Podrostkovy_sadizm

Подростковый садизм

Мел-Мел

- Наша сегодняшняя лекция, господа, посвящена садизму.  Лектор культурно откашлялся, улыбнулся и … заговорил скоро, почти без эмоционально, однако, продолжая улыбаться. Будто говорил он не только о понятном себе, но и о приятном для себя. – Итак, начнем с яйца. С признаков детского садизма. Считается, они – норма. И считается так же, что они не опасны. Считается, что с возрастом они сами по себе изживаются человеком. Развиваются чувства. В том числе, чувство сострадания. Развивается ответственность. А они, в свою очередь, гасят в индивидууме признаки садизма. И те как бы, так и остаются в нём недоразвитыми. Говорят, что у большинства они недоразвиты. А меньшинство, которое не забывает развивать в себе и это, те становятся всем, кем угодно, но и немножечко садистами. Однако…  Лектор отпил водички, культурно откашлялся в кулак и продолжил. С улыбкой.  – Однако имеются преуспевшие и в этом. Но о тех редчайших индивидуумах, о которых нормальный человек без гадливого содрогания и вынужденно вспоминать не станет, о тех в нашей лекции речи не пойдет. О них другие вам расскажут. Уверен, вы о них или уже слышали, или ещё услышите.  Лектор остановился у пятого ряда слушателей. Доброжелательно улыбнулся человеку средних лет, сидящему краю. - Почему я в этом уверен – спросите вы.  Мужчина не спрашивал. Но был внимателен. -А я вам отвечу, - говорил лектор, будто только с господином с пятого ряда, - такова суть человека, испорченного изначально. Мужчина улыбнулся. Толи на ответ лектора, толи в ответ на его улыбку. Но у окружения явно создалось впечатление, что лектор угадал – мужчина, к которому обратился профессор Глюк, и был тот самый «испорченный изначально». Все стали разглядывать мужчину в кордовом пиджаке от Кляйна. Соседка его – молодая симпатичная особа, наконец, тоже обратила на него внимание, и тоже с нескрываемым любопытством. Её кукольно круглые глаза раскрылись шире, а рот, тоже кукольно маленький, бантиком чуть приоткрылся, будто она произнесла: «Ни фига себе!» -А я объясню. – Лектор двинулся дальше, быстро передвигая непропорционально длинными ногами.  Он довольно таки скоро оказался рядом с галеркой. – Я объясню. Некоторые люди, чаще из числа тех, что не уверены в своих силах, желали бы развить чувство садизма в себе ещё в детстве. Да, есть такие.  И снова лектор замер у ряда. Теперь уже не у крайнего сидящего, а чуть пройдя за спинами слушателей. Он остановился за горделиво спрямленной спиной одной рыжеволосой дамы, лет сорока. Профессор уставился на свою слушательницу. И даже наклонился, будто прямо ей в темечко посмотрел, будто прицеливался. Женщина вынужденно оглянулась. Встретившись с улыбкой симпатичного лектора, она машинально раздвинула губы, однако улыбки так и не получилось. Не получилось у неё изменить собственное настроение.  Слушательница всецело прониклась сутью проблемы. Та, по-видимому, была близка ей. Во всяком случае, она не расположила её к улыбкам направо и налево. Женщина тут же вернула голову в исходное положение. Глаза её снова были нацелены на кафедру, с которой сбежал непоседа – лектор.  Последний же, не дождавшись отклика, спустился по ступеньками на пару рядов и, безошибочно отыскав взглядом рыжеволосую цель, продолжил говорить, упорно сверля её своим сухим взглядом, ничуть не подмасленным добродушием улыбки.  - Теперь эти люди развились в высокообразованных личностей. Они уважаемы соседями, коллегами по работе. Однако, их «первое желание» в них так и не пропало. Не рассосалось с взрослением. Теперь эти люди считают, что имеют силы расквитаться с теми, кто «душил» их желание в детстве. А для развития в себе злости они читают и смотрят фильмы с элементами садизма. …Короче говоря, …о мрази. А некоторые даже…пишут о ней.  Соседи рыжеволосой дамы чуть заметно засуетились. Им и в голову не приходило, что они сидят рядом… с известной писательницей.  Вероятнее всего, сорокалетняя особа в деловом костюме цвета перезрелой вишни была вовсе не писательницей. А каким-нибудь там бухгалтершей или управляющей средненькой гостиницей. Однако серьезная внешность дамочку не «спасла». Мнение уже было «сотворено». И оно было таковым, что эта рыжая… бестия пописывает тайком. Именно о мрази. И, вероятнее всего, не плохо пишет. Так как знает материал в деталях. То есть, сама склонна к садизму.  Дама на любопытство зала к своей персоне прореагировала однозначно. На её лице тут же вспыхнула синтетическая улыбка. Женщина будто б обрадовалась такому вниманию. Однако… глаза её вовсе не веселились.  Сначала они отразили внутреннее смятение женщины, стали похожи на две испуганные голубые бабочки, вдруг захлопавшие крылышками с черной каймой. Затем глаза женщины сузились, и лицо её стало больше походить на лисью морду, затаившуюся в засаде, чем на лицо бухгалтерши.  Последним - выражением защиты дамочка отпугнула от себя взгляды любопытствующих. Даже её ближайшие соседи уткнулись в свои конспекты и более на неё внимания не обращали. Как будто снова сосредоточив слух и внимание исключительно на словах лектора, по их мнению, имеющего задатки серьезного гипнотизера.  - …Однако ничего страшного на первый взгляд в их книжках нет, - продолжил лектор, наконец, отстав от рыжеволосой женщины в вишневом костюме. – Более ого, их книги как бы даже служат «оздоровлению» некоторых личностей. Да, да! Чаще всего такие книжонки читают им подобные - психически нездоровые люди. Больные. Например, подросшие дети, которых взрослые садисты сделали психическими инвалидами в детстве. Теперь они – дети выросли. Возможно, выросли в честных, уважаемых обществом людей. Теперь о «первом» они любят почитать, чтоб так сказать, хотя б теоретически окончить курс садизма. Чтоб отмотать пленку собственной жизни назад и давно уже умершего садиста своего осилить, раскромсав в клочки. Хотя б в фантазиях своих. Но позлее, …позлее.  Выражение лица профессора стало тоже злым и коварным. Он прощупывал узкими глазками зал, будто подыскивал очередной «примерчик». - Так есть ли польза от такого сорта книг? А как же! Ведь как это «позлее» - эти люди не знают. Они же выросли в четных и возможно даже, добрых людей. А тут вот раз и … пособие. Книжка или фильм, где все расписано: «такой-то садист измывался так-то», «добивал свою жертву таким-то образом». И эти люди, эти «честные» мечтательно закатывают глаза, вспоминают … молодого мужа мамы, или новую супругу папы; возможно, тётушку, дядю или соседа по даче. И вы знаете, очень даже часто…учителя школы или родную мать, очень люто их воспитывавшую в своё время, и … каюк приходит им – таким мамкам. А вместе с ними и «отмотанному назад» честному человеку. Он приобретает с помощью подобного сорта литературы и искусства, пусть хоть и в мечтах все признаки Нерона – матереубийцы, растлителя и поджигателя. Другими словами - законченного садиста.  Студентка, да, скорее всего, это была студентка этого же университета, где организовывались подобные лекции, она подняла руку и, не дождавшись, отклика лектора, тут же задала вопрос: «Вы хотите сказать, что пора вводить цензуру?» Лектор откликнулся столь скоро, будто поджидал такой вопрос: «Нет! ни в коем случае! Пусть издаются такие книги и выпускаются всяческие фильмы. Пусть! Пусть всё будет открыто. Иначе мы отгоним этих людей…с ещё не развитым садизмом от экрана, с которого пропагандируется насилие, тогда мы оторвем их от чтения книг, авторами которых были люди, маниакально влюбленные в одну заветную тему - извращение. Мы оторвем от дела автора жестоких игр, создателя садистских мультфильмов. И вот тогда все они – эти ещё вполне социально не опасные граждане окажутся на тропе войны с нами – с нормальным, адекватным человечеством. Все эти несчастные, волею судеб не переборовшие в себе желание поиздеваться над ближним, встать на горло слабому, возвысится над бедным, надругаться над человеком другого цвета кожи, расы, веры – вероломно нападут на нас. Они утопят нас в море страха и крови. Они станут...   Профессор как-то незаметно оказался рядом с мужчиной лет тридцати - тридцати пяти, одетого в деловой костюм.  Но в отличие от других слушателей, этому и лекция, и чтец – были не интересны. Потому Тед Лоренс даже не взглянул на притихшего рядом профессора, а продолжал развлекать себя тем, что крутил пустой лист перед собой, благо парта была гладкой и шуршания от движения бумаги для записывания вопросов не создавала. Лектор встал к соседке Лоренса теснее, та сидела крайней в ряду. И с упрямством телепата он посмотрел через её голову на острый длинный нос Теда.  Только и это поведение (привлекшее к себе внимание и старой дамы, и Инжей – супруги Теда) ничуть не занимало последнего, старавшегося придать движению листа ещё большую скорость вращения.  Тед умел отразить любопытство, направленное к его личности. И, прежде всего, ничего не стоящим для него равнодушием. Он будто дробил и разбивал натиск взгляда лектора на ничтожные стекляшки, которые, рассыпавшись, самому же лектору пускали «зайчиков» в глаза.  Лектор действительно прикрыл глаза. Так постоял какое-то время и, вздохнув, произнес то, с чем собственно и подходил к краю седьмого ряда. – Из бизнеса, из науки - тем более из неё - нельзя выбивать людей, страдающих от живущего в них садиста. Иначе, оглядываясь на справедливость и порядочность, мы не дополучим большинства результатов их открытий. Их …ядерных и водородных бомб, - лектор кивал направо и налево, спускаясь к кафедре, - мы обезлюдим без клонирования человека, мы познаем жажду и голод, если не сумеем получить модифицированные продукты питания или синтетическое …грудное молоко из отходов промышленного производства. Лектор сокрушенно покачал головой и грустно, уже без улыбки констатировал: «Мы все садисты. Нужно уметь, признать это. А вот когда мы найдем в себе силы признать это публично, то, как бы покаявшись, совершенно безнаказанно покаявшись, … сообща мы сумеем вогнать его в себя поглубже. Не стыдом, нет. Не страхом даже. А, сумев превратить силу его влияния на нас в силу нашего творческого подъема. Сделать садизм своим личным подспорьем в деле, возможно, выразив его в своих личных «играх». Удар хук Мухаммеда Али был смертелен. А он наносил их и наносил. И сам наслаждался ударом и нам удовольствие доставлял. Как же мы лишим себя такого первоклассного зрелища садистов?! Ни - за - что! Так пусть же все эти мухаммеды станут нашими чемпионами на ринге, но не в первенстве с соседом по лужайке! И снова на лице лектора вспыхнула улыбка. – Итак, начнем диалог. Прошу выйти сюда тому, кто хотел бы совершить последнее. То есть, после признания, получить от нас, от нас всех совет, как, загнать садиста в угол. Как заставить его влияние на нас перерасти в полезное желание, полезное для нас всех благо. В занятие, не мешающее ни закону, ни человеку. А даже напротив, в занятие уважаемое. Задумайтесь. Э…задумайтесь и после небольшого перерыва, мы начнем наш диалог.  Инжей пришлось подтолкнуть мужа. Тед сидел задумавшись. Именно! задумавшись. Тед вдруг включился в разговор и вот, задумался над тем, садист ли он? И если всё-таки да, в какую б игру он решился сыграть, чтоб перевести стрелки безумия на пользу для себя,… а тут как раз перерыв. - Что? Мы свободны? -Нет, Тед. Это перерыв. -Всего лишь? Пожилая женщина, сидевшая на левом краю седьмого ряда среднего сектора аудитории – соседка Лоренса, решила обойтись без перерыва. Она продолжала сидеть, опершись на стол, что-то читала в книжице. Теду пришлось, сторонясь, обойти её, чтоб проводить супругу в организованный для посетителей лектория буфет. Закусывая разбавленный апельсиновый сок слоеной булочкой, Лоренс просиял довольной улыбкой. - Послушай, дорогая, а ведь я вспомнил! -О чем, милый? – Инжей решила, муж под впечатлением. Что сейчас они начнут обычное обсуждение темы лекции. С шуточками по поводу лектора, темы и всё такое. Лицо Джей выражало удовольствие. Ей всегда было приятно, когда она «угадывала» с темой лекций или занятий, которые посещал её муж. То есть, процесс стабилизации здоровья Теда сопровождался его личной заинтересованностью. Однако всё оказалось не так. Тед уже перестал искать садиста в себе, снова думал о другом. О своём. – Дорогая, ты знаешь, а ведь мне знаком этот вкус. Представь, не забылся.  Он заказал ещё по паре булочек с призрачной прослойкой клубничного желе в середине. – Чудесные булочки!  -Ты находишь? – Инжей с недоверием взглянула на перекаленную слойку.  -Да! Я когда-то мог съесть сразу семь штук. Помню, всё время хотелось есть. …Странно, правда? -Почему? Нет. Ты же рос. Правда, булочки как-то, …что ж, раз тебе нравятся, съешь, пожалуйста, и эту. Я …наелась. Спасибо.  Инжей понюхала слойку и …отдала её мужу. Потом медленно и долго пережевывала то, что уже откусила. Ей показалось, булка совершенно несъедобная. Инжей Лоренс в девичестве Брукс - не училась в университетах. Никогда она не была выпускницей колледжа, каких-нибудь курсов. Потому вкуса студенческой пищи не знала. Никогда не питалась скромными булочками студенческой кухни, которые тому же Лоренсу казались милым десертом. Окончив частную музыкальную школу по классу виолончели, поняв вдруг, что она вовсе не талантлива, Инжей кинула учиться вообще. Именно! никогда она больше не брала умных книг в руки, не сдавала экзаменов натощак. Немного спорта, немного танцев, зато в избытке поездок на природу в собственных авто, которые Инжей обожала водить сама. Е муж - Тед с детства приучен к наличию водителя в салоне машины, в их паре с Инжей водитель – она.  Затем в семнадцать Инжей встретила молодого Лоренса, в восемнадцать стала его женой, в тот же год родив ему парочку близнецов – мальчика и девочку. И вот, в течение шести лет она учится быть примерной супругой деловому человеку. Сама она просто из порядочной семьи. Из дома обыкновенного управляющего банком.  Тед же всегда был …богачом. Есть люди, которые могут позволить сказать про себя это, не кривя душой и не выпендриваясь. Дед его был специалистом по мясу, а точнее – «горбатым королем мороженого мяса», так его завали завистники. Ричард Лоренс с семнадцати лет был горбуном. Люди поговаривали, что по ночам он закидывает за спину руки и поглаживает свой горб, и именно это приносит ему удачу. Вообще-то он был отъявленным трудоголиком. Даже его собственная семья, как-то так, случаем появившаяся - его не интересовала. Только мясодобыча, только мясохранение, только мясосбыт. Чудак был человек. Бабник и однолюб. Про него ходили невероятные легенды, одна другой страшнее. Поговаривали, что для своих многочисленных любовниц он был Синей бородой. Прожил он аж до девяноста трех лет. Умер в самой доброй памяти… у потомков. До восьмидесяти лет горбун Ричи лично управлял сетью предприятий, являвшихся первыми заказчиками у фермеров – скотоводов. Содержал транспорт и огромные склады - ангары с рядами гигантских холодильников, сделанных по персональному заказу, боле того, с использованием ноу хау самого Ричарда Лоренса. Тот каким-то образом уменьшал электропотребление своих агрегатов, те были значительно экономнее обычных холодильных установок. Этот горбун вообще умел экономить на топливе. Например, все его склады и гаражи питались от ветровых станций и солнечных батарей. Этот Лоренс был в числе первых, кто понял, арабская нефть – не факт для Америки и …перешел на газовое топливо. А на ближайшие расстояния его грузовики гоняли на водяном топливе. Потом у руля встал отец Теда – Артур Лоренс, слегка потеснивший в бизнесе свого родного братца Роберта.  Он фактически споил брата. Просто привадил его к спиртному, подсунув ещё в юности и пьющих крепко друзей и девушку, смело берущуюся за неразбавленный виски. Теперь дядя Роби – вечный должник и верный меценат частной спецклиники доктора Штоффа. И никогда ему не выбраться из топи алкогольной зависимости, приведшей к краху его бизнес – жизни. Ему перестали доверять партнеры, когда он запутался в долгах, перестал доверять отец и брат. Да и сам он, потому как голова и без дум раскалывалась, руки и в безделье дрожали, а глотка снова требовала виски, стал с недоверием относиться к своему счастью. А это привело к неверию в собственные силы, в силы потомственного бизнесмена. Роберт не был способен самостоятельно отчалить от берега пьянства и плыть по реке жизни не пустой бутылкой, а …героем семьи. Поддержать его было некому кроме …таких же, как он друзей - приятелей. В семье его считали «паразитом и шатуном». Зато папа Теда считался деловым человеком. Обожал множить деньги. Был жутко скуповат даже на содержание семьи и дома. Зато входил в раж, когда удачно вкладывал их в переработку мяса, как-то сразу угадав, что скоро бифштекс будет более востребован, чем мороженая говядина. Два его сына – Тед и Марк, сумели «уговорить» отца заняться производством колбас. Артур как будто сначала пошел на уступку сыновей, но потом вдруг «прибрал к рукам» мнение старшего сына и пошел войной на «колбасника» - младшенького.  Тед, с детства ненавидевший до отвращения ларьки с надписью «быстрая пища», с самых ранних лет прекрасно разбиравшийся во вкусе мясных блюд, на попятную не пошел. Он потребовал своей доли в деле. Отец не смог убедить сына не приводить «ЛоренсКомпани» к разделу. Но сын был неукротим в своих протестах. Артуру не помогла даже автокатастрофа, в которой он чуть было, не угробил строптивого сынишку. Теда явно ангелы «несли». И несли они его в пику папаше именно к славе колбасника.  Окончив университет, Тед предпринял очередной форс-мажорный ход. А на суде его адвокат предъявил последний аргумент – его диплом с отличием. Специальность технолога пищевой промышленности – это тебе не специальность бухгалтера, которую получил его старший брат Марк на скороспелых курсах бухгалтеров-кассиров.  Маркуша, интуитивно угадывающий спрос на продукцию, конечно, был отцу симпатичным партнером, но образованность младшенького впечатляла. Тед умел вести разговор по-деловому, выражался, по крайней мере, на работе языком специалиста самого высокого уровня. У самого Арчи были трудности при ведении переговоров партнерами, те как-то сразу угадывали в нём прижимистого хряка и чуточку сторонились. И Артур решил рискнуть. «Ученому сыну», после вмешательства суда, разумеется, он «отдал» одну четвертую дела Ричарда. И не прогадал. Великолепный организатор, обладатель деловой хватки, непревзойденный дегустатор всех видов колбас вплотную занялся «своим» делом. Десять лет и колбасы Теда Лоренса заняли свой ряд на мировом рынке сбыта. Папаша Арчи был доволен капиталовложением. Ведь на колбасу шла говядина из его морозильников.  Тед Лоренс не был садистом. Он лечится от иной страсти. От иной зависимости.  Тед Лоренс – колбасный король Калифорнии лечится от алкогольной зависимости.  Если б он был человеком обычным, то есть таким, как миллионы других алкашей, его бы вылечили быстро. Методов - масса, денег хватило б на все. Тут главное, внушить получше, что «выбор верный», поддаться страху рецидива и … дело пойдет. Пойдет на поправку, …так считалось многими простаками. Увы, Тед Лоренс – личность незаурядная. И запои его были специфическими. Он мог пить и пить, выглядел при этом совершенно трезвым, а потом вдруг бряк! лбом о стол. И …полетели бутылки на пол,… и коллеги в недоумении.  И вот так бы и жизнь его – вдребезги. …Если б не урок, полученный дядей Роби, взявшим над парнем личное шефство. Марк только посмеивался: «Акаш алкаша учит, как надо «уметь пить». Артур требовал от старшего не вмешиваться (тут, по-видимому, сыграла роль струйки едкого дыма с трупа совести, и в нем некогда существовавшей), да ещё и жена Теду абсолютная трезвенница попалась. Никак не желала дочка банкира пить горькую (исключительно сладкое и то – в меру!) Вот и пошло «лечение» Теда в гору.  Именно «в гору», так как шло оно тяжело. Известность уровня высокого, не Клод Ван Дам, конечно, но фигура даже потяжелее будет. Такого упрямца вынуть из зависимости - гораздо труднее, чем любимца миллионов кино фанатов. А всё потому, что актер Ван Дам выигрывал, побеждая свою «горькую» зависимость. Бывший спортсмен приобретал дополнительный балл зрительских симпатий, выиграв и этот раунд. Лоренс младший не может себе позволить светиться наличием такой зависимости. Иначе крах всему его пищевому бизнесу. Он же … еду миллионам производит и продает. Его сосиски дети кушают…  …Собственно, осознание того, что всему начатому им же делу может прийти крах, если, не дай бог, выплывет наружу тот факт, что главный дегустатор всеми любимой колбаски набирается до чертиков (точно – до чёртиков!) – и придает Теду Лоренсу терпения в усердии лечиться. Однако, он не может себе позволить лечение даже в элитной, закрытой клинике, где тайно лечатся бывшие сенаторы и губернаторы. Возможно, ему б помог гипноз… на дому. Только ведь, где знает один (врач), так будут знать и двое, …и трое гипнотизеров, и …слава колбасок Лоренса полетит ко всем чертям! В общем, Тед Лоренс не лечится традиционными методами. Его супруга избрала иной путь. Инжей усердно лечит мужа … общественным порицанием того зла, которое несет в себе тяга к спиртному.  «Здоровый» отпуск в кругу семьи – это одно. Но Инжей старается задействовать и «рабочее» время мужа для пользы дела. Например, она записывает его на курсы, повышающие его интерес к трезвой жизни...сразу после последнего, проводимого им на работе совещания. То есть, берет его ещё тепленького, вернее, наоборот, ещё трезвенького и…ведет его на всевозможные платные курсы по самосовершенствованию (и физическому, и моральному, и культурному), а так же игры, типа: «будь самим собой, это сделает тебя счастливее» или «как воспользоваться энергетикой звезд, чтоб стать сильнее себя сегодняшнего».  А ещё они ходят на лекции. При этом самые разнообразные. Совершенно не обязательно, чтоб там вспоминалось про алкоголизм. Но направленность, разумеется, была. Лекции типа: «Я лечу себя сам», «Твои мысли торят тебе дорогу» - должны были расшевелить человеческую совесть в пьянице. Или вот эта лекция: «Садизм - проблема вообще». Инжей считала, она поможет её мужу разобраться в ощущениях.  Инжей сама чудесный слушатель. Лекции – это для неё – недоучки - вторая школа. Чаще всего она посещает лекции вместе с мужем. Редко когда её что-то отвлекает от этого совместного с Тедом время провождения. Например, считается, что она хорошая мать, заботливая дочь. Но ради мужа – основы её личной жизни – она запросто может оставить без своего личного участия и детей, и родителей. И очень она рада, если лектору по силам внушить и её мужу, что «и жизнь его хороша, а он - в ней – алмаз неграненый».  Не то чтоб сильно воздействовали лекции или игры на страстишку Лоренса, но что-то такое всё-таки было. Как-то всё-таки такие забавы воздействовали и на него. Да и отдаление от бара, от окружения, желающего выпить (на диванчике, на природе, на корпоративчике и т. д.), общение с людьми, скорее всего такими же, как и он, убежавшими на время кто от одиночества, кто от недобрых привычек – это помогает действительно. Человеческий «стадный фактор». Среди слушателей попадаются разные. Личных связей Лоренсы здесь не заводят, но… к людям приглядываться любят.  Заблудившимся людям, и особенно тем, кто серьезно подсел на страстишку, докатившись под час до депрессии - им трудно найти компанию, где бы они не чувствовали себя опасно близко к своему «недугу». Вот и Теду – было трудно. А тут, куда его жена привозила, тут, как бы можно было и трезвым посидеть. На сухую, так сказать, порассуждать о жизни, помыслить о будущем или былом. Тут тебя и развлекали, и отвлекали. И даже чуточку веселило это занятие. Давало легкость мыслям голове, уставшей от профессиональных дрязг, партнерских склок, ну и от хмельного отдыха, к которому обычно тянет после трудной мужской работы. Тут – на играх этих и лекциях, все желали веселиться за счет друг друга и друг с другом. Под час веселило и Теда. Без выпивки веселило.  Да и не было поблизости того, кого бы он мог запросто отправить за спиртным, сказав своё обычное: «А ну-ка дружок, раздобудь-ка для меня хорошей водки с ломтиком лимона. И чтоб без льда, и живо». Тут жена только под рукой. И всегда трезвая!  Не было случая, если не срочное дело, чтоб он отказывал супруге в праве посетить лекцию или курс творческих игр типа «познай себя, других и себя в других». Тед не отказывал жене. Он так и считал: «Я пойду туда для неё, глядишь, и мне будет хорошо». И он туда шёл. Шел! даже если задница уже болела от многочасового сиденья на совещаниях всех уровней. Прошло ещё полчаса лекции о садизме. Тед не дремал. Но и никак не мог разобраться, на кой хрен ему нужно знать, развитой в нем садизм или не очень? Он скосил глаза на Инжей. Та сидела по правую руку от него. Сидела и слушала лекцию с таким чарующим вниманием, что казалось, пропусти она хоть слово улыбающегося идиотом лектора, она тут же и взлетит, надувным шариком, выпущенным из умелых лап мудрствующего шарлатана. Тед, сопя, вздохнул и снова устало посмотрел на лектора. На кафедру вышла особа: болезненно худая женщина лет тридцати – тридцати пяти, и во всеуслышанье заявила, что «она – садист».  После её повести о том, что она не хотела подавать лекарства своей больной тете, в доме которой она теперь живет, …к величайшему удивлению Лоренса, лектор обрадовано воскликнул: «Превосходно! Какой замечательный случай!». Тед тут и грохнул смехом, будто ему анекдот рассказали.  Инжей быстро положила свою руку на руку мужа и сжала пальцы. И виновато улыбнулась всем, кто на них оглянулся. Лоренс притих. Крякнул только: «Ну и дела…». Лектор продолжил восхищаться «смелой, но болезненно худой отравительницей». -А ведь это очень даже любопытно. Ответь нам, прекрасная наша незнакомка, теперь, когда вы признали в себе садиста, теперь вы способны ухаживать за неизлечимо больным человеком? Например, за другим вашим родственником? Или вы решились бы повторить свой чудовищный опыт?» Молодая особа, выглядевшая высохшей мумией, обтянутой современным одеянием, задумалась …на глазах сорока слушателей и вдруг произнесла: «Думаю, да». -Прекрасно! То есть, это прекрасно, что вы признались нам в том, что садист в вас вырос. Он вырос! Он возмужал во вполне разумного и расчетливого гения. Но я знаю, чем вам помочь. А что если выбить клин клином? Садизмом по садизму. – Лектор обернулся к аудитории. – Или у кого-то есть иные варианты выхода из ситуации?  Кто-то робко предложил: «Пусть попробует повторить. Снова начнет ухаживать за больной тетей».  Лектор покачал головой. – Друзья, давайте не будем упиваться фантазиями. Ну кому в жизни встретилось две богатых больных тети? Мне, например, хоть бы половинка встретилась. Нет, нет, господа, нужны дельные советы. -Ей нужно заняться благотворительностью. Да, на глазах соотечественников, перед камерой. Так она не посмеет быть жестокой.  - Да! - послышалось с другого ряда, - пусть она начнет ухаживать…за больным СПИДом. И пусть это будет реально снято на камеру. такое, знаете ли, реалети шоу со смертью в конце. Чтоб всё зрителю было видно: как он мучается, как она… ухаживает за ним. Профессор Глюк уточнил: «Вы для какого случая хотели бы снять её «действо» на камеру, молодой человек?» -Ну, - смутился парень лет двадцати, очень похожий на одного молодого актера Голливуда. Он тут же завозился на стуле и стал подыскивать слова, - она ж тогда воздержится от убийства. Воздержится от жестокости вообще. Когда за твоими действиями реально следит камера, …трудно не скрыть в себе садиста. Все перед камерой становятся такими паиньками. Примерными мужьями, заботливыми детьми и вообще… -Ах, вы об этом! Прекрасно, молодой человек. Прекрасный вариант с камерой. … Ещё варианты? -Пусть полечится сама. Наверняка она …чем-то больна.  -Да, верно! Пусть доверит заботу о себе кому-нибудь, …какому-нибудь постороннему человеку. Очутившись в положении тетки, она сразу поймет, что была не права. Это отучит её от ненаказуемой жестокости. -Хорошо. Дальше? …Ну же, дальше! – требовал лектор, оглядывая практически пустую огромную аудиторию.  Советы были. Но всё крутились возле одной «заботы». Их давали люди вовсе не охваченные проблемой молодой особы – убийцы собственной тетки. Слушатели лекции о садизме искали выхода для себя. Их заботили свои проблемы. Вот те – уж точно - были разными. У Лоренса пересохло в горле. Он облизнулся. Огляделся. Потом придвинул лицо к уху жены. – Милая, я быстро. До буфета и назад. Что-то пить захотелось… -Тед потерпи. …Послушай, это же интересно.  -Да, да, конечно. Он остался. Он терпел. Вздыхал, слушая типовые советы: позаботьтесь о себе, позаботьтесь о других. У него зачесалось левое ухо. Не обращая внимания на сидевшую слева от него величавую даму лет семидесяти, (а то и к восьмидесяти) похожую на старую деву и одновременно на добропорядочную домоправительницу из приличного поместья, Тед громко «крякнул» и смачно почесал ладонью ухо. Расчесал до красноты.  Старушка – «дева – правительница», укоризненно взглянула на него, задержав осуждающий взгляд на его красном ухе. И тут же, покачав головой, отвернулась.  Тед состроил рожу, мол, «фу ты ну ты» и …принялся тихо обсуждать свою соседку. – Джей, …Дже-ей? – он улыбнулся обернувшейся к нему жене, - ты заметила, тут некоторые конспектируют речь этого глюкнутого профессора. – Он чуть заметно кивнул головой в сторону старушки. – Смотри, смотри, полтетрадки исписала». Ему показалось странным, что женщина присела рядом с ними, хотя в аудитории оставалось полным полно свободных мест. Пока лектор смачивал горло водичкой из бутылки с минеральной, Лоренс, глотая слюну, наклонился к ушку жены, и четко артикулируя (но тихо) произнес: «Наверно, фанатка. Смотри, она уже получила автограф в его книжку. – И тут же, - ну так я сбегаю в буфет, милая? Водички куплю. Что-то заманчиво он свою минралочку потягивает». Инжей, виновато улыбнулась профилю старушки, жеманно кутающейся в шелковый палантин, и тихо пожурила мужа, осторожно дернув его за штанину: «Тед, будь снисходительнее. И, пожалуйста, давай без буфетов. Вот, возьми кислую конфетку за щеку».  Тед взял конфетку в руку, кисло произнес: «Спасибо, родная», - … тут же занялся своим делом: стал поджидать момент, когда можно будет удачно сунуть леденец старухе в карман её «мышиного» пиджака. Инжей заметила его игру. Смяла улыбку, но сделать серьезным милое лицо не удалось. Зеленые глаза её плутовски щурились, пухлые губки играли, готовые вот-вот снова тихо похихикать. На шутки мужа. Но, когда Теду «удалось», она, как можно серьезнее, произнесла: «А на мой взгляд, …на мой, всё действительно любопытно. Я, например, тоже …садист».  -Неужели? – Тед развернулся к жене.  -Точно.  Лоренс хмыкнул. – Тогда я – садистка. Инжей сначала не поняла сути шутки, а, осознав смысл её, таясь от остальных, похихикала. За что и получила порицание от серьезной соседки.  Тед и Инжей тут же, как школяры, переглянулись. Встретившись взглядами, кивнули друг другу, будто согласившись на негласное: «Вот вредина! Устроилась тут!», - и посмотрели сначала на острый профиль соседки, затем, вздохнув, на лектора.  Господин профессор никак не хотел давать совет сам, всё приставал к слушателям.  Чтоб включиться в игру, а главное, привлечь к ней мужа, Инжей, указав в сторону профессора Глюка, спросила (произнеся вопрос погромче): «А ты, милый, чтобы ты посоветовал девушке?» -Которой? Той, что пришила тетку? Или ты про вторую - лысую, которая пьет воду, будто с похмелья? Тед улыбался. Ему была безразлична судьба статистки лектора и сам лектор с его бесхитростной пропагандой. Он тут отдыхал. Немного, правда, сожалея, что снова задница в наряге. Сегодня, например, разъездов по объектам было мало, зато совещаний - три. Он слушал, его слушали – зад напрягался у обеих сторон. И всё же он согласился пойти на лекцию. Даже, узнав её тему. Во-первых, этот университет когда-то оканчивал он сам, и ему приятно было внести маленький вклад в дело «обновления» святых для себя мест.  Лекция со странной темой проводилась в аудитории, на которую, собственно и пойдут деньги за неё для освежающего ремонта. И второе: Тед ждал «сладкое». Ждал приза за своё терпение. Жена вместе с ним обещала пойти в фитнес клуб. А это значит, он сегодня опять будет развлекать себя разглядыванием «напрягающихся толстушек».  Такое развлечение забавляло его, расслабляя выше всяческих массажей. За день, налюбовавшись на десятки тонн различного фарша, сдобренного приправами и упакованного в натуральные или синтетические пищевые «кишки». Лично сделав пробу, откушав копченые, сырокопченые, безукоризненно ровные в диаметре и с сосисочными зажимчиками колбаски, Лоренс с удовольствием смотрел на потных «теток» всех возрастов, желающих освободить себя от избыточного веса. И всё для чего? А чтоб потом, после, как выпьют, морщась, зеленый коктейль из сельдерея, сесть возле телевизора (тем же вечером) и…плотно закусить нежной колбаской, снабженной надписью на упаковке: «Диетическая» (разумеется, с фабрик Теда Лоренса!)  Если Инжей шла с ним в клуб, Тед заруливал, размяться не в мужской, а в «дамский» уголок спортивного зала. Это разрешалось завсегдатаю. При этом Тед отшучивался, если Инжей язвила по поводу того, что её муж «подглядывает за толстыми женщинами»: «Ах, ну да, да. Это же у вас семейное», - намекала она на дядю Теда - Роберта Лоренса.  Тот в свое время так утомился женщинами (при деньгах и всегда браво-пьяный – он был находкой для одиноких женщин, подрабатывающих в закрытых диспансерах для алкоголиков кто массажистками, кто санитарками), что стал сам время от времени …рядиться в женщину. При этом он не был геем, а вот женщинам подражал с величайшим удовольствием и артистизмом. Он умел элегантно подражать женщинам. Знавшие его бзик друзья - пьяницы с удовольствием «выводили» его в таком виде прогуляться до бара. И он действительно сходил за женщину, так как имел качественный вкус в одежде и превосходно справлялся с макияжем. Даже с манерами у него получалось очень даже похоже, по-женски. Правда, последние качества снова привлекли к нему женщин. Исключительно женщин! И опять же не «одну, но заветную», а …десятки утомленных одиночеством женщин. Это «разбивало» Роберту сердце. Но что поделать, подружек было – «до фига», а сердечных встреч – «фиг да маленько» (Роберт страдал импотенцией, всё по той же причине – многолетнее пьянство, а для скучающих одиночек это означало «отсутствие перспектив»). И всё же его любили. Боб Лоренс был начитанным, веселым, ничуть не поверхностным, легким человеком. Приятным собеседником, умелым слушателем и организатором всевозможных вечеринок. Он умел организовать и прием, при том на любом уровне (он мог подготовить весь дом для приема королевской особы – истина!) А ещё пятидесятилетний Роби умело мог сделать приятное женщине. Не чета какому-нибудь папику, который норовит подарить своей куколке что-нибудь вышедшее из моды, или всего лишь сводить в кафешку на набережной. Этот же дарил своим подружкам всё самое изысканное, без оглядки на карман. А уж как он умел их развлечь….. За что и получал серьезные нагоняи от брата и племянника. Разумеется, старшего. С Тедом они были друзьями. Даже если на дяде Роби был надет не костюм, а платье, Тед с ним ладил. Он просто умел видеть в нём мужские качества, а атрибутика: накрашенное лицо, парик и наряд от Живанши – это он замечал после. После, когда, уже подвыпив, вдруг широко раскрыв глаза, с хохотком интересовался у своего дяди: «Мамочки мои! …А я думаю, чего меня так развезло. А я ж с хорошенькой женщиной в бар приперся. Пиво пью. Вот свинья!» - И после они вдвоем, да вдвоём, крепким мужским ржохом принимались хохотать: «Вот свинья! …Ха-ха!» (Учитывая, что на Роберте дамский наряд и с виду – он весьма занятная, интересная особа, это было большим весельем для присутствующих в баре. А если это было «новое» место – вообще шоком для посетителей). Но смешного было мало. Конечно, мало. Пусть только пиво, но… оно пилось и пилось, и головы хмелели. Да и вообще, Теду такая «дружба» была накладной. Многие долги дяди, в конце концов, когда серьезно отказывал брат и Марк – опекавшие Робертову часть прибыли с семейного бизнеса, оплачивал он - Тед. Из своей прибыли, естественно. Зато его жене было спокойней. Роберт был обязательным человеком. Как бы ни был пьян, не кинет друга, всегда привезет племянника домой. А когда Роберт после очередного курса лечения оказывался в баре рядом с Тедом, ей можно было и вовсе не переживать за вечер. Первый больше двух кружек пива не выпивал. А это значит, и Теда привезут из офиса домой, можно сказать, «трезвым». Для неё – сильно переживавшей его тяжелые запои – это было днями суровых испытаний её любви к мужу. Лоренс больше слушал жену, чем собственную «трезвость». Честно сказать, его даже дети волновали меньше. Они любили его всегда. Всяким папой. Ласкались к нему всегда. Не зависимо от подарков или случая. Жена – была любима им особо. Её доброе имя, настроение и ласки - для него были приоритетны всегда. Только Инжей могла ему сказать: «Ты хорош. И всё, Тед. И на сегодня, милый, хватит». И ему вдруг действительно становилось понятным: что хватит. Ни отец, ни чей-то осуждающий взгляд – не действовали на него так, как нежное слово Инжей. Появлялась она – и он затихал в пьяном оре, отодвигал от себя «оставшееся» в бутылке, дружков и, …затянув галстук, подмокший от пьяного пота, шел за ней. Ехал домой. И несколько дней и даже несколько недель вообще не пил. Потом вдруг бац! – она снова узнает: «Тед пьян, Инжей, лучше его увести с людских глаз, кажется, он на взводе».  Не всякая женщина решится отдать лучшие шесть лет жизни за присутствие рядом с таким мужчиной. Но тут - любовь, взаимная любовь. Любовь, которая никогда не дает впасть в отчаяние. Придает надежду и смысл оставаться рядом.  Лоренс не был наивен, понимал, бросить пить абсолютно – он уже самостоятельно не в силах. Алкоголь уже вошел в дневной рацион его организма. Нужно было учиться другому – культуре питья. Он сам хотел этого. Чтоб не потеряться, прежде всего, самому не потеряться. Чтоб остаться уважаемым и уважающим себя человеком. Чтоб остаться любимым мужем и отцом Тед, любя жену, доверяя ей всецело, считал, сможет преодолеть трудности, если она - Инжей будет рядом. Пока она уважает в нём мужчину – он – «не дурак». «Пусть зовут меня колбасником …эти, …но я - не дурак. Ведь не дурак я, Инжей?». «Уж точно!» - всегда вторила ему жена. Всегда, даже если муж её меньше всего в эту минуту походил на порядочного человека.  Порок есть пороК, через него, как через порожек не перешагнешь. Не замечать такое – только углубить привычку. Инжей боролась по-своему. И пока действительно никто не смел сказать про её мужа, что он дурак.  Получалось, что её метод «лечения» действовал. -Тед, я про молодую особу, которая вышла с признанием. Что бы ты ей пожелал? -Счастья в личной жизни.  Инжей хихикнула. – Хорошо. Хорошо, Тед, а ещё? Лоренс состроил рожу, мол, мне плевать, но ответил: «Посоветовал бы не заморачиваться. Ну, сделала дело и сделала. Живи себе дальше». -Но Тед, - тихо шепнула в ответ супруга, - то, что она сделала - это не просто, она же …не воздух испортила, она убила человека.  Тед махнул рукой. - Ты знала её тетю? …Ты вообще знаешь, сколько живет вредных тёток на свете? – Тед оглянулся на свою пожилую соседку и заговорил тише. - …Джей, их до фига. И все жуткие привереды: лекарство им подай, стул под толстый зад подставь. …А сами они, много кому дали?…А подставить – подставили. …Жизнь прожили, всё чьей-то благодарности ждали. И, не зная сами – за что. Может, и та…тётя -- такая же была. …Ну сделала и сделала. Это её выбор.  Слух у лектора был безукоризненным. Он тут же прореагировал на басок одного из своих слушателей (да и мужчины тут, разумеется, были в меньшинстве). – Я понял вашу мысль. …Да, да, вашу! – Лектор указал пальцев в сторону места Лоренса. – Выбор сделал - это точно. Но вы же слышали, садист не истощил своих сил. И факт на лицо - его сила не дает ей жить как прежде. …Она же мучается. Совесть – не зуб, не сплюнешь, вырвав. …Господа… Профессор Глюк театрально развернулся к той, что тихо сидела на стуле, в центре кафедры. Выглядела поникшей и ужасно одинокой.  Женщина совсем не глядела на советующих ей, а больше - осуждающих её людей. Но, возможно, так только казалось. Возможно, она и ждала какого-то совета, только…кто тут готов разделить её печаль? Все просто развлекались,… с садизмом следя за агонией её совести. -Господа, взгляните на эту молодую женщину ещё раз. Уверен, её болезненная худоба – это результат борьбы с садистом, живущим в ней и пожирающим её силы. Это кому «совесть», а мы-то с вами уже поняли, это садист в нас требует новых жертв. Но мы же – нормальные люди, запросто согласиться на такое и сложно, и губительно опасно.  Лектор снова забегал по аудитории. Благо, та была высокой, просторной. Звук в ней всегда сопутствовало эхо. Она была поделена на три сектора и по двум дорожкам – лестницам с высокими ступенями, а так же по кафедре – лектор двигался свободно.  – Наш уважаемый господин советует оставить всё как есть. А прав ли он? На мой взгляд он странным образом недопонимает проблемы. А та уже явно переросла в физическое недомогание. Надо меняться. Нашей уважаемой незнакомке нужно срочно чем-то занять себя. Но как? Но чем?! …Итак, пожалуйста, далее, ваши предложения господа. Ваш совет на такой случай. И снова пошли предложения: «Пусть продаст теткин дом и поедет в кругосветное путешествие. Развеется. Всё покажется после мелким. Относительно приятности жизни всё мелко. И проблема сама собой рассосется».  -Ни за что! – Лектор был неумолим. Даже нахмурился. – Путешествие - это мысль, однако, вернувшись на круги своя, всё скоро вспомниться.  - Родня напомнит, – тихо произнесла «подопытная».  Лектор вторил: «Вот!» С сидений тут же снова полетели не то камни, ни то советы. - Лучше пусть разделит деньги, вырученные за дом, между родней. Разделив зло, она сумеет проглотить оставшейся от него кусочек, не подавившись.  -Вы считаете, щедрость за чужой счет – это выход? Дом на той улице всё ещё считается «теткиным домом». И только она называет его «своим». – Профессор не унимался. - Она же – садист. Она - не пойманный убийца своей тети. Прошу вас, господа, думайте, как будто это вы попали в такую переделку. Чем заняться человеку, чтоб не чесалась рука повторить шутку?  -А девушка замужем? – Спросила зрелая женщина, что сидела рядом с Лоренсом.  -Нет, – тихо ответила молодая женщина с кафедры. Лоренс, поглядев на старушку с краю, усмехнулся на её «недоумие»: «Это ж было ясно. Чего спрашивать. При муже она б не про тетку думала».   Старушка …улыбнулась Лоренсу. Он – машинально ей.  Инжей, заметив их переглядывание, тут же включилась. – И вовсе это не обязательно! Как будто женщина и самостоятельно ничего решить не может.  -Не может. - Сказал Лоренс, и …снова получилось так, что со старушкой они переглянулись. Та даже как будто кивнула ему. Инжей начала подозревать, что «старая ведьма» не зря присела рядом с её мужем. Инжей решила при случае спросить Теда, не знает ли он эту «мышь»? Но пока «случая» не было. Все включились в обсуждение, …вдруг зашумели…  Профессор вздохнул так тяжело, будто это его после сорока лет никто не желает брать в жены. Он развел руки в стороны. – Господа, нет! Не замужем, увы. И всё. И не будем этот факт обсуждать. Вон та леди права. – Он посмотрел в сторону Инжей. - Вовсе не влияет на садиста, пригревшегося в груди: за мужем ты или нет. Садист не интересуется наличием брачного свидетельства. Он тут, он бодрствует, и он хочет сожрать тебя! …Итак, господа, ваши советы, …слушаем вас,…как, чем дать ему в зубы? - Пусть всё отдаст! Отдаст дом, не принадлежащий ей. А после, …наверняка, у тетки были родственники. Пусть найдет, кому из них требуется помощь и окажет её бескорыстно.  Кажется, и профессору надоели одни и те же советы. Он устало констатировал: «Хороший совет. Однако вы снова недопонимаете. Проститься с домом, который был столь желанен ей, трудно. Садисту нужна жертва. А себя он ни в чем обделять не собирается». -Зато она излечится! Здоровье дороже! -Ха-ха-ха, – как трагик произнес профессор. - Кто в страстях вспоминает о здоровье? Вы рассмешили наивностью и ребенка, сидящего здесь, и крутого бизнесмена. Последний. Возьмем его ощущения. Он вот-вот лопнет от алчности, скоро зайдется кровью его напряженное сердце, но нет, он не кидает дела. Бизнес ему важнее здоровья. Особенно, когда его ещё хватает. За борт летят друзья и коллеги, гибнут от одиночества его близкие. Дети его гибнут от наркотиков и отсутствия внимания. А в случае облома его бросают и друзья, и жена убежит с другим. Но это ж только когда облом, а когда всё крутиться, когда и он, и садист в нём процветают, разве вспомниться такая необходимость, как здоровье? …нет, господа, конечно, нет. …Дайте ж, наконец, совет более реальный. Не будем забывать, что все мы здесь немножко садисты. Нам чужое горе должно быть безразлично, нам подавай личную жертву. Для этой женщины благо – владение домом. Оставьте его ей. Оставьте, но …повлияйте на садиста в ней. Загоните его в угол раньше, чем он загонит её. Чем же? Что будет кнутом для него, …ну же! -Нет, профессор, без отдачи дома ничего у неё не выйдет. Она только обнаглеет от безнаказанности.  Профессор отбил шар. Он уже не вздыхал. У него будто второе дыхание открылось. Он затараторил быстро и с ударением: «Расставшись с добычей, она заболеет новой болезнью! Болезнью, порожденной завистью к тем, кто станет обладателем её дома – её тяжеловесной мечты. Ведь фактически, лишившись дома, она снова превратиться в бомжа. Не зацикливайтесь, господа на подростковой наивности! Смотрите на жизнь шире. По-взрослому!   Лоренс усмехнулся, снова покосился на величавую старушенцию рядом, что получала явное удовольствие от темы. Он посмотрел на книжку, которую она нежно поглаживала левой рукой (правой она записывала отдельные выражения лектора и тут же быстренько приписывала к строчке вопрос, который, по-видимому, она решила задать профессору чуть позже). «И в этой… тоже сидит садист. …Ну и сидит, и что?»  И тут совершенно неожиданно, опять же, прогуливаясь по рядам, к ним подкрался лектор.  Именно! Глюк будто подкрался, и прямо к одной из самых верных своих почитательниц. Но к величайшему огорчению последней, за ответом на свой хитрый вопросец, лектор обратился не к ней (леди на пенсии, но одетой в костюм от Шанель), а именно к Лоренсу. Тот, возможно, был узнан им, как известный бизнесмен, либо показался ему как раз тем человеком, который клюнет на его хитрость и проголосует за положительность того факта, что элемент садизма и в бизнесе «имеет право быть признанным явлением». - А вот Вы как считаете? Лоренс, не уловив сути вопроса, ответил так, чтоб была скрыта и суть ответа: «Мне кажется, это возможно».  Лектор замер. Он буквально «прожигал» черным взглядом дыру между глаз Лоренса. Тот, в ответ, отражал его гипнотическое воздействие серой холодностью своих глаз.  -Вы считаете? Лоренс, будто проспавший урок школяр, уставился на лектора и ритмично закивал головой. И тут же чихнул: «Ага! Ваша правда, профессор. Возможно». Лектор округлил глаза. Рот его раскрылся, будто он хотел сказать: «Будьте здоровы» (уж очень Тед натурально чихнул), но Глюк ничего не сказал.  Не добыв четкости в ответе на свой «конкретный вопрос», профессор сморгнул. Затем, как-то вдруг смяв силу своего гипнотического воздействии, он отвернулся от Лоренса. Но не отошел от него. А вдруг молча замахал руками прямо над головой дамы в костюме от Шанель.  Наверно, он хотел выглядеть шаманом в трансе, но выглядел фокусником, будто сложившим в шляпу с двойным дном всех своих кроликов. Затем он резко ткнул в Теда пальцем, будто указал всем: «Вот он!», - и, развернувшись на месте, широкими шагами пошел прочь. Вернулся на кафедру. Встал рядом с «убийцей», больше похожей на убитую.  – И всё-таки я убежден, что помочь этой женщине можно! Возьмем бизнес. Уж там точно нет места сантиментам. А это значит… С расстояния десяти – пятнадцати шагов лектор снова посмотрел на Лоренса. Помолчал и закончил фразу: «…Это значит, садизма там - хоть отбавляй! Садизм присутствует, он там процветает! Человеку высокого бизнеса всегда было плевать на тяготы простого человека. Вьет он из него веревки, вьет… и садистки радуется, что безнаказанно. А с нахапанным, отобранным, прибранным к рукам - богатому безумцу страшно расстаться. Даже с частью богатств. Ради выгоды богач готов сразить холодностью расчета любого человека. И даже его редкая щедрость и мизантропия – есть результат глубочайшего анализа изощренного садиста. Есть итог многочасовых, а под час и многодневных размышлений по поводу того, будет ли лично ему более приятным, то есть делом более выгодным, сделать великодушный, с точки зрения, общества жест - потратить часть денег на радость для кого-то другого? И, скорее всего, господа, только лишь тогда, когда ответ будет положительным, то есть, когда выгода опять же будет иметь место, садист - богач сделает это. Он отдаст кому-то часть своих награбленных богатств. А после, с превеликим удовольствием и долгое время он будет подсчитывать, сколь дешево ему это обошлось. Сколь велик был его вклад в «справедливость» и… на сколько был после снижен для его бизнеса …государственный налог за его вклад в проблему малоимущих. Вот так, господа! -Откуда вам это известно, Вы имели опыт в бизнесе? Серьезностью тона Лоренс выдал себя. Теперь, даже если кто-то и не узнал его как «колбасного короля Калифорнии», сразу понял, профессор Глюк попал в точку: этот тип – садист - богач. Это именно он долго будет рассчитывать, насколько снизят ему налог с дохода, если он публично подарит какому-нибудь фонду чек в миллион долларов.  Все посмотрели на Лоренса. Тот, будто смутившись, улыбнулся и ответил на щипок жены: «А что такое я сказал? …Да ладно, ответ, в общем-то, итак ясен. Эта ваша садистка ничем не несчастнее других одиноких женщин. Будь у неё мужчина, он бы помог ей начать всё сначала. А так, ей нужно выгребать самой. …Чем вы можете заниматься без отвращения, леди? – и, не дожидаясь ответа женщины, - вот и делайте это! Делайте, даже если кто-то скажет вам, что делать это вам нельзя и вредно. Для вас – полезно – это главное».  Женщина подумала ещё, а потом произнесла: «Я бы хотела родить ребенка. Мне кажется, я могла бы стать заботливой матерью. У нас в семье было семеро детей. Я была старшей. Всех вырастила, всех …женила, выдала замуж. – Она помолчала. Потом повторила, глядя на ряд, откуда прозвучал мужской голос. - Мне кажется, мне кажется, я могла бы стать заботливой матерью».  И Тед Лоренс., будто пьяный попик, благословляющий несчастную роженицу, почти смеясь, махнув рукой от себя, разрешил: «Рожай!» Лектор замер. Наверное, он не ожидал такого конца. Вернее, у него был иной вариант конца для садиста этой женщины. Но тут послышались хлопки, а потом и аплодисменты и ему ничего не оставалось, как обрадовано подытожить: «Вот этим и займитесь!». А потом вернулся на кафедру и …направленно посмотрел в сторону Лоренса. Инжей завозилась на скрипучей скамье. Она испугалась, что лектор хочет отыграться на Теде, как она своем оппоненте.  -Тед? -Да, Джей? -Я тебя люблю.  Тед улыбнулся и похлопал своей ладонью по руке жены: «Всё в порядке, дорогая. Всё под контролем». – А теперь я прошу выйти сюда мужчину и женщину. Тех, что не считают, что они – садисты.  Тед придержал Инжей за руку. – Надеюсь, …ты туда не собираешься? -Тед, я уже пробовала, на меня гипноз не действует. Мне бесполезно туда идти.  -На меня - тоже, …но я всё равно не пойду.  Но лектор вдруг стал настаивать. Именно на их паре. Лоренс просто в шутку, возьми да и скажи: «Нет, я конечно могу, но…- он посмотрел на Инжей и тихо произнес, – кто-то должен остаться свободным от бреда. Затем он запросто взял руку старой дамы и поднял её вверх, - но я пойду с этой женщиной. – И к даме, - вы не против? – и тут же не дожидаясь ответа, - я думаю, нет. – Он поднялся с места. - Идемте.  К удивлению Инжей, пожилая дама пошла. И, как ей показалось подозрительно охотно.  Инжей несколько смутил такой поворот. Она даже попробовала остановить мужа: «Тед, а,… может, не нужно?» Лоренс махнул рукой, - я развею этот миф в пыль, дорогая. Это моя профессия – превращать мороженую говядину в ароматный…фа-арш.  Инжей даже показалось, муж рассмеялся.  Далее, то есть то, что произошло на кафедре - сцене, было как шокирующаяся авангардная пьеса какого-то заезжего режиссера, потерявшего связь с реальностью.  Профессор Глюк …легко внушил старушке, что она красавица. Именно! Лоренс сначала только улыбался на «игру и кокетство» перезрелой шалуньи. Стоял и смотрел на её «потуги», скрестив на груди руки.  Но улыбаться ему оставалось недолго. Гипноз профессора был велик силой воздействия. Не прошло и пяти минут, Лоренс начал «оказывать кокетке внимание».  А ещё через пять минут, он полез целоваться со старухой. Более того, всем «зрителям» показалось, он пытается стянуть с её костлявых плеч… костюмчик от Шанель!  Инжей громко потребовала прекратить «представление». Она вскочила с места. –Прекратите немедленно! Но лектор умело повел процесс. Его тема – садизм.  Он указал раскричавшейся молодой особе на пожилую даму и с ехидцей произнёс: «Вы думаете, …он занимается этим с ней …впервые?» И тут произошло нечто непонятное. Не понятое всеми присутствующими. Без исключения! Всех ввергло в шок поведение… миловидной молоденькой дамочки, по-видимому, супруги вышедшего на кафедру мужчины. Ведь все знали, на неё лектор гипнозом не воздействовал, она была в себе.  Она …реально принялась бить пожилую женщину по лицу, по голове. Она оскорбляла её, называя «шлюхой», «старой дрянью» и …била, била её, отталкивая от неё своего мужа.  Теда коснулась рука гипнотизера. Но пока он приходил в себя, Инжей успела ударить женщину в лицо мобильным телефоном, выхватив его из её руки. Она ударила её в нос, …сломав его.  Старушка уже была в себе. То есть она была выведена из состояния гипноза. Она защищалась, она принялась кричать и пинать Инжей в ответ. Гипнотизер, сам испугавшийся ситуации, вышедшей из-под контроля, бегал вокруг дерущихся женщин, пытаясь их разнять.  Наконец, и Тед вмешался, и кто-то из мужчин покрепче, выбежав на кафедру, ухватил старушку за талию, и …вдвоем они оттащили дерущихся друг от друга.  . Старуха так раскричалась: «Вы сумасшедшая! Вы ненормальная!» - что её искусственная челюсть…защелкнулась. Женщина заткнулась. Вынужденно. Зато из носа её хлестала кровь, волосы растеряли гладкость, и прилизанная прическа превратилась в жутчайший комизм. выдернутая шелковая кофточка была толи порвана, то ли вытянута из-за юбки. Инжей выглядела так же, как и была – леди, но! с совершенно пурпурным лицом. Попав в руки мужа, Инжей… иначе разглядела ситуацию. Она испугалась.  Была вызвана карета «скорой». На молодую пару – мужчину и женщину оглядывались люди. Они шли им навстречу. Они уже видели под руки выводимую к машине «скорой» старуху со сцепленными зубами и переломанным носом, наверно, им уже указали, кто «намордовал старушке и за что». *** Тед и Инжей сопровождали даму в клинику. Тед, как мог, улаживал дело, обещая даме за молчание «хорошие деньги». Он даже на присутствовавшего рядом виновника происшествия не обращал внимания.  Профессор Глюк ехал вместе с ними. Об был тих на этот раз.  - Я предоставлю вам возможность поправить ваше здоровье в лучшем санатории Калифорнии. Нет, лучшего санатория Америки. …Любой из Америк. Или, хотите, хотите, я отправлю вас на лечение в Европу? – Тед говорил быстро, но тихо. Только для старушки по фамилии Паркиенс.  Однако, его слышали все. Всем присутствующим в салоне было любопытно поглядеть, как ужом извивается миллионер, чтоб умаслить гнев окровавленной старухи, избитой его ревнивой женой.  -Да, да! Лучше, в Европу. Я знаю, есть парочка санаториев, куда едут все звезды кино для восстановления сил после пластических операций на лице. В Монако. Хотите в Монако?…Я всё устрою. Кажется, лектор – злополучный гипнотизер уехал бы в любое из этих мест. Он смотрел на Лоренса с вожделением.  Да, профессор Глюк хотел бы отмотать назад… минут сорок своей жизни. Да! чтоб такого ужасного пассажа именно на его лекции не произошло.  Когда Тед поперхнулся своей мизантропией, закашлялся, Глюк тоже принялся что-то там мямлить: «Да, думаю, вам стоит согласиться, миссис Паркиенс. Ведь всё это произошло случайно. Внезапно. Ситуация вышла из-под контроля. …Но лично вам никто не желал зла». Дама промычала в ответ. И гордо отвернулась от всех. Тед кивал головой, вежливо улыбался старушке, а влажной рукой он сжимал трясущуюся руку жены. В голове его мелькали разные мысли. Ужасно хотелось выпить.  «Что предпринять? Подать на идиота лектора в суд? - Тед зло посмотрел на Глюка, умоляющего пожилую даму не плакать. Но тут же опустил голову, спрятав свой обвиняющий взгляд. - Но это бы означало, публично признаться (то есть и при Инжей), что во мне есть склонность к легкому флирту. А ещё это означало бы признать, что у моей жены, …у моей Инжей болезненно развито чувство ревности. Боже, вот тебе и весело провели время. …Поиграли в гипноз, нечего сказать». Тед посмотрел на жену. Инжей колотило, как будто она сильно продрогла. Она говорила с мужем так, будто подслушивавших их, а тем более «этой» в машине не было. -Тед, что теперь будет? Что будет, милый? …Тед, а вдруг эта заявит, …о боже, как стыдно. Я не знаю, что на меня нашло. Тед. Мне хотелось её убить. О, милый, как я виновата, ты же не хотел идти туда, это я, … всё я…  Лучше бы профессор помолчал, но вышло машинально. машинально- профессионально. Он ответил: «Это всё садизм. Я же говорил, он живет в каждом цивилизованном человеке. Вернее, мы только считаем себя цивилизованными. Но это далеко не так. Маленький садист вырос. Он уже подросток. Он растет и пожирает нас. Он требует жертв. Эта женщина, она сделала, что хотела. Она хотела пококетничать с вашим мужем. Возможно, в пику вам, такой молодой и хорошенькой. А ваш муж – он сделал то, что хотел сделать его садист. Он досадил вам тем, что стал ухаживать за другой женщиной. А вы, … вы просто мечтали набить морду какой-нибудь из женщин, постоянно бегающих за вашим мужем. Вы хотели надрать им задницу за все их звонки, типа: «А ваш муж – мой любовник. А вы катитесь к черту». …Миссис Лоренс, ну признайте же, вы хотели …хоть одной из них начистить её бессовестную морду? Ведь так? …- Глюк развел руки в стороны на сколько хватило места. Он виновато улыбнулся, будто констатировал, - и это случилось. Я не виноват. Всё … дело в вас самих. - Он сделал жест рукой, будто всех желал вымести из машины.  Лоренс схватил профессора за лацканы костюма и легко приподнял его. –Да я тебя… Мужчин начали разнимать, женщины завизжали. Врач и санитары запаниковали.  Водитель на всякий случай притормозил. – Так куда едем, док? В какую из клиник? Может, сразу в психиатрическую? Лоренс грубо оттолкнул от себя Глюка и громко потребовал. - Нет!  Он тряхнул головой, будто пытаясь сбросить и это наваждение. Потом расстегнул пиджак, и ещё пару верхних пуговиц на голубой сорочке. Резко выдохнул.  – Всё! Всё, баста! Всем молчать! – Он решительно растолкал всех и придвинулся к спине водителя. – Значит так, друг, поверните на Пятую улицу. Едем в клинику доктора Крафта. Там миссис Паркиенс сделают срочную операцию. Там помогут. За мой счет. И… туда приедет мой адвокат. Он… - Тед сглотнул и посмотрел на даму, державшую у носа ватный тампон, - …он поговорит с главврачом и профессионально оценит ситуацию. Может, ничего страшного. Может, просто ушиб, а мы тут …зря кулаками машем. Уверен, мой адвокат разберется, согласует все варианты выхода из кризиса мнений. Консенсус важен, но мне покой супруги дороже. Мы, …остановите машину. – К Инжей. – Дорогая, мы выходим. Нам в клинику Джона не нужно. Мы - в норме. Ты у меня, – он протянул Инжей руку, - в полном порядке, дорогая. Машина остановилась. Лоренс вынул две визитки из внутреннего кармана пиджака. Одну он передал мисси Паркиенс. – Ваше лечение и отдых в санатории - я оплачиваю. Об остальном - с вами договориться мой адвокат. – Он посмотрел на профессора. – А с вами я бы хотел подольше поговорить и … по-мужски. Но, думаю, пока будет лучше, если мы поговорим через адвоката. Тед вышел из машины. Помог выйти жене. Махнул водителю. – Тут пять минут езды. И прямо к Крафту. Главврач – Джон Крафт. Скажите, от меня. Если что, он перезвонит мне на мобильный.  *** Было без четверти девять. Вечер пришел в Лос-Анджелес незаметно.  Тед и Инжей сидели в одной из кабинок ресторана Митчелл Холл.  Они уже сделали заказ. Тот уже частично был на столе. Но, прежде всего, Тед заказал себе водки. И выпил.  И повторил.  Всё не глядя на Инжей.  Та боялась, что её слезы в конец испортят сегодняшний вечер. Но они текли, и ей ничего не оставалось, как быстро-быстро, рукой вытирать их по мере появления.  Потом они молча приступили к еде. Были голодны, то есть, они должны были ощущать голод, ведь Тед поехал на лекцию прямо из офиса, а Инжей – не ужинала, но ели вяло, будто не было желания.  После третьей порции водки Тед заговорил.  Он скрестил руки, опершись локтями о край стола, смотрел на Инжей. Та уже не плакала.  - И что? Что собственно случилось, ну? Просто неудача с выбором лекции. Перестань плакать.  -Я и не плачу. – Инжей равнодушно оглядела светлую кожу стен кабинки.  -И злиться перестань. Нет причины, Инжей. Подумаешь, …лекция о садизме. Переживем и это. – Тед попытался улыбнуться.  Но его улыбка быстро сошла с лица. Инжей вместо вина снова отпила воды и отвернулась. При этом взгляд, какой она бросила на очередную порцию водки на столе, заставил Лоренса, помедлить с выпивкой. Стенки кабинка были такой высоты, что сидящую в ней Инжей почти не было видно. Но с соседних столиков (открытых) была видна голова Лоренса. Поэтому, отворачиваясь от Инжей и глядя в зал, он видел сидевших рядом посетителей ресторана. Инжей - могла видеть лишь проходившего мимо официанта. А поскольку тот только и суетился, что по поводу водки на их столе, она смотрела на него с гнетущей печалью.  Чтоб прекратить уныние жены, Тед стал вспоминать предыдущее занятие, придуманное Инжей. Вместе они посещали курс повышения самооценки. Им было дано задание: весь следующий день провести одетыми в какое-нибудь необычное одеяние, или даже хламьё. При этом нужно было всё время быть на людях. Например, добираться с работы и на работу нужно было в общественном транспорте. Это как бы должно было придать самообладания тем, кто повышал на курсах свою самооценку.  Тед припомнил веселое в той ситуации, пытаясь хоть как-то расшевелить супругу, поднять упавшее настроение. – …Я отказался от платья. Хотя Роберт настаивал, он говорил, что мне пойдет шелковое цветное платье от Гольяно, такое обтягивающее и с огромным цветком на бретелях. Как раз к моим бронзовым бицепсам такое, …ага. Я взял у него килт. Вообще нарядился шотландцем. Даже шапочку с помпоном надел. От машины я отказался и прошел пешком …почти квартал. Представляешь? Инжей молча кивнула. Улыбки не получилось.  -Правда, потом мне позвонили и напомнили, что я опаздываю на запланированную встречу моих партнеров с инвестором. И мне пришлось воспользоваться шедшей за мной машиной. Но…я мужественно провел совещание в своем наряде. – Тед хохотнул. – Даже шапочки не снимал. Как дама в театре. Инжей чуточку ожила. – И что тебе сказал инвестор? По поводу твоего внешнего вида. -Он сказал, что прощает мне пятиминутное опоздание. Сказал, что понимает меня. Мой костюм к встрече требовал тщательного соблюдения мельчайших деталей. – Тед потер нос и махнул рукой, призвав официанта. И тут же закончил рассказ про «красную юбочку в клетку». – Оказалось, инвестор сам из шотландцев. Так что можно сказать, с «хламьем» я угадал. – И к официанту. – Повторите, пожалуйста. И без льда – не забывайте.  Тед проводил официанта улыбкой. Тот ушел за очередной порцией водки с лимоном. Инжей, поджав губы, взялась рукой за бокал с водой. -Может, выпьешь вина, милая? Ты всё ещё бледна. А может, заказать красное вино, …покрепче, для разгона крови? Инжей покачала головой. Вместо «спасибо» за заботу, она спросила: «Тед, ответь мне, …только правду, ты … знал эту,… которую профессор назвал миссис …Паркиенс?» Официант принес водку, но после вопроса жены у Теда испарилось желание пить. Только обслуга с поклоном удалилась, он чуть навалился на стол, громким шепотом, с некоторой хрипотцой в голосе, ответил вопросом: «Джей, …ты что, с ума сошла?!»  С минуту помолчав, глядя пристально на жену. А та сидела, не сводя с него вопрошающего взгляда, Лоренс схватил бокал, выпил содержимое, будто воду, залпом и снова припал ребрами к столу. – Инжей, …детка, держи голову. Думаю, ты всё ещё в шоке. Ты не понимаешь, что ты несёшь.  -Но ты целовал её. В щеку. Я видела. И… ты пытался стянуть её пиджак, когда гладил ей руку.  У Теда лицо пошло пятнами. – Инжей?! …Прекрати, слышишь!  Но что-то такое зациклилось в его супруге. Инжей уже не плакала. Она была зла.  – Я пыталась оттолкнуть тебя, но ты всё равно тянулся к ней. К этой мерзкой морщинистой старухе. …Наверно, тебе было приятно. – Она резко отвернула лицо. Закусила губу. Сдержав злые слезы, она продолжила. – Наверно, я зря поспешила закончить это представление. – Улыбка на её лице приняла ядовитый оттенок. – Ты оказывается … извращенец, милый. Лоренс с грохотом передвинул стул. Сел к Инжей ближе. Он низко наклонил голову, его перестали видеть за стенками кабинки.  Он приблизился лицом к Инжей. – Детка, я не беру твои слова к сердцу, потому что вполне понимаю твои ощущения. Но ты … тебя обманули, Джей. …Что ты там такое насочиняла? …Это всего лишь дурной вкус профессора. Его неумелая шутка. Ты же умеешь различить шутку, Джей. Ну же, встрепенись! – Тед постарался улыбнуться. - У него и фамилия, ты же поняла сама, соответствующая – он же чокнутый. Он просто заставил меня видеть в этой старой… - Тед огляделся, подбирая слово посквернее, - очистке…твоё милое лицо. Да! Я видел в ней тебя. Твоё лицо. Твою голову, твои руки. Я думал, это ты. Инжей не верила ему.  -Да что ж такое, Инжей! – Тед снова выпрямился. – Нет, нет, давай, бросим это. Ты говоришь глупость, но я,… я готов тебя простить. Ты не в себе. Ну-ка, ну-ка, выпей вина, это выведет тебя из тени сомнений. -Я не буду пить! И вообще, я не,…не хочу …напиться с тобой.  Прозвучало почти протестом. Тед замолчал. Хмуро уставился на жену. Помолчав, он кивнул. – Хорошо. Хорошо не пей.  Он оглядел стол.  И по его виду было ясно, ему не хватает на столе водки.  Но в присутствии Инжей он никогда не заказывал бутылку. Ему снова требовался официант «с сотней и лимончиком». Тед выпрямил шею и оглядел зал. Но когда официант приблизился, Тед, посмотрев на Инжей, вдруг сказал другое: «Так, когда ж горячее?» - Я думал…- официант виновато оглядел почти не тронутые закуски. – Сейчас, сейчас всё будет. Отварная рыба и … парная телятина, сейчас, сейчас, мистер Лоренс. Всё уже готово.  - Ну так несите! – нетерпеливо вскрикнув, прогнал с глаз официанта Тед.  И сам снова посмотрел на жену. Не зная, что сказать, он спросил: «А ты ведь в тот раз, кажется, переодевалась в бездомную женщину. Ну, да, ты ж рассказывала, что зашла в салон – парикмахерскую в таком виде, и поразила заведующую …до икоты. Инжей резко ответила: «Нет! …Вовсе не так». – Она всхлипнула. Но плакать уже не хотелось. Муж всегда умел «уболтать» её, как никак не засыпающего ребенка.  --Это было на другой день. Я…солгала тебе. – Инжей быстрым движением заправила волосы за уши. Но, опустив низко голову, её волосы снова прикрыли ей виски и щеки. – В тот день я была цыпленком. Рекламой у дверей «Чикена». Я решила, что, отстояв так пару часов, я сумею … выдержать экзамен на самосознание. Но…всё получилось вовсе не так, как я предполагала. Два часа я мучалась бездельем, а потом пришло время обеда. И пошли в «Чикен» люди, - Инжей быстро посмотрела в глаза мужу, - мне напинали школьники, а парочка студентов, зажав меня в дверях, принялась щупать мой костюм. А когда я вырвалась, они загнали меня в телефонную будку. – Инжей опустила голову ещё ниже. – Если бы не одна женщина, …так, просто мимо проходила. …Старушка одна, …она пригрозила им вызвать полицию. Она даже что-то набрала на своем мобильном, …какой-то номер… И вдруг Инжей резко вскинула голову. – О, Тед! …О, боже-боже…- она быстро закрыла руками лицо, - Тед, боже мой, что я наделала….  Тед даже привстал, испугавшись за жену. С лица Инжей сошли все живые краски. Она сидела ошеломленная какой-то внезапной мыслью и с вытаращенными глазами смотрела на мужа. -Ты по…подавилась, милая? Тебе пло…хо? - Он схватился руками за обе руки жены. – Так, сейчас…- оглядел стол, и схватил бокал с вином, и подсунул к самым губам Инжей, – выпей. Но она резко оттолкнула бокал, облив светлым вином костюм Теда. - Нет! Нет!  Прозвучало фальцетом. Официант спешно расставлял тарелки на столе. Но аромат блюд парочку не интересовал. Инжей поднялась со стула. – Мне… лучше пойти освежиться. Ты…- Она посмотрела на мужа и сказала, как сказала бы шестилетнему сыну: «Ты всё съешь, и … сиди тихо, жди меня. Я сейчас». Тед, разумеется, не мог оставить её в таком состоянии.  Он пошел проводить её до туалетных комнат. – Инжей, дорогая. Да что ж такое, что-то не выходит у нас сегодня с ужином. А может, я расплачусь, да поедем домой? Хочешь домой, милая? Инжей отняла у него свою руку. - Нет. Нет, я … мне просто нужно освежиться. – Она резко забежала в туалет и захлопнула перед лицом мужа дверь.  Тед долго стоял, глядя на неё, но тут вышла дама и он, смутившись, извинился и отошел от двери. Стал прогуливаться туда-сюда, в ожидании Инжей.  А та стояла у зеркала и глядела на себя. Холодная вода жгла ей руки. Она студила их, но холод так и не доходил до раскалившейся головы. Вернее, мозгов. В них застрял образ, …образ той женщины, которая вступилась за неё три недели назад на многолюдной улице у дверей «Чикена». «Всем было наплевать. Входившие и выходившие – они только сторонились меня. Этот чертов костюм был мне страшно велик. Было жутко душно. Эти двое подонков сначала притерли меня к будке, а потом я сама забежала туда к их всеобщему веселью. Они подперли дверь и не выпускали меня. Все проходили мимо. А я, как дура, тарабанила в стекло. Никому не было до меня дела. Я стащила капюшон с клювом и принялась звать на помощь. Эта… миссис Паркиенс, она уже давно стояла и ругалась с этими хохмочами. А тут, когда увидела, что я плачу, она вытащила свой мобильник из сумочки и …». Инжей сморгнула, глядя на себя, затем резко наклонилась и принялась умываться, размазывая совершенно остатки косметики на лице.  И продолжала думать о Паркиенс. «А сегодня я не узнала её. Она же кивнула мне, когда садилась рядом. Тед сел с краю, и она присела рядом. Просто получилось, что с ним. Кивнула мне, а я, … как дикарка, переглянувшись с Тедом, похихикала по этому поводу. Мы начали обсуждать её. А потом я, …я избила её, а ведь она была ещё под гипнозом,…это потом она стала защищаться, а сначала она не понимала, почему я вмешалась… ». Инжей выпрямилась. Посмотрела на своё красное лицо. Красные припухшие глаза. Резко схватила одноразовое полотенце, вытерла влагу с лица и чуть пригладила руками взлохмаченные волосы на голове. «Выгляжу полной дурой. Полной. Но…нужно ехать. Да! И немедленно». - Она резко отвернулась от зеркала и пошла к двери.  Мысль, промелькнувшая в её голове, когда она открывала дверь, была такова: «Тед напился, сидит уже в конец осоловевший. Я поеду в клинику Крафта одна».  И тут она открывает дверь, а Тед сразу за ней. – Ты?! Тед машинально: «Я. Ты почему так долго? Я уж зайти хотел. …Умылась? Ну и ладно, и хорошо. – Он внимательно оглядел лицо жены. – А может, ты всё-таки подавилась чем-то? Извини, я проглядел. Что ты такое съела? Ты ж почти не ела?» Инжей смотрела в лицо мужа. Тед переживал за неё.  -Я не подавилась.  -Да? Тед выглядел трезвым. Водкой несло, но…выглядел ничего. Только сильно взволнованным.  Лицо её чуть смягчилось. Она погладила Теду щеку, подумала: «Милый, так он … был тут, за дверью туалета, …а вовсе не поспешил к столу, …и не напился. Милый». -Тед, я хочу съездить в клинику. Наверное, миссис Паркиенс уже сделали операцию. И мне кажется, я должна быть с ней рядом. Ведь с ней там никого нет. Тед не понимал такого поворота в настроении жены.  -Тед, так надо. Я виновата. А она там …одна. Старая беззащитная женщина. -Да как же! – Тед сморгнул, он чего-то не допонимал. – Послушай, милая…я вот только что говорил со Стаффордом, он уже там. Он сказал, что всё просто. Уже всё обошлось… пять - десять тысяч. Пустяки! Завтра скажет, кому мы там чего должны. Но, знаешь, я думаю, этого профессора нужно … Инжей взяла мужа за руку. – Тед, потом. Это после. Мне нужно быть там. Хочешь, оставайся. Поешь, … она отвернула лицо, …выпей, - снова посмотрела на мужа, - а я поеду. Мне нужно быть там.  -Да с какой стати? За каким чертом, милая?! Адвокат на то и существует, чтоб приводить такие дела к общему знаменателю. Что ты там можешь решить, ты видела её? Эта старая коза ни слова нам в машине не сказала! А как сама она размахивала руками. Я ещё осмотрю тебя ночью. Найду царапину – тут же вызову врача. Пусть справку сделает о наличии на твоем теле царапин …и всё такое. – Он посмотрел в сторону. - Мы разберемся, кто кому должен останется. Стаффорд знает своё дело. Он с неё, …с этой…  Тед опять подыгрывал жене. Он снова подыскивал слово гадкое, чтоб сказать его о женщине, к которой, в общем-то, претензий не имел.  Инжей молчала. Она вспомнила, миссис Паркиенс действительно только мычала им в ответ, смотрела на Теда гневно, с упреком и, …сжав зубы, так показалось и Инжей. -Тед, и всё-таки, я поеду. Узнаю, как она. Как ни крути, я первая начала. И я не была под гипнозом.  -Да откуда мы знаем, что творил этот глюкнутый идиот?! -Тед…  -Инжей?! Она чуть отодвинула от себя мужа, - а с профессором Глюком, если ты хочешь, разберешься ты. А с ней… я. Лоренс, решивший, что у жены снова сводит «крышу» по поводу какой-то нелепости (от ревности к старухе!), тесно сдавил Инжей в своих объятиях. – Да что ж с тобой происходит, милая… Мимо проходили люди. Женщины, сторонясь «жмущейся парочки», улыбаясь, проходили в туалет. Они, оглядывая Инжей, но так, бегло и с большим любопытством смотрели на трущегося об неё высокого крепкого мужчину.  Тед как не замечал других, наклонив лицо к жене (а Инжей была ниже его ростом почти на голову) он нашептывал ей в самое ухо: «Ну что ты снова, дурочка, моя. Ну что за ревность, милая? К кому, …Инжей, детка?» Инжей, догадавшись о мысли мужа, наиграно рассмеялась. – Нет, нет, речь не о ревности, Тед. - Она с силой, выпрямила руки мужу, освободившись от них. Теперь они просто стояли рядом, повернутыми лицом друг к другу. – Просто оказалось, …я прекрасно знаю, мисси Паркиенс. Просто досадно, …досадно забыла про это.  И она честно рассказала мужу про историю у «Чикена».  -…А потом, уже на другой день, я действительно повторила эксперимент: переоделась в растрёпу с улицы и пошла гулять по улице. Но дошла только до парикмахерской. Эльза, действительно, икала долго, узнав меня. А ведь сначала она грозилась вызвать полицию, я же не уходила из салона. Я стояла там, распугивая её клиенток, своим жалим видом.  Теперь до Лоренса дошла суть вопроса. – Ну, дела… Он оглянулся на зал, кивнул. – Хорошо. Если ты считаешь, что для тебя это важно – едем. Подожди меня у выхода, я схожу, расплачусь. Инжей очень хотела, предупредить мужа, вернее, попросить его, больше не пить сегодня. Тед выглядел «положительно трезвым», она хотела, чтоб он ехал с ней таким. Она протянула к нему руку и …произнесла: «Тед, пожалуйста…».  Он, посмотрел ей в глаза, понял правильно, кивнул и ответил: «Не волнуйся. Я мигом». Инжей вздохнула. У неё никогда не хватало силы, прямо потребовать от мужа: «Не пей!». Хотя ей намекали, что потребуй от него этого она, возможно, что-то бы и вышло. Инжей, будто понимая, что не выйдет и из этого ничего, не говорила «слов». Она просила это от мужа иными способами, не требуя с него клятв: «не пить!» Инжей осторожно заглядывала в зал. Тед расплатился по карточке, подождав официанта у столика.  Она видела, он напил себе в бокал минеральной воды и выпил. Больше он не пил ничего. Она осторожно отошла от стеклянной перегородки и направилась к выходной двери. Тед почти тут же и подошел. -Ну что, не передумала?  Инжей покачала головой – нет. Машина с водителем ждала их. Тед открыл дверь сам. Инжей присела в салон. Для него открыл дверь младший швейцар, дежуривший у ресторана. Тед присел рядом со словами: «А может, всех к чертям, да домой? Она снова покачала головой – нет. Тед пожал плечами и приказал водителю ехать. *** В салоне они молчали. Не разговаривали, но каждый о чем-то думал. О чем-то своем. Время от времени они поглядывали друг на друга, потом отводили глаза.  Инжей чувствовала, как горят её щеки. Она снова переживала за своё беспардонное поведение на лекции. «И с чего я так сорвалась?» Особенно ей было неприятно, что лектор предупредил, что во время эксперимента ему нельзя мешать. Во время гипноза он сказал: «Экспериментатору мешать нельзя». Он предупредил, что между ним и загипнотизированным очень тонкая психологическая связь. «А я, дурочка, раскричалась на весь зал. Помчалась, чуть каблук не сломала. А если бы что-то с Тедом случилось?… Какая я дура. Я даже назвала Теда по имени. Чего мы никогда не допускали, участвуя в таких занятиях. Теперь эти люди, вернувшись домой, начнут рассказывать о пикантной ситуации на лекции. К университету вызвали «скорую». Выходили люди, интересовались, что произошло. Им отвечали: «Какой-то женщине на лекции сломали нос». - «Кто?» - спрашивали любопытные. А им отвечали, что … «чья-то ревнивая жена». Все видели, что на носилках была пожилая женщина. Почти старуха. Им наверняка, показывали меня. Думаю, они недоумевали, а после …смеялись надо мной».  Инжей посмотрела на Теда. Тот хмуро глядел в сторону двери.  «Боже мой, а если кто-то узнал его?! – Инжей прикрыла глаза рукой. - Что же я наделала? Как же,… что же я наделала?..» Лоренс думал о своём. Он был «трезв», то есть прекрасно владел своими мыслями и мог реально рассматривать планы на завтра. «Придется сразу после перерыва на обед вызвать в офис Стаффорда. Больше встретиться с ним времени не будет. Нужно быть в пяти местах. Вот, точно! не забыть заехать с Фридманом на биржу, нужно подписать контракт по поставкам говядины. Ах, да! Завтра же ещё встреча с Саммером».  Тед быстро посмотрел на жену, отвел взгляд.  Инжей хмурилась, глядя на витрины зазывающих к себе ночных заведений.  Тед снова посмотрел в сторону дверцы, что была рядом. «Может, снова юбку надеть? А что, та наша с ним встреча действительно прошла по-доброму. Он обещал договориться с ещё парочкой инвесторов, чтоб включились в дело по раскрутке ещё нескольких специализированных магазинов колбас в Сан-Франциско и Пасадене. Тед улыбнулся своей мысли про «юбку – килт». – Нет, наверно, второй раз уже не прокатит. Да и ребята меня не так поймут. Решат, что я, как Роберт, начал придуриваться. Ладно, найдем иной прикид. А куда ж их отвести? Вечная проблема – верный контакт с инвестором. Надо бы поговорить с Робертом. Он знавал такие места, где, усладив жадных инвесторов, можно подписать любой контракт. …Эх, черт, знать бы мне такое место!» Приехали. И почти во время. Миссис Паркиенс и профессор Глюк как раз покидали клинику.  И в это время звонок по обеим линиям в мобильном Лоренса. Сначала он выслушал секретаря, который любезно (и весьма дипломатично) напоминал боссу, что завтра у него ответственный день.  Вообще-то Френк Мерфи узнавал, как «вообще состояние и настроение босса», ведь если что, надо бы было срочно искать и предупредить о делах заместителя Лоренса.  Тед сказал, что обо всем помнит сам. Что «всё состоится в назначенное время».  По второй линии его искал Роберт.  -Тед, ты не представляешь, какое нам выпало увидеть развлечение сегодня.  Тед, уже подыскивая слова отказа даже от самых «мировых развлечений», глядел на миссис Паркиенс.  Старушка выглядела вполне «ничего». То есть, на носу её был прилеплен пластырь, правый глаз заплыл припухлостью, которая завтра явно будет выглядеть как увесистый синяк. Прическа её – гладко зачесанные в узел на затылке волосы – снова выглядела безукоризненно. Тед слушал, куда его и Инжей приглашает Роберт, на какое шоу, имея случаем три билета на vip трибуну. И тут ему пришла в голову славная идея. Идея, как «помирить женщин».  Теда несколько напрягало настроение жены. Стыд и неловкость – шрамом светились на её бледном лице. И тот, понятное дело, без улаживания ссоры между дамочками, не сгладится.  Лоренс вышел из машины. Спросил Инжей: «Ты выйдешь?» Инжей раздумывала. Теперь, видя лицо избитой женщины, ей несколько иначе представилось её извинение. Она даже подумала: «А может, Тед прав? Может, у Стаффорда получится глаже?» Адвокат был уже тут. От улаживания дел семьи «неспокойных» Лоренсов он неплохо зарабатывал. Тут главное было не потерять доверия. Он «прилетал» по первому же звонку, даже если ему нездоровилось, даже если по-человечески было лень или занимало более интересное профессиональное дело. Прилетал и улаживал дело. Разумеется, только в пользу своего клиента.  И вот сейчас Джо Стаффорду вполне удалось договориться с выглядевшей «убиенной» старушкой в костюмчике, наверное, с наметками стежков ещё самой Коко Шанель.  Уже в который раз медсестра уговаривала миссис Паркиенс остаться до утра в палате. Она угрожала ей даже «возможными обмороками». Но женщина отказывалась. – Спасибо, нет. У меня дела. Я же … работаю.  -Да, да, - вторил профессор Глюк, уже кое-что, по-видимому, знавший о своей давней почитательнице.  Он вообще, как после выяснил и Тед Лоренс, был занимательным малым. Глюк не только лекции устраивал и книжки писал, он ещё и в самом деле занимался медицинской практикой, лечил маниакально депрессивных людей гипнозом. Когда-то давно Глюк помог и давней приятельнице миссис Паркиенс. Та когда-то заведовала детской спортивной школой (где Джулия Паркиенс уже много лет работает кастеляншей). Когда-то подруга Паркиенс была цветущей женщиной, теннисисткой с мировым именем, обремененной позже хозяйственными и организационными хлопотами по детской школе. А теперь вот что осталось одинокой женщине - …только и осталось, что держаться столь же одинокой подруги. Паркиенс нашла профессора, тот помог, отвел беду – попытку самоубийства, и заведующая осталась жива. Именно за «сохранение жизни» своей подружки миссис Паркиенс и боготворила профессора Глюка.  – Да, да, миссис Паркиенс всё работает, работает. У неё очень хлопотливая должность – одеть и обуть в чистое и нарядное более шестидесяти воспитанников детской спортивной школы южного Лос-Анджелеса.  Миссис Паркиенс попыталась уточнить. – Нет, нет, ребятки одеваются сами. Они вполне самостоятельные люди. Мне нужно только следить за их аккуратностью. Чтоб форма была без дырок, шнурки - не рваные, инвентарь – целым…  И тут она замечает у машины пару. И узнала Лоренсов.  Инжей всё-таки решилась подойти и извиниться сама.  Оставалось обдумать, как это сделать, чтоб не уронить достоинства фамилии, которую она носила.  Инжей всегда следила за тоном, никогда не допуская панибратства в выражениях ни с прислугой, ни с подчиненными своего мужа. Миссис Паркиенс была обиженной ею, но это была лишь «какая-то миссис Паркиенс». Инжей подбирала слова.  Зато Тед Лоренс всегда имел в запасе и слово, и нужный тон. Он приблизился к женщине, уже протягивая ей руку для личного знакомства. Он сам взял руку Паркиенс в свою, и, после того, как представил жену и себя, нежно прикрыл её другой рукой, и с улыбкой произнес: «Мы знаем, миссис Паркиенс, ваша операция прошла успешно. Ваш горделивый нос в полном порядке». Миссис Паркиенс смутившись, отняла руку и тихо произнесла. – В норме. В норме - да, но в безопасности ли? – И она прямо посмотрела на «налетчицу».  Обоими глазами посмотрела, то есть, и «целым» глазом, и открыла тот, что держала закрытым, потому как он жутко припух и выглядел жалкой щелкой. Инжей выпрямила спину круче, чуть откинула голову назад и с достоинством, однако, тоном полного уважения, глядя на «истицу», произнесла: «Я бесконечно сожалею, миссис Паркиенс, что в минуту полного затемнения рассудка…». Тед, почувствовав напряжение супруги, придвинул Инжей ближе к пожилой даме (до этого Инжей стояла, чуть-чуть за его широкой спиной), и произнес: «Да помиритесь вы уже! Никто не виноват, только тема. Да, дурацкая тема, подобранная нашим уважаемым профессором. …Все мы немножечко садисты, ведь так, профессор? – Тед улыбнулся Глюку и тут же отвел от него взгляд. Тот не был персоной в разговоре. - А в качестве примирения, предлагаю, совместную поездку на театральную площадь. Через полчаса там состоится грандиозное историческое шоу. Карл Лагерфельд показывает моду будущего сезона.  Обе женщины раскрыли шире глаза и одновременно пропели: «О…о». Но тут же обе примолкли, быстро посмотрев друг на друга. И, тут же отвернувшись в разные стороны, замолкли.  Инжей никак не желала, чтоб «эта особа снова оказалась сидящей рядом с её мужем. («А вдруг камера телевиденья возьмет нас троих на цель? А вдруг нас узнают те, кто был свидетелем драки на лекции? Что подумают люди?! Это же снова повод - чесать языки в отношении Теда и этой, - Инжей бросила взгляд на лицо Паркиенс, - и вообще, она выглядит ужасно. Никак не для такого рода зрелищ». Теду она ответила иначе: «Но дорогой, миссис Паркиенс, …наверное, пока не готова, …настолько простить нас, чтоб разрешить сопровождать нам её на это шоу».  Миссис Паркиенс думала несколько иначе. «Боже мой! Сам Карл Лагерфельд! Боже мой, а я так выгляжу…». Однако, заметив некоторое «сомнение» в своей «обидчице» женщина ответила иначе: «Я бы с радостью, это такое зрелище. Я никогда не бывала на модных показах, а тут целое шоу. Но, простите меня, я так выгляжу, будет ли приличным, ещё и в вашем обществе появиться в таком месте?» Лоренс адекватен под любым градусом.  -А это ничего. Думаю, в машине найдется косынка и солнечные очки. Обычно на таких мероприятиях даже слишком много света. Вы всё увидите и в очках. Он улыбнулся даме, потом посмотрел на жену. И понял, Инжей не в восторге от его затеи. «Кажется, она проклинает звонок Роберта и мою чрезмерную вежливость. Но ничего. Я-то знаю, часик спустя, она сама не захочет смотреть на то шоу, если вдруг кто-то из репортеров уже пронюхал о ситуации в университете, и сунется с вопросами. …А тут вот, вот он и ответ! Инжей может развернуться и ответить: «Мы с миссис Паркиенс - давние приятельницы. И нам помириться или подраться – секундное дело. Главное, мы всегда вместе и любим друг друга – больше жизни!» - И всё, всякого цвета пресса отпадёт и заткнется. Больше всего моя куколка боится навредить моей репутации. Уж я её знаю. Она будет думать, переживать. А если эта поедет с нами, тут выход. Надо уговорить их ехать».  Тед решил действовать кардинально. Он оставил женщин наедине, отведя мужчин в сторонку для того, чтоб обговорить дело с адвокатом. Естественно, профессор, чувствуя себя несколько виноватым в ситуации, подошел к ним, когда они стали обсуждать, «чего потребовала пострадавшая». Инжей, некоторое время молчала, затем, наконец, протянула руку миссис Паркиенс и сказала: «Я хотела поблагодарить вас… за тот случай, ну, … у «Чикена». Вы так смело вступились за меня. …Простите, я не сразу узнала вас. Но…потом вспомнила. – Инжей «смяла» стать и, улыбнулась мягко, теперь уж точно, извиняясь, - я узнала ваш телефон. Он такой… огромный. Вы тогда звонили с него. А сегодня я, о, простите, вам, наверное, до сих пор жутко больно»… Паркиенс, часто жалевшая детвору, которая разбивала друг другу носы, а теперь сама столкнувшаяся с такой проблемой, нашла в себе силы ответить с улыбкой. – А вы знаете, нет. Мне сделали уколы, что-то там вправили и наложили два шва. Оказывается, под наркозом это совсем не страшно. Я думала, будет хуже. – И тут же, имея большую в этом заинтересованность, Паркиенс произнесла, - мисси Лоренс, вы действительно хотели пригласить меня на это … на это …замечательное шоу?» Ну, конечно! Конечно, Инжей пришлось ответить: «Да!». - О, мы были бы с Тедом счастливы», - и дамы пожали друг другу руки.  Лоренс тут же решил отзвониться дяде. Надо ж было его «порадовать» тем, что сам он на это шоу не попадает: «Роберт? Роберт, ты на шоу не попадаешь. Нам до зарезу нужны три билета. Прости, дядя, но, …увы. Жду твои билеты у клиники Крафта. Привози немедленно, очень выручишь. Я твой должник. …Ах, это, …да ладно, я уж о тех деньгах и забыл».  В трубке, после нескольких ласково-ругательных слов прозвучало. – А какого черта вы застряли у клиники? Там, как будто никогда не было «пробок».  -Мы не застряли, напротив, мы тут многое разгребли, Боб. Но об этом после посмеемся. Да, будет смешно. Но потом. Пока гони с билетами сюда или пришли кого-нибудь.  -Тед, я …это, я заплатил за билеты тройную цену. Тед понимал, что «никакой» оплаты ещё не было. - Я всё оплачу, милый дядюшка. Я понял.  -Ладно, рвачи, будут вам три билета. Живите, развлекайтесь за счет дяди Роби, кормитесь с моих рук, пока я жив.  - Живи, дядя Роби. Да светиться имя твоё. Пара мужчин, ничего не понимая в разговоре, вскинула брови.  Адвокат поинтересовался: «С вашим родственником всё в порядке?» -Да! – Тед щелчком закрыл коробку телефона, - он здоров. Тед направился к женщинам, приятно глазу, пожимавших друг другу руки.  -Итак, дамы, ждем карету и едем. -Да, мы едем. – Инжей улыбнулась мисси Паркиенс.  Та же, на этот раз держалась стороны не Лоренса, а именно миссис Лоренс. И вообще весьма серьезно и после она контролировала ситуацию. Стараясь больше общаться с Инжей, Теду она лишь кивала в ответ или отвечала на его вопрос однозначно – да - нет. Профессор, когда в разговоре возникла минута затишья, решил откланяться. Но на прощанье сказал: «Мой друг – профессор Коровин, он из России, скоро прибудет сюда с курсом лекций по теме: «Дыхание. Его энергетика для нашей пользы». Я приглашаю вас посетить наш университет ещё раз. Его лекции будут проводиться у нас, в той же самой аудитории. – Он заметил «кислую» ухмылку Лоренса. – Прошу вас, не беспокойтесь за комфортность. Она будет обеспечена. На наших лекциях присутствуют только культурные люди. А культурные люди умеют, знаете ли, загнать в аппендикс не только личного садиста, но и болтуна. – Он посмотрел в сторону дам, уже общающихся друг с другом. - Сегодняшний случай, господа, не всплывет разговором, по крайней мере, в границах университета. Я сегодня же обзвоню всех знакомых мне слушателей и попрошу, - Он быстро посмотрел на Лоренса, - в моих интересах, не распространяться по поводу инцидента.  Тед кивнул, как будто поблагодарив за смысловое прощание профессора. Они пожали друг другу руки, и … Глюк зашагал себе дальше.  Господин Стаффорд, вежливо перекинувшись парой фраз, каким-то чутьем понимая, что Лоренс тут у клиники ждет с кем-то встречи. Компания только что помирившихся дам - его не совсем устраивает – это Джон тоже понял, потому он ещё немного постоял рядом со своим клиентом.  Он повторился, уже без слов вежливости, как это было при профессоре: «Эта карга, по-видимому, не знает, с кем имеет дело. Приятный для нас случай, Тед. Она смущенно попросила оплатить лечение и дать ей возможность отдохнуть две недели в горных Альпах. Оказывается, она из тамошних мест. Чемпионка Швейцарии по слалому. Представьте! Её семья погибла под лавиной: муж, два взрослых сына. Она сказала, что не смогла больше видеть горные снега и уехала, сначала в Монако, а потом подальше, в Калифорнию. У неё тут подруга закадычная – бывшая заведующая нашей спортивной школы. Двадцать лет делают из тутошних детишек чемпионов.  -Ну вот, а вы говорите «карга». – Лоренс улыбнулся Стаффорду, вовсе не осуждая его. Прекрасно понимал Тед, с каким «материалом» тот работает. Он в том числе и себя «сахарком» не считал.  - Вы ждете здесь кого-то, Тед? -Роберта или … - Тед заметил машину, направляющуюся в их сторону, - или его посыльного.  Роберт прислал Марка. Вернее, уговорил его приехать, передать билеты, так как сам … «сломал ногу в трех местах». -Да что ты говоришь! – Лоренс иронизировал осторожно. Мало ли что могло случиться с дядюшкой – плутом. Тот ведь и вправду мог поломать себе ноги, сильно расстроившись из-за украденного племянником билета на модное шоу. – Но надеюсь, он не сильно страдал? -А черт его знает! Мне билеты его служанка передала. Бегаю тут между вами как собачонка. …А это ещё кто? С кем это твоя жена за руку здоровается. Кто этой ведьме нос сломал? А что с Инжей? Окрас подрастеряла, …вы откуда вообще? -С лекции. С лекции о садизме, брат. -Два идиота. Марк, не улыбнувшись, оглядывая компанию и быстро соображая, в связи с чем именно такой «набор» состоялся и почему возле клиники приятеля Теда.  -Что тут происходит? …Привет, Инжей. – Марк поцеловал жену брата в щеку, но сам пристально смотрела на женщину с лейкопластырем на носу. – Представляешь, Боб ногу сломал.  -Надеюсь, всё обошлось. -Да. Но он ещё не умер.  Тед не подходил к женщинам, так и стоял чуть в стороне. Он хохотнул, услышав ответ брата и, прищурившись, посмотрел на адвоката. – Расслабьтесь, Джон. Наш Маркуша всегда был пессимистом.  Адвокат криво вторил: «Лучше бы он был пессимистом. Увы, Тед, ваш брат исключительный циник». Откланявшись, Стаффорд быстренько исчез в машине с тонированными стеклами. Его машина уехала. Тед подошел к компании. Марк уже был ознакомлен с …дамой в лейкопластыре. Инжей и Тед часто разыгрывали «братца Маркушу», пользуясь его совершеннейшим не то недостатком, не то достоинством. Марк был лишен чувства юмора и был легковерен. Разыгрывать его весьма опасно, но занятно. Это было мечтой для двух плутов.  Инжей представила ему миссис Паркиенс как …последнюю любовницу дедушки Ричарда.  Она сначала хотела сказать Артура. Тот, узнав о розыгрыше, ничуть бы не заволновался. Даже бы может, посмеялся над «новостью». Но сработало женское начало, Инжей решила, что девяностолетний горбун – самое то для любовника Маргариты Паркиенс. Поэтому, когда подошел Тед, троица обсуждала «поступок хулиганов», обнаглевших до того, что нападают на «бедную подружку Ричарда».-Представляешь, Марк, напали прямо на улице!» -Отребья полно. -Бедная марго, - Инжей сделала попытку обнять Марго. Та же, то ли оттого, что поняла, идет розыгрыш простака, чуточку отстранилась. Марк выслушал. Потом недоверчиво оглядел пожилую даму. – Ну, уж, наверное, не такая уж бедная. Думаю, миссис Паркиенс после смерти своего любовника живет без нужды. …Ведь так? Возможно, ошеломленная развитием шутки своей новой знакомой, миссис Паркиенс, вяло улыбаясь, кивнула. И вдруг вот только теперь она почувствовала боль в носу. Местный наркоз отпускал «вожжи». По лицу бывшей спортсменки пробежала волна боли. Но, тут Марк достал три билета и помахал ими перед носом Теда. -Попрыгай. Ну, давай, …попрыгай. Я вас собачка на побегушках, а ва? Прыгай, сказал. Инжей напряженно улыбнулась. Тед без натяга подпрыгнул на месте трижды и … даже сказал: «Гав!»  -Теперь ты понимаешь, что мы – родня? -Да пошел ты! …Забирай, твои. – Марк отдал билеты брату.  Появление билетов возымело действие. Паркиенс улыбнулась. – О, билеты… Тед протянул ей билет. – Один – ваш.  -Благодарю. – Старушка суетливо полезла в сумочку, достала очки и стала рассматривать билет. Инжей присоединилась к ней. Ей билет Тед не отдал.  Он отошел за Марком. Тот был хмур. И почему-то более обычного.  -Что, опять зубы болят? Ну что ж ты так неосторожно их точишь, братец волк.  – Брось. – Он всё поглядывал на Паркиенс. - А что это вас понесло, на ночь глядя, моду смотреть? Этот Лагерфельд - он же уже плюсквамперфект. Его уж и забыли в Европе. Да. Я там был, и вот, на таком же шоу. Там все говорят о парочке Дольче и Габана. О шизике от кутюр - Гольяно. А про этого как будто ничего. Уже забыли. Женщины услышали. Они обе набрали воздуха в легкие, вот-вот и накинулись бы на невежу, но Тед предупредил очередную потасовку.  – Итак, - он сунул билеты в карман, - мы едем. Марк прости, тебя мы с собой не берем. Ты не чуток к маэстро Карлу с хвостиком, ты нам не пара. …Едем дамы, едем! Тед усадил женщин в машину. Помахал брату. – Пока! -Да, да… Каким-то чутьем, угадав боль в лице пожилой женщины, Лоренс тут же потянулся к бару. Достал водки, влил её в бокал и эту серьезную порцию подал Паркиенс. – Вам лучше выпить, Марго. Вы позволите мне … -Да, да, конечно, мистер Лоренс. Тед понял намек и вторил: «Тед. Просто Тед. И зовите мою жену Инжей. Думаю, ты не против, дорогая».  Он потянулся и поцеловал супругу в щеку. Почти лизнул её.  Тед ожидал, что Инжей заденет его «панибратство с какой-то там Паркиенс», потому он был с ней, как можно нежнее и контролировал себя не хуже Марго. То есть тоже старался не стоять, не садиться с ней рядом и вообще редко обращался к старушке с вопросами. *** Яркое, лазерное, пиротехнически великолепно обставленное шоу, незабываемый спектакль моды, на котором присутствовал и сенатор штата Калифорния, и мэр города, разумеется, масса других почетных гостей (был тут и Роберт Лоренс, каким-то чудом проникший на vip трибуну без пригласительного билета), закончился за час до полуночи.  Тед и Инжей проводили Марго до дому. Это был обычный небольшой домик, весьма стандартного типа. Отказавшись от кофе, они всё-таки пообещали женщине, что «как-нибудь» заглянут к ней. Она же, сильно удивив их, пообещала «за это» отдать им очень дорогую им вещь». Тед кивнул: «Да, конечно. Мы обязательно обменяемся при встрече подарками. Обязательно». То, что Паркиенс скоро уедет в горную страну за его счет – он знал. Так что о подарках дополнительных, разумеется, никакой речи не было. Тед и Инжей лукавили. Они прощались со старушкой. Но лекционный четверг никак не хотел заканчиваться. Перекинувшись тенью на ночь пятницы – 13-е сентября, он продолжал свою тему.  Дети уже спали. Тед и Марго заглянули, чтоб поцеловать их и полюбоваться «спящими и тихими» маленькими шалунами. Затем, вернулись к себе, стали переодеваться.  Тед как всегда долго сидел в туалете, разгадывал кроссворд, прочитал парочку писем, пришедших с вечерней почтой. Инжей приняла душ. Она любила это дело и в пику «американскому типажу», мыла себя и к ночи. Потом они встретились в спальне.  Туда же пришел и Марк.  Он появился столь неожиданно, что Инжей едва успела накинуть на голое тело халат. – Марк?! Что за дела?! Тед, удивленный прытью братца не меньше, успокоил, обняв и чуть оттолкнув жену в сторону. – Ну-ка, Инжей, подожди. Не шуми. – Он обернулся к брату. Марк, что случилось? Что-то с отцом? -Это был бы не худший вариант для нас обоих. Не так ли? Тед подумал. Учитывая стресс, пережитый Инжей этим днем, Тед решил, хватит ей смотреть на «садизм спереди и с жопы». – Инжей, выйди, пожалуйста.  -Но, милый… -Выйди, я сказал!  Женщина вышла. Братья сели бок о бок. Помолчали. Начал Тед. – Ну и что за новость? – Он хмыкнул, шутливо предположил совсем фантастическое: «Отец запил?» Молчание. И снова Тед, но уже с предположением вполне реальным для их отца: «Снова завел шашни со школьницей? Опять прислали снимки?» Марк резко развернулся, ударив коленом ногу младшего брата. – Кто эта Паркиенс? Только честно, Тед. Тебе известно, кто она?  Тед внимательно посмотрел в лицо брата. Потом, поняв, что его «смутила» шутка Инжей, рассмеялся. – Ну, … тебе же сказали, …она…э…- Тед улыбнулся, глядя на дверь, за которой скрылась жена, - она - бывшая пассия Ричарда.  Тед помолчал. - Только это тебя всполошило? Больше… ничего? Марк внимательно следил за мимикой брата. Он уже знал, что Тед и Инжей часто подшучивают над ним. Однажды он, поверив в одну из их шуток, на полном серьезе после преподнес её отцу и … так его «насмешил» (напугал), что чуть не вылетел из бизнеса. После, когда всё раскрылось, отец обозвал его «сопливым слепым котенком, которого дурят все, кто поленивее». С тех пор Марк не особо распространяет те новости, которые до него доходят из уст этой парочки – брата и его хитрой супруги.  Кстати, свою супругу Марк совершенно в счет не берет, ни её, ни её мнение. Он даже специально подыскивал бесхитростную дурочку для своей семьи. Здоровую …дурочку.  Новость про бывшую любовницу крутого дедушки, которая вдруг объявилась в окружении адвоката семьи и супруги брата – сильно смутила Марка. Он тут же, пренебрегая всеми бывшими проколами, поделился ею с партнером, с отцом. Он показал ему фото, сделанное на мобильный телефон. И Марку снова … удалось «напугать папу».  Тед выслушал. Про телефон – фото - папу.  -Отец сказал, она кое-что имеет. Он сказал «кое-какие ценности». Но я кое-что тоже знаю, брат. Я вспомнил, старик, умирая, посмеялся над нами всеми. Рич сказал, что решил порадовать нас «пятым колесом в телеге». Он сказал, что десять процентов акций «ЛоренсКомпани» теперь в руках, «которые он всю жизнь мечтал то укусить, то расцеловать». Тед, отец подтвердил, она была пассией Ричи. Он мечтал отбить её у своего друга, но проклятье не давало ему фору перед красавчиком Паркиенсом. Думаю, те самые «ценности» - это десять процентов акций «ЛК».  - Марк, ты всегда был склонен преувеличивать злой гений отца. Теперь что же, и дедушка виноват в твоем «горбе»? Плюнь и забудь о старухе. Вон, даже Инжей не побоялась дать ей в нос.  Марк принял новость, как аллегорию.  - Какой там «нос», Тедди….Ты ещё щенок. Совсем сопля. Зарылся в своих колбасах. У тебя что – активов на двести миллионов – мелочь! Подумаешь «Колбасы от Лоренса». А «ЛК» - мировая марка!  Марк помолчал. Потом вздохнул и, сжав руки между коленями, сгорбился, опустив голову. - Она видно забыла меня. А ведь я как-то спрятался под кроватью Рича и стал свидетелем их унизительного орального секса. Эта гадина услышала меня. Рич вытащил из-под кровати и выпорол. Ну да и хрен с ним! Я не в обиде на порку. …Ты не понимаешь, Тед, чем это грозит мне сейчас. Отец может сыграть в такую игру, … в которой я буду стоять с вытянутым языком у его жопы. -Фу, Марк. …Твой сленг меня достал.  Марк схватил руку брата и сильно сдавил её в своих двух. – Нет, Тед, нет! Ты не понимаешь, в какую игру может сыграть со мной отец, если приберет и эти десять процентов к своим липким рукам. Ты … не понимаешь. Глаза Марка горели страхом. Тед нахмурился. Начало ночи было ещё более гнусным, чем предыдущий вечер. Потом Тед вяло улыбнулся. – Что ты такое навыдумывал, … тебе что, не спалось сегодня дома? Вон, гостевая свободна, спи у нас.  -Тед, ты думаешь, я смогу сейчас уснуть? Тед заметил, брат трусит реально. Он отвернул лицо и сказал, о чем думал уже пару минут. - Марк, а может, отец пошутил с тобой? Да, трёп всё это, Маркуша. Она – кастелянша в спортшколе. Одна как перст. Отец дурит тебя. Остановись. Или лучше вспомни, ты может, на хвост ему наступил? Может, он так пошутил, чтоб подставить тебя? … Давай, спокойнее, брат. -Ты сводишь нас лбами? -И в мыслях не было, Марк. Напротив, я за тебя волнуюсь.  -Все вы… за меня волнуетесь. Ага… Тед не выдержал. Он больше любил видеть старшего брата сильным, реально круче всех. И его «нюх» на выгоду он уважал. – Марк! Очнись! Или к черту иди! Иди спать, в жопу, куда хочешь, …но это просто старуха!!! -Тед, брось! Отец узнал её. Более того, у него есть картина,…в спальне висит. Помнишь, лыжница на фоне вершин Альп?  Тед припомнил. Да, такую картинку видел и он. Только женщина там никак им не ассоциировалась с каким-то конкретным лицом. Лыжница… в очках, в шапочке, натянутой на лоб, …в спортивном костюме, которые продаются в любом специализированном магазине. – И я видел картину. Ну и что? -А то, что эта лыжница и есть та самая Маргарет Паркиенс – жена его однокурсника. Они с ним в Сорбонне одну комнату на двоих снимали. После, когда разъехались по своим странам, продолжали общение. Была переписка. Да я сам лазил в его этажерки, за марками и видел эти пачки писем, шнурками перевязанными. Крепкими корешами они были с её мужем. Всю жизнь старик завидовал находке своего друга – его жене – спортсменке. Чемпионке! У деда-то, ну сам понимаешь, бабушка выше официантки бара не поднялась. А тут уже под конец жизни – бац! и эта Марго становится вдовой. Отец сказал больше. Сказал, что может это только так, слухи, что её семья погибла под лавиной. Той лавиной мог стать и кто-то подосланный Ричардом. Отец намекает, что это старика рук дело. Этот снежный завал. -Что ты несешь, Марк?! Дай хоть деду в гробу спокойно полежать! Отец дурит, Марк он дурит тебя! А ты, ты …дурак, Марк. Тед помолчал, а потом несколько истерично рассмеялся.  За сегодняшний день он столько «садистов» вокруг встретил, что новое открытие, что и дедушка его страдал… «подростковым садизмом», то есть губительной дурью, убивающей, прежде всего, самого «носителя» – было избытком. «Вот-вот и я поверю в эту чушь».  Он вздохнул. Потом погладил брата по широкой крепкой спине. – Ты лучше ляг, да поспи, понял? Какое-то в тебе нездоровье зашевелилось. Это оно, а не явление какой-то старушенции тебе спать не дает.  Марк взял Теда за плечи, тряхнул и весьма сильно. – Послушай, Тедди, послушай меня. Я знаю, как хитер ты, как хитра твоя жена, как хитер наш старик. И вы блин, уже достали меня, … садисты домашние, своей хитростью. Вытолкнуть меня захотели, да? Вытолкнуть на хрен?! Прокатить пятым колесом захотели?!  Лоренс даже не пытался расцепить пальцы брата. Он просто смотрел ему в глаза, контролировал ситуацию, желая включить силу лишь в самый последний момент. В момент, когда Маркс действительно начнет переходить границу.  Но, как это всегда бывает с человеком, так до конца и не определяющимся с целью (Марк часто менял позицию, сторону и даже цели), сила его пальцев ослабла, он снова отвернулся, сел, касаясь Теда лишь острым локтем.  – Все вы …правильные, хитрые суки. – Он повернул к Теду лишь голову. – Вот зачем она появилась со своими десятью процентами, вот зачем именно сейчас, когда отец стал давить на меня с покупкой акций «Нотан Хью»? Он решил купить акции ипподрома. Он что, свихнулся? Я – против! Любовь к лошадям – его личное дело. Как к этим, к школьницам. Но зачем тратить на этих лошадей тридцать пять миллионов? Я – против. Тед вытер пот со лба Марка. – Да не появлялась она, дурашка. Я ж сказал, она уж тут двадцать лет прожила. Какой-то ветхий …кусок с перхотью. Ну что ты так себя заводишь? Иди, а? Иди, поспи, Марк.  -Да, …ты прав, …какой-то ветхий кусок перхоти, …да… Что-то такое …страшное проявилось во взгляде Марка. Что-то жестокое, темное, что отозвалось и в теле Теда. Пробежало по коже мурашками.  – Что такое, Марк? - Да вот знаешь, я тут подумал, а что если … попросить старушку подарить мне эти акции. …А? – Марк посмотрел в глаза брату.  При этом взгляд его переходил с одного светлого глаза Теда на другой. Будто он охотился. Тед, не зная, что ответить, сглотнул холодный комок, как-то вдруг перегородивший горло, и … предложил Марку выпить.  И вот именно то, что он так и сделал, как предложил, то есть, Тед налил водки только брату, а себе нет, это ещё более раскалило страшные мысли Марка.  Выпив бокал ледяной водки залпом, совершенно трезвым взглядом расчетливого безумца, он оглядел сидящего перед ним брата и сказал. – Я, конечно, не так хитер, как вы…все. Всё не так гладко у меня выходит в жизни, как у вас …всех. Но и я кое на что сгожусь…себе. – Он поднялся с края кровати и твердым шагом пошел прочь.  Тед его не задерживал. А зачем? Он прекрасно понял, на что намекнул брат.  Только кое в чем нетвердо шедший по жизни Марк Лоренс был прав. У каждого члена его семьи была своя хитрость. Была она и у милого Тедди.  Подойдя к тайничку, а такой со спиртным имелся даже в совместной спальне, Тед вплеснул себе в тот же самый бокал, из которого пил его брат, водки и, глядя на себя в черное не зашторенное окно, отражающее его в полный рост, произнес тост: «Ну, …за упокой», - и залпом выпил.  Инжей уже была в спальне. Она видела, в каком состоянии вышел из спальни Марк и ей - трезвой женщине, сразу бросился водочный запах, который шел от него. А тут вот… такой тост. – За чей упокой, Тед? …И зачем на ночь, милый? Лоренс, пойманный с поличным, растянул губы в улыбку и, обернулся к жене, размахивая пустым бокалом и бутылкой, ответил. – А вот, думаю, выспаться нам всем нужно… посемейно. Что-то не покоем повеяло.  Улыбка сошла с его лица. Тед открыл окно и …выкинул в него на треть лишь начатую бутылку и бокал, пахнущий водкой. – Прости.  Он прошел к постели, широким жестом откинул одеяло и лег, сразу устроившись на своей половине широченной кровати. Отвернулся от середины, чуть скукожился и затих.  Инжей смотрела на него, следила за всеми его «выкрутасами» с полной серьезностью.  Потом она села на край своей половины кровати. Медленно стала снимать с себя халат. Потом подумала, прикусив нижнюю губу, и …стянула с себя шелковую сорочку. Посидела так, голой. Потом снова покосилась на мужа.  Тед чувствовал, жена так и не легла. Глаза его оставались закрытыми.  Что-то было не так, но желания разбираться и с этим не было. Вдруг навалилась такая усталость, что сродни самому жаркому эгоизму. Теду стало не до жены. «Спать. Если б суббота, тогда можно было и повернуться, а так, …завтра дел по горло. Голова должна быть «сухой» и … трезвой. Не до этого».  Он не шелохнулся, даже изменил темп дыхания, сделав его более поверхностным, как у спящего. Он продолжал играть в спящего. И играл долго. Пока Инжей, почувствовав озноб (в спальне было специально прохладно, чтоб лучше спалось), не «ожила». Она залезла под большое одеяло и, …отыскав руками где-то там, в границах большой кровати теплую спину мужа, обняла его, прижавшись всем телом, и …тоже затихла.  Их притворство оказалось удачным. Через минут десять, приняв уже удобные позы, они спали. Теперь Инжей лежала, чуть сжавшись, отвернувшись к краю, и запрокинув голову. А Тед, придерживая жену за живот, тихо похрапывал, уткнувшись лбом в её теплую спину.  *** День пятницы промелькнул как капля дождя. Был и вот… уже вечер.  Лоренс, веселый и хмельной, убеждал трёх инвесторов, что «жизнь в Калифорнии ничуть не опасна». – …Враньё! Враньё! Никогда нас не смоет! …Ну, зальет немного, …ну, потрясет опять. Но мы …выживем. Выживем! Мы – лос-анджелесцы - невероятно живучи. А вот это – не враньё! Выпьем! …За нашу непотопляемость, господа! Инжей обеспокоено посматривала на часы. Девять вечера. Мужа так и нет. Секретарь оповестил её, что «босс с гостями на яхте господина Фридмана» – ведущего биржевика Лос-Анджелеса. Мерфи признался, что «и пьют они, и что возможно, и дамский пол на борту яхты имеется». Инжей, проведя в детской комнате ещё час, снова попыталась дозвониться до мужа. «Ни фига…». И вдруг она услышала знакомый шумок мотора.  Тут же кинулись к раскрытому окну и дети, и она. Дочь Глория весело замахала в окно рукой. – Папа! …Я первая тебя увидела!  Тед сделал отмашку рукой. В ней был букет цветов (дань супруге). – Да, милая.  - Нет, я! – закричал Роберт. – Тед махнул второй рукой. В ней была коробка (дань детворе).- Ну, разумеется, сын мой.  Тед, как нетрезвый, но положительный муж, старался держаться твердо и прямо. Выходило слишком тяжеловесно и даже помпезно. Он даже на Инжей в первый момент посмотрел свысока. Потом быстренько опомнился, улыбнулся и виновато замотал головой. – Извини, дорогая. Извини. – Он сунул Инжей букет цветов и коробку, на которой был нарисован улыбающийся голубой воздушный змей. Поцеловал бархатистую, пахнущую нежными духами щеку и снова замотал головой, будто пытаясь тряской сбить легкое головокружение. – Дорогая, я не мог тебе позвонить. Шторм, …буря… -Тед, перестань. -Да нет же! Всё так и было!  Тед тут же призвал в свидетели второго «пьяного» члена команды – Фридмана. И икающий биржевик как будто даже серьезно подтвердил слова Лоренса. Вдруг поднялся ветер. Яхту стало ужасно раскачивать. Чуть не перевернулись. Но, мужики все бравые. Да и команда – сплошь профи, пришвартовались, почти без ошибок. А на инвесторов «шторм» столь благоприятное воздействие произвел, что они с восторгом, …разумеется, уже на берегу, уже даже рассевшись по удобным машинам, обсуждали то, как они «слаженно снимали паруса, как они заправски произвели швартовку.  Тед кивал на слова приятеля, говорившего с его женой по параллельному телефону.  Выглядело враньем. Но всё именно так и было. В машине Лоренс снова сказал тост: «За нас, капитанов!» -Да, мы молодцы! – Тянул большой палец вверх потомок шотландцев.  -Мы – крутизна! – Добавляли трое других гостей Лоренса. -Мы - что-то! – Заключил Тед и смачно поцеловал «левую» девушку в щеку.  Притихшие девчонки, сильно испугались внезапно налетевшего шторма (тот заметила команда, только ей отмашки не давали, никто не приказывал: двигать к берегу, веселились до самого последнего момента, когда уж так закачало, что и пьяные в кают - компании почувствовали).  Девчонки сидели, будто птенцы на ветках на коленях трех важных персон. Им было не до ласк. Они пережили страх: непокорная яхта, качка, пьяные мужики, которые кричат, пытаясь спасти себя, …а не их.  У Лоренса колени были свободны. Он для себя девушку и не заказывал. Как и толстяк Фридман – его приятель биржевик – владелец яхты. Им главное было – инвесторов ублажить. … «Ублажили» по полной. Это было правдой. Но прошло. С час назад Тед проводил своих гостей на самолет. А теперь он крутил башкой, пытаясь унять качку в мозгах. Да и во всем теле его чувствовалась «качка».  Заметив, что жена одета в красивое платье, он решил, что забыл кое-что. – Милая, мы куда-то едем? Я готов. Куда поедем? Есть предложения на сегодняшний вечер? Лекция…ах, нет. Сегодня же пятница. Сегодня – гости. Завтра – церковь. - Тед веселился, - …так куда идём, дорогая? Кого порадуем? Инжей понюхала цветы. Орхидеи. Самые изысканные. Самые дорогие. И, судя по всему, Тед выбирал их сам. заказ был сделал не из машины. Цвета были те самые, что любил он, а не она. Инжей улыбнулась. – Спасибо. Милые цветы.  Тед полез лапищей в глубь букета, пытаясь попасть пальцев в тот цветок, который понравился ему более всего. – Вот, взгляни на этого. Красавиц, правда? – Тед нашел повод. Наклонился и поцеловал жену в лоб. – Милая, честно, я хотел вырваться раньше, а тут буря, а тут ураганы… Инжей, отводила взгляд. Снова оглядела цветы. - Ну почему ты решил, что этот цветок юноша? Он прекрасен да, но… как девушка. Она тоже нашла повод принюхаться к воротничку мужа. Не заметив чужих запахов и следов помады, Инжей улыбнулась более благосклонно. Но! произнесла: «Мерфи давно работает у тебя, милый. – Она перебирала пальчиками цветы и улыбалась». Тед приспустил галстук и присел на диван в гостиной. – Да, давно. Служака хороший. А что? Почему ты интересуешься им? Тед посмотрел на жену снизу вверх.  Инжей стояла рядом, тонкими пальцами поглаживая «язычок» одной из лилий. - Тед, …будет лучше, если ты наймешь для себя другого секретаря. Мне кажется, этот – хотел бы работать на кого-то другого. Тед снял галстук, откинув его подальше. Машинально получилось, что он сбросил его с дивана вообще. – Что такое? Чем мой Френки тебе не угодил? – Тед вздохнул. Расстегнул теснивший ворот рубашки. Вообще-то Инжей редко позволяла себе вмешиваться в дела мужа. Но если это случалось, Тед обращал на это внимание. Не всегда прислушивался, но внимание обращал.  Он протянул руку, Инжей, подав ему свою, присела. Положила букет рядом. Погладила цветочки ещё разок и …отвернулась от них. Посмотрела на мужа. Пригладила ему волосы, и тут же снова взъерошила их. Посмотрела, будто любуясь. Она явно не хотела посмотреть ему в глаза. То на его уши посмотрит, то ему челку взъерошит.  – Он мне сказал …сегодня, что на яхте с вами были девушки. -Обычное дело. И что? Инжей погладила другое ухо мужа. – Милый, …а какое мне дело, как и с кем ты там строишь свой бизнес? Но, мне вовсе не всё равно, что какой-то секретаришко тычет мне в нос тем, что ты делаешь свой бизнес вместе с девушками по вызову.  Тед внимательно слушал жену. Взгляд его зло трезвел. Голову, тело уже не раскачивало. Напротив, будто нашлась штуковина, что, повернувшись, подкрутила жилы. Тед напрягся. Замер, держась за легкую непромокаемую куртку, которую хотел снять. Хотя вообще-то присутствие Инжей было благоприятным для организма Лоренса. А трезвый взгляд жены позволял сосредоточиться и его взгляду.  Тед сморгнул, одернул на себе куртку, будто передумал снимать. Кинул взгляд на жену и тут же отвернулся. – Хорошо, дорогая. Я подумаю. – Помолчал. Посмотрел на лестницу, ведущую на второй этаж дома. - А что там у нас сегодня? -Дети не спят. Они просили, чтобы я уговорила тебя подняться в их комнату.  -Нянька не разрешает моим детям бегать по их дому? …Может, начнем с её увольнения? – Тед улыбнулся.  Инжей тоже улыбнулась. – Нет. Мы начнем с тех, кто нам мешает жить.  -Разве Мерфи помешал? -Тед, раньше он не позволял лишних слов, разговаривая с супругой своего босса. А сегодня утром вышли газеты, где какой-то …актеришка рассказал о «драке миссис Лоренс, которая приревновала своего мужа – крупного специалиста по колбасам… к семидесяти трехлетней старухе, …которую тот… крупный специалист по колбасам… пытался раздеть». И вот этот… твой Френки …вдруг впервые ткнул мне в нос тем, как ты там и с кем … колбаски производишь. …Тед, я не хочу слышать его голос. -Я понял. Я понял просьбу. Хорошо, я буду отвечать тебе сам. Только, - Тед улыбнулся, и вовсе не скрывая, что с натягом, - только иногда, ну, ты же знаешь, я сам могу ответить тебе не совсем правильно. Все мы … -Садисты. – Инжей кивнула. – Я знаю. Но, раз мне приходится бороться с моим садистом, почему ж я должна терпеть то, что какой-то секретаришко не желает унимать величие своего ехидства?  Тед погладил жену по голове. – Вообще-то, моя хорошая, я хотел сказать, что все мы люди. Но раз ты настаиваешь. – Он потянулся и достал с дальнего подлокотника дивана коробку со змеем. Её туда поставила Инжей. – Все мы… люди, и все мы …имеем право …поехидничать. – И тут же, без паузы. – Иди, приведи детей. Раз вечер свободен, к черту нянькины запреты. Идем запускать змея.  -Уже темно. Мы его не увидим.  Резко: «Ты за кого меня принимаешь? – Лоренс смотрел на жену со всею серьезностью. Будто речь шла не об игрушке. – Я не дурак. Я посмотрел на часы и … купил змея для ночного запуска.  Инжей напряглась. Тед «трезвел» быстро. А это чревато выходом злости Может достаться и слугам, и охране дома.  Да он умело сливал … накинувшуюся на него тень жены. Попадало многим. Только отступать Инжей не хотела. Её решение было твердым: голоса Мерфи она больше не услышит на линии, соединяющей её и её мужа.  Она сделала «перерыв» в атаке. – Да, конечно, милый. Сейчас мы все спустимся. Думаю, детям эта прогулка пойдет на пользу. Лучше спать будут. -Я тоже так думаю, дорогая. - Тед проследил взглядом за женой, как за исполнительницей его приказа.  Инжей вышла из зоны гостиной и стала подниматься по винтовой лестнице расположенной в её дальнем углу. Совсем скоро по ней послышались быстрые шаги. Бегом спускались дети: Роберт и Глория. И оба тут же кинулись к отцу, дочь и сын обняли его и притихли, даже не прикасаясь к яркой коробке, лежавшей открытой у его ног. -Ой, папочка, …я так соскучилась… Дочь целовала отца. Потом припала к груди, обняв за пояс. Но тут же отпрянула.  -Ты пахнешь сырой рыбой, папа. Почему?  Роберт машинально повел носом. – Да совсем нет, немного. Вы что, рыбу ловили? Тед сначала не понял вопроса. Потом до него дошла ужасная суть его.  Дети уже не реагировали на водочный запах, идущий от пьяного отца. Они будто считали его запахом отца изначально. Ребенка смутил совсем чужой, не присущий родителю запах морской соли.  Тед будто окаменел. Медленно, будто его замораживало заживо, его сковывала страшно поразившая его истина. Он перестал чувствовать свой запах. Вернее, он настолько стал ему знаком, что уже и не замечался. Да, он серьезно пил, но не настолько, чтоб перестать ощущать вокруг себя запахи. Он потянул носом, будто глубоко вдохнул. Его носа коснулся запах детей – по-домашнему сладкий, тонкий запах кинутых цветов, запах гостиной, …духов жены, куда-то принарядившейся. Но среди всего этого стоял устойчивый резкий запах смеси пота, моря и … водки.  Инжей, заметив в его лице перемену, всполошилась, что ему не здоровиться. Такое бывало, друг скрутит живот или резко подступит тошнота. Она это и подумала, потому живо принялась отгонять детвору от отца. – Ну что вы так сдавили ему живот? … ну-ка раздвиньтесь! …Глория! Ты слышишь, отлипни!  -Ну мама, …я же скучала. - Ребенок вжался в грудь отца, уткнувшись в неё лицом.  И тут случилась бОльшая глупость.  Тед, толи из-за нетрезвости, толи оттого, что вот только что пережил легкий шок от открытия малоприятной истины, вдруг решил, что Инжей дошла в своей ревности до того, что… приревновала к нему ласкающуюся дочь.  Он резко дернулся телом и выкрикнул: «Уйми свою глупость!» – Его крика испугались оба шестилетних ребенка. Они тут же расцепили руки и чуть отодвинулись от отца. И, как вполне разумеющееся, схватились за мать.  Тед заметил испуг детей. Но следующая фраза уже висела на конце его языка. -Не девочка уже – с крыш прыгать!   Напоминание грозило. Не плевок, но прозвучало предупреждением.  Потом Тед помолчал, посидел, ни на кого не глядя. Затем наклонился, поднял оставленную им у ног коробку. И уже тише, но с остатком хрипотцы в голосе, произнес: «Кто со мной – идём. Будем запускать змея». Дети, держась за мать, вышли из дома за отцом. Тед нёс коробку. Шел, чуть покачиваясь, будто всё ещё штормило.  За спиной его слышались тихие шаги в разнобой.  Тед понял, дети всё ещё испуганны. И тогда … он запел:         «-Кто проживает на дне океана?  Ответ прозвучал не слажено: - Сайнч Боб, …Скве Пенс.         Желтая губка – малыш без изъяна.  Дети пропели вместе, но …тихо. И не включилась Инжей.        - Сайнч Боб, Сквеа Пенс.  Тед обернулся и улыбнулся всем. - Кто побеждает всегда и везде?  Громко, под взмахи Инжей: «- Сайнч Боб, Сквеа Пенс!         Кто так же ловок, как рыба в воде?        - Сайнч Боб, Сквеа Пенс!»  -Молодцы! …Теперь все помогать папе.   Все стали доставать змея, прилаживать к нему ниточки, хвостики, веревочки и остальное.  Инжей не объяснила свою позицию, он - не объяснился, почему расшумелся. Оба заткнулись. И, как это бывало, перекинулись, перетягивать на себя внимание детей.  То Инжей просит сына помочь ей «потянуть эту ниточку», то Тед просит сына «придержать так, чтоб не порвать тонкой бумаги». То Инжей велит дочери: «Милая, темно, ты держись подальше от розового куста, а то уколешься». То Тед: «Лори, не крутись у ног, я могу случайно налететь на тебя». Друг к другу они не обращались. И вот змей взлетел. Фосфорицирующие краски блестели, не давая летящему чудищу скрыться в мерцании ночного неба.  Инжей заворожено смотрела на игрушку, потому как даже не знала, что существуют «бумажные змеи для ночных запусков». – Боже мой, …какая красота,…о, Тед, спасибо. Это действительно красиво.  Тед в ответ примирительно, пробасил. – Я так и понял, что с цветочками я тебе не угодил.  Инжей, посмотрела на мужа. Подошла ближе. Потом тесно прижалась спиной к груди его, будто желала, чтоб он обнял и согрел её.  Он так и сделал, вместе они посмотрели на звездное небо. Там мелькал удерживаемый их сыном воздушный змей.  -Хорошо летит… привет из Китая. -Это не привет, папа. Давай назовем его Улыбка. -Хорошо, милая. Но, кажется, он всё равно китаец. – Тед улыбался, глядя на фосфорицирующую веселую рожицу в небе. -И ладно! … Эй, Улыбка, ты куда? – Сын управлял движением. – Не-ет, ты сюда лети. - И орхидеи… великолепны. - Инжей закинула голову и посмотрела на мужа снизу вверх. - Прости. Сама не знаю, что на меня нашло. – Она потерлась затылком о впадинку под шеей мужа.  Тед поцеловал голову жены в макушку. – Бывает.  После «полетов» дети были отправлены к себе. Их забрала нянька. Тридцатилетняя полноватая женщина с высшим педагогическим образованием и опытом работы в приличных домах в должности гувернантки была строгой с детьми … лишь в присутствии их родителей. Все знали об этом, и первые и вторые. Потому никто не отвергал наличие такого специалиста в доме.  Тед и Инжей снова вышли на воздух. Держась под руку, они пошли в сторону озера - искусственной заводи, в которой плавали, блестя чешуей, жирные карпы.  Подкарауливая их, на воду с горбатого моста смотрели муж и жена. Вода казалась черной, блестящей. Пока рыба не показывалась, делая броски за мошкарой. Квакали лягушки. Их раньше не было. Тед заметил, что как-то тихо у озера и … подарил парочку сыну. Роберт довел семью до пяти штук. Теперь те пели, квакая не переставая. Помолчав, Тед сказал: «Так значит, всё-таки пропечатали. Вот писаки чертовы…». -Ой! Ты заметил? - Инжей указала рукой на кинувшуюся за мошкарой рыбину. – Вон там! Вон она! Тед кивнул. Рыбу он заметил. Её гибкий блестящий прыжок сопровождался гулкий звуком шлепка в воду. – Я всё-таки думал, обойдется. – Он посмотрел на Инжей. – А старуха не звонила? -Нет.  Тед в задумчивости поджал губы. Ему почему-то казалось, Паркиенс в случае выхода газеты позвонит. Он вздохнул. – Ладно. Не позвонила и … ладно.  Инжей, продолжая следить за рыбой, тоже вздохнула. Потом сказала: «Роберт звонил. Сказал, куда-то пропал Марк. Его и в офисе не было. Я перезвонила Артуру, он сказал, что не виделся с ним весь день. – Она помолчала. Потом, посмотрев на Теда, продолжила. – Я не стала рассказывать, что он был вчера у нас. Что приходил ночью».  Тед прочистил горло. Но ответ прозвучал все равно хрипловато. – Ну и правильно. Не зачем им про это знать. – Он взял жену за руку. – Пошли в дом. Прохладно.  Он снял летнюю куртку и накинул на плечи Инжей.  -Да я же в кофте,…Тед! Надень снова. Это тебя сейчас трясти начнет. Хмель будет выходить. – Она коснулась рук Теда у плеч. - Вон, ты уже подрагиваешь.  Лоренс хмуро, скинул с себя руки жены. – Всё нормально. Я в порядке. Пошли. Что-то в горле пересохло. …А давно он звонил? - В пять. Чтобы больше не нарываться на острое настроение мужа, Тед вполне мог снова взяться за бокал с выпивкой, Инжей не стала говорить о делах. И даже о семье, даже про детей ничего не рассказывала, хотя обычно делала и такой дневной отчет перед сном. Тут же она просто ласкалась к Теду, женским чутьем угадывая непокой, который бередил его душу.  Тед не стал пить водку. Выпил воду. Без газа. Их сегодняшний секс был тяжелым. Больше «работала» Инжей, а устал больше – Тед. Но даже такая, приятная усталость не усыпила его. Глаза были открыты, лицо и тело были влажными. Тед хмурился, покоя не было. В теле чувствовалось напряжение.         И вдруг он спросил: «Инжей?…Не спишь? …Как ты считаешь, если мы прямо сейчас к ней в гости завалимся, она нас примет… как гостей?» Инжей повернулась на бок. Приподняла, уложив голову на согнутую руку. – Милый, ты о ком?  Тед посмотрел жене в глаза. Подумал. И не ответил прямо.  Начал с того, что заботило его даже более той причины, которая не давала ему спать. – Ты с чего вдруг так стала ревновать меня? …Милая, я что, повод дал? …Ты опять про этот идиотский пассаж на лекции вспомнила, да? – Тед лег удобнее, - если тебе это так вредно, всё, больше их не будет.  Всё это говорилось без нажима, голосом даже больше похожим на ласковый. Наверное, именно потому Инжей не сильно задергалась. Хотя нерв дрогнул.  – Тед, …я …вовсе не … То есть, да, …повода ты не давал, но… другие. – И толи от усталости, толи, чтоб точку поставить на дурацком вопросе, она рассказала мужу про звонки «каких-то женщин, требующих от неё, кто вернуть мужа, кто разобраться с мужем, поскольку беременны». -Что?! – Тед приподнялся, нависнув над телом жены. Инжей лежала на спине, она рассказывала ему, глядя в потолок.  – И ты молчала?! Ты что делаешь? Да! И прежде всего, с собой! …Глупость! Тут же сразу нужно пружиной накрыть…крысу эту. Тебя ж нарочно заводят, ты что, не поняла? Тебе голову морочат, нервы мотают, а ты?! …- Он шумел. - Инжей, ты свихнуться захотела, да?!  Тед говорил громко. Но ему казалось, что тихо. Потом он заговорил ещё громче, когда усадил жену рядом. И сам сел, скрестив ноги, как султан. – Ты всегда казалась мне умной! Я уважал тебя за это! Ты - моя жена - женщина с головой! Да что мне! Ты вон даже, даже вечно недовольному Марку …кажешься …слишком …умной.  И тут до Лоренса дошел некий смысл, сказанного им в запале. Он заткнулся, в голове возникла некая ассоциация. «Марк, …Маркуша…жена, говоришь, у меня хитрая…».  – Стоп, милая! Ты хоть раз засекала номер звонившей? -Да. И даже проверяла - Инжей испуганно округлила глаза и дернула головой, - но только …раз. Только раз, Тед! Некая Мэри Стикерс. – шатенка двадцати трех лет Зеленая улица, дом тридцать пять… Инжей опустила голову. Ей было стыдно признаваться. Не раз она делала такую проверку. Она этих сук всех по именам – отчествам знала. Да только, увидев одну беременную женщину, потом совсем юную блондинку… на седьмом месяце - она … после едва сдержалась, ей хотелось ….напиться. Нажраться вдрызг! До пьяных слёз!   – Тед, … я их видела. Этих женщин. Я даже сличала голоса. Это звонили они.  -Ты нанимала кого-то для слежки?! – Тед был сильно удивлен. Инжей испуганно протараторила: «Тед, я никогда не решилась бы следить за тобой! – И уже медленнее, отвернувшись, - за ними, … я только за ними, Тед. Я сама к ним ездила. Выясняла номер телефона, потом адрес …и….  Тед взял жену за плечи. Посмотрел ей в глаза, дунул во влажный лоб и улыбнулся. – Ну, хоть в этом …умницей оказалась.  Он принялся думать, как быть. Хмель требовал от него сверхсрочного решения. Прямо сейчас – идти и рубить, рубить головы. Тед сменил позу, сел, свесив ноги с кровати. Глядя в угол спальни, произнес: «Я готов идти до конца в этой игре. Ответь, ты …готова?»  Инжей испуганно таращила глаза. Те отблескивали не зеленым, а черным. – Тед, я не понимаю тебя. Что ты задумал? -Я? – Тед хохотнул с натягом, оглянулся к жене. – А что такое …новое тут можно придумать, милая? Тут же ясно, как божий день! Это Маркушины дела! Уверен, он тебе всех сучек отца навесил! Я уверен, …я уверен, Джей! эти женщины, да большинство из них даже не видели меня в живую! Но я знаю, что сделаю….Я на очную ставку пойду, анализы всех заставлю сделать! Я его, суку, так прижму, он пожалеет, что перемудрствовал своими куриными мозгами, кассир хренов!  -Тед…ты хочешь сказать, что ни,…ни одна из этих женщин… -Да уймись ты!!! – Тед так резко дернула к жене руками, что она испуганно прижала свои к себе. -Те… Тед, прости -Да я, …я клянусь тебе! Клянусь, ни одна из этих… Инжей быстро вытянула руку и прикрыла ею рот мужа. – Не клянись…. Не клянись, милый мой. … Я тебе верю. Итак, не клянись. – Она кинулась целовать мужа, рот, щеки, уши, шею, грудь… Потом резко выпрямилась. Уставилась на него. С полной решительностью в голосе, она произнесла. – Так что ты предлагаешь? Легко …им было произнесено: «Предлагаю убить Марка».  Инжей, зная мужа хорошо, не приняла фразу всерьез. Глаз не дернулся.  И вообще, главным в данный момент для неё было его спокойствие. Она хотела, пусть, пусть делает, что хочет, но вот чтоб сейчас он …притих.  Она ему действительно решила поверить. Да, так вынуждены делать многие женщины, которые любят своих мужей. Пусть и кобелящихся время от времени. Так решила сделать и Инжей.  – И ты считаешь, … ты считаешь, милый, звонки прекратятся? -И не сомневайся. – Тед спокойно лег на кровать. Растянулся, закинул руку за голову, другой погладил свой живот. Там что-то вдруг забурлило. Голое тело его чуть поблескивало. Было красивым от напряжения, по-мужски привлекательным.  – Он мне вчера про твою хитрость столь долго говорил …и что ты… нет, и не сомневайся, это он. И …я прекращу его мерзкие шутки.– Тед снова вскочил, вернее, резко перевернулся на бок. – Ты меня слушай! Эта его … коробочка с карандашами – хитрая. Уверен, такие тихие жены тихо подгадить могут. Её нужно тоже проверить. Ну, тут потом. Эту овцу можно…..Но это потом. – Он снова лег на спину.  Тед смотрел в потолок. Какие картины мерещились на нём – не известно. Да только Инжей видела зрачки его глаз столь расширились, что почти скрыли светло-серую роговицу.  Глаза её мужа казались черными. - Но ты, …ты не смей и думать. – Он снова приподнялся на локте. - За моей спиной что-то там ходить и выпытывать, вынюхивать – никогда! Слышишь, никогда этой грязью не пачкайся! Это…низко, Джей. Не смей! – Он ткнул её пальцем в грудь. – Даже не вздумай. Инжей почувствовала, сколько холоден конец пальца мужа. Как дуло пистолета. Палец холодил. Заставлял затихнуть всей жизни в ней. А ведь она вот только что, вот только что…чувствовала, сколько горяч другой его конец. Ведь он только что Тед любил её, его фаллос был упруг и горяч, касаясь её тела. Он ласкал её этими руками, этими пальцами. И они заставляли трепетать её, раскрываться цветком…. Он был горяч, в нём горело желание, …а сейчас, …он обжег её холодом. И расчетом.  Именно от градиента «вот только что – и сейчас» пошел морозец по её телу. Инжей итак походила на статуэтку, кем-то кинутую на кровать. А теперь, будто замёрзшая, она полулежала неподвижно и … глядела на палец мужа, упершийся ей в грудь.  -Так ты … действительно решил,…что это Марк? … А почему не Артур? Он же любитель поиграть против своих. -Марк! Он! - Тед успокоил свои руки на кровати.  -И ты решил, что …- И тут она снова ожила, в глазах мелькнул страх и слезы – растаявшие льдинки.  Она кинулась к груди мужа. - Тед, ты … решил…о, нет! Нет, нет, что ты!  И она снова закрыла рот мужа рукой. Тот хотел что-то сказать, а она прижала ладонь к холодным губам его теснее. Будто даже дышать его рту запрещала.  – Не-ет, Тед, никогда. Я, …я всегда любила в тебе чувство меры, …порядочность. И …чтоб такое,… нет.  Тед рванулся, освободил себе рот. Задышал им и заговорил громким шепотом: «А иначе, иначе нельзя, Джей. Иначе эти двое …«бесхитростных» нам с тобой такое развлеченьеце навяжут. А если Марк большего захочет, он отца на свою сторону перетянет. …Нет, милая, выхода нет. Ты не знаешь, …я, я знаю, - он ткнул себя в грудь, сколько опасны они, когда за одно. А ты, …не дай бог,…дети… Он снова ткнул жену пальцем в грудь. Только теперь не в холм, а в центр. Прямо в кость. Получилось болезненно.  – Не дай бог узнать вам, Джей, сколько отчаянным бывает их союз. – Тед снова перевернулся на спину. Снова уставился в потолок. Подумал и … вдруг ударил себя по ляжке. – Но почему, черт возьми! С чего?! …Он ещё подумал, …подумал, выискивая тени на потолке. Потом хохотнул. – А я-то поверил, я-то, дурак, поверил, что напуган он. Пожалел. …Ах, ты ж, Маркуша, … коварством обзавелся. Значит, через жену мою завалить меня хочешь? … Колбасы мои возжелал, сука, …посмотрим, кто кого!  И вдруг в голове его всё вернулось к исходной точке. А ею была ревность жены.  – Значит, первой тебе пришлось почувствовать начало нашей войны. Тебе. Теперь они поняли твою боль. Где тебе больно, туда и будут целиться. Ты только не свихнись, Джей, ты… за детей держись, поняла? Тед зажмурился, и, вертя головой, горестно произнес. – Да я же никогда, никогда, Джей, слышишь?! Я же, если и облапаю кого, после руки с мылом мою, милая..…Э…эх, …как же ты могла повестить на такое? Ладно бы… за водку эту, за то, что пью я её и всё меры не увижу, а то из-за сучек …этих…с улицы. Как, как ты могла?… Он был слишком горяч. Слишком театрален. Инжей просто не могла поверить его правде. Это каким-то образом отразилось в её лице. И Тед, переведя на неё взгляд, заметил. И он понял, он понял, что жена ему… не верит.  И это взбесило его ещё сильнее. – Да я сам! Я собственными руками его сделаю!  И всё! Будто разорвало сердце. Он заткнулся, приняв решение.  А потом он отвернулся, … затих. Будто всё, будто на этом и всё, и будто уснул, закинув на бедра край одеяла.  Инжей не могла притворяться спящей. Она испугалась. Более того, теперь она поняла, что она совсем не того достигла, чего хотела. «Тед горяч, все они Лоренсы … горяченькие по части двигать локтями в собственной семье. Живут долго, …но … конец их – одинокая вершина. И все смотрят на неё, и с нетерпением ждут последних секунд, чтоб услышать заветное: «Вершина свободна». …Мне хватает видеть это в Артуре. Его страх, подчас он так заметен, …так,… что становится страшно и мне. А иногда мне его лицо лицом мужа кажется. Как будто Тед,… как будто на вершине он. …А ведь не умерли ещё легенды про отца Артура. Про Ричарда. Про горбатую этого, Гору мяса.… Я наслышана, о, да, я наслышана. Про жестокость его. …Как он был беспощаден с женщинами. Как любезно он травил их, особенно тех, которые отворачивались от него по той или иной причине. Как он был жесток, как изысканно он губил их. Кое-кто из них даже руки на себя наложили. Я слышала те легенды. И ту слышала, как попыталась отомстить ему его последняя женщина. …Она так издевалась над ним, так унижала, она заставляла его, да, она требовала сделать ей минет. А в присутствии людей – целовать ей колени. Горбун делал всё, что она требовала. … Только всё равно выиграл он. Не она. Эта гордячка сдалась. …Когда он умирал, уже она ползала перед ним на коленях…. Он выиграл, …и умер одиноким. Вершина свободна. Господи, …это же …до конца жизни война. А если Тед не шутит, если он решился не вести войны с Марком, а разом взберется на гору?…Господи, что же я наделала? …Что же я, глупая, натворила?! Зачем…». Именно, именно от испуга, она принялась трясти мужа, как бы уже заснувшего.  –Тед! Тед,…очнись. -Что ещё? – Однако прозвучало не сонно.  -Милый, ты тут …спрашивал, на счет того, к кому-то я в гости собралась. Да, я и …собиралась. Я …подумала, а что если нам с тобой …действительно взять, …да и пойти в гости. -Сейчас?! – Было видно, Тед уже и забыл о том, что сам предлагал сходить в гости.  Инжей приняла выпад. Она решила не настаивать, что это была его идея. Она будто от себя это решила. – Да! – Она кивнула и улыбнулась. – Ну что мы действительно, как дети. Ещё не…ночь, а мы уже в кровати. – Она хохотнула как можно естественнее, - у нас же с тобой няньки с высшим педагогическим нет. Тед повторил: «Нет».  Он тряхнул головой. Вспомнил, что сам, что да, как будто он сам предлагал какое-то время назад сходить в гости.  Он хотел завалиться к Марго Паркиенс. Он сам, лично хотел выяснить, не врал ли Марк по поводу того, что она – бывшая фаворитка его деда – круто мороженного горбуна Ричи?  Но теперь у него были другие мысли. И он хотел хорошо выспаться, чтоб на трезвую голову всё обдумать завтра. Он понял, се6йчас его заносит. Сегодня он не совсем различает границы своего гнева на брата, а вот завтра, выспавшись, он всё увидит и границы, и правду. И выработает стратегию в отношении старшего брата.  Тед уже даже решил с чего он начнет, за каких-то две-три минуты, он понял, самое слабое место брата – это его шаткое, зависимое сотрудничество с жадным папашей. В эту цель Тед и решил выстрелить первым. Но надо было всё обдумать. Надо было выспаться.  А тут …вот. Жена… с её глупейшим предложением… собраться ночью в гости.  -И куда пойдем? – Тед потер глаза и зевнул. Нарочно пошире. – Куда отправимся? Инжей тут же вскочила с постели. – Мы идем,…мы идем, куда ты хотел! Ты куда хотел?  Он машинально, уже на естественном зевке, ответил: «Я…а…а…вообще-то к Марго хотел». Инжей тут же и …присела. То есть, ноги её подкосились, и она присела на край кровати. – К Марго?! Тед не заметил, он как раз сморгнул и не заметил бледности лица жены. Да и Инжей успела отвернуться.  -Ну да. Я хотел напугать старушку. Представь… Тед стал подниматься. Пошел в туалетную комнату, на ходу натягивая халат на голое тело. – Ты угадала. Ты просто пошутила, я понял. Но, представь, ты угадала, Марго действительно была последней мечтой старого Ричарда. Они были любовниками. -Тед, …откуда?.. -Марк сказал. Я решил узнать, не врет ли. Марго приглашала, и я думал, узнать у неё самой. У Инжей зацарапало в горле. – Не может быть…- Она раскашлялась. И очень сильно.  Тед вернулся от двери, подал ей воды. – Ну что ты опять? Чего всполошилась? Говорю же, ты просто угадала. Ты угадала, Джей. А Марк, … тот как будто испугался, что это так и есть. Он сказал, отец подтвердил. Наш папа Арчи, как оказалось, не только школьниц пасет, он и за старушками приглядывает. Он узнал её. Марк тайком снял Марго на мобильник. Показал отцу. Тот и узнал её. Когда-то папа Арчи больше всех её боялся. Боялся, что эта лыжница всех обойдет, и его – тоже…без гроша оставит. Рич под конец свихнулся, мог и кинуть нас. Запросто. Тед, заметив, что Инжей лучше, что она больше не кашляет, снова пошел в туалет. – Ладно. Я умоюсь, да… накину на себя корд. Ночь. В нём теплее. – Он оглянулся на жену. – И ты что-нибудь надеть к старушке …такое… не прозрачное.  Тед посмотрел на потолок. Помолчал, а потом сказал: «Я тут вспомнил, отец как-то вспоминал, говорил, что она не обладала вкусом. Зато любила видеть вокруг красивое. Сама щеголяла в спортивных костюмах, а его – горбатого Ричи - наряжала в накрахмаленное белоснежное жабо от Лагерфельда. Издевалась как будто. Вот это я вспомнил. Отец говорил, да. Ну, значит, он действительно, держал её на мушке всё это время, …раз вспоминал.  Тед открыл дверь и снова замер. – И еще… вот, точно! Он говорил, она нас – внуков Ричи – терпеть не могла. Не знаю, меня-то за что? Я был мал и находился при матери, в клинике. Мать так долго ждала смерти, что три года промучалась в клиниках. Я был маленьким. Она требовала, чтоб я был рядом. А Марку было девять. Его отец натаскивал на дело. … Вот черт! А я с ней сю-сю, …простите нас, вот вам санаторий такой – сякой, вот дурак! …Стаффорд …интересно, он её узнал? Он должен был знать о ней. …- Тед при последнем слове - едем! – резко закрыл за собой дверь ванной комнаты. Та выходила к гардеробной, он вполне мог, приняв туалет, пойти сразу одеваться.  Инжей заколотило так, будто она час в морозильнике простояла. – У…у…жас.  И потом она ещё много, много раз повторила это слово – ужас.  Глядя в зеркало на себя в ванной комнате - говорила. Сказала его, когда, наконец, нашла костюм…от Шанель. Вернее, шили его уже другие, просто типаж был взят тот самый: тесьма по краю, английский ворот, строчка,…и юбка ниже колен. Очень серьезная длина. – Ужас.  Они вместе спустились по лестнице. Старались шагать не быстро, чтоб не шуметь. Но их услышали. Старший из охраны …поспешил к ним, и служанка кинулась им на встречу. Нагнала их на первом этаже дома. – Простите, завтрак подавать? -Какой завтрак, милочка, мы только-только на ужин собрались. – Тед рукой отодвинул с пути девушку и зашагал к выходной двери. Дал указание охране. – Усильте наблюдение за домом. Лучше б …никому сегодня не спать.  -Есть, сэр! – Отрапортовал крепыш, но лицо его чуть вытянулось.  Его хозяин - весельчак. Обычно он шутил иначе. Говорил, например, ему: «Отдыхай, отдыхай Джони. Иди, спи себе сладко. Я покараулю за всех вас …тут…собравшихся». Разумеется, все были подняты на ноги. В эту ночь в огромном доме колбасного короля разрешалось спать лишь детям хозяина.  Доберман тревожно залаял, заслышав шорох. Охрана тут же усмиряла его пинком: «Что разоралась, сука?! …Вперед!» *** Дом Марго Паркиенс казался необитаемым. Ни огонька. Лишь фонарь у двери горел. В неё Лоренсы уже трижды позвонили.  Водитель смотрел на них от дороги и недоумевал: «Чего это они такие настойчивые? Видят же, дом пуст. Как громыхали по дверям, хозяин - кулаками, дама – туфлей. И ни гу-гу. И к кому это они решили в гости заглянуть? Может, их и не звали?» Лоренс как будто ожидая чего-то подобного. Он тут же позвонил к Марку на дом. Поднял его супругу с постели. – Оли? Ты?! Оливия, детка, привет. Да это я - твой добрый шурин Тедди. Прости, что разбудил, родная. …Да, да пьян немного. Мне бы с братцем перешептаться, милая. Не спит он ещё? …Как? И давно? Ах, со вчерашнего вечера? А он не сказал, куда зарулит? Даже тебе, родная? Да ну, не верю. …Ах, так.  Тед сложил телефон. – Несчастная.  -Что? -Она сказала, что он ей никогда не докладывается. Цени. Ты, благодаря моему Мерфи, знаешь и где я тусуюсь, и с кем. -Тед… -Прости, милая. Это я так. Не на тебя злюсь.  - На меня. - Да нет же. На своё долготерпение. – Тед вздохнул. Поглядел на дом. – Так, ладно, будем действовать по обстоятельствам. – Он заглянул в одно окно, в другое. Осторожно ступая, обошел дом.  Нашел окно, которое располагалось пониже. - Пока полиции не видно, а соседи крепко спят, надо б в дом попасть. Но вдвоем нельзя. Групповуха получится. Иди в машину. Будь с водителем. Я войду, посмотрю, что и как, и назад. Что-то не спокойно мне.  -Нет, Тед, я с тобой.  -Нет, родная. Статья будет потяжелее. А ведь у тебя дети.  -И у тебя… дети.  -Инжей. Всё, я уже не шучу. Я думаю, он здесь.  -Кто? …Марк?! -Да. Что-то не спокойно мне, милая. Кажется, мою мечту опередили. Я сначала думал, - Тед услышал шаги по тротуару. Прижался к двери дома сам и прижал рукой Инжей.  Подвыпивший прохожий не обратил на запаркованную машину внимания. Прошел дальше. Пописал в кусты и пошел себе своей дорогой.  -Я сначала думал, если он уже дома, значит, с ней что-то не так. И …был спокоен. Ну, кто она мне? Никто. Ни я к ней, ни она ко мне – никогда ничего не испытывали. Она даже к тебе может, больше претензий имеет, чем ко мне. Марк вчера дал мне понять, что хочет серьезно с ней разобраться. Она кое-что имеет. Он так сказала. Вернее, ему отец так сказал. И это кое-что наш Маркуша захотел прибрать к своим рукам. Так что, думаю, они рядом. Только вот в каком месте. – Тед посмотрел на жену. – Ты иди, Инжей. …Иди. …Ну, не удобно ж тебе влезать в окно в юбке. …Длинную ещё надела. …На какой черт? -Ты же сам сказал, …скромнее нужно быть.  -Я так сказал?! – Он хохотнул. – Я бредил. …Ну ладно. Лезь в юбке.  К большому изумлению Инжей. Тед надел перчатки, достал алмазную штуковину и … вычертил ею круг на стекле. Тихий скрежет со свистом и … на присоске стеклянный круг отошел от рамы. – Порядок.  -Тед, нет.  -Вот и я говорю, стой и жди здесь. Тед просунул руку в дыру. Повернул замок оконной рамы. Та приоткрылась. Без скрипа.  Тед сделал знак Инжей: «тише, ждать здесь». Сам же, неуклюже (к облегчению совести Инжей, весьма непрофессионально) влез в чужое окно. Упал, что-то там разбив на полу стоящее.  -Ой!  Голова Лоренса показалась в окне. – Тише ты, дурочка. Я итак … боюсь. …Не ойкай. Стой тут. И это…будет шум, немедленно вызывай полицию.  -Но, Тед… -Вызови! Всё. Я ушел. – Рама закрылась.  Инжей смотрела в дыру. Та одна не отражала света с улицы. Была черной дырой…поглотившей её мужа. – Тед? …Тед, ты тут? Никто ей не ответил. Зато в соседнем окне она заметила промелькнувший луч света фонарика. – О, боже! Он ещё и с фонарем… в гости приехал.  То, что увидел Тед, спустившись в подвал дома, (дверь туда была закрыта, но кто-то не просто закрыл её на наружный поворотный ключ, её туго приперли спинкой крепкого стула), наверное, и привело к скорой седине в темных волосах Лоренса. Волосы Теда сначала чувствительно зашевелились, а потом…встали дыбом.  К деревянному перекрестию полок на одной из стен была пригвозжена Марго Паркиенс.  Она была буквально распята. На шее болталась веревочная петля. В ладони рук, вскинутых вверх, вбиты гвозди. В ноги в центре - гвозди. Не полностью вбитые, торчащие.  Кругом кровь. Безумно много крови. Запах тлена и крови. Безумный запах смерти.  Тед даже хотел убежать. Рванулся назад и вдруг шорох какой-то. И вот только тогда, оглянувшись, среди старых корзин при свете неяркого света он заметил ещё одно. Будто спрятавшись за корзинами, в старом плетеном кресле сидела женщина. Старуха, наверное, даже постарше Паркиенс. Очень строгая с виду, седая. Но опрятная. Она показалась Теду спящей на своем страшном посту.  Старуха была с винтовкой. С двух ствольной крупнокалиберной винтовкой.  Та стояла зажатой между двух окоченевших колен женщины, одетой в спортивный костюм мышиного цвета.  Из-под кресла была видна лужа. Это не было кровью. Скорее, это была моча. Невысохшая лужа… пахла именно так.  -Боже…- Теда вырвало. И это было даже хорошо. Потому как, откашлявшись, он оглянулся к Паркиенс и …увидел последнее. Чуть наискосок, в окошке, что проемом выходит в ящик с углем, Тед увидел третий труп.  Из этого ящика берут уголь для каминов. Сам же уголь нагребают из подвала. Как раз в это окошко. В нём торчали ноги, не успевшего скрыться человека.  Тед узнал ботинки этого человека.  Марк любил только одного обувщика – итальянца Пазини. На подошве было вырезано имя производителя.  -О боже,…Ма…ма…рк. И тут на вздох Теда откликнулся голос.  Тед вздрогнул, он чуть навзничь не упал от ужаса.  Сначала ему показалось (возможно, от испуга), что голос исходил от спящей с ружьем женщины в кресле. Он и оглянулся на неё. Но тут Паркиенс шевельнулась. Вернее, она мотнула головой, и конец петли - веревка качнулась.  Тед закричал: «Мамочки! …Ма…Ма…рго?!»  Руки его тряслись. Глаза не могли сосредоточиться. Икота мучила его и жутко, жутко пересохло в горле.  Он пытался снять женщину. Но гвозди не поддавались. И причиняли дополнительную боль Марго. Тогда Тед попытался стянуть петлю с её головы, но та была так затянута, что малейшее движение за свободный конец было удушающим. Марго начинала страшно хрипеть. И затихла снова, потеряв сознание. И вот тогда, от бессилия, он прошептал: «Да помогите же, кто-нибудь…» А потом он закричал: «Помогите! Инжей, …Инжей, сюда!»  Лоренс надеялся, что в открытое окно, через ящик с углем звук его голоса донесется до ожидавшей его у дома жены. Только Инжей верно ждала его на своем посту. У окна. С противоположной стороны дома. И из подвала звук до неё не доносился.  Тед снова начал снимать веревку с шеи женщины. – Я сейчас, Марго, я уже, я …сейчас,…черт! Да как же она снимается, какой идиот её так закрутил?! И тут прозвучал голос Марго. Она снова очнулась. – Не ори…больно. – Она хрипло вдохнула. - Лучше… доски, - снова булькающий вдох, - доски сначала срывай.  -А петля? Тебя ж задушит. -Ищи другой конец. Его разматывай.  Тед полез за тело женщины. Марго застонала.  -Я се… я …да…конец… я…ищу его. Вот! Нашел!  -Не тяни… -Да я быстро, я сейчас - Не за конец, говорю, …не тяни. Раз…ма…- И она снова в бессилии отключилась Он размотал петлю. Вернее серьезно ослабил её. Вымок как сдыхающая крыса. Его поташнивало. Он сплевывал в сторону. И … вытаскивал гвозди из ног Марго гвоздодером, пока она ещё была без сознания.  Потом она снова начала руководить им. Он отцепил сначала доску, к которой были прибиты ноги женщины. Подставив под ноги ящик из-под картофеля, который с шумом рассыпал по дощатому полу подвала. Потом Тед освободил доску, к которой были прибиты руки Марго. И снял ей руки, выбив из ладоней гвозди.  Не Тед, женщина сама размотала до конца петлю на своей шее. Та была так замотана, что казалось, так и останется вечным украшением на её шее. Тед столь был ошеломлен, что уже дважды присаживался в кресло позади себя. То есть, на колени окоченевшего трупа Амалии Пойнт – бывшей заведующей детской спортивной школы. Та умерла от разрыва сердца, почти тут же, после её точно выстрела в цель. *** Тед прекрасно понимал, что такое событие пресса никак не обойдет. Он сдал дела и вместе с Инжей скрылся в пригороде Торонто. В Канаде. Ему можно было делать такие финты. Когда-то, когда отец и брат слишком наехали на него из-за настойчивого его желания разделить «ЛоренсКомпани» Тед попросил канадского «убежища». Его адвокаты настаивали на его праве на двойное гражданство. Ведь его мать была канадкой. И рожден он ею был на канадской земле.  Инжей было сложнее. Но она никак не хотела скрыться среди своей техасской родни. Она отдала родителям детей, а сама, нарушая закон, кинулась за мужем. тайком, меняя внешность и по чужому паспорту.  Лоренс объяснялся с полицией по видео телефону. Он скрывал, что знает, где находится его жена. Он упрямо твердил: «Я не видел её уже несколько дней. Сколько? Затрудняюсь ответить. А разве она не с родителями? …В Техасе. …Нет? Странно. Впрочем, обещаю, если что-то выясню, обязательно позвоню вам, полковник Брайен». Лоренс ел оладьи с кленовым сиропом, приготовленные самой Инжей, смотрел на синь Онтарио и …вдруг впервые в жизни почувствовал страшную тоску по своим детям, будто вот только теперь понял, что они кровно ему ближе всех на этом свете.  – Джей, Джей, девочка моя, как же сильно я хочу домой. …Ты знакома со словом «ностальгия»? Инжей, тесно обняв со спины мужа, тихо согласилась: «Как скажешь. Билеты заказать на завтра?» -На сейчас, милая. А давай, …на сейчас.  Инжей взялась за трубку телефона. Через полчаса она сняла заказ. А ещё через четверть часа сделала новый заказ. Они полетели через Хьюстон. Решили вернуться в Лос-Анджелес всей семьей.  Первым гостем в их доме появилась пара: пятидесятилетний полковник Том Брайен и …вполне оправившаяся Маргарет Паркиенс.  Никто не сделал заявления. Суда над садистом, вынуждавшим и отдать, и продать ему акции «ЛоренсКомпани» так и не было.  Пресса захлебнулась новым событием, произошедшим в городе. Какой-то очередной психически заболевший на религиозной почве парень застрелил мэра города. И поговаривают за то, что его дочь назвала его «вонючим арабом». Смуглый семнадцатилетний юноша так и сказал, сдаваясь полиции: «Кто она без своего ублюдочного папаши? Никто! Дырка, каких полно. Вот пусть она теперь поживет дыркой, а я отсижу свои двенадцать лет и …свободен!» Событие - про Марка речь - даже улучшило положение Артура Лоренса. папаша Арчи теперь в одно лицо возглавил Правление всей компанией. Тед, правда, не стал спрашивать отца, рад ли он этому. Как-то упустил. Да и не часто он видится с отцом. Теперь – так даже реже. Инжей, как отметила её подружка из салона парикмахерской, за неполный месяц «постарела». – Салон не поможет, дорогая моя. Давай-ка, отправляйся к хирургу. Сединку твою я закрашу мигом, а от морщин на лбу спасет только липосакция.  Маргарет Паркиенс морщины не страшили. И даже седину свою она не подкрашивала, лишь «голубила» её нежно, ополаскивая волосы обычной «синькой» для подсветки постельного белья. Наверное, из ещё старых запасов.  Но, как ни странно, женщина выглядела лишь чуть-чуть постарше, чем пятидесятилетний полковник из Полицейского управления. Бравой была старушенцией эта последняя любовница Горбатой горы мяса.  Она рассказала Теду и Инжей про тот день.  – …По четвергам я обычно посещаю лекции в университете. Узнав лицо девушки, с которой случайно встретилась у кафе «Чикен», я подсела к ней, вернее, к вам Тед, вас я тоже узнала. Ведь вы – младший внук Ричарда Лоренса. Мы были хорошо знакомы. С Ричардом. Знала я и вашего отца. И брата … вашего. Потому, знаете, не удивилась, что встретила вас на лекции именно с таким странным названием – «Садизм – проблема вообще».  Марго улыбнулась, сверкнув белыми челюстями.  -Оказывается, ничего там от «вообще» и нет. Правда? Всё вполне конкретное. Не безличный, а вполне даже «личный» садизм. Для личного удовольствия. Волки едят овец. Овцы - траву. Траву сеют овцы. Волки едят овец…. Ну, … только если это обуславливает выражение «вообще».  Женщина посмотрела на Теда. Заметила клочья седины в темных волосах Седина в волосах Лоренс появилась давно. Но так, поблескивала в висках. Это была … красившая его голову сединка. Теперь перед Марго Паркиенс сидел обученный уроком мужчина.  -Вообще-то в тот день мы с Амалией ждали вас, Тед. Я почему-то думала, за этими акциями придете вы. А вы, значит… -Нет. Не знал про них. Мне Марк сказал в тот день. Вернее ночью пятницы.  -Вот, вот. Ночь пятницы. – Марго отпила из чашечки кофе. – Я рассказала Амалии про инцидент в университете. Простите мою приятельницу. Это она под псевдонимом «артист» отправила в «Лос-анжелесские новости» заметку про случившееся. Ей всегда не нравились люди, которые желают больше, чем у них уже есть. Моя подруга посчитала, что вы, Инжей, уже счастливая женщина. Но вы захотели большего. Большей власти над мужем. Она захотела дать вам урок. И, что-то подсказывает, надолго отбила в вас охоту завидовать женщинам, к которым благосклонен ваш супруг.  Инжей тесно сцепила пальцы своей руки с пальцами руки мужа. Тед другой рукой, «успокоил» руку жены, погладив её. И улыбнулся ей. – Всё пройдено. Все уроки. …Нормально. Потом снова все посмотрели на Маргарет.  -Я была уверена, узнав меня, ваша жена обратит ваше внимание в мою сторону. А ваш дядя Роберт напомнит вам, кто я. Но ваш дядя, - Марго тихо рассмеялась, - он очень несерьезный мужчина. Вы знаете, что он мне сказал там, за бокалом вина, на том шоу? …Что я «по-прежнему так хороша, что запросто свихну мозги любому мужчине»! …Шутник. Но он не сказал вам, кто я. …Значит, вы не ведали, ваша жена – не узнала.  Марго вздохнула, будто о чем-то сожалея.  -Но и всё-таки,… я всё-таки ждала вас, Тед. Я настолько хорошо знаю вашу семейку … стяжателей, что я была уверена, вы придете. Мне казалось, вы – как младший должны были вобрать в себя больше … этого вашего лоренсовского дерьма. Я думала, придете вы.  Она говорила это, глядя на Лоренса прямо. Будто и теперь уверенная в своей правоте.  -Мне было плохо. Я боялась, что от боли потеряю контроль. А вы, вы подкрадетесь не заметно. Я позвонила своей подруге. Амалия – сильнее меня выдержкой. Она приехала ко мне…со своим ружьем. Около трех мы поняли, в доме находится кто-то чужой. Никогда не заводила собаку, теперь думаю, пора. Появился страх. Страх, что в доме ходит чужой. Я назову пса Лоренс. – Она улыбнулась. – Вы не против? Тед поджал губы, улыбнулся и крутанул головой – нет. -Мы ждали вас – нашего гостя в подвале. Я там все щели знаю, он бы не выскочил. Но ведь что он придумал,… сволочь… Оказалось, Марк перехитрил Паркиенс.  Он уже побывал в доме Марго, ещё до того, как она вернулась с шоу. Он сразу от отца (отправившись к нему сразу от больницы) поехал к ней в дом.  Теперь можно только предполагать, зачем.  Но, оказалось, было за чем. Во-первых, ещё до прихода к Теду, он уже знал – акции старуха надежно спрятала. Он был вором. И ещё каким! отца обворовывал, за что тот и скрытничал от него. Он обшарил весь дома, снизу – доверху, пока Марго потягивала с Бобом на шоу шампанское. Он не нашел акций. Решил выяснить, что знает о них Тед.  -Думаю, вот тогда он и отравил мне мою … серебряную воду.  В дубовой бочке в подвале Паркиенс хранила серебро. Сотни старинных различных украшений, ещё времен колониальной Индии. Они лежали там, в бочке под слоем воды. Паркиенс пользовалась этой водой всегда. Она считала, что та полезна.  Вся вода в доме была отравлена. Доза снотворного была столь велика, что можно было и вечным сном захрапеть.  -Кинул он свои таблетки и в бочку с водой. Видно, черпнул, попробовал – вода. И … кинул, на всякий случай, и туда. Так получилось, что мы её с Ами попробовали. И обе тут же уснули. Он спустился в подвал. Связал меня по рукам и ногам. Прибил две доски к деревянным перекладинам дубовых полок и, … подвесив меня на петле, растянув, прибил меня за руки и за ноги к доскам. При этом я и пикнуть не могла, рот мой закрывал кляп, а шею мне стягивала двойная петля. Она с провокационным элементом, конец её опущен. Подойдет кто-то, кто пожелает её ослабить и рывком задушит жертву в одно мгновение.  Марго отпила кофе из чашечки и, улыбнувшись Теду, продолжила. – Когда появились вы и стали дергать то за этот конец, то за петлю, я сначала так и подумала, ну, что была права на ваш счет. А вы, видно, вообще петлю вязать не умеете. Дергали там за всё подряд, думала, всё, придушит …недотёпа.  Улыбка пропала. Она заговорила о своей подруге.  -И тут очнулась Амалия. При этом она… случайно выдала своё пробуждение. Она храпит, когда спит. Хрюкнула громко и … эта сволочь прекратила свой допрос- предложение. Он всё акции с меня требовал. …Идиот, дожила б я до своих лет, …как же! Ваш папа давно с меня те десять процентов стряс. Просто, видно, таил ту новость от своего партнера. Акции же не были именными. Кто имеет в руках – тот им и хозяин. Я вашему братцу так и отвечала: «Иди к отцу, у него и забери», да разве он слушал. …Маньяк, …садист. …И трус. В общем, рванул ваш братец к окну - тут в него Амалия и пальнула. Сразу с двух стволов. От жопы до головы – разрывными. Потом мне из рта кляп вытащила и …и больше уже ничего не смогла сделать. Успела только до кресла дойти, подружка моя.  Марго вздохнула. - Не приди вы,…тот, кого я сразу ждала, чтоб пулю всадить как… разбойнику, …я б не дожила до этого дня. Так что вот, … не знаю даже, наверное, поблагодарить вас надо. Вот …зашла. зашла перед поездкой на родину. счет мне уже оплатили. Ваш Стаффорд так мил …прощелыга.  -Марго снова отпила кофе.  Инжей смотрела на неё так, будто сожалела, что не отравило его.  Лоренс выглядел более спокойным. Даже как будто болезненно спокойным.  -А вы уж напугались, что заявлением в суд хочу «обрадовать»?…Нет. Сразу б подала, если б вы все на одно лицо были. А то вот, было что-то хорошее и в гадливом Ричарде, вот, оказалось, кое-что человеческое есть и в вас…. Женщина обвела взглядом обоих супругов. Потом поднялась с кресла.  -Ну, всё. …А приглашение моё в силе. Тот раз – я за «гости» не считаю. Придете – получите тот самый подарок, который вас уже много лет ждет. Не придете, я уже решила, что с ним сделаю. Наследников у меня… много. Шесть десятков. Вот с этим и … прощайте.  Ничего больше не сказав, Маргарет Паркиенс покинула дом Теда и Инжей Лоренс.  ***  Много лет спустя, дети Теда и Инжей уже школу заканчивали, пришел как-то к ним в гости Роберт.  Постарел старый пьяница, поседел, но…всё такой же пострел и пижон. Бородка - «козлиный клок». Залысины на голове стали заметны, волосы поредели, но окрашены аккуратно в … персиковый цвет. Не в гости даже зашел дядя, а так, без приглашения и, как всегда, «наездом». И принес газету. Такую, какую Тед по почте не получал. Так себе, не информационная газетка.  И вот из неё-то они с Инжей и узнали, что за подарок «ждал» их более двадцати лет в доме Марго Паркиенс – бывшей чемпионки по слалому.  Это были лыжи. Да, лыжи. Но не простые, а лыжи некогда известной швейцарской чемпионки. Лыжи и палки. Чуть искривленные, …обычные, в общем-то, палки.  Тед и Инжей сидели сначала притихшими, поглядывали друг на друга. Потом (Тед первым) они рассмеялись. – А мы то думали, …а мы то боялись… Инжей поднялась с диванчика, пошла, распорядиться на чет кофе.  -Ну во-от, - потянул дядя Роби.  Сегодня он был в обычном мужском костюме. В костюме в крупную черно-белую клетку. Этакий шахматный ферзь. – Я им про смерть, а они хохочут. А я то думал, нагоню статьей грусти. …Да как же, вас проймешь. – Он внимательно посмотрел на Теда.  Глаза его племянника не так уж сильно и смеялись.  -Нет, Роби, тут другое. Но, в общем, считай, порадовал. -А чего вы от неё ждали? Что она завещает этой своей школе, где крестом вышивала, миллионы миллионов доставшиеся от Ричарда? …А вот хрен вам! То есть им – школярам этим - фиг. А вам вот,… вот что вам перепало… Инжей стояла в это время у края дивана. Тед сидел. При словах Роберта «вам перепало», Инжей вцепилась всеми десятью пальцами в плечо мужа. Испуг током прошел по её телу и дошел до Теда.  Тед смял улыбку и нахмурился. Ждал, чего там «перепало» на его голову.  Роберт суетился с бумажками, вынимал их из кейса, из папки. Потому он не заметил изменения настроения супругов.  - Вам поболее будет. …Ай, да ладно! После, потом найдём бумажку. …Что бумажка? …Э…эх, вам побольше досталось! …Тед, ну-ка помоги, пошли со мной… Мужчины пошли к машине Роберта.  Оттуда ими была вынута бочка, которую они с великими трудами дотащили до дома. Охрана дома помогала.  Под «серебряной» водой в столетней бочке отражая бликами, светились роскошные серебряные украшения времен колонизации Индии. -Мамочки мои, …да за что ж она нас так полюбила, – без энтузиазма произнес тот, кому был завещан подарок. Инжей прохрипела: «Ну вот, милый,…а ты так долго печалился, что я ей нос поломала».  Тот был таким, будто Инжей снова пожалела, что нос и тот она не поломала той самой «дарительнице». Тед тихо хохотнул. И тут же замолк, снова посмотрел на украшения под небольшим слоем воды.  Что уж там ему почудилось – не понятно, только он быстро отошел подальше от этих чудес. Никто не брал добро горбуна Ричарда в руки. Все только смотрели.  Первым сунул в бочку руку Роберт. Оказывается, он имел право. Умирающая завещала ему быть её душеприказчиком.  (Тед пошутил: «Понятно. Единственный в городе честный человек». На что, ни цента в жизни ни заработавший Боби Лоренс, с ухмылкой ответил: Честь - это - единственное, чем я могу гордиться»).  – Ну что, так и будем только «посмотреть»?  Роберт вынул нагрудник викинга. Тяжесть в ладони была существенной. – Ни чего себе! Да какая ж шея это выдержит? -Не моя, – сказала Инжей и отошла от бочки, чтоб не охватило «очарование».  Тед, посмотрев на дядю, поинтересовался. – А документы у тебя на это всё богатство имеются? -А как же! Вот… Роберт снова принялся рыться в документах. Там, как обычно, бардак. Но бумажка всё же нашлась. - Вот: Теду Лоренсу – всё как положено. Передаю из рук в руки, как положено. Можешь эти штучки не пересчитывать. Ничего я оттуда не взял. Ах, да! Подожди, вот это ты должен прочесть. Тут собственноручная приписка дарительницы. Взгляни… Тед прочел: «За подарок заплатишь, и живи спокойно».  Подумал Тед, посмотрел на жену.  Инжей не смотрела в сторону бочки. И не читала приписку.  Тогда Лоренс помладше ногой отодвинул бочку к ноге дяди. – Вот. Заплати налог и … спи спокойно, дядя Роби. Твоё! Считай, я тебе всё передарил, вместе с этой надписью и бумажкой. …И…вообще, извини. У нас вечерок расписан по минуткам. Мы буквально опаздываем… на лекцию. Ага, на лекцию. «Как стать богатым».  Роберт пропустил шутку мимо ушей. - Так что же…и не обмоем подарочек? Инжей выпрямила спину, будто собралась уходить. Только зря она напрягалась. Не прошло и тринадцати лет с той самой последней попойки на яхте Джо Фридмана, как её муж научился время от времени отказываться от выпивки. На подобные предложения и довольно часто он отвечает: «Выпито мною не мало. Теперь, как верблюд, на запасах».  -Вы что? Вы что, эй, ребята? …Тед, ты брось, не шути так. Я ж серьезно. Что с этим барахлом делать будем? С меня ж потом отчет спросят.  -Ну, это когда…  -Тед, перестань. Не смешно. Эта курица, …она ж меня в должность сунула. Ты ж знаешь, как моя шея хомут не переносит. …Тут миллионы, века истории, …куда мне это? …Ну, ребята, перестаньте издеваться над стариком. Вы ж не садисты…  Инжей пожала плечами, мол, а почему бы и нет? -Вот садисты! … У меня ж и денег нет, чтоб за этот подарок налог заплатить. А потом, это ж … целое состояние. Тут охрана нужна, сигнализации всякие. …Тед, Тед, ты же знаешь, я всю жизнь без охраны.…Тед, что делать? Меня ж ограбят, меня ж за это убить могут… Лоренс вздохнул и, улыбаясь, кивнул, мол, да, могут. Потом, помолчав, предложил: «А ты это братцу передари. Ты ж знаешь, у нас поднасрать брату - дело житейское» Тед затянул туже галстук и помахал Роберту рукой. – Всё. Забирай это и иди. Нам некогда. …Всё, Роби, всё. Мы опаздываем, прости. Страсть, как хочется знать, как там люди богатыми становятся. -Вы что, серьезно на лекцию?! -Сегодня ж четверг. На лекцию. *** Из машины Инжей позвонила на мобильный Роберта.  - Роби? Мы тут с Тедом подумали и решили, если ты тоже не знаешь, как стать богатым, так может, ты к нам присоединишься? Поедем вместе… на лекцию «Как стать богатым». -Идите к черту, …кидалы!  -Ах, вот как ты нас. Но мы и такой вариант обсудили. Как тебе помочь, если ты не хочешь стать богатым. Ты прямо сегодня же, сдай всё это добро в Лос-анжелесский музей искусств. В этом случае государство и мэрия берет на себя заботу о налоге. Тебе ещё похвальную справку напишут. А в музее табличку поставят: «Подарок Роберта Лоренса гражданам Лос-Анджелеса». - Ой, какие же вы… -Да, да, ты уже говорил, мы – садисты, кидалы и прочее. Мы знаем.  28 января 2008 года Пермь mel5@yandex.ru