средствами для защиты древесины от микроорганизмов и насекомых. Началось широкое производство и применение этого консерванта для древесины. В 1936 г. появились сообщения о массовых заболеваниях среди рабочих штата Миссисипи, занятых консервацией древесины с помощью полихлорфенолов. Большинство из них страдали тяжелым кожным заболеванием — хлоракне, наблюдавшимся ранее среди рабочих хлорных производств. Их кожа покрылась множеством незаживающих фурункулов, и это было единственное внешнее её проявление. В 1937 г. были описаны случаи аналогичных заболеваний среди рабочих химического завода в Мидланде (штат Мичиган, США), занятых в производстве полихлорфенолов. Расследование причин привело к обнаружению того, что чистые полихлорфенолы относительно безопасны, а болезни вызваны примесями. (Во время войны во Вьетнаме от примесей заболели сотни американских солдат, и примерно 50 000 вьетнамцев умерли от примесей.)
Расширение масштабов производства полихлорфенолов было обусловлено возможным использованием в военных целях. Во время второй мировой войны начато производство в ряде стран, в том числе в США, такого полихлорфенола, как 2,4-дихлорфеноксиуксусная кислота. Объем производства в США составлял 500-900 тонн в год. Предполагалось использовать этот препарат для уничтожения растительности на территории Японии, путем распыления ядохимикатов с самолетов (эти планы осуществились во время войны во Вьетнаме). Полихлорфенолы использовались не только в военных целях, но и в мирных целях. В те же годы 2,4-дихлорфеноксиуксусная кислота, ее соли и эфиры стали использоваться для химической прополки сорняков в посевах злаковых культур (пшеница, рожь, ячмень, овес, кукуруза), а смеси других полихлорфенольных эфиров — для уничтожения нежелательной древесной и кустарниковой растительности.
Физиологи проанализировали изменения обмена веществ у сорняков и культурных злаков после проникновения 2,4-дихлорфеноксиуксусной кислоты, и вот какая картина им представилась. Кислота, попадая на сорняки (относящиеся к двудольным растениям), резко замедляет дыхание и фотосинтез. Замедляется выработка крахмала, и сорняки вынуждены использовать запасы крахмала. После исчерпания запасов происходит гибель от углеводного голодания. На культурные однодольные растения попадает значительно меньше кислоты из-за вертикального расположения листьев, и к тому же у культурных растений точка роста хорошо защищена листьями. Поэтому у них не наблюдается замедление обмена веществ.
Возможно ли, чтобы замедление обмена веществ привело бы к угнетенному состоянию сорняков и их гибели? Да, могло. Теория оправдывалась тем, что люди, руководствующиеся теорией о замедлении обмена веществ, применяли кислоту и это приводило в наглядному последствию, согласующимся со знанием о замедлении обмена веществ, — физиологическому угнетению сорняков. Наблюдаемое угнетение сорняков расценивалось как подтверждение реалистичности первоначального теоретического суждения о возможной связи между замедлением обмена веществ и угнетением сорняков. Возможное стало считаться реальным. Но затем считаемое реальным стало пониматься как маловероятное и даже невозможное.
Спустя десятилетие был выявлен иной механизм действия 2,4-дихлорфеноксиуксусной кислоты. У сорняков кислота ускоряла процессы жизнедеятельности, в частности, ускоряла деление и рост клеток вблизи периметра стебля, за счет чего стебель растет в толщину. В эти места доставлялось большое количество крахмала и продукта его переработки — сахара, и вследствие увеличения количества клеток происходило вздутие стебля. Во-первых, «крахмально-сахарные» вздутия разрушали кору, и кора переставала выполнять защитную функцию — жучки стали проникать вглубь стебля. Во-вторых, вздутия сдавливали срединные части стебля, что уменьшало механическую прочность стебля. У культурных растений стебель растет в толщину не за счет деления и появления новых клеток, а благодаря увеличению объема уже существующих клеток. Нет деления – нет ненормального разрастания стебля. Проникновение 2,4-дихлорфеноксиуксусной кислоты не приносило негативных последствий для культурных растений.
«Для метафизика вещи и их мысленные отражения, понятия — суть отдельные, неизменные, застывшие раз и навсегда данные предметы, подлежащие исследованию один после другого и один независимо от другого. Речь его состоит из: «да — да, нет — нет; что сверх того, то от лукавого». Для него вещь или существует или не существует, и точно так же вещь не может быть собой и в то же время иной. Этот способ мышления кажется нам на первый взгляд совершенно очевидным потому, что он присущ так называемому здравому человеческому рассудку. Но здравый человеческий рассудок, весьма почтенный спутник в четырех стенах своего домашнего обихода, переживает самые удивительные приключения, лишь только он отважится выйти на широкий простор исследования. Метафизический способ понимания, хотя и является правомерным и даже необходимым в известных областях, более или менее обширных, смотря по характеру предмета, рано или поздно достигает каждый раз того предела, за которым он становится односторонним, ограниченным, абстрактным и запутывается в неразрешимых противоречиях»(Фридрих Энгельс, «Развитие социализма от утопии к науке»).
Г.В.Плеханов следующим образом объяснял сущность диалектического материализма: «Согласно нашему — материалистическому — учению, противоречия, заключающиеся в понятиях, представляют собою лишь отражения, перевод на язык мысли, тех противоречий, которые заключаются в явлениях, благодаря противоречивой природе их общей основы, т.е. движения» (Г. В. Плеханов. Избранные философские произведения, том III, с. 84).
Теории, связанной с воздействием 2,4-дихлорфеноксиуксусной кислоты, противоречили друг другу. По Энгельсу и Плеханову, противоречащие друг другу теории должны опираться на противоречивую объективную реальность. Противоречащие друг другу теории должны пониматься как отражение тех противоречий, которые заключаются в объективной реальности. Если замену одной теории, связанной с воздействием 2,4-дихлорфеноксиуксусной кислоты, на другую теорию, связанной с воздействием той же самой кислоты, объяснял бы философ, поднаторевший в диалектико-материалистической философии, то он объяснял бы так: сначала 2,4-дихлорфеноксиуксусная кислота оказывала тормозящее действие на сорняки, потом произошли изменения внутри кислоты или внутри сорняков (сорняки начали иначе реагировать на кислоту), и после изменений эффект от применения 2,4-дихлорфеноксиуксусной кислоты стал противоположным — ускорение жизнедеятельности сорняков. Изменчивость кислоты повлияла на теории, и теории оказались подвижными (одна теория исчезла, и ее место заняла иная теория).
Но среди биологов мало таких, которые получили высококачественное философское образование, и поэтому они пользуются примитивным объяснением, метафизическим способом понимания, связанным с застывшими свойствами кислоты: 2,4-дихлорфеноксиуксусная кислота ВСЕГДА И НЕИЗМЕННО ускоряющее воздействовала на сорняки, но первоначально биологи не смогли обнаружить ускорение, и у них создалось обманчивое впечатление о том, что происходит замедление. На основе обманчивого впечатления создана ошибочная теория. Впоследствии ошибка была обнаружена, старая ошибочная теория была подвергнута кардинальной переработке, и появилась новая теория об ускоряющем воздействии 2,4-дихлорфеноксиуксусной кислоты. Никаких изменений внутри кислоты не было, и никогда не изменялась реакция сорняков на воздействие 2,4-дихлорфеноксиуксусной кислоты. Изменялись только теории, а именно, сначала возникла ошибочная теория, и эта ошибочная теория заменена на правильную теорию. Изменение теорий (в виде заменяя одной теории на другую теорию) происходило на фоне неизменяющейся кислоты. Старая теория о замедлении обмена веществ в сорняках была продуктом человеческого ума, и описываемое в старой теории замедление обмена веществ было символом, условным знаком ускоренного обмена веществ. Ускоренный обмен веществ проявлял себя в конструировании теории о замедлении обмена веществ. Неизвестное, но реально существующее ускорение обмена было субстратом получившего известность теории, изображающей замедление обмена веществ. Первоначальный этап исследования влияния на сорняки 2,4-дихлорфеноксиуксусной кислоты происходил в соответствии с суждением Френсиса Бэкона «Ум человека (как кривое зеркало) примешивает к природе вещей свою собственную природу, отражает вещи в искаженном и обезображенном виде».
Карл Маркс высказал суждение, указывающее на зависимость от естествоиспытателей создаваемых теорий (и касающегося концепции зависимого ряда сведений): «Неверное мышление неизбежно и непроизвольно фабрикует неверные факты, следовательно — производит искажение и ложь»(Соч., т.1, с.180).
Временный, преходящий характер объяснения, согласно которому происходит замедление обмена веществ, признавался большинство физиологов обусловленным теми факторами, которые были упомянуты Марксом — объяснение содержало в себе сфабрикованные неверные факты, искажение и ложь.
«Новая физика, найдя новые виды материи и новые формы ее движения, поставила по случаю ломки старых физических понятий старые философские вопросы»( В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.295).
Ломка теории, описывающей замедление обмена веществ при воздействии 2,4-дихлорфеноксиуксусной кислоты, поставила старые философские вопросы: содержались ли субъективистичность, произвольность, ложные посылки в теории? Дали ли естествоиспытатели кислоте и растениям свойства, изображаемые в теории, в условиях продуцирования изображаемых свойств мышлением? Может ли ломка теории объясняться тем, что приложенная к кислоте и растениям теория была продуктом ума?
Если применить высказывание Маркса, отвечая на старые философские вопросы, то можно составить формулировку, близкую к кантианской философии: старое биологическое понятие о замедлении обмена веществ было искаженным и неверным, и такие свойства понятия являются причиной ломки старого понятия и появления нового понятия, резко отличающегося от старого понятия.
Вполне разумно говорить, что сорняки с замедленным обменом веществ нигде не встречаются, да и не могут встретиться, ибо субъективные человеческие способности придали сорнякам свойство замедлять обмен веществ.
К теории о замедлении обмена веществ применима оценка, данная Николаем Гавриловичем Чернышевским по отношению к кантианской философии и изложенная в книге «Материализм и эмпириокритицизм» — «…мышления, влагающего весь материал знаний в формы совершенно различные от форм действительного существования…»(с.383). Расхождение между действительным (ускоренным обменом веществ) и знаемым (первоначальным представлением о замедлении обмена веществ) является бесспорным.
Энгельс рекомендовал опираться на диалектический материализм, признающий гибкость вещей, признающий способность вещей быть самим собою и одновременно иными. Но среди биологов мало таких, кто последовал за Энгельсом, и поэтому они пользуются метафизическим способом понимания, связанным с застывшими свойствами кислоты: 2,4-дихлорфеноксиуксусная кислота всегда и неизменно ускоряющее воздействовала на сорняки.
Аналогичное можно сказать про Лавуазье и сочувствующих ему химиков. После переворота в науке, химики считали, что кислород существовал как до 1783 года, так и после 1783 года, нисколько не изменяясь и являясь застывшей сущностью. С самого первого момента, когда люди начали переплавлять медную, свинцовую, оловянную, серебряную руду в металлы, в этих химических процессах принимал то или иное участие кислород, и на протяжении веков роль кислорода в таких химических реакциях оставалась неизменной. Кислород никогда не был самим собой и одновременно иным. Ломка флогистонной теории никак не связана с заменой одного свойства кислорода на иное свойство, поскольку изменение свойств кислорода не происходило.
Согласно книге «Материализм и эмпириокритицизм», у Канта имелась увертка: обстоятельство, что мы понимаем вещи так, как мы их понимаем, есть наше творение, ибо дух, живущий в нас, есть не что иное, как дух божий, и подобно тому, как бог создал мир из ничего, так и дух человека создает из вещей нечто такое, чем эти вещи сами по себе не являются (ПСС, т.18, с.210).
Вещь — кислород, участвующий в процессе горения. Дух Шталя создал из горения то, чем горение не является — важнейшей частью процесса горения является выделение флогистона из горящих веществ.
Вещь — ускорение обмена веществ. Физиологи создали из ускорения обмена веществ то, чем ускорение не является — замедление обмена веществ от воздействия 2,4-дихлорфеноксиуксусной кислоты.
В сельском хозяйстве, поставленном на промышленные рельсы, применяется 2,4-дихлорфеноксиуксусная кислота. Исследователи не могли напрямую измерять скорость обмена веществ в сорняках, и скорость обмена определялась по косвенным данным, т.е. по следам, которые оставлял после себя обмен веществ. Фактические следы, т.е. косвенные данные подверглись абстрагированию, и абстракция указала на то, что происходит замедление обмена веществ и что замедление обмена привело к наблюдаемым косвенным данным. Физиологи понадеялись на руководящую и направляющую роль косвенных фактов. Физиологи стремились правильно истолковать факты, опираясь на факты и на промышленное применение кислоты, однако факты и промышленное применение не обладали руководящей и направляющей ролью, и отсутствие оного привело к ошибочному истолкованию фактов и промышленного применения (ошибочное истолкование состояло в замедлении обмена веществ у сорняков). Сопоставляли ли физиологи свою теорию о замедлении обмена веществ с фактами, с промышленным применением кислоты? Да, сопоставляли. Но сопоставление первоначально не указывало на то, что теория является ошибочной. Промышленное применение кислоты не смогло, на первоначальном этапе, опровергнуть теоретическое представление о замедлении обмена веществ внутри сорняков, обработанных кислотой. При определенных условиях, факты и промышленное применение не способны указать на ошибочность теории.
«Мы видели, что Маркс в 1845 году, Энгельс в 1888 и 1892 гг. вводят критерий практики в основу теории познания материализма. Вне практики ставить вопрос о том, «соответствует ли человеческому мышлению предметная» (т.е. объективная) «истина», есть схоластика, — говорит Маркс во 2-м тезисе о Фейербахе. Лучшее опровержение кантианского и юмистского агностицизма, как и прочих философских вывертов, есть практика, — повторяет Энгельс»( В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.140).
«Указав на то, что уже Гегель привел «решающие» доводы против Юма и Канта и что Фейербах дополнил эти доводы более остроумными, чем глубокими соображениями, Энгельс продолжает: "Самое решительное опровержение этих, как и всех прочих философских вывертов, заключается в практике, именно в эксперименте и в индустрии"»( В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.100).
Маркс, Энгельс, Ленин ошиблись, когда ссылались на индустрию и промышленность как на фактор, выявляющий правильность или ошибочность теоретических представлений. Широкое промышленное применение 2,4-дихлорфеноксиуксусной кислоты в сельском хозяйстве (и также во Вьетнаме) не продемонстрировало физиологам, что их первоначальная теория о замедлении обмена веществ является ошибочной.
Устойчиво-повторяющаяся связь между видимым и видимым (опрыскиванием полей и лесов 2,4-дихлорфеноксиуксусной кислотой, угнетением сорняков и лесов) не в состоянии подтвердить правильность знания о невидимом, о замедлении обмена веществ у сорняков.
Ломке подвергаются даже те теории, которые прошли сквозь горнило индустрии и промышленности.
В книге «Диалектика природы» Фридрих Энгельс высказал свою точку зрения об успехах промышленной и иной практики в сфере электричества: «Несмотря на то, что за последние полвека электричество все больше и больше становится на службу человеческой промышленности, оно является именно той формой движения, насчет существа которой царит еще величайшая неясность. В учении об электричестве мы имеем перед собой хаотическую массу старых, ненадежных, ни подтвержденных окончательно, ни опровергнутых окончательно экспериментов, какое-то неуверенное топтание во мраке, плохо связанные друг с другом исследования и опыты многих отдельных ученых, атакующих неизвестную область врассыпную».
«Конфликт между достигнутыми результатами и укоренившимся способом мышления вполне объясняет ту безграничную путаницу, которая господствует теперь в теоретическом естествознании и одинаково приводит в отчаяние как учителей, так и учеников, как писателей, так и читателей» (Ф.Энгельс, «Развитие социализма от утопии к науке», Сочинения, том 20, с.23).
Энгельс соединил между собой два фактора: электричество практически служит промышленности, электричество является неясным и запутанным для топчущихся во мраке и отчаявшихся исследователей. Рей аналогичным образом соединял между собой аналогичные факторы, когда Рей сообщил следующее: «Физико-химические науки находятся в кризисе, который оставляет за ними исключительно ценность технически полезных советов, но отнимает у них значение с точки зрения познания природы».
В одних книгах служению промышленности Энгельс оценивал как подтверждение правильности теорий, в других книгах служению промышленности Энгельс связывал с топтанием во мраке и путаницей.
Джон Бернал в книге «Наука в истории общества» изложил свою точку зрения на практически-полезную роль тех теорий и идей, которые должны быть отброшены. Бернал рассказывает, что очень часто про достижения науки говорят, что они проверены практикой, и имеют прочное обоснование экспериментально установленными фактами. Джон Бернал высказал убежденность, что такой взгляд погубит науку. Бернал указывает на последствия такого восприятия теорий и экспериментов: «Очень часто, в особенности, когда научные законы и теории завоюют всеобщее признание, они становятся помехой для научного открытия. Наибольшая трудность открытия заключается не столько в проведении необходимых наблюдений, сколько в ломке традиционных идей при их толковании. С тех пор, как Коперник доказал вращение Земли, а Гарвей — наличие кровообращения, и до того момента, когда Энштейн уничтожил старую теорию об эфире, а Планк постулировал квант действия, реальная борьба в науке была направлена не столько на постижение тайн природы, сколько на ломку установившихся идей, хотя бы они в свое время и способствовали развитию науки».
Характерной особенностью точки зрения Джона Бернала является признание положительного значения (приносящего пользу) толкования фактов, — именно тех толкований, которые подвергаются сомнению и нуждаются в ломке.
Имеющееся знание о природе удовлетворяет стремление людей к получению практической пользы и обеспечивает впечатляющие технические достижения, и одновременно с этим происходит научный кризис — некоторой части знаний отказано в существовании, и некоторая часть знаний исчезает почти бесследно, неся на себе клеймо «ложное». Приносящее пользу знание, получившее оправдание со стороны индустрии и промышленности знание имеет временный, преходящий характер.
Написанное Энгельсом и Берналом подталкивает к пониманию того, что написанное Нарским по поводу философии Фейерабенда не соответствует действительности.
Бернал высказался в том смысле, что теории и идеи должны подвергаться проверке, и в случае обнаружения ошибочности должна происходить ломка теорий и идей. Благоприятным условием для ломки теорий и идей является понимание их как ошибок, как символов истинного положения дел. К каждой теории нужно относиться приблизительно так, как Лавуазье относился к флогистонной теории — «Я решил, что обязан рассматривать все, сделанное до меня, как намеки. Я поставил перед собой цель: все повторить с предосторожностью».
Физиологи могли пойти по пути, по которому прошел Жана Дегазюлье, и разработать объяснение, целиком основанное на видимом: люди видят, что поля, на которых произрастают культурные растения и сорняки, опрыскиваются 2,4-дихлорфеноксиуксусной кислотой, и это видимое является причиной того, что происходит видимое угнетение и гибель сорняков.
Однако физиологи не пошли по пути Жана Дезагулье, а пошли по пути Георга Шталя, и решили добавить в объяснение невидимый фактор (к двум имеющимся факторам добавить промежуточный фактор). После этого получилось, что угнетенное физиологическое состояние сорняков имело два основания: видимое опрыскивание 2,4-дихлорфеноксиуксусной кислотой и невидимое замедление обмена веществ.
Невидимая часть объяснения почерпывалась мышлением из самого себя, и не почерпывалась из фактов. Непочерпываемость из фактов получило подтверждение спустя некоторое время, когда выяснилось несоответствие объяснения фактам, когда выяснилась ложность объяснения. Невидимая часть объяснения была признана ошибочной, и при этом не возникло никаких сомнений относительно видимой части объяснения.
«Повышаясь от рассудка (Verstand) к разуму (Vermmft), Кант понижает значение мышления»(В. И. Ленин, «Философские тетради», ПСС, т. 29, с. 153).
Рассудок занимается изображением устойчиво-повторяющихся связей между видимым и видимым. Как правило, указанное изображение не подвергается ломке, и изображение признается правильным весьма длительное время. Примеры: видимая изоляция больных людей от здоровых людей препятствует семенам заразы перескакивать от одного человека к другому человеку и этим видимым образом предотвращаются недуги здоровых людей; видимое трение друг об друга полированных металлических пластин сопровождается видимым прилипанием пластин друг к другу; видимое нагревание медной руды на раскаленных углях сопровождается видимым появлением металлической меди; опрыскивание полей видимой 2,4-дихлорфеноксиуксусной кислотой сопровождается видимым физиологическим угнетением сорняков при нормальном состоянии культурных растений.
Разум считает недостаточным изображение видимого, и к видимому разум добавляет невидимое. Совокупность видимого и невидимого используется для объяснения. Невидимое извлекается мышлением из самого себя, и изображение невидимого очень часто оказывается мнимым. Если сравнивать количество ошибок в изображаемом рассудком и в изображаемом разумом, то окажется, что изображаемое рассудком имеет значительные преимущества. В силу этого, Кант понижал значение разума, по сравнению с рассудком. Аналогичным образом поступал Авенариус, когда писал, что необходимо отвергнуть умозаключение от известного к неизвестному, как явно бесплодный метод мышления; необходимость отбросить этот метод подтверждается историей естествознания, которая разоблачает ложное в таких попытках, а именно, формальное выдается за материальное, тавтология выдается за действительное обогащение знаний, и потому ни одну из таких попыток история не передала нам неопровергнутой.
Примеры добавления невидимого к видимому: Джироламо Фракасторо видел положительные последствия изоляции больных людей от здоровых людей, Фракасторо сделал предположение о существовании семян заразы, способных перескакивать от человека к человеку, но семена заразы оставались невидимы для Фракасторо, поскольку еще не пришло время для изобретения микроскопа; видимая переплавка медной руды в медь сопровождается указанием на вхождение в руду невидимого флогистона; видимое физиологическое угнетение сорняков объясняется невидимым замедлением обмена веществ.
А.И.Герцен обратил внимание на то, что имеются некоторые истинные природные явления, но они получают ошибочное истолкование. Ошибочные истолкования необходимо тщательно исследовать, чтобы среди ошибочного найти отдельные элементы истинного. Вероятно, Герцен был ознакомлен с тем, как создавалась ошибочная флогистонная теория, и Герцен понимал, что ошибочность флогистонной теории сочетается с истинностью природных явлений, для объяснения которых предназначалась флогистонная теория. «В основе заблуждения лежит что-нибудь истинное, обросшее слоями ошибочного понимания; правда мало-помалу улетучивается, между прочим потому, что выражена в форме, несвойственной ей; а веками скопившаяся ложь, седая от старости, переходит из рода в род. Баратынский превосходно назвал предрассудок обломком древней правды. Эти обломки составляют начало для противоречий; по другую сторону их — протест разума. Развалины эти поддерживаются привычкой, ленью, робостью и, наконец, младенчеством мысли, не умеющей быть последовательной и уже развращенной принятием в себя разных понятий без корня, принятых на честное слово. Это совершенно противно духу мышления, но зато оно очень легко: вместо труда и пота — орган слуха»(«Капризы и раздумья»).