Тадеуш костюшко - исторический портрет
Андрей Тадеуш Бонавентура Костюшко - известный сын Брестской земли, генерал американской республиканской армии, руководитель восстания 1794 года в Польше, на Беларуси и Литве. А перед его очами возникали родные виды Беловежской пущи, берега Шчары, улочки Косава, лица сехновичских крестьян Салея, Максимюка, Амельянюка, Ничипорука, Белазерика, Салы, вспоминались дни счастья и любви, дни мучений и разочарований, неисполнимые события и мечты, неисправимые ошибки, от которых никогда не избавляется память.
Происходил Тадеуш Костюшко из обедневшего белорусского рода. Далекий его прапрадед Фёдор получил Сехновичи, что поблизости Жабинки, на Брестчине, от князя Казимира IV в 1458 году. Сын Фёдора Константин служил писарем в вяликокняжеской канцелярии, его уважал и любил Жигимонт Последний нежно называл Константина, Костюша - отсюда и фамилия семьи. Имение Сехновичи было невелико, Константин Фёдорович отправлял из него в армию "три коня". Женой Константина стала Анна Гольшанская, с княжеского рода, состоящая в родстве с польскими королями и великими князьями литовскими через брак сестёр Гольшанских с Ягайлом и Витовтом. К середине XVII века Костюшки, которых стола уже много, держались православия, но во времена "потопу", как и многие с брестской шляхты, отошли от дедовской веры - одни в католичество, вторые к униатству. Сехновичские Костюшки были католиками. Людвик, отец Тадеуша, был очень энергичный, добился в 1731 году титула мечника воеводства Брестского, избирался в 1743 году от шляхты воеводства в Литовский Трибунал, сумел каким-тообразом отсудить у Сапеги имение Меречевщина, что находилось за версты две от Косова и где сохранилась липовая аллея, по преданию посаженная самим Тадеушем, на территории нынешнего Ивацевичского района,, на том именно месте, где сейчас разрушается дождями красивое здание Косовского дворца.
В фольварке Меречевщина, в котором 4 февраля 1746 года родился Тадеуш Костюшко - великий сын Белорусской земли, который в дальнейшем стал национальным Героем Польши, Соединенных Штатов Америки, почетным гражданином Франции.
В Меречевщине прошли детские годы Тадеуша Костюшко. Дворца тогда еще не было, семья жила в обыкновенном, деревянном, на несколько комнат, под соломенной крышей доме - вид его сохранился на исторических рисунках. У Тадеуша были две сестры - Анна и Катарина - и брат Юзеф. Родители старались держать детей в строгости и послушании. Мать была из рода Ратомских, звали Тэкла. Считаться, что она держалась православного вероисповедания и при рождении четвертого ребенка - сына крестила его в церкви, где и дали ему имени Андрей, а уже отец перекрещивал его в Косовском костёле. Может два эти крещения и предопределяли Тадеушу долгий век, ведь смерть часто крутилась вокруг него, да и он сам не однажды искал с ей встречи. Юзеф и Катарина умерли еще до восстания, Анна скончалась в 1814 году.
Мать, как известно, была довольно энергичной, подчас суровой, но справедливой, хотя сильнее любила старшего сына Юзефа, часто прощала ему шалости. Как принято было в те времена, дети средней шляхты имели больше свободы, проводили больше времени с соседскими детьми, в основном играли в военные игры. Биограф Костюшко Карл Константин Фалькенштейн писал, что в раннем детстве на маленького Андрея Тадеуша большое влияние оказывал близкий родственник, родной дядя, брат матери, который много путешествовал, был человеком просвещенным, затем некоторое время пребывал в доме отца Костюшко на Меречевщине в качестве гувернера. Дядя знал французский язык, много читал и видимо начальные знания математики, рисования и французского языка маленький Андрей Тадеуш получил именно от него.
Учиться Тадеуша отдали не в Брестскую изуицкую коллегию, а в коллегию пиарав в Любешове за Пинском. В этом решении ощущалось не столько оппозиция изуитам, сколько признание того факта, что пиары дают лучшее образование. Монашеский орден последних занимался исключительно воспитанием молодежи. Пиары преподавали на польском языке, ибо шляхта хотела, чтобы ее дети учились по-польски. Православные школы "оправославливали" детей, католические "окатоличивали" - это нормальное явление, в особенности для Беларуси, где эти два вероисповедания существовали издавна. Другое дело, что "веру" использовали в своих целях политики, но здесь ни одно государство не было лучше за другое. Пиары давалиобразование на европейским уровне, этому поспособствовала и реформаторская деятельность известного прогрессивного педагога XVIII столетия Станислава Канарского. В школу принимались дети разных сословий, учились они шесть лет. В число дисциплин входили латинский язык, риторика, математика, физика, история, политика, излагалась и право. Много внимания уделялось эстетическому и физическому воспитанию, культуры поведения.
В 1765 году Костюшко поступил в только что открытый Варшавский кадетский корпус - тогдашнее высшее офицерское училище, где специализировался на военной инженерии. Здесь он получил от своих коллег прозвище "Швед с под Бреста", ведь, сродни Карлу XII, поднимался в четыре часа и, чтобы прогнать сон, опускал ноги в бадью с ледяной водой, которую с ночи ставил при кровати. Подтверждено друзьями по корпусу, что был Тадеуш забияка, не уклонялся от дуэлей и имел несколько отметок мужественности на теле; при этом ему были свойственны добродушность и товарищество. Учился он старательно, стал известный с удач в картографии и рисунке - при других условиях, наверное, с него вышел бы недурной художник.
Симпатия и забота начальника корпуса князя Чартарийского помогло Костюшке поехать в Париж, где он продолжал изучать за казенный счет военную науку. Денег Тадеуш имел немного, и частенько чашка кофе и булка служили отличным завтраком и ужином. Зато, жил в столице мира, нашел друзей, ходил по салонам, читал Вольтера и Руссо, и та атмосфера перед Большой французской революцией воспитывала его сознательность. В эту пору окончательно сложилось его миросозерцание, на почве искреннего и глубокого увлечения идеями французской просветительной философии. Свобода совести, равноправность сословий, демократическое устройство государства - таковы были идеалы, которые Костюшко принес с собой на родину. Вскоре ему на собственном опыте пришлось убедиться в несовместимости этих идеалов со строем старой Польши.
Весной 1775 года Костюшко вернулся на Родину. Вакантного места в армии не было, и Тадеуш остался в Сехновичах. Неподалеку оттуда находились Сосновицы, где жил состоятельный и влиятельный титульный воевода смоленский Сосновский. Титульрный в данном случаю означает то, что титул Сосновский носил, а воеводства не имел, ведь оно давно было отвоеванно Россией. Однако титул хранился для тех, кто жаждал погордиться. Сосновский принадлежал к надменных панам. Правда, он мог высказать бедному брату шляхтичу свою приязнь и ласку. Поэтому Костюшко, как человек образованный, повидав Европу, а так же и способный художник, получил приглашение пана воеводы в свое имение давать уроки рисования его дочериЛюдвисе. Разумеется, не в качества учителя, которому платят, что затрагивало бы честь и гордость Костюшки, а в качества почетного гостя. Людвисе было 19 лет, капитану Костюшке - 27. Юные люди познакомились в мае, и не странно, что весенний расцвет природы, старый парк с уютными беседками, майские звезды, соловьиные песни поспособствовали Тадеушу и Людвиси влюбиться. Любовь тянулась до октября, злая отеческая воля ее оборвала. Одной из причин стало то, что Сосновский решил породниться с князьями Любомирскими. Играючи в карты, он проиграл Станиславу Любомирскому одно из своих имений. Надо было расставаться с богатством, а это, конечно, отражалось болью. И Сосновский договорился с князем отдать за его сына Людвисю. 13 сентября он получил от Станислава Понятовского назачение на должность гетмана литовского. Но вот жена сообщает яму: по ее мнению сердца Тадеуша и Людвиси проткнул стрелами Амур. Пан гетман сразу же встретился с Костюшком и прямо сказал ему, что как «синегорлица не для серого воробья», так дочь панская не для мелкого шляхтича. Костюшке пришлось сесть на лошадь и уехать. Но потерять любимую он не собирался, поэтому придумал план похитить Людвисю и обвенчаться с ней без согласия тщеславного пана гетмана. На свою беду Тадеуш обмолвился про свой план королю. Понятовский, дружелюбный к Костюшко, это его рыцарское намерение одобрил, однако послал людей предупредить Сосновского. Тадеуш собрал приятелей, Людвися в договоренную ночь вышла в парк, и лошади помчали их по дороге к счастью. Компания дружков летела за ними, как свадебная дружина. Но Сосновский в пору спохватился, харугва гайдуков пошла вдогонку юным, и Людвисю отбили. Костюшке пришлось прятаться, бежать за границу, ведь за похищение дочери гетман легко мог добиться для него смертельного исхода.В 1776 году Тадеуш сошел на американскую землю.
Здесь Костюшко увидел то, что не могло присниться на родине и что не быстро еще появилось в Европе, - свободных людей, которые решили добиться равенства гражданских прав и впервые в истории создать государство без сословий, независимое, самостоятельное, с уважением к труду, таланту, личной свободе. Американская армия была революционной, ее волонтёры не хотели терпеть над собой английской короны, взамен королевской Новой Англии они своей кровью добывали демократическую Американскую республику. Костюшко отдал этой армии девять лет жизни. Особенно ценными были его знания как войскового инженера, так как войска формировались, в основном, из фермеров и простых жителей и имели острейшую потребность в профессиональных офицерах. Первой серьезной проверкой его знаний и таланта было создание проекта и строительство укреплений на берегах реки Делявьер для обороны Филадельфии, где в то время было сконцентрировано управление борьбой за независимость. Костюшко отлично справился с заданием.
Весной 1777 года главная опасность для Соединенных Штатов нависла с севера, где англичане, действующие с Канады и Нью-Йорка, готовились разгромить повстанцев. В связи с этим, согласно постановления Конгресса, была создана армия Севера, в которую главным инженером был назначен Костюшко. Фортификационные сооружения на побережье реки Гудзон, цитадель в Вест-Пойнте сооружались под руководством Тадеуша Костюшко. Благодаря военному таланту Тадеуша Костюшко, американская армия выиграла в 1777 году одну из важнейших битв той войны, которая осталась в истории, как битва под Саратогой. Насколько высок был авторитет Костюшки в Америке, говорят отзывы высших американских руководителей. Джордж Вашингтон в письме генералу Грину в 1780 году писал, что он хорошо познакомился с Костюшкой и высоко ценит его знания, и настойчивость, с которым он проводил работы в Вест-Пойнте. Вместе с полками республиканцев он прошел все Американские штаты, участвовал во всех главных битвах, рисковал жизнью, спал на земле, месяцами не покидал седло, налаживал инженерную безопасность наступления и обороны. Это ему принадлежит проект типичного форта, приспособленного к условиям Америки и возможностям голодной, раздетой, необутой, вынужденной вдохновением заменять порох, а упорством увеличивать шеренги своих рот, республиканской армии. За выдающиеся заслуги Конгресс США 13 октября 1783 года присвоил ему звание бригадного генерала, а позднее установлены памятники в Чикаго, Кливленде, Вашингтоне и Милуоки. В штате Миссисипи небольшой город был назван его именем.
За боевые заслуги Костюшко был награжден самым высоким боевым орденам США - орденом Цинцинната и принят в члены «Товарищества Цинциннатов», почетным членом которого был Джордж Вашингтон. Ему был выделен участок земли и назначена ежегодная пенсия, а так же в качестве особого подарка от Вашингтона - пару пистолетов. Он стал почетным гражданином Американских штатов, но отъезжал с Нового Мира таким же бедным, как и приезжал.Пока Костюшко отсутствовал Людвися Сосновская по воле отца стала княгиней Любомирской.
В это же время католики и унияты строили костелы и церкви. Образовательная комиссия создала здесь 200 начальных школ, пияры открыли двери 20 школ средних. Отличный ученый, уроженец Гродненщины, Мартин Пачебут-Адленицкий открыл при Виленском университете астрономическую обсерваторию. Но в социальной и политической жизни Речи Посполитой ничего не изменилось - господствовало то же мощное угнетение, и тот же магнатский беспредел толкала страну в пропасть. С республики, где победила демократия, Костюшко попал в шляхетскую республику, с будущего в старину, где крестьянство считалась скотом, а половина "народа" (шляхты) была наемной и вынуждена была прислуживать своим зажиточным "братьям". Тогдашний публицист А. Поплавский писал про участь крестьянства: "Ничего в стране они не имеют собственного, даже собственного лица, которое мы привыкли оценивать за гроши. Никакой защиты со стороны закона. Для нас холоп все равно что скот, какое мы продаем, покупаем, гоняем на работу, как нам вздумается… Ни одно человеческое общество не может стать счастливым, когда б было основано на подобном неравенстве ,несправедливости, ведь ему довелось б тогда хранить и совмещать между собой такие несовместимые явления, как насилие и миролюбие, война и домашнее спокойствие, свобода и гражданская неволя".
Бывший республиканский генерал, главный инженер американской армии, Костюшко глубоко ощущал постыдность такого строя жизни, да и сам был неудовлетворенным. Последнее обстоятельство, кстати, основывалось на второй его любви, которое он помнил до конца своей жизни. Влюбился Костюшко в Теклю Журовскую, дочь брестского хорунжего. Последний хоть и не выделялся богатством, но был не менее надменным и тщеславным, чем воеводы Сосновский. На отцов любимых Костюшке действительно не везло. Он посватался, но барин Журовский артачился, как бык. "Бродяга! - говорил он соседям. - Бродил по Америке, как татарин по степи, ничего не приобрел. И к тому же вор - хотел у пана воеводы Сосновского дочь украсть! Дома не имеет, где жену держать!" Теклюся рыдала и всю жизнь потом держала в медальоне образ своего любимого и локон его волос. Костюшко также мучился и до последнего дня считал наиценнейшим кладом листы Теклюси. Однако набег на пана хорунжего не сделал и дочь безжалостного отца силой не взял. Может, в старческие бессонные ночи он и пожалел об этом, ведь его последние письма к пани Текле проникнуты старосветской сентиментальностью и умиление перед памятью о днях большого счастья.
В это время в Польше сильно уже разгорелось возбужденное первым разделом страны патриотическое движение. Костюшко, рассчитывая участвовать в возрождении отечества, вернулся на родину, где примкнул к партии либеральных патриотов.
Вскоре Костюшко получил патент генерал-майора, а потом - генерал лейтенанта.
Находясь в армии князя Понятовского, корпус Костюшки был разбит превосходными силами русских под Дубенкой, но общий голос признал Костюшко единственным талантливым полководцем среди тогдашних польских военачальников.
Костюшко ездил во Францию, безуспешно пытаясь добиться от нее деятельной помощи полякам, был, по некоторым известиям, и в Польше, даже в самом Гродне, подготовляя восстание.
Восстание вспыхнуло раньше, чем предполагали главные его вдохновители, когда генерал Мадалинский отказался распустить, по требованию властей, свою бригаду и направился через присоединенные к Пруссии польские земли к Кракову.
Услышав о генерале Мадалинском, Костюшко поспешно отправился в Краков. Волнение, поднявшееся здесь при вести о предстоящем его приезде, побудило русский гарнизон оставить город. В марте 1794 г. Костюшко был провозглашен в Кракове начальником вооруженных сил восстания; ему же вверялось полномочие составить для временного управления страной высший народный совет, а также право суда и казни преступников. Вместе с тем порядковая комиссия краковского воеводства издала универсал, предписывавший каждому городу, местечку и деревне от 5 дымов поставить в войско одного человека. Первый высланный против Костюшко русский отряд, под начальством генерала Тормасова, был разбит при деревне Рацлавицах, причем этой победой поляки были главным образом обязаны так называемым косиньерам, то есть крестьянам, вооруженным косами.
Против "величайшего злодейства" в апреле 1794 года поднялось восстание в Польше, на Беларуси и Литве. Руководителями его выбрали Тадеуша Костюшка; на Литве и Беларуси выступление возглавил Якуб Ясински, инженерный полковник. В полночь 22 апреля зазвучали церковные колокола в Вильно. Это был сигнал подготовленным отрядам и населению: "К оружия!". Через три часа повстанцы сломили сопротивление царского гарнизона. Заместителя генерала Арсеньева арестовали. Гетмана Шимана Касовского, ставленника Екатерины II, после непродолжительного боя схватили в его дворце. Ненависть, которую он вызывал своими вредными делами, вылилась в суровый приговор революционного суда: отправить предателя на виселицу. Назавтра на рыночной площади последний гетман Большого княжества Литовского завис в петле. Рядом с ним оказался второй тарговичанин маршал виленской конфедерациии Швыковский.
Надо отметить, что восстание на Литве и Беларуси взорвалась впоследствии удачного его начала в Польше, где 24 марта в Кракове Костюшко объявил "Акт восстания", а 4 апреля разбил под Рацлавицами армию генерала Тормасова. После этой победы популярность Костюшко быстро возросла до громадных размеров. Русские войска были вытеснены из Варшавы, к которой направился Костюшко. Надежды его на восстание всего народа, подкрепленные Рацлавицкой битвой, скоро начали, однако, рассеиваться. Собравшиеся в войско крестьяне, прослышав о притеснениях их семей помещиками, стали бежать домой; посполитое рушенье собиралось туго; масса крестьянства, пригнетенная крепостным правом, угрюмо и недоверчиво смотрела на восстание, между тем как большинство шляхты и в этот критический момент не решалось поступиться своими помещичьими выгодами и правами. Увлекаемый патриотизмом, Костюшко решился переступить пределы тех прав, которые предоставлял ему акт восстания, и привлечь народную массу к делу восстановления Польши. Уже изданный 2 мая в Винярах универсал требовал облегчения барщины для крестьянских семей, члены которых вступили в войско, а 7 мая Костюшко издал свой знаменитый поланецкий универсал, которым объявлял всех крестьян Речи Посполитой лично свободными людьми, находящимися под покровительством закона, устанавливал суд для решения дел между ними и помещиками, обеспечивал им владение землей и, на время восстания, уменьшал их повинности в пользу помещика, предоставляя окончательное решение этого вопроса будущему правительству. Это склонила крестьян к восстанию, в нем участвовало более чем 150 тысяч человек. При Костюшке создался Наивысший национальный совет.
Якуб Ясинский (во время восстания было 33 года, возглавлял тайную организацию виленских якобинцев) как левый радикал был сторонником самих решительных революционных действий, отмены крепостного права, свержение тирании по примеру Французской революции. Хорошо зная белорусский язык, писал прокламации для крестьян по-белорусски. Для руководства общественной жизнью Ясински создал Наивысшую литовскую раду. Еще 24 апреля он подписал Акт о призыве народов Беларуси и Литвы к восстанию. Через четыре дни повстанцы победили в Гродно, потом - в Бресте, Слониме, Волковыске, Пинске, Новогрудке, Кобрине, Ашмянах, Лиде, Браславе. К Ясинскому во время боя с русскими армиями около Полянав присоединились 700 крестьян. Многочисленные отряды возглавляли генерал гвардии Стефан Грабовский, князь Сапега, генерал Зайёнчак, композитор Михал Клеафас Огинский, которому принадлежит "Марш повстанцев 1794 года".
Белорусские и литовские повстанцы высказали широкую активность.
Ясински с 4-тысячным отрядом выступил к Смаргони навстречу отрядам генерала Зубава и бригадира Бенигсена. Атакай он выбил русский гарнизон с местечка Сроы.
Чтобы к регулярной армии Большого княжества не присоединялись "мятежники с крестьян", началась контрпропаганда: от имени царских генералов распространялись слухи, что крестьянам будут передавать отнятые имения шляхты и магнатов и что надо тихо ждать, пока русские войска победят повстанцев - тогда и произойдет наделение панской землей. Эта игра на крестьянском простодушии имела определенный итог. Одновременно несколько стратегических ошибок сделал Тадеуш Костюшко, когда придал Ясинскому чин генерал-лейтенанта и поставил его во главе первого корпуса, а второй и трети корпусы доверил Хлевинскому и Сапеге. В армии Большого княжества не оказалосьглавнокомандующего, каждый командир действовал сам по себя. Ясински специальным листом разъяснил Костюшке опасность такой ситуации. В ответ общее управление на Беларуси и Литве было поручено не имеющему военных способностей генералу Михалу Вельгорскому. Уступая натиску шляхты, которой не нравилась революционная направленность Ясинского и виленских якобинцев, Костюшко обвинил Наивысший литовский совет в действиях, направленных против "Унии братских народов", распустил ее и создал Центральную депутацию Великого княжества, куда вошли терпимые деятели восстания, которые опасались вооружать крестьянство. Ясинский выехал в Варшаву. Боязнь Костюшки разорвать с шляхетской программой, опереться на народ, способный подняться на борьбу только при условии действительного упразднения угнетения, лишило восстания той силы, которая могла привести его к победы. К тому же отрицание равенства Литвы и Беларуси с Польшей, что было засвидетельствовано созданием Центральной депутации, ослабила задор и белорусско-литовской шляхты. Все это в самом быстром времени отразилось неудачами.
Против повстанцев выступили Ферзен и Суворов. В июне был разбит отряд Огинского. В августе русские армии взяли Вильно - трехмесячное республиканское правление на Беларуси и Литве закончилась.
В начале июля русские и прусские войска направились к Варшаве. Костюшко поспешил сюда же и успел занять город ранее союзников. Предпринятая затем осада Варшавы пруссаками, под начальством самого короля, и русскими, под предводительством Ферзена, была неудачна; в сентябре пруссаки, получив известие о восстании в Великой Польше, отступили, а затем отошли от Варшавы и русские. Но в это время с юга уже шел к Варшаве Суворов, и Ферзен, перейдя Вислу, двинулся на соединение с ним.
На начале сентября под Любаню потерпел поражение отряд Грабовского, 17 сентября Суворов победил под Крупчицами корпус Сераковского, потом - отряд Князевича. Харугвы повстанцев начали отступать в Польшу. В своем имению Залессе около Смаргои Огинский написал скучный полонез "Расставание с Родиной". Кто на годы, кто навсегда расставались с родиной десятки тысяч людей.
10 октября случилась битва под Мацаёвичами - переломная в восстании. Колонне, которую Тадеуш Костюшко вел на Варшаву, перекрыл путь корпус Ферзена. Бой тянулся полный день. Шквальный огонь русских рассеял конницу, в схватках с пехотой полегли косиньеры, управлять боем стало невозможно , было очевидно, что русские берут победу.. И Костюшко на чужом коне сражался на поле битвы, среди раненых и убитых, разыскивая свою пулю среди множество тех, что свистели вокруг. Но пуля попала в лошадь, когда Костюшко убегал от кучки казаков. Подстреленная лошадь повалилась. Костюшко вылетел с седла и, не желая бесславия плена, вложил пистолет в рот и спустил курок. На беду, на благо ли, бог знает, - осечка. Набежали казаки, один выстрелил, второй с лошади ударил Костюшку пикой в ногу, как-то оказался здесь корнет Фёдар Лысека - распаленный боем он ударил безоружного повстанца палашом по голове и повредил череп. Костюшко потерял сознание. Казаки стянули с него сапоги, с карман вынули золотые часы, с пальцев сняли несколько колец с надписью "Отечество - защитнику своему", которыми Костюшко награждал вместо медалёй. Возле лежал драгун с его конницы. Но видя, как разбувают Костюшку, как залила его лицо кровь, он не удержался и стал кричать: "Начальника убили! Костюшку!…" Казаки озадачились, начали кричать Костюшке в ухо, чтобы привести его в себя. Наконец обмыли лицо водой, Костюшко пришел в сознание, тогда один спросил : "Ты - Костюшко". Тот шепотом выговорил: "Да. Воды…". Пленение руководителя восстания много что обещал казакам: довольные, они помчались докладывать командирам. Примчались офицеры, нашли какую-то подводу, Костюшку положили на голые доски и повезли. Подводу трясла на неровном поле, голова его билась о доску. Надо отдать должное казакам, они не выдержали такое наблюдать и кто –то благоразумный предложил: "Хоть это и враг, но все же он человек", Казаки надели на пики две шинели , и на таких носилках понесли пленного к генералам.
По приказу Екатерины Костюшку повезли в Петербург; боясь нападения повстанцев, маршрут выбрали окружной - через Украину, потом через Гомель, Могилев, Стекол, Оршу, Витебск, Новгород. В Петербурге руководитель восстания оказался в Петропавловской крепости, где под пристальным наблюдением провел два года. В декабре 1795 года его соседом по острогу стал Станислав Август Понятовский, король Речи Посполитой, который вынужден был отказаться от короны вследствии третьего раздела государства, и бывшая его любовница императрица Екатерина не нашла ему лучшего приюта, как тюрьма.
В то время, когда генерал Костюшко сидел в казематах заложенной Петром I крепости, его коллега по кадетскому корпусу и также известный участник восстания генерал Ян Хенрик Домбровский создавал в Милане легионы с польских, литовских и белорусских эмигрантов. Их поддерживал Наполеон, ведь Франция боролась с Австрией, последняя была одной из трех государств, которые уничтожили Речь Посполитую; легионеры желали возродить Отечество и боролись против австрийцев. Потом они поняли, что Наполеона их желания не волнуют , а они нужны ему только в качестве пушечного мяса. Но пока это понимание осозналось, вынужденные убегать с Польшы, Беларуси, Литвы поливали своей кровью землю Италии, пробиваючи Наполеону путь к косульству. Оркестры легионов играли созданный Огинским "Марш повстанцам 1794 года", который потом поляки сделали своим национальным гимном. Боролись наши земляки и в тех легионах, что Наполеон использовал для подавления испанской революции.
Костюшко разглядел, что французское правительство вовсе не имеет серьезного намерения восстановить Польшу, как надеялись его соотечественники, и уклонился от участия в легионах. Сохраняя верность республиканским и демократическим принципам, Костюшко отказался принять командование польскими легионерами, которые контрреволюционная французская Директория намеревалась использовать в своих целях; отверг предложения Наполеона I и Александра I о сотрудничестве.
Позднее Наполеон, для привлечения поляков, пользовался именем Костюшко, но без его согласия и вопреки его желанию, так как Костюшко соглашался употребить свое влияние на соотечественников в пользу Наполеона лишь под условием торжественного обещания восстановления Польши.. Контрреволюционный переворот, проведенный Бонапартом, оттолкнул от него Костюшку. Генерал революционной армии превращался в воинственного императора. Костюшко познакомился и подружился с братьями Цельнерами - Петером и Францам, и на загородной вилле Петера, который был уполномоченным представителем Швейцарии, жил как частное лицо. Потом переехал в Салюр, где остановился у Франца Цельнера. Предложение участвовать в походе 1812 года отклонил, и не только потому, что имел преклонный возраст - 66 лет; он считал войну, развязанную Наполеоном авантюрой.
В 1814 году, после Ватерлоо, Костюшко обратился с просьбой к императору Александру I сделать три добродетельных поступка: короноваться на польского короля, то есть возродить через личную унию Речь Посполитую, освободить в течение десяти лет крестьян от угнетения, объявить амнистию полякам, которые участвовали в войне против России на стороне Наполеона. Император не отреагировал. Сам не имея имущества, Костюшко сочувствовал тем тысячам своих земляков с Литвы, Беларуси, Польши, что терпели нищету и умирали на парижских чердаках, ночлежках, в провинциальных больницах. Они находили вечный приют на кладбищах для нищих, иностранцев, изгнанников, и на крестах, сбитых с двух досок, частенько не обозначались их имена.
Даже в последние годы жизни Костюшко не изменял своей привязанности к конной прогулке. Конь был тихий, сметливый; приученный к тому, что хозяин при встрече с нищим обязательно лезет в карман за монетой, он сам останавливался около человека, который просил подаяния.
Часто вспоминая битвы, в которых участвовал, больше всего вспоминал Костюшко косиньерскую атаку под Рацлавичами, людей в белых одеждах с перекованными на оружие косами. Определенную свою вину перед ними он с себя не снимал. Вину за промедление, за боязнь решительного действия, за уступку шляхтенскому суеверию. Но прошлое не переиграть, и даже сожалеть о давних ошибках бесполезно. Пройдено время, появится некто другой и сделает лучше. Мир все же меняется. Костюшко жил в вольной стране, где не было угнетения, и апрельской ночью утвердил на бумаге свое последнее желание в этом мире - освободить сехновичских крестьян. Подпись и печать нотариуса сделали лист бумаги документом, который обязывал племянников Тадеуша Костюшки к послушному выполнению воли знаменитого и заслуженного дядьки.
Умер Тадеуш Костюшко 5 октября 1817 года через полгода после написания документа и почти в годовщину поражения под Мацаёвичами.
Но племянники обратились с низшей просьбой к императору Александру отменить акт освобождения сехновичских крестьян. 3 мая 1818 года царь удовлетворил просьбу и последнюю волю Тадеуша Костюшки расторгнул. Такова была его месть Руководителю восстания.
Прах Костюшки перевезен из г. Салюр (кантон Золототурн, Швейцария) в г. Краков.
Составленная Костюшком программа борьбы за независимость Польши (изложена в написанной его секретарём Ю. Павликовским брошюре "Могут ли поляки добиться независимости?", 1800) проникнута верой в освободительные силы польского народа.
Имя Костюшко было принято 1-й пехотной дивизией Войска Польского, созданной в 1943 в СССР.
Костюшко воздвигнуты памятники во многих городах Польши. Именем Костюшки названа самая высокая гора Австралии.
Литература: Корзон Т., Тадеуш Костюшко,[2 изд.],Москва,1944
И.С.Миллер , Варшава, 1947; в рус. пер. - в кн.: Избр. произв.
прогрессивных польских мыслителей, т. 1, М., 1956, с. 495-584.