Глава xl.

Гетманы: Царский – Мазепа, Королевский – Могила. Новый Крымский поход. Бурдюг с червонцами. Мазепа в Москве. Стрелецкий бунт. Падение Голицына. Дары Мазепы Голицыну возвращены ему. Самарская крепость. Жадность Мазепы к золоту. Компания надворной хоругви. Пасквили. Письмо Мазепы Государю. Саранча. Ломиковский. Дела под Очаковым. Самусь и Палий. Угнетения Поляками западной Украины. Палий схвачен Поляками и сослан в Магдебург. Месть Козаков. Хитрость их. Палий освобожден. Неудачи Поляков с Палием. Самусь Гетман. Наезды Козаков. Великодушия Мазепы с Сибилевым. Казнь Соломона. Пытка Самуйловичу. Письмо Гетмана к Царю. Петрик. Сбор с шинков. Набег Крымцев. Новые подвиги Палия. Битва у Молочных вод. Государь в Воронеже. Первый поход под Азов. Вторый поход под Азов. Подарок Царским Козакам. Свидание Мазепы с Петром в Острогожске. Плечник и Юрченко. Смерть Собесского и Царя Иоанна.

Леопольд побеждал Турков, Янычары низвергли Магомета, Солиман II-й принял правление, Москва была в бездействии, Варшава стояла под Каменцем, Козаки строили Самарскую крепость.

Наконец Голицын и София восторжествовали над Петром - началась вторая война с Крымцами. Временщик думал загладить стыд свой. Войска у него было семьдесят пять тысяч. Оно собралось у Самарской крепости и разделилось на две части: одна шла серединою степей — ее вел Мазепа, другая берегом Днепра — ее вел Голицын. Татары нас тревожили с боков, зажигали степи, портили реки мертвечиною, мы их отбили и преследовали. 20-го Мая стали у Перекопа, окружили крепость шанцами, изготовились к приступу. Хан предложил мир, выкуп, контрибуцию. Голицын рассчитал, что есть чем поживиться. Враг Петра, друг Софии, принял бурдюг с червонцами, из которых половина была фальшивых, и вступил в мирные переговоры.

Жары, недостаток продовольствия, безводие изнурили войска. Малороссияне роптали на творение временщика — на своего Гетмана. Они были в исступлении за то, что им не позволяют взять Перекопа приступом. Боясь восстания, Голицын нарядил Гетмана Послом к Царям и к Царевне, написал длинную реляцию, за конвоем выпроводил его со многими полками в Москву, а сам пошел домой со всем войском своим, разумеется, не зная, что червонцы, которыми он подкуплен, фальшивы.

Гетман пировал два месяца в Москве. Вдруг возникнул Стрелецкий мятеж: София была заключена в монастырь, Голицын лишен чинов, сослан в Каргополь, потом в острог Пустоозерский, потом на Пинежский волок.

И, хотя, Иоанн оставался соправителем, но наш Великий Петр, поистинне, стал уже Самодержцем.

Мазепа подал ему бумагу, в которой испросил, чтоб Государь возвратил ему все подарки, вынужденные от него Голицыным.

Самарская, или, как ее иначе называют, Богородицкая крепость взволновала Запорожцев. Уверения в том, что они останутся при своих правах, что крепость будет им защитою от Крымцев, эти уверения не действовали. Жалованье их было увеличено. Вместо пятисот червонцев им начали посылать ежегодно на Кош по тысяче. Но это было распоряжение Царское, а Гетман поступал иначе - по жадности к золоту начал присвоять себе доходы Сечевые. Из Переволочанского перевозу Сечь получала ежегодно 12 000 рублей. Мазепа присвоил себе этот перевоз. Государь присылал на Запорожье деньги и хлеб, Мазепа тем и другим делился. Войско вольное, гордое, безбоязненное восстало. Лихопой, пробыв несколько месяцев Кошевым после Григория Сагайдачного, был сменен. Новый Кошевой, Иван Гусак, прислал к Мазепе род выговора за построение крепости Богородицкой. Гетман отвечал ему таким же выговором. Запорожцы послали Прокопа Лазука и Антона Кислаковича в Польшу искать Королевского покровительства, повели переговоры с Крымцами. Гетман не мог послать войско для усмирения бунтовавших - в Запорожьи была чума. К тому же, он устроивал, собственно для своей безопасности, гвардию. Ему не было времени думать о Запорожцах - они жили далеко от Батурина, а должно было оградить себя в Москве и в Батурине.

В Москве он оградил себя от наветов льстивыми письмами, притворною преданностию, и Царь более и более ласкал его. Даже в близких ему людях он тешил его: родной Гетманский племянник, сын Александры Степановны Обидовской, получил звание Стольника и слободу в Рыльском уезде.

В Батурине он ограждал себя оружием, гвардиею, которую составили три пехотных Сердюцких полка, батальон Жолдатский и полк Компанейцев, названный «Компаниею надворной хоругви». Все эти войска были набраны из охотников, из Козаков Заднепровских, из разнородной сволочи. Они окружили дворец и столицу Малороссийского Гетмана, и содержались на его собственном иждивении.

«Они были у Мазепы его ангелами-хранителями, духами, исполняющими самые мановения Гетманские. И горе человеку, впадшему в их руки. Лучшие из чиновников содрогались, увидя в доме кого-либо из сих гвардейцев за ним присланного. А чернию играли они как мячем, почему и ненавидел их народ. Войска национальные едва их терпеть могли, и при их падении и разрушении были они притчею в людях, так что те, которые не избиты во время перемены, начали питаться заработками самыми низкими и презренными, как-то: в народных банях, винокурнях и поденщиками».

Могли ли его любить Украинцы? И в то время, как Государь награждал, дарил его, в Малороссии появлялись пасквиль за пасквилем на Мазепу. Один был доставлен Царю Киевским Воеводою, сам Мазепа прислал другой.

«Тяжкая и неудобоносимая есть мне печаль и болезнь, — писал Мазепа — что враги мои, премногозлобными наветами на главу мою козньствующие, не престают от своего душегубного намерения. Отец лжи, диявол, обращает их на прежние их блевотины, возбуждая, дабы растленным умом своим безумной и скверной клевете своей паче на повреждение своего спасения возрастали. И ныне явился пасквиль, на имя мое бесстыдно написанный, сицевый, каковый был в прошлом году 1690, в Печерском местечке брошен… То все лукавого зла полное письмо, сице и премного есть скверно и не чисто. И не только Вам в донесение несть годно, но и всякому к чтению несть прилично. Сердечно надежен есмь… что, при моей простодушной невинности и при верной и радетельной службе, та ложная и смрадная баснь вредити мне не будет».

Этот пасквиль Гетману принесла его мать, Игуменья Печерского монастыря. Она получила его от Игуменьи монастыря Фроловского, а той его подали монахини прохожие. Митрополит по просьбе Гетмана сделал розыск, но виновника и даже подательниц не нашли.

В пасквиле Гетман был назван «злым и давним губителем Христианства»; упрекали его «в продаже людей подольских, русских и волынских Туркам», называли «изменником», и «участником в бунте Стрельцов».

Петр утешал Гетмана письмами и новыми милостями.

Страдая под тяжкой булавой, Украина претерпела еще иное бедствие. Архиепископ Конисский так передал его:

«В 1690 году налетела в Малороссию в первый раз зловредная саранча и истребила все произрастения и засевы хлебные до их корня. Она взялась из Закубанских и Черкасских степей, от Персии. И в бывшие в том году великие бури, то есть сильные восточные ветры, неслась чрез Крымские степи и пала в восточной и полуденной Малороссии, а оттоль распространилась во всю сию страну. Полет ее представлял тучи страшные, затмевающие солнце, так что и в полдень казалась тьма ночная. И в тех местах, где она опускалась, съедала все произрастающее, даже и самые древесные листья и молодые погоны, оставляя землю черною, обнаженною, как бы сильным пожаром опустошенною. В иных местах, где недоставало корму, ела людскую цветную одежду, то есть: зеленую, красную и что ни было крашеное, из шапок, поясов и кафтанов. Полет ее был сопровождаем отвратительным смрадом, наполнявшим воздух на далекое расстояние, а паче по ветру. Животные сии из самых больших насекомых, находящихся в воздухе, подобны они тем прузам, кои описываются в Священном Писании и зарождаются в Сирии и около Египта, в Абиссинии и Эфиопии, почему многие из ученых здешних, а паче из священства, заметили на крыльях их литеры Ассирийские, значущие гнев Божий. Итак принялись, было, за набоженство и церковные заклинания, выходили многие парафии с процессиею церковною на встречу летящей сараны. Но, когда увидели, что сарана садилась на церковные хоругви и на ризы священнические и грызла их крашеную материю, то, оставив процессии и встречи, стали изыскивать средства простейшие к ее погублению. В телах сих насекомых не замечено ничего смертоносного, некоторые животные земнородные, каковы собаки, свиньи и птицы, пожирали их с жадностию. Правительства гражданские изобрели, по времени и опытам, два надежные средства к истреблению сараны. Одно — выпахать осенью ее семена, которые кладет она в рыхлую землю. Другое — обводить рвами ту часть земли, в которой водится и ползает еще молодою, каковую можно загнать во рвы и тамо пережечь».

Несмотря на скудное пропитание для людей и животных саранчею оставленное, Гетман отправил Генерального Асаула Ломиковского к Очакову и Буджаку. Продержав их в осаде несколько времени, Ломиковский выжег и разграбил их предместия и окрестные селения, освободил множество пленных Христиан, а с ними захватил и Татар. Скота и лошадей угнал он столько, что из продажи выручена была огромная сумма, разделенная тогда же на войско, на скарб народный и на Гетмана. Другой отряд козацких войск, стоя у крепости Самарской, оберегал границы и переправы на Конских водах и на Днепре.

В это время получили известность Полковники: Винницкий — Самусь и Хвастовский — Палий.

Первый ходил с своим полком вместе с Ломиковским, против Татар. В битвах с ними под Аккерманом и Килиею, он, захватив их в плен тысячами, услал в Россию, Венгрию и Польшу, освободил множество Христиан, увел весь скот и истребил жилища. Мазепа назвал его своим Наказным Гетманом.

«Надобно знать, — говорит наша Летопись, — что Заднепрские Козаки, состоя всегда под верховным правлением Малороссийского Гетмана и бывши признаны таковыми и по последнему России с Польшею мирному трактату, имели, однако, у себя особых Гетманов, зависимых от великого Гетмана Малороссийского, исключая тех, кои в революции то от Польши, то от противных партий наставлены были. И сии Козаки долго удерживали свободу свою, заведенную в самой неизвестной древности и употребительную во всех вольных народах: чтобы воевать за ту из иностранных держав, которая согласит их подарками, а наипаче народными выгодами. По сему и воевали они с Собесским за Цесаря на Турков и Татар, а за Татар и Турков воевали на Польшу. Сия свобода видна в самом стройном состоянии Малороссии и во всем ее войске, т. е. война Гетмана Вишневецкого, когда воевал он за Царя на Турков и Татар под Астраханью, война Гетмана Богдана Хмельницкого, как он, бывши уже под Царскою Державою, посылал сильный корпус на Цесарцев и Поляков в помощь Королю Шведскому. Поводом свободы оной оказался в Заднеприи великим воином Семен Палий. Он был родом из Борзны, женился в Хвастове и быв первее Полковником Охочекомонным, потом произведен Гетманом Мазепою в Полковники Регистровых Козаков Хвастовских. Но сверх того полку держал он при себе и Охочекомонных Козаков на своем иждивении или с выделом добычи. И всегдашнее с ними упражнение было воевать за всех, кто бы его ни позвал. Таким образом, воевал он на Турков за Цесаря с Собесским, воевал и от Турков противной партии Собесского, между тем вел беспрестанные войны со всеми Татарами за отгон пленников из держав Христианских, которых отбивал и возвращал в прежние жилища. За то обсылаем был от Государей подарками и почестями. Да и от самих Татар взимал несколько раз разные контрибуции, а паче, когда взял было в плен самого Хана и несколько Ханских Вельмож. Тут они не щадили и самых остатков сокровищ предка их Чингис-Хана, ибо Батыевы сокровища, награбленные в России, истощил уже у них Запорожский Гетман Кошевой Сирко, которому Палий во многом подобился. И он жил себе, как владетельный Князь, в полной славе и в изобилии, признавая, впрочем, верховным начальником над собою Малороссийского Гетмана и исполняя все его предписания до службы войсковой и устройства касающихся. Зависть человеческая, обыкновенная спутница счастливцев, не преминула гнать и Палия с той стороны, с которой он не чаял».

Польские Историки сказывают, что Козаки, подговариваемые Турками, в то время начали возмущаться в Украине под предводительством Палия. Будучи недовольны притеснениями от войска и от польских панов, обиженные самовольным отнятием добычи, полученной ими в Будяке и в Валахии, они жаловались Яблоновскому: между прочими мерзостями польских панов и дворни их они представляли Коронному Гетману отнятие имущества у Барабаша и убийство одного Козака в Шаргороде людьми Коронного конюшего; отнятие коня и оружия у Полковника Самуся людьми Старосты Галицкого; что, наконец, Яблоновский доносил о том Королю, но ни Барабаш ни Самусь не были удовлетворены. «Так то пртерпенные несчастия, — заключает польский Историк, — не приучили поступать с Козаками кротко и справедливо».

Как бы то ни было, скоро Яблоновский принужден был двинуться в западную Украину против Палия. Козаки отступили от Ставищ к Хвастову и заперлись. Город взят был штурмом, Козаки отступили в замок и ночью скрылись. Яблоновский погнался бы за ними, но Турки начали опустошать Волынь и Червонную Русь, грабить и разорять имения Королевские и его собственные, наконец, чуть было не схватили в Злочове и самого Короля. Все это понудило Яблоновского идти от Хвастова к границам Республики.

Тогда Палий поехал на богомолье в Киев. На дороге Поляки схватили его и завезли в Магдебург на вечное заточение. Там просидел он около года. Козаки нахватали Поляков и обещали продать их в Крым, если правительство Польское не отдаст взамен за них Палия. Но надежда была тщетная. Царь, а более Мазепа, который не любил Хвастовского Полковника, приказал освободить Поляков, не сказав ни слова Речи Посполитой о Магдебургском пленнике.

В Германию шел из Малороссии купеческий караван огромных возов пароволовых с пшеном, кожами, шерстью и другими продуктами. Под шерстью спряталось триста вооруженных Козаков. Обоз упросился ночевать в Магдебурге, воловики наняли часть травы под городом и угнали туда на пастьбу скот. Ночью Козаки вылезли из фур, перевязали стражу замка, вывели Палия из тюрьмы, вывезли четыре полевые пушки и изчезли, оставя взамен за Полковника возы, волов и товары. Погоня была безуспешна. Чтоб вознаградить свой убыток, Козаки на обратном пути разграбили поместья вельмож, участвовавших в заключении Полковника.

Поляки не преминули мстить Палию и делать над ним поиски. Без воли Королевской отправились полки гусарские и пехота Немецкая с артиллериею к Хвастову. Палий проведал об их приближении и скрыл свои полки в садах и лесах Хвастовских. Едва они приблизились к городу, он напал на них с двух сторон, разбил, разогнал и отнял артиллерию. Поляки, этим недовольствуясь, собрали отряд значительнее первого и послали его под командою Венгерца Рустича на Палия. Этот пригласил Самуся, Абазу и Искру, упредил зачинщиков, встретил их под Бердичевым, разгромил и остаток от избиения вогнал в замок Майжелевский. Рустич туда же убежал и ночью, спустясь со стены по веревке, оставил своих подчиненных на жертву Козакам.

Тогда Поляки примирились с Палием, и в скором времени мы видим полк Хвастовский, награжденный Королем двумя тысячами злотых.

Что касается до Самуся, его Король поставил на место Могилы Заднепрским Гетманом, прислал ему клейноды, подтвердил привилегии и указал ему Винницу в резиденцию. Новый Гетман собрал гультяев и Запорожцев, определил им Полковников и занялся любимым Украинским занятием — борьбою с Крымцами и Турками.

Говоря о подвигах Палия и Самуся, Малороссийские летописи так описывают их отчаянные наезды:

«Хотя на широких и пустых степях нет ни одной тропинки, ни следу, как на море, но эти ватаги, хорошо зная пути, ездили как по большим дорогам. Спасаясь преследованья от Татар, месяц другой огня не разводили, питались раз в день скудною пищею, толокном и толчеными сухарями, коням не давали ржать, крылись по камышам и тростникам, как дикие звери. Чтоб уничтожить следы свои, съезжались и разъезжались, днем узнавали путь по кряжу земли и по солнцу, ночью — по звездам, ветру и ручьям. В думе о трех братьях, которую и ныне поют слепцы украинские, мы видим признаками пути — терновые ветви и куски одежды, брошенные передовыми всадниками для остальных. Таковы-то были Палий и Самусь».

Между тем, Мазепа, то милостями Государя, то происками и жестокою местью над врагами своими, усиливался на левой стороне Днепра.

Ему необходимо было выставить себя хоть однажды великодушным, чтоб потом с большим неистовством преследовать людей, которых подозревал он в пасквильничестве.

Рейтарского строя Ротмистр Сибилев, подгуляв, пришел в Глуховскую Ратушу и сказал при свидетелях, что ратные люди сойдутся, убьют Гетмана и изберут другого. Его сковали и отвезли в Севск к Воеводе Леонтьеву и приговорили к смертной казни. Мазепа вымолил ему жизнь.

В то же время продолжался розыск о сочинителях пасквилей. Мирные семейства и обители иноков не могли укрыться от гоненя подозревающих. Судьба постигла чернеца Соломона, духовный сан не защитил его, отправленный в Москву, он не вытерпел пытки и был казнен в Батурине казнью жестокою -смертною.

Очередь пришла Махайле Самуйловичу, племяннику бывшего Гетмана, сосланному в Москву в 1687 году. Его били кнутом, завернув руки за спину; подымали его к потолку веревкою, привязанною к кистям рук; потом, связав обе ноги и вложив меж них бревно, опускали с быстротою вниз; он виснул на воздухе, палач становился на бревне и подпрыгивал; руки выворачивались в плечах из суставов… Но «Мишка Гадячский не сознал свое преступление», — так писал Мазепа и сослал изувеченного пыткою Самуйловича в Сибирь на вечное житье.

Леонтий Полуботок и сын его Павел не ушли от Мазепиных преследований. Лишенные всего имущества, они содержаны были под стражею.

«Да будет ведомо Великим Государям, — писал Гетман Петру, — что мы, Гетман, Леонтия Полуботка и сына его содержим за караулом… того ради, зная, что сын Полуботков не остерег нас, властителя своего, как ему надлежало… Искали головы нашей, зла всей Старшине и возмущения народа. А старой Полуботок, в Переяславле на Полковничестве обретаяся, промышлял о Гетманстве и желал нам, Гетману, и всем при нас будучих, пагубы и нестроения в народе. Постановили ес мы с Старшиною и с Полковниками взять от них Полуботков все маетности старые и ныне вновь данные и одне привратить к городу Чернигову, потому что издавна тому городу надлежали, а другие обратить на войсковый прожиток».

Так угнетал пришлец красу Малороссии — Павла Полуботка. Так непризнанный сердцем Украины Гетман осмеливался себя называть властителем народа. Старый Хмельницкий не решился бы противу закона и чести брать на себя такую власть. Представитель народа, военачальник Козаков, избранный волею общею, могущий быть свергнутым тою же волею, Мазепа отнюдь не был властителем Украины, а любил он ее или себя одного, мы увидим по делам его.

Зная о неудовольствии Старшин и войска на Гетмана «за излишние строгости и великие издирства», Крымский Хан предпринял возмутить Малороссию и вызвал к себе сродника Искры, любимца Мазепы, войскового Канцеляриста Петрика. Этот под именем Гетманского посланника проехал через Запорожье к Хану. Обнадеженный, что будет Гетманом, он взял значительный татарский отряд, при котором был и Ханский сын, и направил путь в средину Малороссии, к Переяславлю, чтоб, провозгласив себя Гетманом, соединиться с Палием. Он прошел удачно херсонскою степью до Чигирин-Дубровы. Городовые Козаки и Компанейцы выжгли посады Очакова и с значительною добычею возвратились к Мазепе. Гетман взял с собою эти полки и пошел с Гамалеею навстречу Петрику, который разорил Полтавский полк, подступил к городам Орельским, назвался побочным сыном Мазепы, его единственным наследником, издал универсал и уговаривал Украину восстать против Москвы и соединиться с Крымцами.

Такой универсал не мог быть успешен. Гетман обещал тысячу талеров за Петрика живого или мертвого, послал в поиск за ним три отряда, один с Полковником Киевским - Коровкою и Переяславским - Мировичем; другой с Черниговским - Яковом Лизогубом, третий с Гадячским - Михайлом Боруховичем и Миргородским - Данилом Апостолом. А сам вступил в Полтаву с многочисленным войском. Петрик вышел из Украины и неудачно повторил в следующем году свои покушения.

Три года продолжалась его борьба с Мазепою. И хотя Виниус привез Гетману известие, что Государи отложили поход на Турков и на Крымцев, но Козаки наши не были в бездействии. Лубенский полк под предводительством Палия разбил Татар у Кизы-Керменя; Миргородский разбил их на Ингуле; Полтавский захватил в плен несколько Крымцев и увел стадо лошадей из под Перекопа. В конце года между Днепром и Бугом при Кодиме Палий и полки Переяславльский и Охочекомонный Пашковского трое суток бились с Татарами Нагайскими и Белгородскими, Эти - шли на Киев, те - их прогнали.

И как же отблагодарил Гетман Козакам за победы? Наложил денежный сбор с шинков, винокурень и гуртовых винных продаж;, донес Государю о поборах и жестокости помещиков, о излишних работах крестьян… И выхлопотал указ надзирать за Малороссийскими помещиками, как будто-бы не вправе был то делать и без указа.

С новым годом Петрик снова привел толпы Крымцев в Украину.

Этот набег был вовсе неожиданный после прошлогодних побед над Крымцами. Его нельзя было предполагать. Переяславский полк первый пострадал.

Мазепа, как мы уже видели, не любил Семена Палия. И прежде Палий просил, чтоб его приняли в Царское подданство, но Гетман сослался на мир России с Польшею, и не только не принял его самого, но запретил своим полковникам принимать его Козаков в службу.

Однако ж, Палий добровольно пошел на грабителей. В Лысянке к нему присоединились Пашковский и Кузменко, Полковники Охочекомонные, и Мокиевский, преемник Коровки, бывшего Киевского Полковника. Из Лысянки пошли они степью к Бабанке, мимо Уманя. Ни днем, ни ночью не отдыхая, дошли до Буга и потом приблизились к Очакову. На дороге встретили Татар и заставили их положить оружие. Палий и Пашковский стали в версте от города, Мокиевский и Кузменко пошли на город. Нивы были зажжены. Огонь, предвестник Козаков, вызвал человек около пятидесяти из города. Наши начали их заманивать. Вскоре четыреста Турков пеших и полтораста конных под начальством Очаковского Бея, погнались за нашими. За дымом не видали, что к ним приближается свежий отряд. То был Палий. Силы наши стали превосходнее, Козаки напали на Турков, гнали их до крепостных ворот, две сотни их легло на месте, взято в плен было девяносто, отнято три бунчука, угнано двести сорок волов и пятнадцать тысяч овец.

Окончив Очаковскую экспедицию, Палий соединился с Полковниками: Черниговским - Яковом Лизогубом, Лубенским - Леонтием Свечкою, Переяславским - Иваном Мировичем, Прилуцким - Дмитрием Горленком, Наказным Нежинским - Матвеем Шендюхом, да с Компанейскими: Кожуховским, Ясликовским и Максимовичем. Все это составило отряд в 20 000 Козаков с двадцатью пятью пушками. Пошли они разорять селения Татар Буджакских, а Кошевой Шарпило с 700 Запорожцами явился под Перекопом, разорил каланчи на Сиваше, отнял восемь пушек, разбил Крымского Султана Нурадина в кровопролитной битве у Молочных вод и привел в Сечу много пленников.

Государь в это время изготовился к войне с Турками, назначил сборным местом Воронеж, построил флотилию. Весною 1695 года двинулись две Русских армии: в одной, под начальством Бориса Петровича Шереметева, было 100 000 воинов, в другой, под командою Алексея Семеновича Шеина, 35 000. Первая пошла к Днепру, вторая - к Азову.

Шереметев соединился с Мазепою, Запорожцами и Слобожанцами. Они взяли многие крепости, в том числе, Кизы-Кермень, Аслан-Кермень, Нустри-Кермень; построили на Днепровском острову крепость Тавань, которая потом, по Карловичскому миру, была разорена, оставили в ней значительный гарнизон. Более других отличился в этом походе Миргородский Полковник Данило Апостол, но Мазепа не его послал к Царю с пленными, а Мировича, Мокиевского и Боруховича, которые возвратились из Москвы с богатыми подарками.

Что касается до армии Шеина, ее поход не столь был удачен. Гвардейский Капитан Янсен заклепал Царские пушки и бежал к Туркам. Русские, овладев двумя каланчами, оставили в них сильный гарнизон и отступили от Азова.

Соседство с Крымцами не давало покоя на Юге Малороссиянам. Еще не открылась весна, как, несмотря на свои потери прошлогодние, Орда внесла в наш край опустошенья и грабежи. Снова уведены были в рабство толпы Украинцев. Это случилось в феврале. Крымцы ворвались в полки Полтавский и Миргородский, Борухович и Апостол встретили их у Соколки, разбили, загнали в устье Ворсклы и перетопили множество. Но потеря была велика с обеих сторон. Смерть Охочекомонного Старшины Вечорки наиболее Козаков огорчила. Он имел при себе партию отчаянных удальцов и охотников, всегда служил в тех козацких отрядах, которые были ближе к неприятелю. В эту войну побуждением, видно, данных Мазепою талеров, Вечорка напускал всегда в середину Татар и искал Петрика.

Вскоре, близ местечка Кишенок нашли тело Петрика, пробитое насквозь копьем и повешенное на крюк, с надписью: «Бунтовщик и возмутитель». А потом отыскали и труп Вечорки - изуродованный, с вырванным сердцем.

Тут началась осада Азова вторичная. 15 000 отряд Козаков пошел к Азову под начальством Полковников: Якова Лизогуба, Боруховича, Горленка и Свечки да Компанейских Полковников: Федорины и Кожуховского. У Коломака Мазепа с Шереметевым охраняли наши границы от вторжения Татар. Лизогуб за Азовом пересекал сообщения Орд Кубанских с городом. Они безпрерывно нападали на Козаков, но всегда были отбиваемы. Во время их нападений городские Турки всегда делали вылазки, пытаясь помогать нападающим, но и они столь же мало имели успеха. Одно из этих дел вовлекло Турков в большую потерю: разгоряченные Козаки кинулись к городу, овладели одним укреплением и четырьмя в нем находящимися пушками, прибавили своих девять и начали пальбу по городу, которая продолжалась целые сутки. Это было Июля 17-го; а 19-го Азов сдался Петру.

Войску козацкому Государь подарил 15 000 рублей, обещая прислать из Москвы еще прибавку к этой сумме.

Лизогуб получил сорок соболей и двести рублей денег, Полковники - по тридцати червонцев, все Старшины - по пятнадцати. О Мазепе же нечего и говорить, как он щедро одарен был Петром. Запорожцы также имели свою долю наград. Под предводительством Кошевого Чалого они, а при них Мокиевский с регистровыми, захватили восемь турецких кораблей с хлебом и десять с товарами, шедших к Очакову. Людей побили, перетопили и часть взяли в плен. Государь подарил им все товары с десяти кораблей.

В Острогожске случилось знаменитое свидание Мазепы с Петром. Старый Гетман поднес молодому покорителю Азова саблю турецкую в золотой оправе с драгоценными каменьями и щит с таким же украшением на золотой цепи. Царь посетил старика, благодарил его и отпустил в Украину. На Таване взбунтовались Козаки против Мокиевского, лишили его полковничества, поставили Полковником Хорунжего Сергея Солонину, Мазепа послал туда Генерального Бунчужного Ефима Лизогуба и прекратил мятеж.

Платя долг счастью за удачи и выиграши в походах, Малороссияне лишились Плечника и Юрченка. Когда Мазепа пошел от Коломака к Орчику, Полтавский сотник Плечник и при нем другой Сотник, Юрченко, были отряжены со ста семьюдесятью Козаками к Молочным водам. Встретясь на дороге с Татарами, они взяли пятнадцать человек в плен, остальные или погибли в стычке или спаслись бегством. Углубляясь далее в степь, Козаки наскочили на многочисленную орду. Началось отступление и беспрерывная перестрелка на несколько часов. Наконец эта горсть окружена была толпой. Плечник и его сподвижник израненные были взяты в плен.

Времена изменились.

Ян Собесский скончался, Август II-й вступил на престол. Царь Иоанн Алексеевич также сошел в могилу, оставя самодержавие, и без того Самодержавному, младшему Брату своему, Петру.