История русской дипломатии – Средние века1

5. Дипломатия киевской руси

Международные отношения Киевской Руси IX — X веков. В IX веке в Приднепровье и примыкающих областях сложилось могущественное славянское государство Русь, которое мы IX—X веков называем Киевским государством, или, упо­требляя терминологию Маркса, «державой Рюриковичей». Маркс считал характерным для державы Рюриковичей наличие «вассальной зависимости без ленов и ленов, состоявших исключительно из дани». Отсюда постоян­ное стремление киевских князей все шире и шире распростра­нять свои владения во всех направлениях. Отсюда же, по вы­ражению Маркса, «быстрый процесс роста» державы Рюрико­вичей, отсюда, наконец, и «примитивная организация завоева­ний». Славянские и другие племена Восточной Европы обла­гались данью. В более далекие страны — на Волгу, на по­бережье Каспия, в Черноморье, в пределы Византии — произ­водились сокрушительные походы, которые сопровождались захватом добычи и пленников. В результате таких войн и за­воеваний уже к концу IX века держава Рюриковичей достигла такой силы и могущества, что соседние народы не могли не считаться с ней. «Перед нами развертывают старинные карты Руси, — говорит Маркс, — которые обнаруживают, что эта страна некогда обладала в Европе даже большими размерами нежели те, какими она может похвалиться ныне. Ее непрерыв­ное возрастание с IX по XI столетия отмечается с тревогой».

В указанных условиях Киевское государство очень рано должно было войти в сложные международные отношения. Самое географическое его положение на великих речных пу­тях, соединявших Балтийское море Днепром с Черным морем и Волгой с Каспийским морем, определило связи Киевской Руси: на юге с Византией, на востоке с Хазарским каганатом, на севере со Скандинавией. С последней киевских князей свя­зывали давнишние династические отношения. Оттуда черпали они наемные военные силы, оттуда шел «непрерывный приток варяжских искателей приключений, жадных до славы и гра­бежа». Через Хазарию шла торговая дорога в страны Средней Азии, куда руссы сплавляли пушнину и рабов. Одно время хазарские каганы пытались даже оспаривать у киевских кня­зей сбор дани с населения Приднепровья.

Но самое сильное и глубокое влияние на историю восточного славянства оказало соседство с Византией.

Русь и Византия. Для Киевской Руси Византия служила рынком, куда князья и их дружинники сбывали меха и рабов, и откуда они получали тканные золотом материи и другие предметы роскоши. В Царьграде «языческая Русь» знакомилась с великолепием христиан­ской культуры. Богатства и роскошь Царьграда служили постоянной приманкой для завоевателей. «Те же магические чары», говоря словами Маркса, которые влекли других север­ных варваров к «Западному Риму», привлекали и руссов к «Риму Востока». Ряд опустошительных походов Руси на черноморские владения византийских императоров и на самый Константинополь тянется от IX до середины XI века.

Византия очень рано стала стремиться втянуть могуще­ственную Русь в свою политическую систему и тем самым, во-первых, ослабить опасность, грозившую Империи с ее стороны, а во-вторых — использовать «великий народ» рус­сов в собственных интересах. В основе восточноевропей­ской политики Константинополя лежало стремление путем натравливания одних народов на другие отвлекать их от на­падений на Империю. Император Константин Багрянородный, современник киевского князя Игоря, в сочинении «Об управ­лении государством» рекомендовал своему сыну для удержания Руси от походов на Константинополь натравливать на нее со­седей-кочевников печенегов. «Печенеги, — писал он, — свя­занные дружбою с императором и побуждаемые им посред­ством посланий и даров, легко могут нападать на земли рус­сов». «Руссы не могут даже выступать в заграничные походы, если не живут в мире с печенегами, так как последние во время их отсутствия могут сами делать набеги и уничтожать и пор­тить их имущество». С другой стороны, Игорь, по договору с Византией в 945 г., обязался не пускать в подвластный им­ператору Крым «черных болгар», которые «пакостят стране его». Сына Игоря, знаменитого Святослава, византийские дипломаты пытались использовать для ослабления Болгар­ского государства на Дунае, которое представляло в то время значительную опасность для Византии. Но когда Святослав повел в Болгарии самостоятельную политику, отнюдь не соот­ветствовавшую видам константинопольского двора, греки на­пустили на Киев печенегов и заставили беспокойного рус­ского князя временно уйти обратно к себе. При возвращении на родину из вторичного похода в Болгарию Святослав был убит печенегами по подстрекательству тех же греческих дипло­матов. Это не помешало византийцам, когда против них в конце 987 г. восстал в Малой Азии честолюбивый и талантливый полководец Варда Фока, опять вступить в переписку «с царем руссов» и просить помощи у сына Святослава Владимира. Для прочности союза Владимир была обещана рука одной из царевен императорского дома. Со своей стороны Владимир обязался креститься сам и крестить свой народ. Крещение рассматривалось византийскими политиками как косвенное признание вассальной зависимости от Империи. Эта хитроум­ная политика Византии в отношении Руси не увенчалась, однако, успехом. Киевские князья сумели сохранить свободу действий. Святослав, призванный императором Никифором Фокой для усмирения болгар, одержав блестящие победы над ними, проявил намерение сохранить завоеванную страну под своей, непосредственной властью и даже перенес свою постоянную резиденцию в столицу Болгарии — Переяславец. Больших усилий стоило преемнику Никифора Фоки Иоанну Цимисхию заставить Святослава покинуть берега Дуная. Позднее отряд руссов, посланный Владимиром, помог кон­стантинопольскому правительству подавить восстание Варды Фоки. Но когда императоры Василий и Константин не вы­ полнили условий договора, в частности в отношении брака с царевной, Владимир осадил принадлежавший Византии го­род Херсонес в Крыму и заставил императоров выполнить свои обязательства. При таких условиях ни с какими вассаль­ными отношениями к Византии крещение Руси не могло быть связано. Так же независимо держался в отношении Византии и сын Владимира Ярослав Мудрый. В 1043 г. он расторг дружеские отношения с Византией из-за обид, причиненных русским в Константинополе, и предпринял морской поход на столицу Империи, а в 1051 г. порвал и церковную связь с константинопольским патриархом, избрав на соборе русских епископов нового митрополита — «русина» Иллариона.

Русь и Западная Европа. После крещения международные связи Киева значительно расширились и окрепли. Киев­ское государство вступило в сношения не только с Византией, но и с католическими странами Средней Европы как равный и полноправный член христианского общества. Владимир Святославич, по словам летописи, «жил с князьями окольными в мире — с Болеславом польским и со Стефаном венгерским и с Андрихом [Удальрихом] чешским, и были между ними мир и любовь». Этими словами довольно точно определяется ближайшее политическое окружение Киева. К перечисленным окольным странам следует прибавить Скан­динавию, связь с которой не порывалась и в XI веке.

Политические отношения скреплялись брачными союзами. Болеслав Храбрый, князь польский, сватался за дочь Влади­мира Предславу; его преемник Казимир был женат на другой дочери Владимира Марии Доброгневе. Младшая дочь Яросла­ва Анастасия была за венгерским королем Андреем, старшая, Елизавета, — за знаменитым норвежским королем Гаральдом Гардрада. Сам Ярослав был женат на дочери шведского короля Олафа — Ингигерде.

Но соседними странами не ограничивался политический кругозор Киева. Ярослав пытался вовлечь Германскую импе­рию в борьбу с общим врагом — Польшей. С этой целью он в 1043 г. направил посольство в Гослар с предложением руки русской княжны германскому императору. Шаг этот не увен­чался успехом. Вскоре за тем Ярослав выдал свою дочь Анну за французского короля Генриха I.

Договоры киевских князей с греками. Международные отношения Киевского государства находили свое выражение в договорах, которые заключались киевскими князьями с соседними государствами. Со­хранились три договора с греками князей Олега (911), Игоря (945) и Святослава (971), но в источниках сохранились све­дения и о других договорах с Византией и с волжскими болгарами.

Договоры с греками отражают очень ярко характер «не­сообразной, неуклюжей и скороспелой» державы Рюрикови­чей, представлявшей в то время еще далеко не прочно спаян­ное в своих частях целое. Заключались они от имени не только «князя великого русского», но и «всех светлых и великих кня­зей», которые были «под рукой его», т. е. вассалов, сидевших в отдельных городах, подвластных киевскому князю. В дого­воре 945 г. рядом с послами князя Игоря перечисляются «об­щие послы» от его жены Ольги, сына Святослава, двух племян­ников и «ото всего княжья», т. е. от 20 подручных князей (в том числе двух женщин).

Договоры имели целью прекращение неприятельских дей­ствий и установление «взаимной любви», т. е. союза между обоими государствами, «пока сияет солнце и весь мир стоит». По договору 911 г. Империя оговаривала право принимать на службу русских дружинников. Договор 945 г. определял еще более точно обоюдные военные обязательства. «Если будет просить у нас воинов князь русский, — заявлялось от имени императоров, — дадим ему, сколько ему потребно... Если же царство наше начнет просить у вас воинов на врагов наших, тогда напишем к великому князю вашему, и пошлет он нам, сколько хотим, и оттоле уведают иные страны, какую любовь имеют греки с Русью».

Договор 945 г. с особой подробностью ограждает крымские владения Империи от нападений и притеснений со стороны Руси. Кроме того, в нем, как, впрочем, и в договоре 911 г., на Русь возлагаются известные обязательства в отно­шении помощи греческим ладьям во время кораблекрушений.

В связи с прекращением военных действий введены статьи о пленниках, устанавливающие размеры и условия их выкупа. Это был очень важный пункт договоров 911 и 945 гг., так как одной из целей походов Руси на Византию был захват рабов для продажи.

Договоры отражают еще очень ранние стадии международ­ных отношений, когда подданные различных государств гля­дели друг на друга, как на естественных врагов, когда чело­век, попадавший в чужую страну, чувствовал себя во враже­ском стане. Пребывание, даже временное, в этой враждебной среде требовало поэтому регламентации всех деталей, чтобы, с одной стороны, оградить чужеземца от обид, с другой — обезвредить его. Самый приезд иноземцев был обставлен все­возможными стеснительными условиями. Послы и гости (купцы) должны были предъявлять доказательства своего официаль­ного положения — в виде золотых печатей для послов и се­ребряных — для гостей. Только при этом условии византий­ское правительство брало на себя ответственность за их жизнь. Несмотря на эту предосторожность, и на послов и на гостей одинаково смотрели в Константинополе, как на врагов, спо­собных нанести вред Византийской империи. По договору 945 г. устанавливалось, что князь русский, посылая своих людей в Константинополь, должен снабдить их особыми гра­мотами, в которых указывается, «что послал кораблей столь­ко», чтобы греки знали, что они приходят «с миром». Людей, приезжавших с Руси без грамоты, византийское правительство должно задерживать и писать о них великому князю; в случае сопротивления с их стороны оно не несет ответственности и за их убийство. Послам и всем вообще «приходящим» из Руси воспрещается творить бесчинства на пути в столицу. По приезде в Константинополь они должны зарегистрироваться и жить в определенном месте, на подворье монастыря св. Мамонта, в предместье Константинополя. В город люди из Руси впускают­ся с военными предосторожностями: они должны входить через одни ворота партиями в 50 человек, без оружия, в сопро­вождении приставленного к ним «царева мужа» (император­ского чиновника). Этот «царев муж» являлся как бы посред­ником между Русью и подданными византийских императоров и следил за торговыми сделками присланных.

Покупки приехавших подлежали контролю: каждый из них имел право вывезти ценных парчевых материй, производ­ством которых гордились императорские мастерские, не более как на 50 золотых. Наконец, людям из Руси запрещалось задерживаться в Константинополе на зиму.

Положение приезжих руссов в Константинополе требовало определения порядка разрешения взаимных обид и исков между ними и греками. Этому вопросу посвящена большая часть статей в договорах 911 и 945 гг. Следует отметить, что приезжие судились не по греческим законам, а по «закону русскому», т. е. по народно-правовым нормам, господствовав­шим в Русской земле.

Указанная особенность взаимных отношений между дого­варивавшимися сторонами, которые не доверяли друг другу, требовала точного определения прав русских послов, а также приравниваемых к ним гостей (купцов). Й те и другие поль­зовались во время своего пребывания в Константинополе (но не более шести месяцев) полным содержанием от византий­ского правительства. Послы получали «слебное», а гости «ме­сячину» (хлеб, вино, рыбу, мясо, фрукты). Есть указание, что они имели право пользоваться бесплатно правительствен­ными банями. На обратный путь они могли требовать про­довольствие и судовые снасти — якори, канаты, паруса и все нужное. Послы и купцы приходили не только от великого князя, но и от подручных князей. Возникала необходимость установить известную иерархию между ними. Первое место предоставлялось Киеву, за ним — Чернигову и Переяславлю и т. д.

Договоры скреплялись клятвой. Руссы-язычники клялись оружием своим, приговаривая: «да не имут помощи от бога, ни от Перуна, да не ущитятся щитами своими, и да посечены будут мечами своими, от стрел и от иного оружия и да будут рабами в этой жизни и в той». Эта клятва сопровождалась всевозможными магическими обрядами: «некрещеная Русь» клала на землю щиты свои и мечи нагие, обручи и прочее ору­жие и произносила магическую формулу: «если мы не сохра­ним сказанного... да будем прокляты богом, в которого верим,— Перуном и Белесом, скотьим богом, да будем золоты, как зо­лото, и своим оружием да будем посечены». Представители Византии по христианскому обычаю «целовали крест». Это был также своего рода магический обряд, так как предполагалось, что нарушение крестного целования должно повлечь самые ужасные кары, по крайней мере, на том свете. Среди послов Игоря было несколько христиан; они тоже присягали на кресте.

Договоры Новгорода 1195, 1257 и 1270 гг. и Смоленска 1229 г. с немецкими городами Прибалтики еще сохраняют чер­ты, характерные для X века. Купец, находясь в чужой стране, должен был дипломатическим путем устанавливать свои взаи­моотношения с местным населением как в области гражданской, так и уголовной и политической. Поэтому и здесь уделяется много места порядку разрешения возможных столкновений и исков. И тут в основу полагается русское право, к этому вре­мени уже кодифицированное в «Русской Правде». По Смолен­скому договору 1229 г. дела должны были решаться согласно «Смоленской Правде», которая являлась сколком с общерусской «Правды». Впрочем, ввиду трудности полного подчинения ино­странцев действию русского права, новгородские договоры допу­скали применение жребия — своеобразного «суда божия»,— по­рядок, который сохранялся в Северо-Восточной Руси в отноше­ний иностранцев еще в XVI и XVII веках. Особо оговаривалось обоюдное обязательство: купцов «в дыбу не сажать и в погреб» (тюрьму); оно гарантировало личную безопасность торговцев в чужом государстве. В условиях постоянных феодальных войн очень важно было соглашение о признании купцов, ездивших с товарами, нейтральными лицами, которым предоставляется «путь чист» через воюющие между собой земли. В случае рати воспрещалось поэтому привлекать иностранцев к военной службе (договор 1229 г.). Наконец, договором 1195 г. Новгород снимал с себя ответственность за действия в чужой стране рус­ских неновгородского происхождения. Этот пункт договора, вызванный раздробленным состоянием Русской земли, объяс­няется обычаем репрессий по отношению к первым попав­шимся представителям чужого народа за преступление, учинен­ное кем-нибудь из этого народа. Точно так же и немецкая сто­рона оговаривала неответственность «зимних гостей» (т. е. не­мецких купцов, приезжавших с зимним караваном) за действия «гостей летних» (участников летнего каравана).

Большое место в договорах с немцами занимали чисто тор­говые вопросы: пути, которыми должны проезжать иноземные купцы, порядок уплаты долгов, единство мер и весов, размеры торговых пошлин и т. д. Смоленский договор устанавливает свободу плавания по Западной Двине.