Задание 6 в цвете

Задание № 12

Провал в образовании Китая

Каждый сентябрь, университетские городки Пекина и Университеты Цинхуа, которые часто называют Гарвардом и Массачусетским технологическим институтом Китая, наполняются новыми нетерпеливыми студентами, выжившими в беспощадной, китайской системе образования. Эти молодые люди обладают своим мировоззрением в мире космополитической молодежи: спортивной дизайнерской одеждой и владеют высококлассными смартфонами, они делятся опытом зарубежных поездок и общими пристрастиями к западным телевизионным шоу, таким как «Теория большого взрыва» и «Шерлок». Им обеспечено светлое будущее: через несколько десятилетий, они будут занимать высоко-поставленные должности в правительстве, и станут руководителями государственных банков и транснациональных компаний. Но их постоянно расширяющиеся возможности карьеры противоречат все более узкому кругу общества, которое они представляют. Например, процент студентов из Пекинского университета из сельских местностей упал на 10 процентов за последнее десятилетие, по сравнению с примерно 30 процентами в 1990-х годах. В прошлом году сотрудник приемной комиссии Университета Цинхуа сообщил корреспонденту, что типичным студентом является «тот, кто вырос в городах, чьи родители являются государственными служащими и преподавателями, по крайней мере раз в год отдыхающими всей семьёй и учащиеся за границей в средней школе.» Система государственного образования Китая, предполагает девять лет обязательного школьного образования и принимает студентов в колледжи строго через экзаменационные оценки, что часто расценивается за рубежом как парадигма образовательной справедливости. Впечатление подкрепляется постоянным блестящим выступлением китайских студентов в международных стандартизированных тестах. Но эта репутация построена на мифе. В то время как Китай феноменально расширил базовое образование для своего народа, в четыре раза увеличивая количество выпускников колледжей за последнее десятилетие, он также создал систему, которая дискриминирует ее менее богатых и хорошо связанных граждан, препятствуя социальной мобильности на каждом шагу бюрократическими и финансовыми барьерами.

Одной из главных причин является огромный разрыв в образовательных возможностях между студентами из сельских районов и из города. Около 60 миллионов студентов в сельских школах являются «оставленными позади» детьми, о которых заботятся их дедушки и бабушки, так как их родители ищут работу в далеких городах. В то время как многие из их городских сверстников посещают школы, оборудованные самыми современными удобствами и хорошо подготовленными учителями, сельские студенты часто сбиваются в старых школьных зданиях и борются за понимание передовых предметов, таких как английский и химия, из-за недостатка квалифицированных педагогов. «У сельских учеников практически нет шансов, когда они соревнуются в учебе со своими городскими сверстниками», - сказал мне Цзян Нэнцзе, друг и независимый кинорежиссер, который снял документальный фильм о покинутых детях. В результате, по его словам, большинство молодых людей из его родного села в центральном Китае направляются непосредственно на заводы провинции Гуандун, на южном побережье, после окончания средней школы, потому что «возвращается больше людей, чем тех, кто остаётся учится в третесортных колледжах.» Для детей-мигрантов, которые едут вместе с родителями в города, возможности для достойного образования также ограничены, поскольку различные правительственные организации препятствуют их попыткам полной интеграции. Система хукоу - это статус определённого местожительства, которая связывает доступ к субсидированным социальным услугам в родном городе, лишая сельских детей права посещать городские государственные школы. Многие дети-мигранты переводятся в частные школы, которые взимают более высокую плату за обучение и предлагают неполное образование. Недавние реформы в таких городах, как Гуанчжоу и Шанхай, оказали лишь косвенное влияние на уравнивание шансов в этой игре. В Пекине, где проживают 8 миллионов трудящихся-мигрантов, предпосылки для приема, по-видимому, предназначены не для поощрения справедливости образования, а для усиления дискриминации. Некоторые родители поменяли работу, подали в суд на правительство и даже пошли на такую меру как разводы, чтобы обойти обременительные требования к документации, которые часто варьируются от района к району. Многие городские мигранты в конечном счете не имеют иного выбора, кроме как отправить своих детей обратно в свои родные города для неполного школьного образования. Китай требует, чтобы подавляющее большинство студентов принимало участие в поступлении в колледжи своей родной провинции, а элитные университеты выделяют более высокие квоты первоклассные города, такие как Пекин и Шанхай.

Один исследователь показал, что у заявителя из Пекина в 41 раз больше шансов быть принятым в Пекинский университет, чем сопоставимый студент из бедной и в основном сельской провинции Аньхой. Даже статус городского жителя не обеспечивает справедливость образования среди жителей города. Качество городских школ сильно различается, и конкуренция за поступление в высшие школы породила необузданную коррупцию. Родители вкладывают десятки тысяч долларов под видом «добровольных пожертвований», чтобы обеспечить место для своих детей в элитных школах. В высших школах высшего ранга, такая как та, которую я посещал в Пекине, эти расходы могут составить 130 000 долларов. Дополнительное преимущество можно приобрести родителям, которые могут заплатить за то, чтобы нанимать репетиторов для дополнительных занятий. Эта практика не поощрялась властями, но широко распространена в действительности. Чтобы обуздать культуру взяточничества, в этом году Пекин осуществил политику, которая требует, чтобы учащиеся посещали начальные школы в своих родных районах. Но новые правила, вместо того, чтобы остановить подобные игры в системе, просто направили деньги на другой рынок. Недвижимость в хорошо зарекомендовавших школьных округах стала горячим товаром в Пекине весной этого года. Семьи соревновались другом с другом, чтобы обменять просторные дома в шикарных районах на ветхие квартиры рядом с престижной начальной школой. В востребованном районе Сичэны, к примеру, квартира 107 квадратных футов была замечена за $ 550000. Китайское образование, всегда уделяло огромное внимание результатам тестов, но теперь это превратилось в игру другого набора чисел. Когда выпускники средних школ ходят в тестовые центры, чтобы пройти самый важный экзамен в своей жизни, их шансы определяются не только десятилетием усердного изучения, но и ценой их зубрёжки, в то время, пока их родители трудились в обмен на разрешение на жительство в городах, а квоты на вступление в университеты выделяются в провинции. Для бедных студентов труднее, чем когда-либо, преодолеть разногласия.

Моя мать, которая в конце 1970-х годов училась в Пекинском университете, вспоминала, что ее окружили одноклассники из всех слоев общества – от наследников партийных чиновников и отпрысков интеллектуалов, до рабочих из фабрик и крестьян, родом из отдаленных провинций. В последующие десятилетия открытая экономика, которая привела к огромной прибыли, наряду с крайне низким уровнем неравенства в доходах, почти уничтожила такое разнообразие в китайском высшем образовании. В Китае, который впервые использовал систему экзаменов на основе открытого и справедливого конкурса для заполнения официальных должностей в образовательной системе, которая когда-то была эквалайзером, теперь только усиливает неравенство. Чан Цин, друг и мать 16-летней девочки, готовит свою дочь, Сяошуан, для поездки в Америку, так, когда девочка была ещё маленькой, она включала ей записи уроков английского языка, сделанные из диснеевских мультфильмов, а затем организовала постоянный поток обмена студентов из Америки, чтобы отшлифовать акцент своего ребенка. Теперь ее дочь говорит на безупречном английском и посещает частную академию в Пекине, где ежегодная плата составляет около 24 000 долларов США. Чанг считает, что ничего, кроме образования Лиги Плюща, не удовлетворит её требований. Во время поездки в деревню в провинции Хунань (родина Мао Цзэдуна) я встретил Цзян Хэн, худого 11-летнего мальчика, родители которого работают на фабрике по производству дамских сумочек в соседнем Гуандуне. Мальчик учится в местной начальной школе, которая находится в полутора часах ходьбы от дома, и вместе со своим младшим братом, он заботится о бабушке и дедушке. Я спросил его, чем он хочет заниматься после окончания школы. Он выглядел смущенным, словно ответ был слишком очевиден. «Я хочу быть рабочим-мигрантом», –сказал он мне, не моргнув. ______ Хелен Гао – магистр Гарварда в восточноазиатских исследованиях.

Task № 13

Beyond rich men's means!

There are such dishes and products that even celebrities cannot afford. This article will introduce you to a list of food that not all rich people can afford.

Saffron.

This spice is recognized as the most expensive in the world. It is a stamen of a plant that belongs to the family of crocus. The price is so huge because the saffron is hand made. At first you have to collect and then dry it. To make 1 kilogram of saffron as a result, you need half a million stamens. Now it is clear why you should pay up to 6,000 dollars for one kilogram of saffron.

Potatoes.

It is quite unusual for us to see this product in the list of the most expensive food. However, "La Bonnotte" potatoes are very expensive. You will have to pay about 500 euros for one kilogram. This kind of potatoes is grown on the island of Noirmoutier. Picking, naturally, occurs manually. These potatoes have an unusually delicate taste.

Pizza.

This pizza can be tasted in its homeland - in Italy. It is called "Luis XIII" and its cost makes 8,300 euros. The pizza is made only in the presence of the client. It consists of a red spiny lobster, lobsters, three types of caviar, buffalo Mozzarella cheese and shrimps. Australian pink "Murray River" salt is added.

Caviar.

It is believed that the most expensive caviar is black or gray one. But it is not so. The most expensive caviar is "Almas" that comes from the albino beluga.

It is procured in Iran and export is quite difficult. This caviar is packed in a golden jar. You will have to pay 2,000 dollars for 100 grams of "Almas" caviar.

Tea.

Dakhunpao is the name of the most expensive tea in the world. The translation sounds as "Big red robe". Tea is harvested just six bushes growing near the monastery Tianxin. These bushes are 350 years old. Every year from the bushes it was possible to collect not more than 500 grams of this famous tea. And it cost 685 000 dollars for one kilogram. In China national tea Museum gave the entire harvest in 2006. At tea collection, A moratorium was declared on tea collection. Bushes of this variety of tea began to multiply in the late 80-ies of the vegetative method. But connoisseurs and tea enthusiasts claim that tea grown is not in any comparison with the "Big red robe".

Beef.

Marble beef Japanese cows Vagiu is considered the most expensive in the world. Animals are looked after with special care. Cows feed on better grass. Every day they are given the same sake and beer. The Japanese did not allow for a long time to export cows and grow in some other place. At the moment, such cows are bred not only in Japan, but also in Australia. In Europe, for just 200 grams of fillets pay more than $ 100. And for the most delicate pieces you can put up to 1,000 dollars.

White truffle.

A certain price for a given delicacy simply does not exist. And all due to acquire every mushroom is possible only at auction.

Nut.

Due to its useful qualities, this product is known to everyone. Macadamia is the most expensive nut in the world. For today only two kinds of this nut are grown. Macadamia nuts are rare because, despite the fact that the tree can bear fruit for a hundred years, it needs special care. About 40 tons are produced per year. In those countries where nuts grow, the price per kilogram is more than $ 30.

Task № 12

China’s Education Gap

Every September, the campuses of Peking and Tsinghua Universities, often called the Harvard and MIT of China, brim with eager new students, the winners of China’s cutthroat education system. These young men and women possess the outlook of cosmopolitan youth worldwide: sporting designer clothes and wielding high-end smartphones, they share experiences of foreign travel and bond over common fondness for Western television shows like “The Big Bang Theory” and “Sherlock.” They are destined for bright futures: In a few decades, they will fill high-powered positions in government and become executives in state banks and multinational companies. But their ever-expanding career possibilities belie the increasingly narrow slice of society they represent. The percentage of students at Peking University from rural origins, for example, has fallen to about 10 percent in the past decade, down from around 30 percent in the 1990s. An admissions officer at Tsinghua University told a reporter last year that the typical undergraduate was “someone who grew up in cities, whose parents are civil servants and teachers, go on family trips at least once a year, and have studied abroad in high school.” China’s state education system, which offers nine years of compulsory schooling and admits students to colleges strictly through exam scores, is often hailed abroad as a paradigm for educational equity. The impression is reinforced by Chinese students’ consistently stellar performance in international standardized tests. But this reputation is built on a myth. While China has phenomenally expanded basic education for its people, quadrupling its output of college graduates in the past decade, it has also created a system that discriminates against its less wealthy and well-connected citizens, thwarting social mobility at every step with bureaucratic and financial barriers.

A huge gap in educational opportunities between students from rural areas and those from cities is one of the main culprits. Some 60 million students in rural schools are “left-behind” children, cared for by their grandparents as their parents seek work in faraway cities. While many of their urban peers attend schools equipped with state-of-the-art facilities and well-trained teachers, rural students often huddle in decrepit school buildings and struggle to grasp advanced subjects such as English and chemistry amid a dearth of qualified instructors. “Rural students stand virtually no chance when competing academically with their urban counterparts,” Jiang Nengjie, a friend and independent filmmaker who made a documentary on the left-behind children, told me. As a result, he said, most young people from his hometown village in central China head directly to factories in Guangdong province, on the southern coast, after finishing middle school, because “the return is larger than going to a third-rate college.” For migrant children who follow their parents to cities, the opportunity for a decent education is similarly limited, as various government policies foil their attempts at full integration. The hukou system – a residency status that ties access to subsidized social services to one’s hometown – denies rural children the right to enter urban public schools. Many migrant children are relegated to private schools that charge higher tuition and offer subpar education. Recent reforms in cities like Guangzhou and Shanghai have had only a tangential impact on leveling the playing field. In Beijing, home to 8 million migrant workers, preconditions for admission seem intended less to promote educational equity than to exacerbate the discrimination. Some parents have switched jobs, sued the government and even engineered divorces to get around onerous documentation requirements, which often vary from district to district. Many urban migrants ultimately have no choice but to send their children back to their rural hometowns for inferior schooling. China requires a vast majority of students to take the national college entrance examination in their home province, and elite universities allocate higher admission quotas to first-tier cities like Beijing and Shanghai.

One researcher showed that an applicant from Beijing was 41 times more likely to be admitted to Peking University than a comparable student from the poor and largely rural province of Anhui. Even an urban residency status doesn’t ensure educational equity among city dwellers. The quality of urban schools varies widely, and the competition to enter top schools has spawned rampant corruption. Parents fork out tens of thousands of dollars under the guise of “voluntary donations” to secure a slot for their children in elite schools. At top-ranked high schools, such as the one I attended in Beijing, these charges can reach $130,000. Further advantage can be purchased by parents who can pay handsomely to hire teachers to offer extra tutoring to their children, a practice discouraged by the authorities but widespread in reality. To curb the culture of graft, Beijing has implemented policies this year that require students to attend elementary schools in their home districts. But the new rules, instead of stopping parents from gaming the system, simply channeled the cash to another market. Property in well-regarded school districts became Beijing’s hottest commodity this spring. Families have been tripping over one another to trade spacious homes in posh compounds for dilapidated flats next to prestigious elementary schools. In a sought-after neighborhood in the Xicheng district, for example, a 107-square-foot flat was listed for $550,000. Chinese education, having always placed enormous emphasis on test scores, is now becoming a game of another set of numbers. When graduating high school students walk into test centers to take the most important exam in their lives, their chances are determined not only by a decade of assiduous study, but also by the costs of their cramming lessons, the years their parents have toiled in cities in exchange for an urban residency permit, and the admission quotas universities allot to the provinces. For poor students, it’s harder than ever to overcome the odds.

My mother, who attended Peking University in the late 1970s, remembered being surrounded by classmates of all walks of life – from the heirs of party officials and the scions of intellectuals, to workers fresh out of factories and peasants hailing from far-flung provinces. In the decades that followed, the economic opening that has led to vast wealth, along with extreme income inequality, has all but obliterated such diversity in the top tier of Chinese education. In China, which pioneered the use of merit-based examinations to fill official positions, an educational system that was once a great equalizer now reinforces inequality. Chang Qing, a friend and mother of a 16-year-old girl, has been preparing her daughter, Xiaoshuang, for America since the girl was a toddler. She played her tapes of English lessons made from Disney movies, and later hosted a steady stream of exchange students from America to hone her child’s accent. Now, her daughter speaks impeccable English and attends a private academy in Beijing where annual tuition is around $24,000. Chang believes that nothing short of an Ivy League education will suffice. On a trip to the countryside in Hunan province (the home of Mao Zedong), I met Jiang Heng, a skinny 11-year-old whose parents work in a handbag factory in neighboring Guangdong. The boy attends a local elementary school that takes him an hour and half to walk to and, together with his younger brother, is looked after by his grandparents. I asked him what he wanted to do after high school. He looked confused, as if the answer was too obvious. “I want to be a migrant worker,” he told me, without blinking. ______ Helen Gao is a master’s student in East Asian studies at Harvard.

Task № 13

И БОГАЧУ НЕ ПО КАРМАНУ….

Существуют такие блюда и продукты, которые не могут себе позволить даже знаменитости. Эта статья познакомит вас со списком продуктов, которые не всем богачам по карману.

Шафран.

Данная пряность признана самой дорогой в мире. Это тычинки растения, которое принадлежит к семейству крокусовых. Цена такая огромная потому, что шафран изготавливают вручную. Сначала необходимо собрать, а затем высушить. Чтобы в результате изготовить 1 килограмм шафрана, понадобиться полмиллиона тычинок. Теперь становиться понятно, почему за один килограмм шафрана необходимо выложить до 6 000 долларов.

Картофель.

Нам  видеть этот продукт в списке самых дорогих продуктов весьма не привычно. Однако, сорт картофеля «La Bonnotte» очень дорогой. За один килограмм придется заплатить примерно 500 евро. Растет данный сорт картофеля на острове Нурмуатье. Сбор, естественно, происходит вручную. Этот картофель имеет необыкновенно нежный вкус.

Пицца.

Такую пиццу можно попробовать на ее родине – в Италии. Стоимость – 8300 евро, а называется она «Luis XIII». Готовят пиццу только в присутствии клиента. Состоит она с красного лангуста, омаров, трех видов икры, сыра моцарелла буффало, креветок. А соль используют австралийскую розовую «Murray River».

Икра.

Считается, что самая дорогая икра – черная или серая. А вот и нет. Самой дорогой икрой является икра «Алмас» белуги-альбиноса. Добывают ее в Иране и экспорт довольно трудный. Пакуют данную икру в золотую баночку. За сто грамм икры «Алмас» придется выложить 2 000 долларов.

Чай.

Дахунпао – название самого дорогого в мире чая. Перевод звучит как «Большой красный халат». Чай собирают всего из шести кустов, которые растут неподалеку от монастыря Тяньсинь. Этим кустам уже 350 лет. Ежегодно с кустов можно было собрать не больше, чем 500 грамм этого знаменитого чая. А стоил он 685 000 долларов за один килограмм. В китайский Национальный музей чая передали весь урожай в 2006 году. На сбор чая был объявлен мораторий. Кусты данного сорта чая стали размножать в конце 80-х годов вегетативным способом. Но знатоки и любители чая утверждают, что выращенные ча не идет ни в каком сравнении с «Большим красным халатом».

Говядина.

Мраморная говядина японских коров Вагиу считается самой дорогой в мире. За животными ухаживают с особой заботой. Кормятся коров лучшей травой. Ежедневно им дают так же саке и пиво. Японцы не позволяли на протяжении долгого времени вывозить коров и выращивать в каком-либо другом месте. На данный момент таких коров разводят не только в Японии, но и в Австралии. В Европе всего за 200 грамм филе платят более 100 долларов. А за самые нежные кусочки можно выложить и до 1 000 долларов.

Белый трюфель.

Определенной цены за данный деликатес попросту не существует. А все потому, что приобрести каждый гриб возможно только на аукционе.

Орех.

Благодаря своим полезным качествам это продукт известен каждому. Макадамия – самый дорогой в мире орех. На сегодняшний день выращивают только два вида этого ореха. Орехи макадамия редкие потому, что, не смотря на то, что дерево может давать плоды на протяжении ста лет, ему необходим особый уход. В год добывается примерно 40 тонн. В тех странах, где орехи произрастают, цена за килограмм составляет более 30 долларов.