Удмуртские свадьбы XIX века

После увоза невесты сватовья начинают беспокоиться и о проведении свадьбы. В один прекрасный день отец девушки собирается ехать к своему новому родственнику – свату. На пояс привязывает «куто», садится в красный угол (тор озе), молится на икону, поворачивается направо, запрягает самую свою лучшую лошадь и едет.

Отец жениха уже ожидает своего гостя. Вначале он потчует своего гостя, и только после этого начинается обсуждение предстоящей свадьбы. Перво-наперво отца девушки интересует количество гостей (сюанчи) со стороны жениха, т.к. невеста обязательно должна одаривать гостей. Поэтому нужно рассчитать сколько потребуется ткани на портянки, передники, сколько нужно платков, полотенец и др.

В свою очередь отец жениха спрашивает о том, какое же приданое собирается приготовить своей дочери его сват. Будут ли у нее одежда из бархата… шуба для укрывания для двоих, шелковый платок, мониста, кашемировое платье, сундук и другое. Затем оставалось обсудить состав калыма.

Сам свадебный пир мог быть отделен от дня привоза на полгода или год, в зависимости от достатка семей. Свадебные пиры проводили в основном после уборочных работ (октябрь, декабрь), чаще на «Сйзьыл юон» или на Масленицу или Петров день.

В назначенный день женихова родня (сюанчи) по приглашению отца собиралась в их доме. На свадьбу едут молодые девушки и юноши, 3-4 супружеские пары. Жених и его родители на свадьбу не ездили. Девушки надевали самые лучшие наряды, если нет своих, просят у других. Многие из сюанчи в кашемировых платьях, шелковых айшонах, в украшениях на лбу и груди.

Одного из пожилых мужчин с большой бородой назначают старшим сопроводителем (Будзин кудо). Все сюанчи передают ему по 3-5 копеек. Девушки и женщины берут с собой вино (аракы) для угощения по утрам хозяев. Отец во дворе производит обряд освящения каши, которую его жена ставит на стол, все сюанчи пробуют эту кашу и выходят, садятся на повозки. Хозяйка ложит в карман старшего поезжанина овсяной корж (комеч), который предназначался «жителям потустороннего мира». К дугам лошадей подвешивают колокольчики и отправляются в путь. По дороге останавливаются на первом перекрестке. Старший поезжанин достает комеч, молится: «Кече пересьес, эн кышетэ – мыштэ. Сюанэ мыниськом, вождэс эн вае. Сюресмы мед удалтоз» («На свадьбу едем, не сердитесь. Пусть будет счастливым наш путь»). Затем топором нарезает снег, по солнцу обходит лошадей, и едут дальше.

В доме невесты гостей ждут и стар и млад. Заслышав звон колокольчиков, открывают ворота. 2-3 человека отправляют за тор (распределитель свадьбы). Мать невесты обносит гостей вином. Дома сюанчи раздеваются, садятся за обильно накрытые столы. Хозяйка выносит мелко нарезанный хлеб с маслом, говоря «чтобы все прошло как по маслу», угощает всех. После того, как только все усядутся за стол, хозяин выходит освящать кашу. Гости в первую очередь едят кашу, после чего они встают в круг для исполнения песни. Однако вначале исполняется обряд «гур – сетон» - для этого со стороны невесты выбирают молодых юношу и девушку, сюанчи юноши их ловят, угощают вином и просят запевать свадебную песню. Впоследствии эта миссия передается тор. В современных удмуртских свадьбах тор также сидит в красном углу на подушках, «ищет свадебную мелодию», которую напевают правильно только в третий раз.

После песнопений невесту прячут в переднем (азьысь) или малом (покчи) доме. Сюанчи поют о том, что хотят видеть цветок и идут на поиски этого «цветка». Только без платы ее не отдают. Заплатив 15-20 копеек, невесту возвращают, а песни и пляски продолжаются.

Затем из дома невесты в первую очередь шли к тор. Тор назначаются ближайшие родственники. А потом приглашали и в другие дома. Очередность соблюдали тор, без них сюанчи не делали ни шагу. В каждом доме тор с женой усаживают в красный угол, рядом – Будзин кудо. На столе обязательно должно быть мясо, на котрое главный сопроводитель ложит деньги, собранные от сюанчи. Как только сюанчи встают из-за стола, встают также в круг, начинают петь. Тех, кто не поет, Будзин кудо подстегивает веревкой, сплетенной из чалмы, заставляет петь.

А каково же угощенье? В каждом доме хозяин внутри круга обходит всех, угощает вином, затем приносит пельмени или кыстыбеи, снова заходит в круг и подает каждому угощенье. Если среди сюанчи есть родственники хозяина, то ему привязывается чук, для чего заранее готовятся чалма, полотенце, либо красивый вышитый кисет. Все это пришивалось или привязывалось к фуражке. А молодым девушкам, как чук дарились … мониста. 

Вечером первого дня сюанчи хорошенько кормили. Продолжались песни, пляски, шутки, прибаутки. Затем запрягали лошадь, в сани ложили перину и отправлялись провожать тор с женой. После первой ночи сюанчи угощали своей кумышкой, а хозяева готовятся печь табани. Перед выпечкой табаней снова запрягали лошадь, ехали за тор с кумышкой, дабы вылечить от похмелья. Таким образом ездили за тор все три дня, если летом, то на телеге. Без тор сюанчи табанями не угощали. Между тем сюанчи- парни заходили в амбар, находили овес и рассыпали по двору и выводили покормить своих лошадей. Перед сном сюанчи заставляли хозяев вынести «пурысьтам бекче». Гостевание длилось трое суток, обходили 20-25 домов, обязательно приглашали в те дома, откуда будут представители со стороны невесты (борысьчи). Каждый хозяин старался показать, что живут хорошо, не бедно. Для дорогих гостей доставали все самое вкусное, при этом часто сами свою стряпню не ели, лишь бы хватило и понравилось гостям. Самыми дорогими угощениями считались сушеное мясо, гусь, яичный омлет, масло, шкварки, мед, костыбеи, табани.

К приезду гостей в доме наводили чистоту, на окнах развешивали вышитые кружевные чалмы и полотенца. На стену вешали узорчатый самотканый ковер, таким же ковром накрывали постель.

В каждом доме родственники жениха пели только свадебный напев рода жениха, выражали свое отношение к происходящему только с помощью этого напева. Завершая гостевание, на третий день сюанчи снова заходили к тор. Жена тор стелет перед ними перину, гости встав на нее на колени, благодарили его песней за радушный прием.

Затем и тор с женой опускаются на перину на колени, их угощают квасом. Перед отъездом в доме невесты сюанчи также присядут на перину и поют прощальные благодарственные песни.

Перед отъездом невесту, покрытую большим платком, выводили к гостям. В последний раз она обносила всех вином, плакала, приговаривала. Петь ей обычно не разрешалось, но иногда она пела вместе с подругами, могла петь слова прощания на известный ей грустный мотив(одиг гур кырзаса кельтэ). Горечь расставания с родительским домом, прощание с юностью, девичеством выражается от ее имени сверстницами и женщинами, которые пели «ныл келян гур» (напев проводы невесты).

Теперь уже настает пора выносить перину невесты, но это не так то просто. На нее садятся 5-6 женщин со стороны невесты и просят выкуп. Молодые юноши и девушки, заплатив 3-40 копеек, выносят перину. За сундук также запрашивается выкуп. Потому как жениха на свадьбе нет, выкупать приданое приходится молодежи. Можно бы отправляться, да ворота закрыты, необходимо заплатить и «капка дуи». Для этого одну из девушек сюанчи привязывают «тэльбуго» к столбу. Без выкупа к ней и близко никто не подпускается. Сюанчи снова платят 25-30 копеек. И только теперь полный двор людей провожают сюанчи. На дугу привязывают чалму. Управлять передними санями назначают более крепкого и умного мужчину, который в ходе поездки много раз останавливает подводы, проверяет, все ли в порядке.

Вернувшись в дом жениха, перед тем как сойти с саней, под ноги невесте бросают подушку, за тем, чтобы жизнь ее в этом доме была легкой как подушка. В доме тут же ей подают хлеб с маслом, говоря, чтобы жизнь на новом месте шла как по маслу.

Невесту с женихом садят под образа на подушку, немного посидев, невесту уводят в женскую половину. Тут снова бразды правления берет в свои руки тор, теперь уже со стороны жениха. Жене тор доверен обряд «вылькен изьян» (расплести косу невесты, заплести в две косы и обмотать их вокруг головы. Дальше тор (женщина) развешивала приданое невесты на показ всей деревне и гостям. По приданому оценивали мастерство рукоделия невесты.

Лошади уводились по домам и распрягались братьями. А вернувшиеся сюанчи снова встают на колени перед отцом и матерью, либо братом и его женой, приговаривают и напевают о том, как же они ездили за невестой, как хорошо их угощали. Потом постель невесты бросали на пол, кувыркались на ней. Так играя и дурачась, невесту и жениха уводили в «кэнос», кормили их кашей и укладывали спать. Напоследок пели песни рода жениха и отправлялись домой. На этом день заканчивался.

На другое утро те же сюанчи снова собираются в дом жениха, в тех же нарядах и с песнями отправляются в гости по домам.

Встреча невесты в доме жениха проходила и следующим образом: Мать жениха вводила невесту под руку. Перед этим невесту три раза обводили вокруг лошади по солнцу. Во дворе освящали кашу. Невесту вели в женскую половину дома «кышно пала», сажали на подушку и подносили ей хлеб с маслом «вой кадь мед улоз» (чтобы жилось как по маслу). Расплетали ей косу, заплетали две и укладывали вокруг головы. Мать жениха или «дэмчи» надевали на голову невесты чалму – головное полотенце замужней женщины. С этого момента считалось, что девичество кончилось «иырыз, пе, сориськемын ини».

Вместе с молодыми парнями и девушками невеста шла за водой к проруби или роднику. Прежде чем зачерпнуть воду, она должна была бросить серебряную монету, как бы откупаясь перед хозяином воды. Это же служило сигналом для начала купания. Старались окатить водой всех присутствующих, обрызгивали и невесту. Молодая несла воду домой. Ведра принимала свекровь и снова усаживала ее на подушку «шуныт – небыт мед луоз» (тепло – мягко чтоб жилось).

После этого девушки стряпали пельмени. Вместо начинки в некоторые пельмени клали кашу, мох, табак. Нужно было настряпать два блюда. В это время невеста обносила всех вином. Ей давали деньги, которые она принимала на руку, покрытую платком.

Одно блюдо сваренных пельменей ставили на стол, другое выносили во двор и там, в шутку освящая пельмени, произносили скабрезности, благословляя молодых на первую брачную ночь. На третий день невеста пекла табани. Тесто делала сама же. Когда невеста пекла табани, парни взбирались на крышу дома и закрывали дымоход, естественно, в печке дрова затухали, т.к. не было тяги и дым валил в дом, а табани не пеклись. При этом хаяли невесту, что она не приучена к работе, не может даже печь табани. Парни, оказавшись на крыше, просили выкуп. Получив выкуп деньгами, самогоном, они слезали с крыши.

Гости определяют, как удались табани. Далее отправляют невесту за ключевой водой. Ее сопровождают сюанчиос и борысьчиос. Сюанчиос всячески мешает ей, старясь, чтобы вода не расплескалась из ведер. А борысьчиос заступаются за нее. Невеста обязана донести ведра до дома свекра. Полные ведра – знак того, что жизнь молодых будет полной, богатой. В тот же день заставляют невестку мести пол. Гости кидают на пол разменную монету и зерно (обычно овес), а она их собирает и подметает, жених ей помогает. Их обоих осыпают овсом и хмелевыми листьями или шишками, они снова подметают пол, при этом испытывается характер невестки, насколько она терпелива.

Перед отъездом гостей одаривают, сватья (туклячи) из подполья выносит пурысьтам бекче. Невестке не разрешалось выходить провожать погонял. На этом свадьба заканчивалась и начиналась новая жизнь замужней женщины.

После свадьбы сватья (туклячи) со стороны невесты звала в гости родственников, зятя (эмеспи) – это называлось куать кузя юон. Пиршество по шесть человек называлось «тор салам». Гостей должно было быть не больше и не меньше шести. Во время пиршества хозяин дома (кунокуа) самого уважаемого гостя садил на стул, доказывая свое доброе отношение к нему. Это считалось самым почетным местом. Восседавший на стуле обязан был дать хозяину подарок. Вставая со стула, он в спинку стула вбивал серебряную или золотую монету, если таковая была. Женщины, восседавшие на стуле, одаривали хозяйку платком, отрезом на фартук, носовым платком, деньгами, либо тканым поясом.

Наконец наступает время «борысьчи» (гости со стороны невесты), которые приезжают вслед за сюанчи. Они также гостили три дня. Отец невесты собирает молодых девушек и юношей. Женщины в качестве борысьчи не участвуют. Весь обряд подготовки к выезду, сам выезд, все проходит точно также, как у сюанчи. Встречают в доме жениха так же, как у невесты. Само гостевание тоже сходно – такой же подворный обход по гостям.

Сюан гур Свадебные напевы рода жениха

д. Кузебаево

1. Ой, тийа бон, тийа бон, яратон туганъесы? Кемай ули, кемай ули, тодманы турттыса. 2. Тэтчылом но чигылом выж сайгакъестэс, Жутылом но поттылом пурысьтам бекчедэс

1. Ой, вы ли это, вы ли это, мои любимые, родные? Долго пытались, долго пытались вас узнать. 2. Прыгнем и проломим балку под вашим полом, Поднимем и вынесем заплесневевшую бочку.

Борысь гур Свадебные напевы рода невесты д. Кузебаево

1. Ой, ти-а бон, ти-а бон, яратон туганэ. Адзем гинэ потыса, ой, ми лыктим, Адземмы потыса, ой, ми лыктим. 2.Ой, мозмимы, мозмимы, яратон туганъес, мозмеммес тодыса, ти отиды.

1. Ой, вы ли это, вы ли это, любимые родные? Вас увидеть желая, ой, мы приехали. Увидеть желая, ой, мы приехали. 2. Ой, соскучились, истосковались, любимые, родные, О нашей тоске узнав, вы пригласили в гости.

Компонент 3. Обычаи и обряды русских

Устное поэтическое творчество русского населения нашего района к настоящему времени не только не изучено, но и не систематизировано, не обработано так, чтобы стать вполне доступным и надежным источником научных исследований и «арсеналом» для коллективов художественной самодеятельности, для всех интересующихся фольклором. Это весьма существенный пробел в истории русской фольклористики вообще и изучении духовной культуры.

Обряды, связанные с созданием новой семьи (бракосочетанием), ее существованием и развитием на протяжении многих столетий, и поэзия, отражающая важнейшие события в жизни семьи, представляют и сегодня огромный интерес и значение.

Сопутствуя обществу, человеку, издревле семейно-обрядовая поэзия отразила первобытнообщинные отношения периода матриархата (например, в идеализации невесты на всех этапах свадебного обряда и завершающих его «отводинах» в доме ее родителей) и «голоса» сменившегося его патриархата; при феодализме и капитализме семейно-обрядовая поэзия осложняется драматическими мотивами (фатализм, безысходность в причитаниях невесты, выдаваемой замуж поневоле).

Реконструкция местного свадебного обряда и выявление его своеобразия – задача достаточно сложная.

Дело в том, что в зависимости от совершенно конкретных условий (социально-экономического положения, традиционно сложившихся взаимоотношений между разными семьями и их представителями, вступающими в брак, степени осведомленности в свадебном ритуале и поэтической одаренности, о прочности впечатлений личной жизни и индивидуальных особенностей памяти самих информаторов) варьируется не только поэтический репертуар, но и сам «сюжет» свадебной церемонии.

В целом записи свадебного обряда убеждают в том, что к началу 20 в. прежние магические действия и «обереги» (к примеру, связывание рук молодых одним полотенцем, выстрелы из ружья вдоль пути свадебного поезда, езда окольными дорогами и по бездорожью) уже ушли из обряда, и свадьбу стали действительно «играть», не вкладывая особого (магического) смысла в те или иные действия, сцены.

Значение описываемых свадебных обрядов состоит не только в «информации» о том, как раньше игралась свадьба, но и, главным образом, в жизненных принципах и уроках нравственности, ненавязчиво предлагаемых нам людьми старшего поколения. Обратимся к информации некоторых старожилов нашего района.

Обряд: Свадьба. Свидетели от жениха «дружки». От невесты левая и правая рука (подруги).

На сватовство к невесте приезжали дружки. К жениху подруги невесты.

Для дружков выкупались цветы – вход в ворота, избу, столы, за которые садили детей, за столом они просили деньги.

За стол садили гостей со стороны жениха (если приехали к невесте). Величали «тысяцкими» отца и жениха. При этом пели величальные песни, Сватунье пели в последнюю очередь.

Не черна наша смородина, Не черна, … Край дорожки позаброшенная, Знаю, знаю кто дороженьку торил, Проторивали к ней засвататься. За чужу душу божилась и клялась, Что у меня жених не пьяница. Он не пьет же зеленого вина, Не теряет дорогого ума.

Когда величают, каждому кладут чайную ложку для денег, - девчонкам на прянички, да на орешки, на алые да на румяна.

Если девушка выходит замуж в первый раз, ее наряжали с курником – ветка репейника, украшенная лентами, бумажными цветами. Для этого выбирали кудрявый репейник.

Курник также продавали. После пира в доме невесты ехали к жениху. После продажи курника пели песню в хороводе.

Сад ли мой садочек Сад зеленый виноград Я ль тебя садочек Изо всех лучше люблю.

Веселятся гости, посидят, затем ставят разгонную. (Одна ветка без прутьев, украшенная лентами, цветами). Ставилась обычно на праздничный стол. Увидев разгонную, гости собирались домой, и увозили с собой невесту.

Свадьба. На этот торжественный праздник долго готовятся, все-таки родную дочь замуж выдают, или любимого сына женят. Приготавливают разные угощения, созывают гостей со стороны жениха и невесты. Сначала приходят в дом невесты. Невеста очень красивая и нарядная, молодая. У нее правая и левая рука плетут курник из репейника и продают их гостям. В этот день гостям со стороны жениха приходится все покупать (выкупать). Начиная с ворот до вилок и ложек. У девушки должен быть сундук с ее рукоделиями, платками, платьями. У невесты дома празднуют всего 2-3 часа. Затем едут на санях с нарядными лошадьми к жениху. А колокольчики звенят, их слышно из далека и все знают, что проходит свадьба. Жених тоже тщательно готовится. У него вместо свидетелей дружки - веселые парни, которые веселят гостей. Горько!

Петров день. Поют старинные хороводные песни, варят уху или гороховую кашу. Веселятся и гуляют

Троица. Водили хороводы, пели песни. Наряжались в 3 наряда, плели венки.