Глава X. Проблемы безопасносги 291

циализировавшихся на терроризме <красного> происхождения,

находит здесь новую тему, рассуждая о мафиозном спруте, о

глобальной мафии, о <серой зоне>^. По их мнению, возникают

новые сверхдержавы, сросшиеся с мафией, организованной пре-

ступностью и несущие угрозу демократическим обществам. Голова

спрута находится якобы на Юге, а его щупальца раскинуты по

всему миру. Будучи деидеологизированными, партизанские войны

якобы стали мафиозными, политические деятели третьего мира

отказались от стремления к управлению и занялись систематичес-

ким разграблением своих стран, установив в них мафиозный

порядок, а традиционные мафии, вступив в союз с этими новыми

криминальными акторами, оказались тесно взаимосвязанными в

распространении своего всемирного господства, о котором говорил

Клэр Стерлинг [см.: Sterling, 1990]. Преступность якобы стала

<мутантной>, <глобальной>, <невидимой>, но имеющей свою

<армию>, состоящую из иммигрантов, диаспор, <нелегалов>, про-

никающих в поры демократии снизу, в то время как коррумпи-

рованные политики проникают в них сверху. Внешняя безопас-

ность поэтому должна быть обращена вовнутрь и на контроль

границ. Стала якобы необходимой, как в эпоху маккартизма,

всеобъемлющая слежка за внутренним врагом, диаспоры опасны

по самой своей сущности, ибо их назначение состоит якобы в

том, чтобы проводить в наших странах интересы правящих или

же оппозиционных сил стран своего происхождения.

Более изощренный дискурс о международном беспорядке и

серых зонах учитывает разницу между автономным и преступным

миром, в котором территориальные мафии успешно соперничают

с государствами, а сами государства становятся мафиозными...

^ Термин <серая зон.]> происходит из словаря спецслужб. CM.: Remv Pautrat, <Le

renseignement aujord'hui ou les nouveaux moyens de la puissance', Lc Deb^t, n'68, fevrier

1992. Xavier Raufer создал из него свой новый <концепт> для обозначения мест, ускольза-

ющих от государственного контроля, в которых происходит торговля оружием, наркотика-

ми и т.п.: <Угроза <серых зон> на новой карте мира>, Lc Debut, n°68, fevrier 1992.

^ Детальный анализ семантического содержания и происхождения этих рассуждений

о <серых зонах>, сделанный на основе многих статей, см.: [Rigo Didier, <L'ldeologie de la

menace du Sud>. Cultures (y Conflifs, n 2, printemps 1991; Bigo Didier, <Du discours sur la

menace et de ses ambiguites>, Cilhicrs dc id secunte intencin'c, n° 14) octobre 1993; Bigo Didier,

<Terrorisnie, drogue, immigration: les nouvelles figures de insecurite en Europe>; <L'insecurite

ou la peur de la peur>, RIAC 30/70, Montreal, autornne 1993) .

292 ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ПРОБЛЕМЫ и ИССЛЕДОВАНИЯ

короче говоря, такого, в котором происходит неявная криминали-

зация политики. Не выводя отсюда тенденцию к всемирному

господству мафии (но и не исключая ее), эта теория строится на

изучении <отдельных случаев> (Колумбия, Бирма, Заир, Россия

и т.д.). Ее правдоподобность объясняется связанной с ней силой

воспоминания, тем, что она основывается на известной конструк-

ции действительности, которая отнюдь не является плодом чистой

фантазии [см.: Bigo, 1995], а также тем, что составной частью

анализа мафий, который проводит данная теория, является анализ

политических игр, причем мафии не дьяволизируются, чтобы

<обелить> правящие силы. На деле этот второй дискурс выделяет

то, что всегда недооценивалось классической политологией, осно-

ванной на теориях общественного договора, - способность гос-

подствующих сил использовать в целях сохранения своей власти

самый разнообразный набор средств, в том числе как те, которые

они сами формально запретили (антидипломатию, если использо-

вать термин Дер Дериана), так и формирующиеся между ними

транснациональные связи, когда речь заходит о защите тайных

интересов. В противоположность классической политологии, эта

теория, формируемая работами специалистов в области кримино-

логии, антропологии, политической теории, а также журналистов,

показывает, что, с одной стороны, ведущаяся здесь межгрупповая

борьба не дает оснований для выводов о всемирном заговоре [см.:

Labrousse, 1994; Rufin, 1995] . С другой стороны, отмечается, что

речь идет не. о беспорядке как отсутствии смысла, социального

значения, а о логике действий, сочетающих в себе чисто локальное

и транснациональное [см.: Foucoult, 1969] . Таким образом, бес-

порядок - это только внешняя сторона наблюдаемых изменений.

Некоторые из пессимистов приходят к такому же выводу, но, не

утруждая себя анализом, ищут общую скрытую причину происхо-

дящего - единую переменную, врага, формообразующий кон-

фликт, который объяснил бы все эти внешние беспорядки. Отка-

зываясь от осмысления многообразия, они хотят воссоздать

большую каузальность, вновь найти единую объяснительную

модель, соединяющую смысл и власть.

Выражение <The west and the rest (of the world)> доминирует

в американских передовицах [см.: Mahbubani, 1992] , несомненно,

потому, что играет на эффекте созвучия. В Европе предпочитают