Примаков Е.М. (гл.ред.) - История Российской внешней разведки. В 6-ти томах - 2014 / История Российской внешней разведки. В 6-ти томах. Том 3 - 2014

9

КонеqРОВС

После завершения операции «Трест», проводившейся разведкой и контрразведкой ВЧК-ОГПУ в 1922-1927 годах по упреждению и

сковыванию диверсионно-террористической деятельности Россий­

ского общевоинского союза (РОВС) против Советской России, а за­ тем и СССР, руководство РОВС вновь активизировало заброску на территорию СССР хорошо подготовленных групп боевиков, каждая

из которых действовала автономно. Идеологом и непосредствен­

ным организатором этой работы являлся А.П. Кутепов, ставший по­

сле смерти Врангеля в 1928 году и великого князя Николая Нико­

лаевича в 1929 году единоличным руководителем белого движения за рубежом.

В связи с тем что Кутепов принял действенные меры конспирации

при заброске на территорию СССР террористов, руководство ОГПУ решило организовать новые оперативные игры с РОВС от имени якобы антисоветских организаций, действовавших на территории

СССР. Одна из таких легендированных организаций, «Северокавказ­

ская военная организация» (СКВО), была успешно подставлена

представителям РОВС в Румынии генералам Штейфону и Геруа, что

позволило вскрыть каналы переброски боевиков, выявить их связи и опорные пункты на Северном Кавказе, Кубани и в Донской обла­

сти. В свою очередь, чекистам удалось вывести за границу и внедрить хорошо подготовленных агентов в филиалы РОВС не только в Румы­

нии, но и в Болгарии и Югославии.

Сложнее проходила оперативная игра непосредственно со штаб­

квартирой РОВС от имени ВРНО («Внутренней русской националь­

ной организации», созданной из числа бывших офицеров с участием

агентов ОГПУ). По мнению руководителей этой операции В.Р. Мен­

жинского и А.Х. Артузова, прямой выход на Кутепова и его ближай­ шее окружение представлялся более чем проблематичным. Поэтому

110

было решено первоначально ввести ВРНО в поле зрения редактора журнала «Борьба за Россию~ С.П. Мельгунова, поддерживавшего тесные связи с начальником канцелярии Кутепова С.Е. Трубецким. Было известно, что Мельгунов не только получает от Трубецкого ин­

формацию о России, но и через людей Кутепова переправляет в Рос­

сию свой журнал.

В 1928 году в Париж был направлен в качестве представителя ВРНО агент ОГПУ бывший полковник царской армии А.Н. Попов, который через генерала П.П. Дьяконова, бывшего военного атташе

царской России в Лондоне, сотрудничавшего с советской разведкой с 1924 года, встретился с Мельгуновым и проинформировал его о по­

ложении в России, целях и задачах ВРНО и необходимости расшире­ ния связей с белоэмигрантскими организациями за рубежом. Одно­ временно А.Н. Попов сообщил Мельгунову, что генерал Дьяконов

является представителем ВРНО в Париже, и попросил его организо­ вать встречу с Кутеповым.

Кутепов согласился встретиться с Поповым, но был категориче­

ски против участия в ней Дьяконова, которому, как оказалось, он не

доверял, и это негативно сказалось на дальнейшем развитии опера­ тивной игры. Несмотря на то что впоследствии наладился регуляр­

ный обмен информацией между Мельгуновым и ВРНО через Дьяко­

нова и привлеченного затем к этой операции генерала Г.Г. Карганова,

развить ее не удалось. В немалой степени это было результатом не­

удачного поведения Попова при встрече с Кутеповым. Изложенные им цели и задачи ВРНО, позиции, занимаемые ее членами в государ­ ственных структурах, в том числе в армии и в ОГПУ, невольно напом­

нили Кутепову, как он попался на удочку «Треста~. особенно после

заявлений Попова, что их организация во имя сохранения кадров

решительно выступает против проведения на территории СССР тер­ рористических и диверсионных актов. Слушая Попова, Кутепов про

себя решил: это второй Якушев, и занял выжидательную позицию.

Усомнившись в подлинности ВРНО, Кутепов внимательно изучал

и анализировал поступавшую от этой организации информацию, ко­

торую обрабатывал и докладывал ему генерал Карганов.

Так, 25 апреля 1929 г. в очередном своем письме Мельгунову, предназначенном для Кутепова, Попов сообщал: «...политическая об­ становка в СССР обострилась до такой степени, что мы сейчас нахо­ димся накануне полосы открытых действий населения против боль­ шевизма... Три года назад мы еще не думали об открытых боях, сейчас же они стоят на очереди дня, и не столько благодаря деятельности

нашей организации, сколько ввиду огромного подъема народной

антибольшевистской стихии. В 1929 году мы намерены впервые уда­

рить по чужим рукам. Боевой план действий разработан нами объек­

тивно и достаточно серьезно... Ввиду серьезности момента мы на­

стаиваем на выполнении Вами следующих мероприятий:

111

1)создание нелегального перехода на одной из границ северо-за­ пада или же на границах юго-запада России;

2)посылка к нам через созданный переходный пункт Вашего

представителя, пользующегося Вашим полным доверием и имеюще­

го опыт нелегальной работы;

3)представитель, командированный Вами, должен иметь образ­

цы литературы, выпускаемой за границей русской националистиче­ ской эмиграцией и сепаратистами, и должен располагать достаточны­

ми информационными данными о положении в Европе;

4) мы желали бы видеть представителя, достаточно компетентно­ го и правомочного делать разработки тактики борьбы... Его приезд

мы намерены использовать также для подкрепления точки зрения

части членов штаба, считающих уже возможным... приступить к пер­ вым боевым выступлениям... Ваш представитель может получить богатый информационный материал... Этот материал поможет Вам вести сильнейшую кампанию по объединению национальных сил эмиграции на платформе борьбы за Россию. В Вашем лице мы виде­

ли и видим до сих пор тот центр, который обязан взять на себя объ­

единение русской молодежи, точнее - российской эмиграции...» Поступавшая от Попова информация частично подтверждалась

сообщениями забрасываемых в индивидуальном порядке в Совет­ скую Россию боевиков РОВС о недовольстве крестьян коллективи­ зацией, выступлениях населения в отдельных городах против безра­ ботицы и тяжелых условий жизни. Подобная информация поступала

в РОВС и по каналам легендированной чекистами СКВО.

Вместе с тем забрасываемым боевикам не удалось осуществить

запланированные Кутеповым террористические акции против Ста­

лина, Бухарина, Менжинского, Крыленко, руководящих работников

ОГПУ, так как разведка своевременно получила исчерпывающую ин­ формацию по этому вопросу и 19 июля 1928 г. направила руководст­

ву ОГПУ подробное спецсообщение за No 232700. Свои неудачи бое­

вики объясняли усилением охраны высших должностных лиц и госу­ дарственных учреждений после террористических актов в общежитии ОГПУ на Лубянке, в Доме политпросвещения в Ленинграде и др.

С упорством и настойчивостью Кутепов продолжал принимать меры

кпрактической реализации принятого в 1927 году в предместье Па­

рижа Шуаньи вышеупомянутого плана по заброске боевиков для

осуществления террористических актов. Это, в свою очередь, поста­ вило перед руководством ОГПУ вопрос о проведении операции по нейтрализации Кутепова.

На основе сведений об образе жизни Кутепова была разработана

операция по его похищению, осуществление которой было поручено

руководителю Особой группы при председателе ОГПУ Якову Сере­ брянскому. Проведение операции было намечено на воскресенье,

26 января 1930 г., так как, по полученным разведкой данным, Кутепов

112

в этот день должен был в 11 часов 30 минут утра присутствовать на панихиде по случаю смерти барона Каульбарса в Галлиполий­ ской церкви в Париже на улице Мадемуазель, в 20 минутах ходьбы от

его дома.

Накануне, 25 января, одним из сотрудников опергруппы Кутепо­

ву была передана записка, в которой ему назначалась кратковремен­

ная встреча на пути к церкви. При этом учитывалось, что Кутепов на

важные встречи, связанные с агентурной и боевой деятельностью

РОВС, всегда ходил один. Прождав некоторое время «курьера» на

трамвайной остановке на улице Севр, Кутепов продолжил свой путь

к церкви. На улице Удино он был перехвачен опергруппой, предста­

вившейся сотрудниками французской полиции, и увезен за город на автомашине. Однако доставить его в Москву и, как планировалось, предать суду не удалось, так как по дороге Кутепов, по свидетельству

участников операции, скончался от сердечного приступа. Принятые

полицией и лично начальником контрразведки РОВС полковником

Зайцевым меры по выяснению, что же случилось с Кутеповым, поло­

жительных результатов не дали. Ближайшее окружение и руководст­

во РОВС терялось в догадках. Находившийся в это время в Париже

генерал Штейфон, который в 3 часа дня посетил квартиру Кутепова, написал 27 января 1930 г. генералу Геруа в Бухарест:

«Вчера неожиданно при невыясненных обстоятельствах исчез

А.П. (Кутепов). Он вышел утром в церковь, никуда не предполагал

заходить, никому не назначал свидания и условился с женой, что по­

сле обеда (в час дня) они всей семьей отправятся в город».

Незадолго до этого в одной из гостиниц Берлина находились при­

бывшие в первых числах января 1930 года из Москвы представители ВРНО полковник Попов и полковник де Роберти, бывший в 1918 году

начальником штаба Кутепова в Новороссийске. Накануне своего отъ­

езда они направили письмо генералу Штейфону, с которым встре­

чались в 1929 году в Москве, с просьбой передать приглашение Ку­ тепову приехать в Берлин для обсуждения вопросов углубления

взаимодействия ВРНО с РОВС. Первоначально по поручению Куте­ пова в Берлин выехал начальник контрразведки полковник Зайцев,

в беседе с которым Попов и де Роберти настояли на встрече с Кутепо­

вым 16-18 января.

17 января вечером состоялась первая беседа Кутепова с предста­ вителями ВРНО. На ней Попов и де Роберти, в отличие от занятой

в 1928 году позиции, поставили вопрос о направлении в СССР не­ скольких групп надежных офицеров РОВС для подготовки восста­

ний весной 1930 года и вторично заявили о том, что хотели бы видеть

генерала П.П. Дьяконова в качестве представителя ВРНО при РОВС

вПариже. На следующий день, во время организованного Кутеповым

вресторане в честь гостей завтрака, де Роберти, оставшись ненадолго наедине с генералом, сообщил ему, что Попов и он действуют по зада-

113

нию ОГПУ, что никакой подпольной организации ВРНО не сущест­ вует и что на Кутепова готовится покушение. Кутепов весьма хладно­

кровно воспринял информацию де Роберти и во время завтрака в присутствии Попова, который не знал о предательстве де Роберти, ничем не выдал обуревавших его чувств.

По пути из Берлина в Париж Кутепов подробно рассказал Зайце­ ву об откровениях де Роберти, а по прибытии в Париж поставил об этом в известность С.Е. Трубецкого и своего секретаря-поручика М.А. Критского. После отъезда Кутепова в Париж Дьяконов без со­ гласования с ним выехал в Берлин и обсудил с Поповым и де Роберти условия поддержания связи и обмена информацией.

В Берлине их застало известие об исчезновении Кутепова, но по указанию из Москвы Попов и де Роберти выехали из Берлина только

в феврале, подтверждая тем самым, что их приезд в Берлин никак не связан с этим происшествием. Более того, в своих письмах из Мо­ сквы на имя Зайцева они высказали опасения за свою дальнейшую

судьбу, так как не уверены, что их встречи с Кутеповым не станут до­

стоянием ОГПУ, и поэтому просили временно не писать им.

ОГПУ вскоре стало известно о предательстве де Роберти. Он был

арестован и после непродолжительного следствия в мае 1930 года

расстрелян.

Осуществленная ОГПУ операция по похищению Кутепова нане­

сла тяжелый удар по белому движению. Депрессия, панические на­

строения, недоверие к руководителям, взаимные подозрения в со­

трудничестве с органами госбезопасности СССР были характерны не только для членов Российского общевоинского союза, но и для под­ держивавшей его части белой эмиграции на протяжении ряда лет после

исчезновения Кутепова.

Преемником Кутепова на посту председателя РОВС стал гене­

рал-лейтенант Евгений Карлович Миллер, кадровый военный, окон­

чивший в 1892 году академию Генерального штаба. С 1898по1907 год он находился на военно-дипломатической работе в Бельгии, Голлан­ дии и Италии. Участвовал в Первой мировой войне, будучи началь­ ником штаба 5-й армии. В августе 1917 года был назначен представи­

телем Ставки при итальянской Главной квартире. В 1918 году после

высадки английских войск в Архангельске стал главкомом белых

войск на Севере, а в 1920 году возглавил Северное правительство.

После эвакуации английских войск из Архангельска уехал в Фин­ ляндию, откуда перебрался в Париж, где сначала состоял при штабе

Врангеля, а затем находился в распоряжении великого князя Нико­

лая Николаевича. В 1929 году был назначен заместителем председа­ теля РОВС.

В штаб-квартире РОВС Миллер поручил всю информационную работу Трубецкому, начальником канцелярии назначил генерал-лей­

тенанта Н.Н. Стогова и его помощником - генерала П.А. Кусонского.

114

Будучи заместителем Кутепова, Миллер не был допущен к боевой работе РОВС и не был информирован об этой стороне секретной де­

ятельности организации. Поэтому Миллер начал свою деятельность

с инспекционных поездок в Югославию, Чехословакию, Болгарию,

чтобы на местах разобраться с практической деятельностью РОВС и оживить разведывательную работу. Это обусловливалось и тем, что

многие генералы и старшие офицеры РОВС считали Миллера каби­

нетным работником, не способным к решительной борьбе с советской

властью. Однако по мере вхождения в дела РОВС Миллер, назвав

мелкими булавочными уколами различного рода ~бессистемные по­

кушения, нападения на советские учреждения и поджоги складов~-,

поставил перед РОВС стратегическую задачу: организацию и подго­

товку крупных выступлений против СССР всех подчиненных ему сил. Не отрицая важности проведения террористических актов, Мил­

лер обращал особое внимание на подготовку кадров для разверты­

вания партизанской войны в тылу Красной Армии в случае войны с СССР. В предвидении открытых военных действий против СССР

со стороны Запада он создал под руководством генерала Н.Н. Голови­

на в Париже и Белграде курсы по переподготовке офицеров РОВС и

обучению военно-диверсионному делу новых членов Союза из числа

эмигрантской молодежи.

Однако планы и практические шага по их реализации генерала Миллера и его сподвижников своевременно становились достоянием

советской разведки. Благодаря полученным через агентуру данным

в 1931-1934 годах удалось захватить и обезвредить 17 террористов РОВС и НТСНП, заброшенных в СССР, и вскрыть 11 явочных пун­ ктов. Большой вклад в эту работу внесли агент-нелегал Леонид Лео­ нидович Линицкий в Белграде, сотрудники парижской и берлинской

резидентур ИНО ОГПУ. Советским разведчикам удалось предотвра­ тить готовившиеся РОВС террористические акты против наркома иностранных дел СССР М.М. Литвинова в Европе и его заместителя Л.М. Карахана в Иране.

В начале 30-х годов советская разведка установила технику слу­

хового контроля в штаб-квартире РОВС в Париже, которая с мая 1930 года располагалась на первом этаже дома No 29 на Рю де Колизе.

Дом принадлежал семье агента парижской резидентуры Сергея Ни­

колаевича Третьякова. Высокий, статный мужчина, всегда элегантно

и со вкусом одетый, знавший несколько европейских языков, быв­

ший обладатель солидного капитала в России, Третьяков был желан­

ным гостем в эмигрантских кругах и находился в близких отношени­

ях с Кутеповым. Бывший председатель Костромской мануфактуры,

председатель Московского биржевого комитета, бывший министр

Временного правительства (последнего периода), Третьяков по лич­

ному поручению Керенского поддерживал связь с французской воен­

ной миссией. В 1918 году эмигрировал во Францию, откуда в конце

115

1919 года возвратился в Россию и в течение 10 месяцев занимал

должность министра торговли в правительстве адмирала Колчака.

Вернувшись в Париж, Третьяков работал в различных эмигрантских организациях, в том числе был заместителем председателя «Торгпро­ ма». Реально оценивая обстановку, Третьяков ранее других понял,

что возврата к старой России нет. На почве разочарований, усу­

губленных разрывом с женой, он пытался покончить жизнь само­ убийством. В 1929 году Третьяков был привлечен к сотрудничеству

с советской разведкой. Первоначально от Третьякова поступала ин­

формация по подрывной деятельности «Торгпрома» и других эмиг­

рантских организаций. В 1933 году перед ним была поставлена задача по «разработке» РОВС и его 1-го отдела. По предложению заместите­

ля ИНО ОГПУ Шпигельгласа, Третьяков вернулся в принадлежа­

щий семье дом и занял второй этаж - как раз над помещениями, арен­

довавшимися штаб-квартирой РОВС. На третьем этаже проживала

семья Третьякова. Это позволило парижской резидентуре установить

микрофоны для подслушивания в кабинетах Миллера, начальника

1-го отдела Шатилова и в канцелярии РОВС. Аппаратура приема ин­

формации была размещена в квартире Третьякова. Начиная с 12 ян­ варя 1934 г. заработал технический канал получения информации, обернувшийся для Третьякова годами тяжелейшей работы. Почти

ежедневно, пока Миллер, Шатилов и Кусонский находились на рабо­

те, он, надев наушники, вел записи разговоров, происходивших в их

кабинетах. Поступавшая от Третьякова информация, носившая пер­

воначально кодовое название «Петька», а затем «Информация наших дней» (ИНД), позволила разведке и контрразведке ОГПУ, а затем

НКВД более полно контролировать и пресекать подрывную деятель­ ность РОВС, выявлять каналы заброски террористов и их имена,

факт сотрудничества Миллера с французскими и японскими спец­

службами, установление тесного контакта РОВС с НТСНП, встречи

Миллера с Байдалаковым и Поремским и другими лидерами НТСНП,

на которых обсуждались конкретные вопросы взаимодействия этих двух антисоветских организаций в борьбе против СССР. Благодаря

информации Третьякова стало известно, что представитель РОВС

в Румынии полковник Жолондовский, отвечавший за заброску тер­

рористов, скрывал от руководства РОВС провалы до тех пор, пока

данные об аресте террористов и их фамилии не появлялись в совет­

ской печати. Интересна в этом отношении информация Третьякова о провале румынского канала Жолондовского, изложенная в спец­

сообщении ИНО руководству НКВД СССР:

«ИНО Главного управления государственной безопасности по­ лучены сведения, что руководитель террористической работой РОВС

в Румынии полк. Жолондовский заявляет, что НКВД". совершенно

разгромил всю английскую разведку, ведущуюся из Румынии, и всю румынскую линию Жолондовского. По словам Жолондовского, на-

116

рушены все организации всех разведок. На Жолондовского произве­

ло впечатление опубликование в советской печати настоящих фами­

лий двух расстрелянных террористов в Харькове... Жолондовский

заявляет, что сейчас со стороны Румынии невозможна работа терро­ ристического характера, но в то же время он считает необходимым, чтобы РОВС снова провел террористический акт по какой-либо дру­ гой линии против т. Жданова или т. Постышева. Ген. Абрамов... и ка­ питан Фасе... считают, что сейчас румынской линии не существует и что Жолондовский всех обманывал. Он тратил получаемые от РОВС 5 тыс. франков на свои личные нужды, ведя неприличный образ жиз­

ни, и на взятки Мурузову (один из руководителей румынских спец­

служб). По словам Абрамова и Фосса, все посылки людей в СССР

Жолондовским производились на английские деньги, а счет пред­

ставляли ген. Миллеру...1>

После провала румынского канала советскую разведку интересо­

вал вопрос, где и через кого РОВС продолжит переброску в СССР

своих террористов, и ответ на этот вопрос был получен от ближайше­ го соратника Миллера, отвечавшего за разведывательную работу, ге­ нерала Николая Владимировича Скоблина, сотрудничавшего вместе с женой Н.В. Плевицкой с советской разведкой с 1930 года. Скоблин

родился 9 июня 1893 г. в Нежине в семье отставного полковника. В 1914 году окончил Чугуевское военное училище и в чине прапор­

щика был направлен на фронт. За храбрость и боевые заслуги вскоре

был награжден орденом св. Георгия и золотым Георгиевским оружи­ ем. Человек редких военных дарований, Скоблин, несмотря на отсут­ ствие высшего военного образования, в ходе Мировой и Гражданской войны в составе белой армии дослужился до командира Корнилов­ ской дивизии и получил звание генерал-майора. После бегства армии Врангеля из Крыма Скоблин, находясь в Галлиполи, в июне 1921 года

женился на известной русской певице Надежде Васильевне Плевиц­

кой и после переезда в Париж не принимал активного участия в делах

РОВС, оставаясь почетным командиром корниловцев. По оценке ИНО ОГПУ, через год после вербовки Скоблин «стал одним из луч­

ших источников... довольно четко информировал нас о взаимоотноше­

ниях в руководящей верхушке РОВС, сообщал подробности о поезд­

ках Миллера в другие страны1>. Гастроли его жены давали возможность

Скоблину осуществлять инспекторские проверки периферийных по­ дразделений РОВС и обеспечивать советскую разведку оперативно значимой информацией. С помощью Скоблина были ликвидированы боевые кутеповские дружины, скомпрометирована идея генералов

Шатилова и Туркула о создании в РОВС террористического ядра для

использования его на территории СССР. В конечном счете Скоблин стал одним из ближайших помощников Миллера по линии разведки

и его поверенным в делах центральной организации РОВС. Когда не­ которые члены РОВС стали высказывать подозрения относительно

117

сотрудничества Скоблина с советской разведкой, Миллер решитель­

но выступил в его защиту.

Это обстоятельство было использовано, когда встал вопрос о про­

ведении операции по Миллеру, который через своего представителя в Берлине генерала Лампе установил тесные контакты с фашистским

режимом в Германии.

22 сентября 1937 г. по приглашению Скоблина Миллер напра­ вился с ним на виллу в Сен-Клу, под Парижем, где должна была со­ стояться организованная Скоблиным встреча Миллера с немецкими

представителями. На вилле Миллера ожидала оперативная группа

чекистов, которая захватила его и через Гавр переправила на теплохо­

де в СССР. После проведенного в Москве следствия Миллер был

предан суду и в 1939 году расстрелян. Как удалось установить, в опе­

рации по захвату Миллера участвовали советские разведчики Геор­ гий Косенка, Вениамин Гражуль и Михаил Григорьев. Руководил

операцией приехавший из Москвы заместитель начальника ИНО

С. Шпигельглас. Эта операция прошла не без потерь для разведки. Уходя на встречу со Скоблиным, Миллер оставил конверт с запиской

генералу Кусонскому и попросил вскрыть конверт, если с ним что­

нибудь случится. Как только окружению Миллера стало ясно, что

он пропал, Кусонский вскрыл конверт с запиской следующего содер­

жания:

«У меня сегодня в 12 час. 30 мин. дня встреча с генералом Скоб­

линым на углу улиц Жасмен и Раффе, и он должен везти меня на

свидание с немецким офицером, военным агентом в Прибалтийских

странах - полковником Штроманом и с г. Вернером, состоящим здесь

при посольстве. Оба хорошо говорят по-русски. Свидание устроено по инициативе Скоблина. Может быть, это ловушка, на всякий слу­ чай оставляю эту записку. Генерал Е. Миллер. 22 сентября 1937 г.»

Дело близилось к ночи. Кусонский и Кедров решили послать за Скоблиным. Не подозревая о записке Миллера, прибывший в штаб РОВС Скоблин отрицал, что назначал встречу с Миллером, но после

того, как Кусонский познакомил его с запиской и предложил поехать

вместе с ним в полицию, Скоблин, воспользовавшись замешательст­

вом Кедрова и Кусонского, скрылся. Принятые полицией меры по его

розыску ничего не дали. Скоблин был нелегально переправлен нашей

разведкой на специально зафрахтованном самолете в Испанию. По

имеющимся сведениям, он погиб в Барселоне при бомбежке фран­ кистской авиации. Н.В. Плевицкая была арестована как соучастница и осуждена парижским судом к 20 годам каторжных работ. 5 октября

1940 г. она скончалась в Центральной тюрьме города Ренн.

Шпигельглас, Косенка и Григорьев в 1938-1939 годах были аре­

стованы и в 1940 году расстреляны. В 1956 году все посмертно реаби­

литированы. Гражуль в 1946 году был уволен из органов госбезопас­ ности по болезни, в 1956 году умер в Москве.

118