II. Творческая работа на тему: Два "Бирюка": сопряжение и отталкивание

На первый взгляд может показаться, что фильм Р.Балаяна "Бирюк" и рассказ И.С.Тургенева "Бирюк" очень разные. Ведь они не совпадают прежде всего по содержанию: где заканчивается тургеневский рассказ, там начинается фильм. Но именно это обстоятельство их и связывает. Действительно, фильм снят очень по-тургеневски: перед нашими глазами проходит судьба семьи-гнезда. С одной стороны, мы видим закрывающуюся "дверь жизни" Бирюка, с другой – открывающуюся неизвестную дорогу – судьбу его малолетних детей, дорогу, полную, наверняка, в будущем тягот сиротской жизни. Повторюсь, такая многоплановость и широта мировосприятия, воссозданная в фильме Р.Балаяном, очень похожа на тургеневскую.

Мне, как зрителю фильма, знакомому с рассказом И.С.Тургенева, показалось, что фильм как бы "разламывается" на две части: "тургеневскую" (где я еще узнаю черты рассказа "Бирюк") и "после-тургеневскую" (где начинается фантазия режиссера). Таким "пограничным" моментом в фильме является, на мой взгляд, эпизод, когда темным вечером лесник отпускает из своего плена вора-крестьянина.

До этого момента Бирюк – "человек-вопрос". Удивляет в нем все: и его несловоохотливость, и резкая смена поведения. Впоследствии же нам словно дается ответ, который заложен в самой жизни Фомы, разворачивающейся перед нашими глазами.

Поступок лесника, отпустившего вора, полностью зачеркивает мнение помещика, что, мол, Бирюк "никому спуска не дает", а также опровергает слова пойманного крестьянина об этом якобы "звере" – человеке.. Само слово "зверь", произнесенное в начале фильма несколько раз подряд, словно тавро, клеймо, знак Бирюка, будто проклятие, сорвавшееся с уст "не-зверя". И это проклятие отделяет Фому и его детей от других людей каким-то магическим кругом, куда никто никогда не зайдет и из которого не сможет выйти сам заколдованный. Бирюк словно привидение для остальных. Вспомним сцену, когда он бежит в деревню на поиски своих обидчиков и сталкивается по дороге с однообразными человеческими фигурами – манекенами, идущими не то что мимо, но сквозь него, будто перед ними бесплотный дух. Лишь один крестьянин – "зайцелов" бегло оглянется и поспешно отвернется.

"Плоть" же лесник обретает только в лесу. Вот там-то его видят, просят, умоляют… И боятся, словно "лешего" (по выражению владелицы леса).

Ненависть к леснику-великану толкает озверевших от голода и нищеты крестьян на расправу с ним. Это они "звери", а не Фома, чье несчастье только в том и состоит, что он ревностно "службу справляет" и хранит лес от разорения.

И убивает лесника, конечно же, не лес. Он, напротив, хранит Фому, бережет, словно свою душу. Бирюк и лес неотделимы друг от друга. Кажется, что и сам Фома, в одежде цвета древесной коры, похож на могучее дерево. Даже стон Бирюка напоминает скрип гнущихся во время бури стволов.

"Зверем" Фома стал лишь по милости господской (поскольку он несет такую службу) и крестьянской (бедняцкой), так как борется лесник с расхищением леса. Для окружающей же Бирюка природы он – хранитель и полноправный член лесной семьи. Именно поэтому ему, словно колдуну, дается в руки рыба, за ним всюду летает прирученный им вороненок (которого он ранее спас).

Эта мысль о родстве человека с природой-мирозданием очень свойственна самому Тургеневу. Но если в рассказе лес все же повинен в болезненности детей лесника (плач и "тяжелое дыхание" лежавшего в люльке младенца объясняется тяжелыми "болотными испарениями"), то в фильме этого нет. Ведь лес не может обидеть своих жителей, наоборот, лесник с детьми только и живы благодаря лесу.

Именно поэтому (словно в подтверждение нашим словам) в конце фильма мы видим улыбку на лицах детей, уснувших на еще теплом осеннем солнышке. Горе же им принесли люди, и поэтому именно они "убьют", сотрут с лица детей эту подаренную природой улыбку.

В целом, жизнь Бирюка похожа на натянутую и рвущуюся струну. Эта струна не может не оборваться, ведь рушится весь мир лесника, вся его жизненная среда: лес по милости хозяев вскоре прекратит свое существование.

Еще в самом начале фильма мы слышим выстрел и видим глаза подстреленной птицы – словно нам дается намек на то, что выстрелом будет убит Фома. Но его "птица-душа" была подстрелена чуть раньше. Это произошло, когда Бирюк услышал о продаже леса.

Может показаться на первый взгляд, что в фильме очень много молчания. Но так ли это на самом деле? Да, реплик персонажей, действительно, мало, но это ничего не значит. С нами говорит сама природа, и нужно отгадать смысл ее речи. А смысл этот, скорее всего, в том, что зеленый мир ощущает свою конечность. Недаром мы слышим тревожные резкие крики птицы (вóрона?), предсмертное верещание пойманного в силок зайца, скрип деревьев во время грозы.

Этот мир находится на грани между жизнью и смертью, и лес "плачет", "кричит" всеми своими голосами птиц, зверей, растений. Но разве по силам услышать этот крик мирно прогуливающимся по лесу его губителям и невольным убийцам Фомы? Не поймут этот мир и нищие крестьяне, которые видят в лесе лишь средство для утоления мучительного голода и холода.

Думая о фильме, невольно задаешься вопросом: почему в картине так много плачут? Все время слышен надрывный крик грудного младенца, и этот крик – словно фон, на котором развертываются остальные события. Плачет Улита, причем мы видим слезы, увлажнившие ее бледное и не по-детски строгое лицо; рыдает крестьянин, умолявший Фому отпустить его… Наконец, плачет и сам Фома, вернее, кричит. Но это безмолвный крик, вопль "звериного" сердца. Поэтому мы и слышим лишь нечленоТемаьные звуки, похожие на "мычание" глухонемого (вспомним сцену, когда Фома качает ребенка и плачет). Бирюк действительно нем – ведь ему нечего сказать окружающему миру людей, а мир природы его поймет без слов, поймет язык его рук, заботливо укрывающих и тем самым огораживающих муравейник.

Плачет каждый, но не над каким-то общим горем, а в одиночку, словно справляет поминки по своей несчастной жизни. Однако у героев все же есть общий враг, как раз и повинный в том, что их души кровоточат. "Враг этот был – крепостное право".

Мысль, воссозданная в фильме, о связи философии жизни и смерти, с одной стороны, и социальных проблем, с другой, - является тургеневской по своей сути. Поэтому фильм "Бирюк", созданный в одном ключе с мировидением И.С.Тургенева, помогает мне постичь это сложное и противоречивое единство