§4. Необходимость обратить внимание на грамматическую сторону логических переживаний

Аналитическая феноменология, в которой нуждается логик для подготовки и выработки основоположений, касается, среди прочего и прежде всего, “представлений”, и ближайшим образом представлений, получивших выражение. Относительно этих комплексных образований его первичный интерес направлен на переживания, непосредственно связанные с “просто выражениями”, на переживания, выполняющие функцию значения интенции и осуществления [полноты] значения. Однако чувственная сторона этих комплексов (то, что составляет в них “просто выражение”) и способ ее связи с “одушевляющим актом значения” также не должны остаться без внимания. Известно, как легко и совершенно незаметно анализ значений может позволить грамматическому анализу руководить собой. При таких трудностях непосредственного анализа значений будет, конечно, полезным любое, даже несовершенное вспомогательное средство для того, чтобы косвенно предвосхитить результат анализа; однако еще более чем благодаря позитивной помощи грамматический анализ приобретает свою важность из-за заблуждений, к которым он приводит при замене собой подлинного анализа значений. Простая, грубая рефлексия относительно мыслей и их языковых выражений, способность к которой приобретается без особого обучения и в которой мы часто нуждаемся для практических целей мышления, достаточна, чтобы обратить внимание на определенный параллелизм между мышлением и речью. Мы все знаем, что слова означают нечто и что, вообще говоря, различные слова выражают различные значения. Если бы мы могли считать это соответствие полным и a prioriданным и одновременно таковым, которое создает для сущностных категорий значений их полное отражение в грамматических категориях, тогда феноменология языковых форм включала бы в себя феноменологию переживаний значений (переживаний мышления, суждения и т. п.), анализ значений совпадал бы, так сказать, с грамматическим анализом.

Не требуется как раз глубоких размышлений, чтобы констатировать, что параллелизм, который удовлетворял бы этим далеко идущим требованиям, не вытекает из сущностных оснований, как он и фактически не имеет места и, в соответствии с этим, грамматический анализ уже не может заниматься просто различением выражений как чувственно-внешних явлений; скорее, его предмет определен принципиально через отношение к различению значений. Однако эти грамматически релевантные различия значений бывают то существенными, то случайными в зависимости от того, затребованы ли речью в грамматических целей характерные формы выражений для сущностных или случайных (как раз во взаимном общении часто возникающих) различий значений.

Известно, однако, что это не просто различия значений, которые обусловливают дифференциацию выражений. Я [хочу] напомнить здесь только о различиях в окраске речи, а также об эстетических тенденциях речи, которые противостоят бедности и однообразию выражений и их звуковой или ритмической дисгармонии и требуют поэтому доступной полноты и богатства равных по значению выражений.

Вследствие грубого совпадения вербальных и мыслительных различий и к тому же форм слова и форм мышления, возникает естественная склонность искать за каждым выраженным грамматическим различием логическое. Поэтому логически важной задачей будет приведение к аналитической ясности отношение выражения и значения. В возвращении от смутных значений к соответствующим артикулированным, ясным, насыщенным полнотой примеров созерцаниям и отсюда к осуществляющему свою полноту значению следует видеть средство, при помощи которого в каждом данном случае может быть решен вопрос, было ли определенное различие логическим или же просто грамматическим.

Общего понимания различия между грамматическими и логическими дифференциациями, к которому легко прийти при помощи подходящих примеров, не достаточно. Это общее понимание — что грамматические различия не всегда идут рука об руку с логическими, другими словами, что материальные различия значений в широкой области коммуникативных потребностей выражаются в языках в таких же всеохватывающих формах, как и фундаментальные логические различия (а именно, различия, которые коренятся a priori во всеобщей сущности значений) — это общее понимание может даже подготовить почву для радикализма, который наносит ущерб сфере логических форм тем, что чрезмерно ее ограничивает и отвергает изобилующую полноту логически значимых различий как якобы просто грамматических, сохраняя только немногие, которых достаточно для того, чтобы оставить традиционной силлогистике некоторое содержание. Известно, что попытка Брентано реформировать формальную логику, несмотря на всю ее ценность, впала в такое преувеличение. Только полное прояснение феноменологических отношений между выражением, значением, интенцией значения и осуществлением [полноты] значения может доставить нам здесь твердую точку опоры и достичь требуемой отчетливости в отношении между грамматическим анализом и анализом значений.