==331
9. Эти немногие вещи легки и достаточны для твоих размышлений, поскольку ты прост 24. Если задумаешь рассмотреть более тонкие вопросы об элементах, обратись к частям звукового слова и к обозначающим эти части буквам. Среди них одни гласные, другие немые, третьи полугласные, четвертые плавные; заметь, что из них возникает сочетание слогов и речений, из которых речь, и что конечным намерением (intentum) является речь. Так природное происходит из элементов согласно [действующему] в природе намерению. Речь есть обозначение, или определение, вещи. Переход от несовершенного к совершенному совершается через четверицу 25. Все философские рассуждения об этом предмете можно добыть на примере развертывания искусства речи. Скажем, в природе можно найти прекрасные н приятные человеку сочетания; таково и многое в искусстве речи и словесных созвучий. Некоторые сочетания и там и здесь, наоборот, [безобразны]. Человек строит свои соображения относительно всего подобного и создает из знаков и слов науку о вещах, как бог - мир из вещей. Сверх того, подражая природе, он восполняет слова искусствами, служащими украшению, гармонии, красоте, энергии и силе речи; так грамматику он дополняет риторикой, поэзией, музыкой, логикой и другими искусствами. Все эти искусства - знаки природы. В самом деле, как ум нашел в природе звук и восполнил его искусством, чтобы переложить в звук все знаки вещей, так гармонию, найденную в природных звуках, он восполнил искусством музыки, искусством обозначения всех гармоний. То же об остальном. Свободные мудрецы, обнаруживая в природе определенные соотношения, стремились через равенство основания возводить их во всеобщее искусство. Скажем, заметив созвучия определенных нот, они от их отношения к весу молотов, производящих созвучные ноты на наковальне, пришли к знанию [музыкального] искусства; потом они нашли [способ воспроизводить] то же самое в пропорционально различных по величине органах и трубах и перевели природные гармонии и дисгармонии в музыкальное искусство. Из-за этого [музыкальное] искусство, более открыто подражая природе, более приятно; оно возбуждает природный порыв и помогает в жизненном движении гармонии или удовлетворения, называемом
==332
радостью. Но всякое искусство основывается на соотношении, которое мудрец обнаруживает в природе. Он заранее предполагает ее (praesupponit), поскольку не знает ее целевой причины; то есть он дополняет искусством нечто найденное, распространяя его через идею подобия, в котором основание подражающего природе искусства.
10. Теперь разберись. Если ты изобрел какое-то искусство и пытаешься преподать его на письме, тебе надо предпослать своему сочинению пригодные для твоей цели слова и объявить их значение согласно твоему пониманию. Это во всяком случае главное. И поскольку искусство, которое ты предполагаешь изложить, есть означенный в тех словах смысл, все твое старание должно быть направлено на то, чтобы через слова как можно точнее показать замысел в твоем уме: определение, которым дается знание 26, есть развертывание того, что свернуто в названии. При изучении всякой книги главный труд посвяти тоже тому, чтобы достичь толкования слов в соответствии с замыслом писавшего; тогда ты легко все поймешь и приведешь к согласию писания, между которыми раньше видел противоречия. Согласию разных писаний очень помогает разграничение терминов, если разграничивающий не ошибется. А всего меньше он блуждает, когда старается свести их к равенству.
Дополню сказанное одним моим прежним соображением об идее познания начала. Началом (principium) должно быть то, первое и сильнее которого нет ничего. Только сила, порождающая точное равенство себе, не может быть больше: она соединяет в себе все. Итак, я беру четыре термина - скажем, возможность(posse), равное, единое и подобное. Возможностью я называю то, мощнее чего нет, равным имеющее ту же природу, единым исходящее от них и подобным то, что воспроизводит свое начало. Раньше самой возможности не может быть ничего: что могло бы предшествовать возможности, если бы не могло предшествовать? Таким образом, возможность, сильнее или первоначальнее которой ничего не может быть, есть во всяком случае всемогущее начало: оно раньше бытия и небытия, ведь есть только то, что может быть, и нет только того, что может не быть. Она предшествует также
==333
созданию и становлению, ведь не творит ничто, не могущее творить, и не становится ничто, не могущее стать. Словом, ты видишь, возможность раньше бытия и небытия, раньше творения и становления и так далее. И ничто из всего, что не есть эта возможность, не может без нее ни быть, ни познаваться: все, что может быть или познаваться, свернуто в этой возможности и принадлежит ей.
Но равное, хоть и оно не может быть, если не будет его возможности, тоже будет предшествовать всему, как возможность, которой оно равно. Возможность являет себя могущественнейшей в своем равенстве: смочь породить из себя свое собственное равенство есть вершина могущества. Возможность, которая равным образом относится к противоположностям, потому что может одно не меньше, чем другое, [осуществляет] это равное отношение [ко всему] через свое равенство. А из возможности и ее равенства, исходит могущественнейшее единение; в единении мощь, или сила, становится сильнее, и значит, единение того, мощнее чего не может быть, и его равенства на меньше их самих, от которых исходит. Таким путем ум видит, что возможность, ее равенство, и единение обоих - единое, максимально могущественное, максимально равное и максимально соединенное начало. Достаточно ясно, что возможность равно единит все, свертывает и развертывает. Что бы она ни производила, она производит через свое равенство; и если творит, творит через равенство; и если являет себя, являет себя через него. Причем возможность не создает через равенство саму себя , ведь она не может быть прежде самой себя 27, но и не создает через равенство неподобного себе, ведь равенство не есть форма неподобия и неравенства. Выходит, создаваемое возможностью подобно [ей]: все, что существует, а самим началом не является, обязательно будет его подобием, ведь равенство, не допускающее больше и меньше, неповторимо, неразнообразимо, неизменимо, как и единственность; единственность есть не что иное, как равенство [самому себе] 28.
Целью (obiectum) всякой познавательной потенции оказывается поэтому только само равенство, насколько оно может явиться в своем подобии. Предмет чувственного познания есть не что иное как равенство; то
==334
же касается познания через воображение и интеллектуального познания. [Познавательная] потенция познает свой предмет по природе, ведь познание совершается через подобие [познающего и познаваемого], отчего предметом всех познавательных потенций и является равенство, подобие которого вводит все познавательные потенции в действие: живущие интеллектом по своей природе видят равенство, чье подобие есть в интеллекте, как зрение видит окрашенный предмет, подобие или идеи которого есть в зрении. Всякое подобие есть идея или знак равенства; взору предносится равенство, которое он видит в идее цвета, слуху - в идее звука, и так далее. В воображении равенство светится яснее, потому что доступно воображению не в идее качества, а в идее количества, имеющей более близкое подобие равенству. Наконец, в интеллекте равенство постигается уже не через подобие, переплетенное с идеями качества или количества, а через простую и чистую умопостигаемую идею, или свое обнаженное подобие: ему предстает само единое равенство, форма бытия и познания всех вещей, разнообразно являющаяся в разных подобиях, и человеческий ум, сам живая и мыслящая явленность равенства, природно созерцает в самом себе его единичное явление, которое мы зовем единственностью 29 вещи; ведь человеческий ум не что иное, как знак соравенства с абсолютным равенством, как бы первое откровение его познания, которое пророк называет отпечатленным на нас светом лица божия. Недаром человек по природе познает доброе, справедливое, праведное и правильное, эти отблески равенства, и одобряет закон, по которому надо делать другим то, что хочешь, чтобы делали тебе, поскольку в этом законе светится равенство; вое такие добродетели составляют хлеб интеллектуальной жизни, которой небезызвестно, что в равенстве ее питание. Как чувственное зрение относится к чувственному свету, так зрение ума - к этому умопостигаемому свету; чувственный свет, образ того умопостигаемого, хранит в себе подобие равенства, ведь ничего неравного в самом по себе свете не видать. Как чувственное зрение не ощущает ничего, кроме света и явления света в его знаках, будучи уверено, что, кроме света, нет ничего, мало того, упорно утверждая, что с устранением света ничего -совершенно не остается, поскольку видение
==335
питается этими знаками, так зрение ума не ощущает ничего, кроме умопостигаемого света, или равенства, и его явления в своих знаках, и достовернейше свидетельствует, что с отнятием этого света ничто не сможет ни существовать, ни познаваться. Ибо как с отнятием равенства останется интеллект, чья деятельность и состоит в приравнивании 30, которое, естественно, прекратится с отнятием равенства? Разве не отнимется тогда истина, которая есть приравненность вещи и интеллекта? Ничего не осталось бы в истине с устранением равенства, поскольку, кроме равенства, в самой истине не найти ничего.
11. Чтобы увидеть, что чувствующая душа не интеллект, а его подобие, или образ, подумай о том, что форм в видящем две: одна информирующая, подобие предмета, другая формирующая, подобие интеллигенции. Формирование и информирование - некоторое действие, и поскольку ничто не делается без смысла, то интеллект - начало целесообразных действий. Он делает все или через себя, или через природу. Поэтому произведение природы есть произведение интеллигенции 31. Когда объект информирует через свое подобие, это происходит природно, то есть через интеллигенцию посредством природы; когда интеллигенция формирует, она делает это через свое собственное подобие. Так что в видящем оба эти подобия, одно предмета, другое интеллигенции, и без них не состоится видения. Подобие предмета поверхностно и внешне, подобие интеллигенции центрально и внутренне. Подобие предмета - инструмент подобия интеллигенции: подобие интеллигенции чувствует, или познает, посредством подобия предмета. Таким образом, для чувствования потребны чувствующая душа, подобие интеллигенции, и идея предмета, подобие предмета, и чувствующая душа не есть интеллект потому, что не может ощущать без подобия предмета, тогда как интеллект не зависит ни от чего, чтобы понимать умопостигаемое, и не нуждается помимо себя ни в каком другом инструменте, будучи сам началом своих действий. Он понимает, например, это сочетание (complexum): <любая вещь или существует, или не существует> - без какого бы то ни было инструмента или опосредования; и так все умопостигаемое. Чувственное интеллект понимает не по-
==336
скольку оно чувственно, а поскольку умопостигаемо, поэтому оно должно стать умопостигаемым прежде, чем будет понятно, как ничто не ощущается, не став сначала ощутимым.
12. Чтобы и в чувственно постигаемом тоже увидеть равенство, [подумай), не будет ли одна поверхность плоской, другая округлой, третья средней? Но если рассмотришь умом и плоскую, и округлую, в них не окажется совершенно ничего, кроме равенства. Что такое плоскость, как не равенство? Так и округлость есть равенство: поверхность округлого расположена на равном расстоянии от центра и обязательно повсюду равна, нигде не находясь в ином положении. Плоскость тоже повсюду одинакова. Так что если посмотреть на максимально ровную плоскость, ровнее которой не может быть, то, при том что и всякая плоская поверхность блестит, эта будет блестеть больше всего; и округлая поверхность тоже будет блестеть и вращаться, как показано в книге о шаре 32. Но и средние между плоскими и округлыми поверхности не могут быть совершенно чужды всякому равенству, поскольку оказываются отчасти плоскими, отчасти округлыми; так и между прямой линией и окружностью, из которых каждая обладает равенством, не может оказаться ни одной линии, лишенной равенства. То же с числом: ни одно из чисел не лишено равенства, поскольку в числе не найти ничего, кроме прогрессии единицы, и нет ни одного числа, которое было бы переменчиво и допускало больше и меньше. Это явно может быть только от равенства. Потом, разве не верно, что здоровье, жизни и во всем подобном не найти ничего, кроме равенства, с отнятием которого не останется ни чувства, ни воображения, ни взаимосвязи, ни соразмерности, ни интеллекта? Так же не будет ни любви, ни согласия, ни правды, ни мира, и ничто не сможет длиться.
13. После соображений о первом начале выведу еще на основании сказанного кое-что о душе. Вспомни из предыдущего, что воздух неуловим никаким нашим чувством, если не имеет привходящих качеств. Если бы воздух жил чувствующей жизнью, он явно ощущал бы в себе идеи этих качеств. Причем воздух или тонок,
==337
или густ, или находится в среднем состоянии; тонкий это эфир. Чувствующая душа должна [была бы] оживлять соединенный с ней воздух, чтобы в оживленном воздухе чувствовать идеи предметов, скажем идею зримого в прозрачном и тонком живом воздухе, идею звука в обычном воздухе, идеи других чувств в сгущенном и изменившемся. Чувствующая душа - ни земля, ни вода, ни воздух, ни эфир или огонь: она дух, оживляющий описанным образом воздух 38; сочетание из этого духа и воздуха способно ощущать, через чувственно постигаемую идею переходя в действительность. Воздух - как бы тело жизни нашего чувствующего духа, посредством которого он животворит все тело и ощущает предметы. И он - не природы какого-то чувственного предмета, но более простая и высокая сила. Ощущение есть некое претерпевание. Идея воздействует на вышеназванное органическое тело. Что идея воздействует на тело, еще не означает ее телесности: в отношении этого органического тела она есть формирующий дух. И поскольку она ощущается, это тело должно быть живым и чистым, лишенным всякой [ограничительной] идеи. Душа, животворящая его и ощущающая в нем, будучи проще и абстрактнее всякого тела и идеи, совершенно ничего не познает без напряжения своего внимания. Ей всегда присуща животворящая и познавательная сила, которую она применяет, когда подвигнута к напряжению внимания. В самой чувствующей душе сверх животворящей силы есть некая познающая способность, как если бы душа была образом интеллигенции и сочеталась в нас с самой интеллигенцией. Луч света, видишь ты, проходит через цветное стекло, и в воздухе появляется идея цвета; воздух окрашен по подобию стекла этим свечением, отсветом стекла. В отношении к нему цвет стекла подобен телу, а цвет воздуха - намерению (itentio) и духу 34. Идея этого намерения еще тоньше и духовнее [воздуха], потому что она - свечение воздуха. Она ощущается в зрении, то есть в воздушной прозрачности, живом оке. Чувствующая душа, оживляющая эту прозрачность, настолько духовна, что ощущает в своей чистейшей прозрачности даже отсвет свечения: она чувствует, что поверхность ее прозрачности, вполне бесцветная, окрашена по подобию, и, обращаясь к предмету, от которого идет свечение, она
==338
познает этот предмет посредством свечения, которое ощущает на поверхности своего прозрачного тела.
Еще. Поскольку видение возникает, только если глядящий напряжет внимание для восприятия свечения, или намерения, - ведь без напряжения внимания мы не видим прохожих, - то ясно, что видение возникает из намерения (intentio) цвета и внимания (attentio) видящего.
И еще. Если хорошенько рассмотришь, увидишь в том окрашенном воздухе подобие человека. В самом деле, человек есть тело, душа и дух. Тело подобно воздуху, душа - идее цвета, повсюду пронизывающего этот воздух, формирующего и расцвечивающего его, а дух - лучу света, освещающему цвет. Если бы наша разумная душа не имела в себе светящего в ней духа различения, мы не были бы людьми и ощущали бы все не отчетливее, чем другие живые существа. Этот светящий в нас свет дается свыше 35 и не смешивается с телом; но что различает именно свет, мы видим на опыте в достовернейше знаем, что от этого нечувственного света у нас все различение, а с ним просвещение и совершенствование нашей животности. Если бы этот свет не светил в нас, мы совершенно уничтожились бы, как не видно никакого расцвеченного воздуха, когда солнечный луч перестает пронизывать цветное стекло.
И небе подобно такому стеклу. Оно содержит в себе зодиак 36, или круг жизни. А сила творца всего подобна лучу. Из этих кратких слов извлеки материю для созерцания, которую, если захочешь, сможешь расширить.
Остается еще рассуждение о нашей сладостнейшей вере, превосходящей вес своей достоверностью, единственной причине счастья; н раздумьях о ней обращайся основательно: и часто.
Заключение. Более подробно ваши прочий мысли об этих вещах найдешь в- наших разных книжках, которые сможешь прочесть после этого компендия. И ты увидишь, как везде одно и то же первое начало по-разному открывалось нам и как мы по-разному описывали его различное проявление.
Эпилог, Все это руководство направлено на единую цель (obiectum); ведомый к ней Христом, Словом бо-
==339
жиим, апостол Филипп говорил: <Господи, покажи нам Отца, и довольно для нас> 38. Отца Слова и равенства, всемогущего, мы выше называем <возможностью>; он единая цель и зрения ума, и чувственного зрения - зрения ума каков он в себе, чувственного зрения как он обнаруживает себя в знаках. Он - само могу (posse), могущественней которого ничего нет. Поскольку в нем все, что может быть, то и все, что может быть, - в нем, без его изменения, увеличения или уменьшения. Все вещи суть не что иное как то, чем они могут быть, а возможность, могущественнее которой нет ничего, составляет всю возможность бытия, и поэтому для всего, что есть, пет другой причины, кроме самой этой возможности быть: вещь есть потому, что есть возможность быть; и она есть это, а не другое, потому что есть высшее равенство 38; и она едина, потому что есть высшее единение 39. Так что во всем и через все зрению ума предстает только [возможность], ничего могущественнее которой нет. Это зрение не стремится ко многим и различным вещам, потому что не склонно ко множественному и различному, а природно тянется к самому могущественному, в чьем видении 40 оно живет и успокаивается. Поскольку сила, сильнее которой ничего нет, есть максимально единая сила, то оно называет ее единством, сильнее которого ничего нет, а вещи, какие могут быть, называет числами. Но цель зрения ума - всемогущее, неизменное и неразмножимое единство, а не число, потому что в числе нет ничего, что он желал бы видеть, кроме самого единства, в котором все, что есть, чем может быть или во что может развернуться любое число: ум смотрит на исчисляющее во всяком числе 41 не на число. И ничего не может быть ни в каком как угодно большом или малом, четном или нечетном числе, кроме этой силы, могущественнее которой нет ничего и которая именуется единством 42. Так что опять цель зрения ума есть не что иное как возможность, могущественнее которой нет ничего, поскольку она одна без своего изменения может быть всем, будучи тем, без чего не может быть ничего; ведь как что-то могло бы быть без возможности быть? В конце концов если бы что-то могло быть без нее, то все равно, без возможности, могло бы!
А цель чувственного зрения - та или иная чувственно постигаемая вещь, которая тоже, раз она только
==340
то что может быть, есть та же цель зрения ума, - не сама по себе, как она предстает уму, а в чувственно постигаемом знаке, как она предстает чувственному зрению. Сама возможность, могущественнее которой нет ничего, хочет, чтобы ее можно было видеть, и от этого все существует. Вот причина причин и целевая причина, от которой все. Все причины вещей в своем бытии и в своей познаваемости подчинены ей.
Так я заключу это предельно краткое и сжатое наставление, которое более чистые умы с более острым взором, рассматривая все точнее, распространят яснее во славу всемогущего и вечно благословенного. Аминь.
КОМПЕНДИЙ (COMPENDIUM)
Этот меморандум, предназначавшийся, вероятно (судя по 9, 25), для Петра Эркленца, секретаря кардинала, священника с 1464 г. (см. О верш. созерц. 1), написан после <Игры в шар> (ср. 12, 37). Но может быть, он вообще последнее из написанного Николаем, потому что здесь (10, 29 слл.; Эпилог, 45 слл.) походя упоминается новейшее <имя Божие> posse (<возможность>, <могущество>), введенное лишь в <Вершине созерцания>.
1 Ср. <О даре Отца светов> 4, 108. - 319.
2 Этимология Адама - явно по Иерониму. - 321.
3 О даре языков см. Возм.-бытие 37, прим. 29. - 321.
4 Ср. О сокр. Боге 14, Об иск. Бога 1, 20, Охота за мудр. 6, 15; зрение там описано как вполне бесцветное. - 323.
5 Невероятная быстрота - чувственного восприятия. О переходе от слитного к детальному - Аристотель. Физ. I 1. - 324.
6 Ср. Вер. 20, 28 и прим. 33. - 324.
7 Черпают питание - см. О предп. II 8, 114-116. - 326.
8 Пять универсалий - см. <Игра в шар> II, 93 и прим. 29; четыре добродетели - целомудрие (благоразумие), мужество, воздержание, справедливость. - 326.
9 См. Об иск. Бога 1, 24 и прим. 6. - 327.
10 Ср. выше 6, 16 и прим. 8. - 327.
11 О природном и внутреннем движении - Уч. незн. II 10; ср. Аристотель. Физ. II 1. - 328.
12 Раймунд Луллий (ок. 1235-1315), которым Николай увлекся (возможно, через Эймериха де Кампо) не позже 1428 г.(когда он сделал выписки из <Книги созерцания>). - 328.
13 Иоан. 1, 3.- 328.
14 Ср. это место с гимном премудрости (Слову) в Прост.о мудр. I, 9. - 328.
15 Характерным образом слово как речь <максимизируется> до Слова-бога. - 328.
15 Не имеет имени - см. <Игра в шар> I, 47 и прим. 33; гиле - <О неином> 9, 33 и прим. 12. - 329.
17 Ср. выше 2, 4-5. - 329.
==451
18 Ср. Об уч. незн. III 5, 210; О богосын. 4, 74; Охота за мудр. 23, 70. - 329.
19 К музам см. О становл. 4, 167: они не вдохновители слова, а его орудия. - 330.
20 Много пишут о Николае как составителе географической карты, но единственным достоверным документом остается дошедшая лишь в вариантах карта средней Европы с надписью <Куза>. - ЗЗ0.
21 Знак здесь, видимо, в смысле напечатления, см. <Игра в шар> II, 116 слл. - 331.
22 Иоан. 1, 5 (<тьма не объяла его>). - 331.
23 Т. е. к знанию творящего его начала, ср. <Игра в шар> II, 101-102 и прим. 34- 35. - 331.
24 О тождестве простоты и ума <Неиное> 13, 52 и прим. 22. - 332.
25 Четверица (см. О предп. I 3 слл.) - буквы - слоги - слова - речь (там же II 4, 91). Дальше (особ. с 13 гл.) текст становится конспективным; пропущено сравнение четверицы с четверкой элементов, гласных - с огнем, немых - с землей и т. д. - 332.
26 См. <О неином> 1, 3 и прим. 1. - 333.
27 При видимом сходстве этого довода с Уч. незн. II 9, 141, Охота за мудр. 7, 17 и др., возможность здесь - совсем другое, чем <возможность бытия> или <возможность стать>. - 334.
28 См. о единственности Охота за мудр. 22, 65 слл. - 334.
29 См. прим. 28. - 335.
30 Ср. Охота за мудр. 36, 106. Имеется в виду введенное Фомой определение истины как адекватности мысли и осмысленной вещи. - 336.
31 См. 7, 21; <Игра в шар>, I, 35 и прим. 23. - 336.
32 <Игра в шар> I, 21. Но там, вместо блеска, говорится о невидимости идеального шара! - 337.
33 Воздух - т. е., в данном сравнения, тело. - 338.
34 Неясно. Во всяком случае, речь уже идет о восприятии душой формирующих идей. - 338.
35 См. <О даре Отца светов>, начало и прим. 1. - 339.
36 Зодиак - см. О возм.-бытии 23 и прим. 21. - 339.
37 Иоан. 14, 8. -340.
38 Или: <потому что [возможность] есть... равенство>. - 340.
39 Или: <потому что [возможность] есть... единение>. - 340.
40 Ср. О вид. Бога 4, 12. - 340.
==452
41 См. Прост, о мудр. I, 6; Об уч. незн. I 5, 14. - 340.
42 Это отождествление (перво) единства с posse, <могуществом>, подготовлено в Предп. I 5, 18, прим. 19; II 5, 96, прим. 17 и др. - 340.
Источник: Николай Кузанский. Сочинения в 2-х т. Т.2: - М. :Мысль, 1980. - 471 с. - С.317-341.