Проблема свободы воли

Данная проблема, известная уже в античности, приобретает неизбежный резонанс в связи с христианскими идеями предопределения и теодиции. С другой стороны, необ­ходимость регламентации поведения верующих, особенно для случаев, содержащих не­определенность или равнозначные мотивы, стимулировала их постановку и решение.

Крайние варианты решения - то есть признание человека абсолютно свободным или, наоборот, абсолютно несвободным - отбрасывались. Признание человека свобод­ным и последовательное проведение этой позиции умаляет влияние бога и сводит на нет идею предопределения. И наоборот, отрицание свободы человека снимает с по­следнего всякую ответственность за его грехи и возлагает ее на бога. Если Бог мыслится как полнота бытия, то он не может не ограничивать свободы человека и, следователь­но, абсолютная свобода может быть приписана только богу, но не человеку.

В целом решение вопроса носило детерминистический характер, но мера детерми­нации (влияния бога) определялась не столько философскими аргументами, сколько конкретно-исторической ситуацией. Так, например, кальвинизм стоит на позиции абсо­лютного предопределения, то есть судьбы людей предопределены богом и никакие "добрые дела" не могут ничего изменить. Позиция Августина, воспринятая католициз­мом, известна: человек не свободен в добре, ибо его источник благодать, но свободен во зле. Типичная же форма ответа такова - бог не может быть источником зла.

Наряду с рассмотренными, следует отметить и еще одну проблему, носящую гло­бальный, прямо-таки культурно-исторический характер. Эта проблема доктринального обновления и поиск соответствующих решений. Для XIII века она стала особенно ост­рой.

К XIII веку влияние августинизма ослабело. Девиз Августина "Хочу понять бога и душу. И ничего более? Совершенно ничего", выражавший однозначно негативное от­ношение к познанию материального мира, стал восприниматься как анахронизм.

XII - XIII вв. для Европы означали социально-экономический подъем: рост произ­водства в сельском хозяйстве, рост городов, ремесленного производства, торговли обусловили рост культуры и знания. Расширение духовного горизонта, явившееся следст­вием крестовых походов, познакомивших Европу с философией, наукой, техникой и культурой Востока, было связано также и с именем Аристотеля и с философскими и естественно-научными работами ему, принадлежавшими. Его философский и естествен­но-научный универсализм произвел сильное впечатление и во многом открыл подлин­ного Аристотеля (в это время в Европе слабо известного), а через него и ранее предан­ную забвению философскою культуру античности. Самый искренний интерес к подлин­ному Аристотелю и его влияние испытывала оппозиция (особенно в Парижском Ун-те: Сигер Брабантский).

Аристотель - даже в аверроистской¹, прежде всего появившейся, интерпретации - явно противоречил августинизму с его ориентацией на Платона и неоплатонизм. По Аверроэсу материальный мир также вечен, как и бог. Бог - перводвигатель мира, но он не персонифицированное волевое начало и не творец мира из ничего. Формы неотде­лимы от материи, они содержатся в вещах и не предшествуют им. Индивидуальная че­ловеческая душа умирает вместе с телом.

Скорость распространения аверроизма приняла угрожающий для церкви харак­тер. Запреты на изучение языческой философии (1209, 1210, 1215, 1231, 1246 гг.) и отлу­чение от церкви пользы не приносили. Следовательно, нужно было так "осмыслить" Аристотеля, чтобы приспособить его к христианству (католичеству), даже пожертвовав августинианством. Эту роль и призваны были сыграть Альберт Великий (Больштедский, 1193-1280) и Фома Аквинский (1225-1274).

В 1255г. Альберт Великий по поручению папского престола выпустил книгу про­тив Аверроэса, а в 1271 г. его ученик Фома Аквинский написал работу против аверроистов. Главная заслуга Ф.Аквинского - создание религиозно-философской (схола-стической) системы взглядов, существенной частью которых был христианизированный аристотелизм, отвечающий не только потребностям времени, но и решающий страте­гические задачи религиозного миропонимания.

Центральная задача Фомы - теоретическое обоснование христианских идей, заме­на иррационализма Тертуллиана и Августина философским рационализмом, создаю­щим рациональное богословие. По Фоме, философия не является и не может быть чуж­дой христианству, ибо она - его необходимый элемент.

¹ Аверроэс, или Ибн-Рошд (1126-1198), - арабский философ, последователь Аристотеля

Как вечная и исходная причина всех происходящих в мире процессов, перводвига­тель (по Аристотелю) есть бог. Это свидетельствует о наличии теологического элемента в его философии. Эта сторона философии Аристотеля и была использована христиан­ским богословием для модернизации философской основы христианства.

Аристотелю европейских аверроистов (прежде всего, Сигеру Брабантскому) Фома противопоставляет также Аристотеля, но прочитанного по-своему. Фома использует категориальный ряд Аристотеля, но сужая, расширяя или подменяя содержание катего­рий (материи, формы, сущности, существования и так далее), и внешне солидаризуясь с ним, устраняет материалистическое содержание его философии. Прежде всего, принци­пы философии заменяются религиозными догматами.

Далее. Аристотель говорил о материи и о ее вечности, но не говорил, как Фома, о ее сотворенности. Аристотель говорил о боге (что, с одной стороны, есть философский идеал мышления, а с другой, результат так называемого финалистского мышления) как о 'мышлении мышления", но не постулировал его, как это имело место в религии. Ари­стотель говорил о познании, но не говорил, как Фома, об "откровении".

У Аристотеля "форма" - совокупность общих существенных признаков, не сущест­вующих вне тел или до них. У Фомы же формы, или "универсалии" существуют:

• в единичных вещах как их сущностная форма;

• в человеческом разуме как результат абстрагирования от единого;

• до вещей как идеальный прообраз (или предобраз) единичных вещей и явлений в божественном разуме. Последний смысл возвращает то истолкование "формы", против которого Аристотель выступал уже по отношению к платоновскому учению об идеях.

По Аристотелю, сущность и существование неотделимы друг от друга, присущи вещам и обусловлены причинами материального мира, то есть естественными причи­нами. С точки же зрения Фомы существование обусловлено богом, а сущность и суще­ствование не совпадают (например, ангел и какая-то единичная вещь - сущности, полу­чившие бытие, но существование их - в одном случае чистая форма, в другом - единство материи и формы - различно). Исходная же позиция Фомы такова, что формы - это бо­жественные идеи, то есть сущность отрывается от существования, а это не просто от­ход от Аристотеля, но возвращение к Платону.

У Аристотеля душа была формой, способом организации материального тела. У Фомы она оказывается "чистым" субъектом, обладающим способностью сознавать. Аристотель рассматривал чувственные образы как отпечаток вещей, тогда как у Фомы они подлостью дематериализуются.

Фома отдавал себе отчет в том, что у человеческого рассуждения есть свои нормы, благодаря которым мысль становится понятной: непротиворечивость, доказатель­ность, последовательность, аргументированность и тому подобное, с которыми всту­пают в противоречие религиозные догматы ("воскрешения", "воплощения", "триединства" и тому подобное). Сердцевиной этого противоречия был вопрос о самом существовании бога. Фома, отвергая так называемое онтологическое доказательство бытия бога (Ансельм Кентерберийский), в свою очередь, выдвигает пять вариантов ут­вердительного ответа (доказательств) на этот вопрос. Следует заметить, что целеуст­ремленность Фомы в доказательствах бытия бога явно предполагает наличие антипо­да-скептика.

Логика доказательств такова:

1 - факт наличия движения в мире свидетельствует о наличии неподвижного перводвигателя;

2 - факт наличия причинной обусловленности свидетельствует о наличии перво­причины;

3 - факт наличия случайности в мире влечет признание абсолютно необходимого существа;

4 - факт наличия ступеней совершенства предполагает наличие абсолютно совер­шенного существа;

5 - факт наличия целесообразности в природе свидетельствует о наличии источ­ника этой целесообразности - сверхприродного разумного существа.

Следует видеть, что изучение Аристотеля (его учение о видах причин, особенно целевой) наложило отпечаток на логику рассуждений Ф.Аквинского.

Считая вопрос решенным, Фома делит догматы на рационально постижимые (бог есть, душа бессмертна) и рационально непостижимые, "сверхразумные" (сотворенность мира из ничего, триединство бога, первородный грех).

В решении вопроса о соотношении философии и естественнонаучного знания, с одной стороны, и теологии, с другой, исходным для Фомы является различие в объек­тах исследования и в возможностях (способностях) разума и веры. Неизбежное для ре­лигии структурирование мира на бытие высшее и порожденную им иерархию форм бы­тия, а также неизбежный примат веры над разумом предопределяло решение.

Теология - высшая мудрость, объект ее - исключительно бог как первопричина вселенной. Ее предмет - истины "откровения". Философия и частные науки выполняют служебные функции. Теология использует философию в целях лучшего понимания и

более глубокого разъяснения истин откровения, на деле не отменяет подчинения разума вере, а философии - теологии.

В антропологии Фома исходит из представления о человеке как о личностном со­единении души и животворимого ею тела. Человек - сложная составная, сущность, единство потенции и акта, материи и формы. Фома, в противовес Августину, отдает предпочтение разуму перед волей. Исторически неизбежный рационализм берет верх над волюнтаризмом даже в рамках теологии.

Фома - сторонник свободы воли. Если источником свободы является разум, а по Фоме это так, то достаточно знать, как надо поступить, чтобы и в действительности поступить правильно. И здесь налицо рационализм. Но Фома говорит, что "Бог... есть первая причина, приводящая в движение как естественные причины, так и причины доброй воли", что свидетельствует о противоречивости его позиции.

Судьба доктрины Ф. Аквинского такова. После 1325г. (а в 1323 году Фома про­возглашен святым) церковь использует томизм в борьбе с движениями, направленными против ее интересов. Томизм становится официальной доктриной католичества, ее официальной философией.