XII. Первые церковные разделения. Богословские споры. Новые ереси и расколы

1.

С самого начала в реальной жизни Церкви не все было идеально. В ней были и споры, и разделения. Так, мы отмечали выше, что церкви Малой Азии разделились по вопросу монтанизма.

Там же, в Малой Азии, сохранилась древнейшая традиция празднования Пасхи: ее отмечали в тот же день, что и иудейскую пасху, — 14 числа еврейского месяца нисана. Около 150 г., когда в Риме начали праздновать Пасху, там, так же как и в Александрии, ее относили на ближайшее воскресенье после еврейской Пасхи, т. е. первое воскресенье после первого полнолуния, следующего за весенним равноденствием.

Около 190 г. епископ римский Виктор потребовал у церквей Малой Азии единообразия в праздновании Пасхи. Скорее всего, Виктор считал, что римский обычай был введен апостолами Петром и Павлом, и объявил, что все, отмечающие Пасху в другой день, не могут считать себя православными христианами. Св. Ириней был шокирован таким автократическим и агрессивным поведением римского епископа. Он припомнил, как около 155-160 гг. св. Поликарп Смирнский приезжал в Рим для переговоров по тому же вопросу с папой Аникитой, и хотя они не пришли к согласию (в то время в Риме Пасха даже еще не отмечалась ежегодно), но расстались вполне дружелюбно.

Ко времени вмешательства римского епископа в самой Малой Азии уже давно велись ожесточенные споры о том, какой из обычаев празднования Пасхи наиболее верный. В конце концов римская точка зрения победила, и празднующие Пасху одновременно с иудеями получили название квартодесиманов («четырнадцатников») и были признаны еретиками. Их группы существовали еще достаточно долго: они упоминаются даже в источниках IX в. Тем не менее, несомненно, их практика была древнейшая. Квартодесимане попали в еретики, попросту отстав от своего времени.

2.

Во время правления папы Виктора (189-199) в Риме начались так называемые «монархианские» споры. Они были вызваны реакцией на так называемое «богословие Логоса» в писаниях св. Иустина и других апологетов. Терминология тогда еще не была определена, и ряд выражений св. Иустина мог ввести в заблуждение.

Например, он говорил о Логосе как об «ином Боге» помимо Отца, правда, оговариваясь: «иной, я имею в виду по числу,

- 45 -

но не по воле». Споря эллинизированными иудеями, утверждавшими, что Логос неотличим от Отца или отличим только лишь в теории, св. Иустин сравнивал Отца и Сына с одним факелом, зажженным от другого, что, по его мнению, подчеркивало отдельность Сына. Такое сравнение было не совсем удачным. Одним из центральных вопросов в борьбе с гностицизмом был вопрос о том, существуют ли иные первопричины помимо Самого Бога. Христиане утверждали, что по­мимо Бога Творца нет и не может быть никаких других первопричин, ни равного Ему диавола, нисовечной Ему материи. Есть лишь единая монархия Отца. Приведенные выше выражения Иустина давали повод некоторым его противникам упрекнуть его в дитеизме (двоебожии).

Феофил Антиохийский, учеников. Иринея, несколько более осторожно говорил о Разуме и Премудрости Божией как о двух руках, через которые Он вершит Свое творение. Феофил был первым человеком, употребившим слово Triada (Троица) по отношению к Богу. Однако из его собственной аналогии ясно, что для него троичность второстепенна в сравнении с единством. Св. Ириней говорит о двух последовательных миссиях Сына и Духа в Божественном плане искупления. Именно в проявлении этого плана Троица раскрывается в истории.

Монархиане, критикующие богословие Логоса, могли придерживаться двух точек зрения. Одни из них утверждали, что Бог, сотворивший небо и землю, был настолько воплощен в Иисусе, что практически между Отцом и Сыном не было никакой разницы (разве что Сын — это название физического тела, или человечества Христа, а Отец — это название для живущего внутри его Божественного Духа), другая монархианская точка зрения состояла в том, что Иисус был человеком подобным всем нам, с единственным от-личием: в нем более, чем в ком-либо ином, жил дух Божий, вселившийся в него в определенный момент его жизни. Однако тут они наталкивались на серьезные возражения св. Иустина Мученика, утверждавшего, что Иисус не был только человеком, но что Он был Богом: волхвы поклонялись Ему сразу после Его рождества, так что нельзя говорить, что Он был возведен в божественное достоинство за святую жизнь. Слова св. Луки, что Иисус «преуспевал в мудрости и возрасте», св. Иустин объяснял тем, что Его мудрость всегда соответствовала степени Его роста. Иисус был крещен не потому, что это нужно было Ему, а нас ради человек. Он был воистину рожден от Девы Марии, и Его рождество не имеет никакой аналогии в языческих мифах, ибо Мария не знала физического союза ни с одним божеством.

Аргументы св. Иустина подкреплялись Евангелием от Иоанна, которое во второй половине II в. завоевало повсеместный непререкаемый авторитет в Церкви. Однако многие продолжали придерживаться мнения, что Отец и сын

— лишь разные имена или разные аспекты одного и того же Бога. Это учение было связано с именем Савеллия, пресвитера Птолемаидского. Про самого Савеллия не известно

ровным счетом ничего. Все, что мы знаем, — это приписываемое ему учение, которое было названо модализмом. Медалисты считали, что Бог един, а лица Св. Троицы лишь Его различные образы или формы — «модусы». Возможно, говорили они, это временные исторические явления: вначале Бог открывается как Отец, затем как Сын, а впоследствии

— как Дух Святой. Не исключено, что в будущем Он явится и в четвертом, и в пятом модусах. На Западе модализм более известен под названием патропассионизм (т. к. из него следует, что Бог Отец страдал и умер). Модализм был осужден на соборе в Александрии в 261 г.

Модалистские споры особенно накалились в начале III в. в Риме, во время правления преемника папы Виктора — Земфирина (198-217). Са-веллий представлял крайнюю точку зрения в римской общине. Против его модализма выступил римский пресвитер Ипполит, впервые употребивший терминологию, что Отец и Сын совершенно различные Лица (Personae, или πρόσωπα, от πρόσωπον). Ипполит употреблял слово «Сын» только лишь по отношению к воплощенному, а не к предсуществовавшему Логосу.

Занять позицию в центре попытался диакон Каллист — бывший раб, вольноотпущенник, по поручению папы Земфирина ответственный за новое кладбище на Аппиевом пути — Катакумбас. У Каллиста была довольно бурная биография, и многие современники, включая Ипполита, считали его вором и мошенником. Тем не менее Каллист был избран папой (217-222). Разгорелся скандал. Ригорист Ипполит считал Каллиста почти что отступником. Согласно Ипполиту, взгляды Каллиста отличались от взглядов Савеллия тем, что он признавал реальные различия между Отцом и Сыном, но различие Каллист видел в том, что «Отцом» назывался божественный Дух, живший в «Сыне», который был человеческим телом Иисуса. Каллист, в свою очередь, обвинил Ипполита в дитеизме (двоебожии). Худшие опасения Ипполита подтвердились после того, как Каллист сравнил Церковь с Ноевым Ковчегом, в котором были чистые и нечистые животные, из чего следовало, что она может принимать назад впавших в грех после крещения. Ипполит объ­яснял такую чрезмерную снисходительность Каллиста его собственной нравственной небезупречностью. Каллист также признал браком сожительство между высокородными женщинами и худородными мужчинами, что запрещалось римским законом, т. е. то, что по существующему законодательству считалось конкубинатом, признал церковной нормой.

з.

Ипполит отделился от общения с Каллистом в 217 г. и был также избран папой своими сторонниками. Таким образом, формально он стал «антипапой». Тогда же Ипполит начал работать над правилами для своей общины -«Апостольским Преданием», в котором зафиксирован порядок богослужения того времени.

Раньше «Апостольское предание» было известно по частям и под разными названиями. Лишь относительно недавно, по материалам, найденным в Египте и в Абиссинии, где молитвы из книги св. Ипполита до сих пор употребляются в богослужении, был восстановлен точный его текст.

Ипполит строго отделял Литургию (Евхаристию) от агап (братских трапез). Он дал не полный чин богослужений, но их главнейшие части, которые потом вошли в позднейшие чинопоследования, также как слова «премудрость πρό-сти», «вонмем» или «с миром изыдем». Начало евхаристического канона вошло целиком в Литургию св. Василия Великого и св. Иоанна Златоустого: «Господь да будет со всеми вами. — И со духом твоим», «Горе имеем сердца», «Имамы ко Господу», «Благодарим Господа», «достойно и праведно есть».

В книге св. Ипполита приводятся молитвы на освящение даров с призыванием Св. Духа (Эпиклеза), которые впоследствии станут одним из главных предметов спора между Востоком и Западом. После причащения следовали благодарственные молитвы и отпуст.

Св. Ипполит очень подробно останавливается на чинопоследовании таинства священства. Вот что он пишет об избрании и поставлении епископа:

«Епископом да поставят того, кто избран всем народом. Когда его имя назовут, и он будет принят всеми, народ да

- 46 -

соберется со священниками и епископами в воскресенье. С согласия всех, епископы да возложат на него руки, а священники только да присутствуют, не принимая участия. Да молчат все и молятся о сошествии Св. Духа. Один из епископов по просьбе других да прочтет молитву».

Священника рукополагает епископ с участием пресвитеров, а диакона — один епископ, так как диакон предназначен для служения епископу и помощи ему в управлении. Иподиаконы и чтецы избираются епископом, но не рукополагаются. Исповедники веры имеют честь, равную священникам и диаконам, но уступают епископам.

Кроме чина литургии и посвящений, в «Апостольском предании» приводятся молитвы на освящение елея, меда и плодов. В отношении жизни Церкви Ипполит дает указания о посте, молитве, отношении к вдовам, праздновании Пасхи и Пятидесятницы. Подробно излагается подготовка к крещению, которая должна длиться три года, а также сам чин крещения и миропомазания.

Благодаря «Апостольскому преданию» у нас есть точные данные о литургической жизни римской общины самого начала III в.

4.

Раскол между Каллистом и Ипполитом длился до 223 г., в котором Кал-лист принял мученическую кончину. Ипполит скончался мученически в 235 г. Итак, первая попытка создать новую терминологию оказалась неубедительной.

Спор был продолжен Тертуллианом, написавшим трактат против Праксея — монархианина из Малой Азии. Тертуллиан также был первым богословом, употребившим слово «Троица» (Trinitas) по-латыни. Тертулли-ан развивает идею св. Иринея, говоря о троичности Отца, Сына и Святого Духа как о множестве, явленном в воплощении Божественного провиде-

ния в истории. «Все трое являются одним» — говорит Тертуллиан. Однако он считал, что христианин должен уметь ответить на вопрос: «Какие три?» или даже «Какой один?». Тертуллиан предлагал дать такой ответ на этот вопрос: Бог есть «Одна субстанция (substantial из трех персон (personae)». Нам неизвестно, какой смысл вкладывал Тертуллиан в эти термины, тем более что он был хорошо образованным оратором, а не философом-систе-матизатором. Тертуллиан владел греческим и, скорее всего, под субстанцией он имел в виду слово ουσία. Употребляя слово persona — он, навер­ное, имел в виду πρόσωπον. Слово «ипостась» пока еще в христианском контексте не употреблялось. Однако это было лишь начало поиска подходящих терминов.

5073

Тертуллиан стал первым христианским богословом, пишущим по-латы-ни (хотя он прекрасно владел греческим и опубликовал ряд своих работ на этом языке для грекоязычных африканцев). Ипполит (155-235) оказался последним западным богословом, писавшим по-гречески. До начала III в. Римская церковь состояла главным образом из членов грекоязычной общины города. Β III в., по мере проникновения Церкви в высшие классы общества, количество латиноязычных членов Римской церкви стало преобладать над греками. Β середине III в. римский пресвитер Новатиан написал на прекрасной латыни трактат «О Троице», в котором он изложил доктрину Тертуллиана, при этом очистив ее от элементов стоического материализма и монтанистического энтузиазма. Спокойный тон трактата Новатиана — косвенное свидетельство того, что жаркие дискуссии в Риме, бушевавшие во время Ипполита, ушли в далекое прошлое.