
Лекция 4. ЭТИКА НОВОГО ВРЕМЕНИ
Новое время преимущественно ориентировано на выявление натуралистического (материального, земного) источника морали, т.е. "сведение морали с неба на землю". Идея суверенности морального субъекта (база средневековой оппозиции) становится центральной, а в качестве средства ее утверждения выступает разум. Разум призван согласовать индивидуальные устремления с общественным благом. Отсюда идея морального переустройства мира путем просвещения (это иллюзия).
Выделяют три этапа развития этической мысли.
На первом этапе этика еще сохраняет достаточно прочные преемственные связи со средневековьем (если не по существу, то по форме), а своеобразным способом утверждения новых идеалов выступает скептицизм.
Мишель Монтень (1533-1592) сумел зафиксировать многие антиномии (антиномия – противоречия между суждениями, каждое из которых логически доказуемо) морального сознания.
Например, каково может быть основание добродетели, если она не покоится ни на личных, ни на общественных потребностях человека, а вступает в противоречие с тем и другим?
На втором этапе доминирующая обстановка предполагала выведение морали из природы, что часто оборачивалось сведением ее к естественнонаучному знанию. Т.е. придавали этике статус строгой научной теории путем использования методов математики, физики (Декарт, Гоббс, Спиноза и др.).
Бендик Спиноза (1635-1677) превращает этику в натурфилософию (философия природы). Его основной труд "Этика" представляет собой учение о субстанции.
Проблема индивидуального и общего в морали приобретает у него ярко выраженную познавательную окраску, а добро и зло интерпретируются утилитаристской ориентацией. Человек руководствуется не моральным законом добра и не отвращением от зла, а стремлением к самосохранению и собственной выгоде, которое только и определяет добродетель.
П.Гольбах (1723-1789) и К.А.Гельвеций (1715-1771) интерпретировали человека в психофизиологическом ключе ("человек есть чисто физическое существо" – Гольбах). Преодолевая свое природное себялюбие, человек (как разумный субъект) должен стать "разумным эгоистом", т.е. правильно понять свои интересы и руководствоваться "компасом общественной пользы" для их осуществления.
Мораль, предлагающая установку на общественное благо, оказывается полезной индивиду, поскольку позволяет реализовать свой интерес. ("Добродетель есть не что иное, как польза людей, соединенных в общество" – Гольбах). Гарантии гармонии личного и общего является "разумное общество", законодательство которого способствует осуществлению человеческой естественности.
Этические представления французских материалистов ограничены рамками натуралистического подхода к морали, т.е. объясняют мораль не из общественных условий человеческого бытия, а из вечной и неизменной природы человека и, во-вторых, строят этические теории, опираясь на данные и методы естественных наук. Эту "натуралистическую ошибку" впервые описывает Кант.
Третий этап. Моральная философия И.Канта (1724-1804) знаменует собой переход от попыток описания, объяснения морали, осуществляемых на опытном фундаменте, к теоретическому анализу нравственности как особого, специфического явления.
Мораль и этика представляли для Канта исключительную ценность. Его работы: "Основы метафизики нравственности" (1785), "Критика практического разума" (1788), "Религия в пределах только разума" (1788), "Метафизика нравов" (1797).
Цель Канта – выявить "чистоту" морали, освободив ее от всех загрязнивших ее уникальную сущность наслоений. В достижении своей цели он ориентируется не на природу человека, а на "понятия чистого разума". Т.е. он избирает умозрительный путь построения моральной теории, но он неоднократно подчеркивал ее практическую значимость.
Отсюда его тезис об автономии морали. Суть: мораль самодостаточна, содержит свою причину в себе самой и невыводима ни из чего. Даже религию он ставил в зависимость от морали (потом отходит от этого). Автономная мораль противостоит реальному миру, возвышается над ним и призвана подчинить его себе, т.е. общечеловеческие нравственные ценности должны определять различные сферы общественного и индивидуального бытия.
Высший нравственный закон – категорический императив. "Поступай только согласно такой максиме, руководствуясь которой, ты в то же время можешь пожелать, чтобы она стала всеобщим законом". Но ведь любой субъективный выбор можно при желании представить в виде всеобщей нормы.
Нравственный закон существует для индивида как долженствование, т.е. предпочтение долга чувственным склонностям, преодоление эгоистических побуждений.
Мораль и этика учат человека не тому, как стать счастливым, а тому, как стать достойным счастья (примерьте это к себе). Моральный поступок не имеет под собой никакой цели.
Преодоление противоречия между идеалом и реальностью Кант видел в возвышении, одухотворении сущего, подчинении его принципам морали, выражающим главную родовую цель человеческого сообщества, однако анализ реалий бытия не давал ему оснований надеяться на то, что это возможно (большинство людей эгоисты и мало задумываются о судьбе добродетели). Таким образом, нравственный закон должен быть осуществлен, но осуществлен быть не может.
Выход из этого положения: изначально отвергнув социальную практику в качестве основания морали, Кант вынужден был прибегнуть к религиозным ценностям (вопреки принципу автономности), перенеся гармонию между идеалом и действительностью в потусторонний мир.
Г.Ф.Гегель (1770-1831). В отличие от Канта Гегель ориентирован не на выявление автономии морали, а на установление ее значения в системе общественных отношений. Его этические воззрения изложены в таких трудах: "Философия права", "Феноменология духа".
В учении о морали, которая представляет собой сферу личностных убеждений, Гегель диалектически анализирует такие категории, как умысел и вина, намерение и благо, добро и совесть, высказывая немало продуктивных идей. Например, подчеркивая, что "ряд поступков субъекта это и есть он", Гегель ставит проблему обязательной реализации внутренней моральной убежденности в действиях, поскольку "лавры одного лишь хотения есть сухие листья, которые никогда не зеленели".
Моральный долг по Гегелю состоит в том, чтобы "иметь понимание добра, сделать его своим намерением и осуществлять в деятельности" (это механизм реализации морали).
Учение о нравственности. Нравственность – это как бы вторая (общественная) природа человека, возвышающаяся над первой (индивидуальной).
Три формы развития нравственности: семья, гражданское общество, государство. Процесс становления нравственности есть, в принципе, подчинение индивидуальности государственным интересам, т.к. "вся ценность человека, вся его духовная действительность существует благодаря государству".
Таким образом, Гегель вписывает мораль в социальный аспект.
Л.Фейербах (1804-1872). Материалистическая точка зрения Фейербаха в основании морали опирается на принцип эгоизма, трактуемый как сообразность поведения человека с природой и разумом. Именно этот эгоизм отрицает теологию, религию, деспотизм, т.е. те силы, которые, обуславливая поведение человека извне, противоположны его действительной природе и потребностям. Отсюда он трактует добро как удовлетворение индивидуальных, исключительно природой обусловленных потребностей человека. (Добро есть то, что отвечает эгоизму всех людей).
Индивидуальная мораль немыслима, ибо нравственность предполагает не только наличие "я", но и его контакты с другими людьми, с "ты" (этика "туизма"), стремление к счастью для одного неотрывно от счастья его близких. Поэтому такое стремление становится одновременно и нравственным долгом: не препятствовать счастью других.
Тем не менее, предложить более конструктивный, по сравнению с идеалистической этикой, вариант гармонизации сущего и должного, идеала и действительности Фейербаху не удалось.
ЭТИЧЕСКИЕ ИСКАНИЯ В РУССКОЙ ФИЛОСОФИИ
Две главные тенденции развития русского этического мышления:
-
материалистическая интерпретация морали (воззрения русских революционных демократов);
-
идеалистическая интерпретация морали.
1. Русские революционные демократы (В.Г.Белинский, А.И.Герцен, Н.А.Добролюбов, Н.Г.Чернышевский) не ставили перед собой задачи создания целостной этической концепции. Их этические представления, подчиненные целям общественно-политического характера, растворены в литературе, которую нельзя назвать специально этической (художественных, философских, публицистических произведениях). Они свою этическую позицию называли теорией "разумного эгоизма" (но это не теория эгоизма французских материалистов). Этот "разумный эгоизм" понимается как сознательное и бескорыстное согласование личного интереса с общим. Полезность трактуется ими не в собственно утилитаристском смысле слова, а как свободно избираемое служение народу.
Русские революционеры-демократы осуществляли практический подход к морали. Они поставили проблему зависимости морали от общественной среды и особенностей исторического процесса. Была намечена одна из возможных позиций по вопросу о статусе социальных революций в развитии нравственности. Они осуждали любые формы эксплуатации; критиковали мещанскую мораль; интерпретировали долг как внутреннюю потребность человека; разрабатывали принципы морали (гуманизм, патриотизм).
2. Теоретические модели этики разрабатывались преимущественно в рамках идеалистической ветви русской мысли. Наиболее интересными представляются такие направления в идеалистическом потоке русской философии, как "философия всеединства" (В.С.Соловьев, С.Н.Трубецкой, С.Н.Булгаков, С.Л.Франк) и экзистенциальная философия (Н.А.Бердяев, Л.И.Шестов).
Русские идеалисты посягали на решение главных вопросов бытия: они пытались осмыслить судьбу человека в мире, рассматривали проблемы смерти и бессмертия, свободы и творчества.
Кризисное состояние России (конец XIX – начало ХХ в.), нагромождение и обострение социальных противоречий порождали инфляцию нравственных ценностей и идеологический вакуум, который чем-то нужно было заполнить. Российская интеллигенция искала ответ на вопрос: что делать? Или, формулировке С.Франка: "Что делать мне и другим, - чтобы спасти мир и впервые оправдать свою жизнь".
Неразумный характер российской действительности порождал сомнение в возможностях рационального познания мира, стремление к поиску иных (сверхрациональных или внерациональных) способов постижения сущности бытия. Религиозно-мистическая форма российского иррационализма предполагала безусловную значимость религии, без которой невозможно существование высших ценностей ("Определяющей силой в духовной жизни человека является его религия…" – С.Булгаков).
Приоритетное значение придается этике. Это связано с попытками решить социально-экономические проблемы теоретическими идейными средствами, среди которых предпочтение отдавалось нравственности.
Общей установкой русских идеалистов была убежденность в необходимости божественного освящения морали, поэтому все этические проблемы рассматривались ими в религиозном контексте.
В.Соловьев, поставивший перед собой задачу создания идеализма нового типа (синтетического, практического, гуманизированного) обосновал позицию абсолютного синтеза, главный принцип которого – "положительное всеединение" ("полная свобода составленных частей в совершенном единстве целого"). Данный принцип дает возможность созидания "цельного знания" (синтеза веры, интуиции, творчества), а результатом его осуществления является "теософия". Главная часть теософии – этика, ее предмет – абсолютное начало в его синтезе с человеком (субъективная этика) и с человечеством (объективная этика).
Соловьев представил идеи: о трехосновности морали (стыд, жалость, благоговение), о значении любви и совести в нравственной деятельности, об основных принципах морали (аскетизм, альтруизм, богопочитание). Главный вопрос этики – цель и смысл человеческого бытия.
Последователи Соловьева усиливали значимость не социальной, а религиозной детерминации морали. С.Н.Булгаков: "Нравственность коренится в религии. Внутренний свет, в котором совершается различение добра и зла в человек, - исходит от Источника светов".
Экзистенциальное направление.
Н.Бердяев говорил об утверждении индивидуальных нравственных ценностей и отрицал мораль как что-то общезначимое, общеобязательное. Л.Шестов это отрицание довел до крайней степени, отвергая все общезначимые ценности (мораль, свободу, разум, общение), поскольку "всем можно пожертвовать, чтобы найти Бога".
А теперь поговорим о проблеме смысла жизни.
"Постигнуть смысл жизни, ощутить связь с этим объективным смыслом, есть самое важное и единственно важное дело, во имя его всякое другое дело может быть брошено", - такая установка Бердяева разделялась всеми русскими идеалистами, хотя в процессе смысложизненного поиска пути их нередко расходились. Вне апелляции к Богу разгадать "роковую загадку жизни" невозможно. "Бог как жизненная полнота и есть основное предположение всякой жизни. Это и есть то, ради чего стоит жить и без чего жизнь не имела бы цены".
Смысл жизни – это высшая истинная ценность, которая должна быть познана ("постигнута" с помощью мистической интуиции), свободно принята личностью и осуществлена в ее деятельности.
Проблема свободы.
Соловьев понимает нравственную свободу как деятельность человека, который "добровольно, своей волей отказывается от своей воли", а Бердяев считает обязательной нравственной установкой личности "вольный отказ от своеволия". Т.е. при несходности своих основоположений (Соловьев – позиция "абсолютного синтеза", Бердяев – "болезненный индивидуализм") приходят к одному выводу.
Проблема идеала.
Русские философы считали, что "мир во зле лежит", его необходимо изменить, уничтожить пропасть между должным и сущим, внести в жизнь Добро, Истину, Красоту. Различные вариации в рассуждениях на эту тему, по существу, сводятся к утверждению первостепенной значимости внутреннего, духовного, религиозно-нравственного преобразования человека и общества. Такая задача плохо соизмерялась с реальным бытием, рождая у ее авторов сомнения в своей осуществимости.
Соловьев вначале уповал на особую роль России в деле "здешнего" преобразования мира. Позже он пессимистически смотрит на это. Он говорит, что в русском народе нет сознания своего предназначения, поэтому "час его исторического призвания еще не пробил".
У Бердяева его надежда на религиозную революцию становится проблематичной, не случайно он утверждал, что "мы живем в мире безумия".
Для Шестова вообще не существовало задачи преобразования мира, его интересовал только изолированный субъект, идущий по пути мистических озарений, "не зная куда", "не ведая зачем", и стремящийся обрести спасение в вере, "отменяющей разум".