Глава VII

Глобальное общество в конце двадцатого столетия^

Йел Фергюсон^

Когда член совета Оксфордского колледжа Хедли Булл опубликовал свою книгу

<Анархическое общество> [Bull, 1977] , это произвело небольшую сенсацию

в среде традиционных ученых, потому что автор имел безрассудство настаи-

вать на возможности существования общества в условиях отсутствия какой-

либо центральной системы правил, т.е. в условиях анархии. В его представле-

нии суверенные государства - само воплощение эгоистического индивидуа-

лизма акторов, взаимодействуя без всемирного правительства, тем не менее

ощущают потребность в некоторых общих стандартах поведения. Законы,

международная организация и неофициальные правила широко приняты

потому, что все или большинство государств полагают, что соблюдение

подобных ограничений отвечает их интересам. Булл, таким образом, соединил

идеалистические понятия сотрудничества, или то, что он предпочел назвать

<гроцианской> точкой зрения, с реалистическим акцентом на индивидуальном

интересе. В еще более радикальном духе Булл также отметил некоторые

тенденции к тому, что он назвал <новым медиевизмом>, - возрастающее

значение негосударственных акторов при одновременной фрагментации влас-

ти, напоминающей предвестфальскую эпоху. Однако он не предполагал, что

эти тенденции настолько сильны, что новые акторы бросают серьезный вызов

первенству государств во всемирной политике [см.: Fei'guson, 1988].

Сегодня нашумевший теоретический залп Булла выглядит по существу кон-

сервативным. Конец холодной войны, возрастающая глобализация мировой

экономики, революция в средствах транспорта, связи и информации сделали

традиционную картину мира с ее четким разделением на суверенные нацио-

нальные государства безнадежно неадекватной. Вместе с тем знакомые линии

государственных границ остаются, и, что, возможно, вызывает удивление на

^Первая часть этой главы была завершена мною в период работы в качестве

исследователя в Норвежском Нобелевском Институте (Осло, январь-июнь 1996). Я

выражаю благодарность Институту за оказанные им гостеприимство и финансовую под-

держку. Особую пользу я получил от диалогов с доктором Geir Lundestad, доктором Odd

Anie Westad и исследователями мазанного института.

^Перевод с английского П.А. Цыганкова.

196

фоне таких огромных изменений, большинство из них сохранится и в обозри-

мом будущем. Я покажу, что причиной этого является главным образом про-

грессирующее уменьшение их значения.

фактически картина границ между государствами с их внутренними поли-

тическими системами и привычная модель международных отношений, состо-

ящих из связей между национальными правительствами, всегда серьезно стра-

дали неполнотой. Сегодня они выглядят столь очевидными, что на этом явле-

нии поучительно остановиться, чтобы рассмотреть, как государственно-цент-

ристская система укоренилась в нашем сознании, найдя свое отражение во

всех социальных дисциплинах. В этой связи мы должны исследовать несколько

главных интеллектуальных ошибок.

1. ЕВРОЦЕНТРИЗМ: ГОСШРСТЩ СОЦИАЛЬНЫЕ НАУКИ И МО

На первых порах развития МО наши представления о мире были

в основном узкоевроцентристскими и неисторичными. Это был

настоящий <вестфальский рубеж>, который фактически господ-

ствовал в течение нескольких столетий после Вестфальского мира

(1648), и именно этот опыт возникновения и усиления суверен-

ных государств стал основой для теории МО и социальных наук в

целом. Удельные князья с фамильными владениями постепенно

усилили свой контроль над крупными территориями с определен-

ными границами, утвердили свою независимость от императора и

Римского Папы и добились полного подчинения своей знати. Хотя

процесс усиления централизованных правительств был неодинаков

в разных странах и остался далеко не полным почти всюду -

особенно в таких странах, как Германия и Италия, - фамильные

княжеские владения трансформировались в государства, наделен-

ные суверенитетом. Гуго Гроций и его современники расценили

это как обретение ими равных прав и обязанностей и обозначили

правила, которым государства следовали в своих взаимных отно-

шениях, как международное право.

Британский политический географ Питер Дж. Тэйлор четко

показывает, как европейские государства разработали и реализо-

вали это в своих функциях и в идеологических основаниях:

<Помимо традиционной функции ведения войны, современные

государства добавили к своим функциям в эпоху меркантилизма,

перед Французской революцией, экономическую политику. В

послереволюционный период государства начали ассоциироваться