4. Столыпинская аграрная реформа

Накануне реформы 1903 г. специальным законом был отменен один из основополагающих принципов общины – круговая порука. Тем самым ослаблялась зависимость крестьян от решения мирского схода и крестьянского самоуправления.

По новому закону сельское общество освобождалось от ответственности по платежам своих неисправных членов. Роль, которую раньше выполняли органы крестьянского самоуправления, перешла к назначенному государством земскому начальнику с подвластным ему волостным старшиной и сельским старостой. Земский начальник был поставлен даже выше уездного крестьянского съезда. В результате крестьяне, отвечавшие за свои долги перед миром, теперь были поставлены лицом к лицу с государственной властью, от чиновников которой зависело, какие меры и взыскания принять по отношению к недоимщику. Умаление прав общины привело к значительному территориальному расширению полномочий местной администрации в 62 тысячах селений в 46 губерниях Европейской России [165:429].

Следующим шагом стала столыпинская аграрная реформа. Ее началом послужил Указ от 9 ноября 1906 г., ставший с некоторыми изменениями законом 14 июня 1910 г. Столыпинская реформа основывалась на разрушении одного из главных устоев русской жизни – крестьянской общины. Борьба за землю теперь переносилась внутрь деревенской общины и крестьянского двора.

В чем заключалась хозяйственно-экономическая дезорганизация, внесенная в народную жизнь Указом от 9 ноября 1906 г.?

Во-первых, Указ закрепил в личную собственность полосы внутри общинной земли. И эти мелкие десятки, сотни полос, как метастазы, начинали пронизывать общинные земли в разных направлениях. Поэтому на практике право выдела земли к одному месту было сильно затруднено и часто оставалось на бумаге. Таким образом, группа частных собственников вторглась в живой организм общинных полей. Неподвижные, "неприкасаемые" ремни полос единоличников парализовали отлаженный механизм переверстки ("свалки-навалки") общинных полос. Это породило много ссор и вражду между общинниками и собственниками. Так на селе, в крестьянской общине были посеяны зерна будущей революции 1917 г. и гражданской войны.

Во-вторых, Указ нарушал все правовые основы в определении объема выделяемой в личную собственность земли для каждого домохозяина, выходившего из общины, и восстанавливал крестьян друг против друга.

В третьих, столь же бесцеремонно прозападно ориентированная реформа расправлялась и с институтом крестьянской собственности, имевшей вековые корни в устоях семейного быта русского народа. Земля и имущество искони принадлежали всей семье (крестьянскому двору), а не отдельным лицам в ней. Субъектом права был не домохозяин, а все семейство, весь крестьянский двор. По Указу же каждый домохозяин мог требовать выделить и укрепить причитавшуюся ему землю в личную собственность. Выделенная земля становилась не временным семейным владением, как прежде, а личной собственностью домохозяина, который мог с определенными ограничениями распорядиться ею по своему усмотрению, в том числе и продать ее. Но ведь благополучие семьи держалось именно на совместном труде всех членов семьи, цельном дворовом хозяйстве. А при распаде его на части пропадало и безбедное существование членов семьи. Из-за этого и по причине распада крестьянских дворов рушилось и духовное единство семьи, появлялись вражда, ненависть, междоусобицы внутри семьи (крестьянского двора). Это и были зародыши революции 1917 г. и гражданской войны.

С уничтожением права семейной собственности в безвыходное положение попадали, например, все сыновья, жившие с отцом-домохозяином. Они лишались юридического права наследования, а вместе с тем и той доли, которую они вложили в семейную работу. Новый закон породил страшную сумятицу в отношениях между домохозяевами.

Таким образом, Указом от 9 ноября 1906 г. крестьянство было натравлено друг против друга. Шел настоящий грабеж общинной земли бывшими общинниками. Вышедшие из общины крестьяне грабили и сродников, и даже детей, разрушая общину и семейную (дворовую) собственность.

В четвертых, началось совершенно бесцеремонное насилие над деревенской жизнью. Выдел земли из общины часто осуществлялся принудительно. Община с ним не соглашалась. Тогда применялась административная власть в лице земских начальников. В результате этого выделялись и укреплялись в личной собственности 95 % всех вышедших из общин крестьян в Тамбовской губернии, 84 – в Рязанской, 71 – в Тульской, 98 – в Орловской. Поэтому на местах возникали столкновения с администрацией, ссоры внутри крестьянских общин и семей (дворов).

Столыпинская реформа подготавливалась плохо, в спешке. Сам ее творец сельского хозяйства почти не знал. Таким же было и большинство людей, проводивших новую аграрную политику. Главным теоретиком нового столыпинского землеустройства был датчанин А. А. Кофорд, приехавший в Россию в возрасте 22 лет и не знавший русского языка. Ближайшим сподвижником Столыпина в аграрной реформе считался А. В. Кривошеин, юрист по образованию, до своего назначения практически не владевший спецификой русского сельского хозяйства. Разрушение общины велось как государственная кампания без соответствующей подготовки и напоминало большевистскую коллективизацию. Появился даже лозунг: "Уничтожьте общину!". Демонтаж тысячелетнего института осуществлялся как политическое мероприятие.

Обращаясь с письмом к П. А. Столыпину, Л. Н. Толстой писал, что нелепый закон от 9 ноября 1906 г. не имеет за собой никакого разумного довода, кроме одного - это же самое существует в Европе, поэтому должно быть и в России. Образованное общество даже не подумало испросить мнение крестьян: что они думают об общине, какой от нее вред, какая польза? Ведь сотни лет привыкший жить в своей среде, среди представлений и взглядов, ему привычных и понятных, крестьянин болезненно воспринимал любые отклонения от них. В условиях же отказа от многовековых народных основ, традиций и идеалов, привычной ему шкалы ценностей, лишения самостоятельности крестьянин становился медлителен и непонятлив. А это, в свою очередь, воспринималось прозападно настроенной элитой и образованным обществом как косность, темнота и забитость.

В результате разрушения народного уклада жизни во имя "европейской цивилизации" община угасала. "Дорожка глохнет, так и мир (община) сохнет", – говорили крестьяне. Потеря самостоятельности общины способствовала ее разложению, развитию в ней разных негативных явлений. Крестьянские сходы часто превращались в проформу, так как община стала неспособна самостоятельно решать дела в новых условиях.

И все же, несмотря на огромные трудности, русская община выжила и продолжала существовать, оставаясь вплоть до 1917 г. вместе с Православием и Самодержавием одной из главных основ народной жизни. А прозападная реформа провалилась, так как встретила огромное сопротивление крестьян и захлебнулась в море народной (общинной) жизни.

О степени сопротивления крестьянских общин антирусской реформе говорит тот факт, что почти три четверти (73 %) всех крестьянских дворов вышло из общины с помощью властей, по решению земских начальников, то есть без согласия сельского схода, общины. Несмотря на государственный натиск, общее число крестьянских хозяйств, вышедших из общины за 10 лет (1906 – 1915 гг.), составило на 1 января 1916 г. лишь 27 % (чуть более четверти) от всех хозяйств, а 73 % (почти три четверти) хозяйств остались в составе общины. На 27 % дворов, вышедших из общины, приходилось лишь 14 % (примерно седьмая часть) надельных земель, то есть почти 6/7 земли осталось в составе общины. Более половины (53 %) крестьян, вышедших из общин, получив землю, поспешили продать ее.

В центральных русских губерниях доля крестьян, вышедших из общины, составляла не более 2 –5 %. Более высокие показатели наблюдались в Нижнем Поволжье, Новороссии и местностях, граничивших с Прибалтикой, то есть в тех регионах, где общинные отношения были слабы. Самые высокие показатели выхода из общины наблюдались в годы правления Столыпина, а после его гибели снизились чуть ли не в 20 раз. Этим подтверждается тот факт, что разрушение общины носило характер политической кампании и почти сошло на нет с уходом ее руководителя [165:473].

Таким образом, несмотря на прямое давление правительства, насаждение отрубов и хуторов (закон от 14 июня 1914 г. делал выход крестьян из общины обязательным) общину разрушить не удалось. Российское патриархальное, православное крестьянство (христианство) не приняло капитализма, с господствующими при нем частной собственностью и рынком. Общинные традиции оказались сильнее стремлений к индивидуальному хозяйству. В 1916 г. из 14,6 млн крестьянских хозяйств на хутора и отруба приходилось лишь 1,3 млн, одиннадцатая часть (менее 9 %) хозяйств. Это не могло создать в деревне новый мощный социальный слой собственников, способный прокормить Россию: на долю хуторских и отрубных крестьянских хозяйств приходилось тогда менее 5 % экспорта хлеба.

"Хуторизация" (то есть западноевропейский путь) Столыпина, как и современная "фермеризация" эпохи Ельцина, не имела успеха в России.

Столыпинская реформа не улучшила положение крестьян, но значительно ухудшила нравственную атмосферу в деревне. Отношение большинства крестьян – общинников к "новым хозяевам" ("новым русским") было открыто враждебным, так как рушились многовековые устои крестьянского быта и семьи: отец отделился от сына, сын – от отца, и враждовали между собой.

Столыпинская реформа заметно подорвала позиции общины, не найдя ей равнозначной замены. Вызванный реформой разлад явился одной из причин революции 1917 г. и появления “Декрета о земле”, провозгласившего отчуждение всех частновладельческих земель и безвозмездную передачу их крестьянским общинам.

Итак, столыпинская аграрная реформа носила западнический характер. Главным в ней стало насильственное разрушение общины и передача крестьянам надельной земли в личную собственность в виде отруба или хутора в целях создания на селе нового социального слоя из крестьян-собственников.

Вместо кардинальных мер по спасению крестьянской общины – основы народной жизни – были приняты самые жесткие за всю историю нашей страны меры по уничтожению общины. Произошла не ликвидация общинного малоземелья за счет передела всех (государственных, удельных, помещичьих) земель, а попытка ликвидации общины. С этой целью борьба за землю переносилась внутрь крестьянской общины и крестьянского двора (семьи), – внутри общины и крестьянской семьи началась борьба общинной и частной собственности.

Вот когда зародилась революция и гражданская война в России – крестьян восстанавливали друг против друга, брата против брата, отца против детей, детей против родителей.

Западники отсчитывали дни до кончины крестьянской общины. За ней же, как им казалось, следовал и конец исторической России.