§ 50. Превращение логических положений в равнозначные положения об идеальных условиях очевидности суждения. Получающиеся положения не являются психологическими

Теперь перейдем к критике. Мы, правда, далеки от того, чтобы признать бесспорность ставшего теперь общим местом положения, с которого начинается это доказательство - а именно, что всякая истина содер­жится в суждении; но мы, разумеется, не сомневаемся в том, что познание и правомерное утверждение исти­ны предполагает сознание ее очевидности. Не сомне­ваемся мы и в том, что логическое техническое учение должно исследовать психические условия, при кото­рых возникает для нас очевидность в процессе сужде­ния. Мы делаем еще шаг навстречу оспариваемому нами воззрению. Хотя мы и здесь намерены подчерк­нуть различие между чисто логическими и методо­логическими положениями, но в отношении первых мы открыто признаем, что они имеют известное от­ношение к психическому характеру очевидности и в известном смысле создают его психические условия.

Однако это отношение является для нас чисто идеальным и косвенным. Мы отрицаем, что чисто логические положения сами высказывают хоть что-либо об очевидности и ее условиях. Мы надеемся по­казать, что они доходят до этого отношения к пере­живаниям очевидности только путем применения или видоизменения; именно таким же образом, ка­ким каждый «вытекающий исключительно из поня­тий» закон может быть перенесен на представленную в общем виде область эмпирических единичных слу­чаев вышеупомянутых понятий. Получающиеся та­ким путем положения очевидности сохраняют по-прежнему свой априорный характер, и условия очевидности, ими высказываемые, отнюдь не пред­ставляют собой психические, т. е. каузальные, усло­вия. Наоборот, чисто логические положения обраща­ются здесь, как и в каждом аналогичном случае, в высказывания об идеальныхнесовместимостях или возможностях.

Простое размышление уяснит все. Из каждого чи­сто логического закона можно путем a priori возмож­ного (очевидного) видоизменения получить извест­ные положения очевидности, если угодно, условия очевидности. Комбинированный принцип противо­речия и исключительного третьего, бесспорно, рав­нозначен положению: очевидностью может отличать­ся одно, но и только одно из пары противоречащих суждений⁵⁹.Modus Barbara также без сомнения равнозначен положению: очевидность необходимой исти­ны положения формы «всеАявляютсяС»(точнее го­воря: его истинности как необходимо вытекающей) может проявиться в факте умозаключения, предпо­сылки которого имеют формы «всеАявляютсяВ»и «всеВявляются б». И то же применимо к каждому чи­сто логическому положению. Это вполне понятно, так как положения «Л истинно» и «возможно, что кто-нибудь с очевидностью судит, чтоАесть», - очевид­но, вполне равнозначны. Итак, естественно, что по­ложения, смысл которых состоит в высказывании того, что закономерно входит в понятие истины, и того, что истинность положений известных форм обусловливает истинность положений коррелятив­ных форм, - такие положения допускают равнознач­ные видоизменения, в которых устанавливается отно­шение между возможным появлением очевидности и формами суждений.

Но уяснение этой связи дает нам сразу средство для опровержения попытки растворить чистую ло­гику в психологии очевидности. Само по себе ведь положение «Л истинно» не высказывает того же са­мого, что его эквивалент «возможно, что кто-либо судит, что есть А». Первое не говорит о суждениях кого-либо, хотя бы в самом общем смысле. Тут дело обстоит совершенно так же, как и в чисто математи­ческих положениях. Высказывание, чтоа + b==b+а,говорит, что числовое значение суммы двух чисел не зависит от их положения в соединении, но ничего не говорит о чьем-нибудь счете или суммировании. Последнего рода суждение получается только при очевидном и равнозначном видоизменении. In concrete, ведь нет (и это a priori достоверно) числа без счета, суммы - без суммирования.

Но даже если мы оставим первоначальные формы чисто логических положений и обратим их в соот­ветствующие равнозначные положения очевиднос­ти, то из этого не возникает ничего, на что психоло­гия могла бы притязать как на свое достояние. Она есть эмпирическая наука, наука о психических фак­тах. Психологическая возможность, следовательно, есть случай реальной возможности. Но вышеупомя­нутые возможности очевидности идеальны. Что пси­хологически невозможно, то вполне возможно в иде­альном смысле. Разрешение обобщенной «проблемы птел», скажем, «проблемы 3 тел», может превосходить всякую человеческую способность к познанию. Но проблема имеетрешение, следовательно, возмож­на соответствующая очевидность. Существуют деся­тичные числа с триллионами знаков, и имеются со­ответствующие им истины. Но никто не может действительно представить такие числа и действи­тельно произвести относящиеся к ним сложения, ум­ножения и т. д. Очевидность здесь психологически невозможна, и все же она в идеалеесть, несомнен­но, возможное психическое переживание.

Обращение понятия истины в понятие возможно­сти очевидного суждения имеет аналогию в отноше­нии понятия индивидуального бытия к понятию воз­можности восприятия. Равнозначность этих понятий, поскольку под восприятием разумеется только адек­ватное восприятие, неоспорима. Следовательно, воз­можновосприятие, которое в одном созерцании охватывало бы весь мир, всю беспредельную беско­нечность тел со всеми их частями, молекулами, ато­мами, во всех их отношениях и определенностях. Разумеется, эта идеальная возможность не есть ре­альная возможность, которую можно было бы допу­стить для какого-либо эмпирического субъекта.

Подчеркивая идеальность возможностей, которые могут быть выведены в отношении очевидности суж­дения из логических законов и которые в аподикти­ческих очевидностях являются нам a priori обязатель­ными, мы никоим образом не думаем отрицать их психологическую применимость.Из закона, что из двух противоречащих положений одно истинно, а другое ложно, мы выводим, например, истину, что из пары возможных противоречащих суждений одно и только одно может носить характер очевид­ности. Этот вывод очевидно правомерен, если опре­делять очевидность как переживание, в котором су­дящий сознает правильность своего суждения, т. е. его соответствие с истиной. В таком случае новое поло­жение высказывает истину о совместимостях или несовместимостях известных психических пере­живаний.Но в этом смысле и каждое чисто мате­матическое положение говорит нам о возможных или невозможных явлениях в области психического. Никакой эмпирический счет, никакой психический акт алгебраической трансформации или геометри­ческой конструкции, который противоречил бы иде­альным законам математики, невозможен. Таким образом, эти законы могут быть психологически ис­пользованы. Мы всегда можем выводить из них ап­риорные возможности и невозможности, относящи­еся к известным видам психических актов, актов счисления, связывания путем сложения, умножения и т. д. Но в силу этого сами эти законы еще не пред­ставляют собой психологические положения. Зада­чей психологии как естественной науки о психи­ческих переживаниях является исследованиеестественной обусловленностиэтих пережива­ний. К ее области относятся, стало быть, именно естественные (каузальные)отношения математичес­ких и логических действий. Но их идеальные отно­шенияи законы образуют особую область. Область эта конституируется в последнем счете в виде чисто родовых положений, построенных из «понятий», ко­торые являются не классовыми понятиями психичес­ких актов, а идеями, имеющими своей конкретной основой эти акты. Число три,истина, названная по имени Пифагора, и т. п. - все это, как мы указывали, представляют собой не эмпирические единичности или классы единичностей, это - идеальные предме­ты, которые мы путем идеации воспринимаем в акте счисления, очевидного суждения и т. п.

Итак, по отношению к очевидностиединствен­ной задачей психологии является изыскивать есте­ственныеусловия охватываемых этим названием переживаний, т. е. исследовать реальные связи, в ко­торых по указанию нашего опыта возникает и исче­зает очевидность. В число этих естественных усло­вий входит сосредоточение интереса, известная свежесть ума, упражнение и т. п. Исследование их дает не познания с точным содержанием, не самоочевид­ные общие положения с характером подлинных за­конов, а лишь неточные эмпирические общие поло­жения. Но очевидность суждения зависит не толькоот психологических условий,которые мы можем также назвать внешними и эмпирическими, посколь­ку они основываются не исключительно на специ­фической форме и содержании суждения, а на его эмпирической связи в душевной жизни; эта очевид­ность зависит также от идеальныхусловий. Каждая истина представляет собой идеальное единство в отношении к бесконечному и неограниченному в своей возможности многообразию правильных высказываний той же самой формы и материи. Каж­дое актуальное суждение, принадлежащее к этому идеальному многообразию, выполняет хотя бы толь­ко в своей форме или в своем содержании идеальные условия возможности своей очевидности. Чисто ло­гические законы представляют собой истины, выте­кающие из самого понятия истины и родственных ему по существу понятий. В применении же к воз­можным актам суждения они, основываясь на одной только форме суждения, высказывают идеальные ус­ловия возможности или невозможности его очевид­ности. Из этих обоих видов условий очевидности одни связаны с особой организацией видов психи­ческих существ, охватываемых психологией, ибо пси­хологическая индукция не идет дальше опыта; дру­гие же как идеально закономерные обязательны для каждого возможного сознания вообще.